Метод Синтеза – в синтезе веры и знаний смочь поменяться самому в гармонии с окружающим.  суть простоты – цельность деятельности головного мозга

Но, я вот специалист в образовании. Самый такой простой подход. Мы сдаём ребёнка в школу. Вот сдаём, или сами ходим в школу. Ребята там занимаются. Как он узнаёт новости науки или разных знаний на какую-то тему? Педагог ему рассказывает, учитель. И ребёнок, что делает? Верит. Я, как директор лицея, гарантирую вам. Если ребёнок, 10-летний стаж, верит учителю, только после этого он учится. Потом усваивает материал и потом может применить. Если ребёнок не верит учителю, талантливый ребёнок научится, а ребёнок не талантливый для этого предмета, или этого направления образования, потерян. Он будет зубрить, он будет это …, он не будет главное делать – понимать. И не будет делать главное другое, применять это потом. То есть, если у ребёнка есть талант к математике, но учитель попался, в которого он не верит, но разве что институт попытается восстановить в будущем этот талант, ну, или уже когда алгебра пойдёт или тригонометрия, ребёнок восстановится. До этого никогда.

И вот мы привыкли воспринимать слово «вера» только в религиозном смысле. Нас приучили, верующие – это в религиях. Но вот давайте вот реально представим: когда ребёнок изучает физику, он что, точно все опыты делает физические, чтоб поверить в закон Ньютона? Я понимаю, что талантливые дети яблоко кидают с балкона на проходящие головы, и попадают, и кричат. Какой закон Ньютона? (Из зала: закон притяжения.) Нет. То, что закон притяжения, номер из трёх? Не трёх вариантов, из трёх законов. (Из зала: третий) Но, вот может быть, да? Один ответ. Я не гарантирую, что да или нет. Я промолчу. Понятно, да? Это всё, что мы запомнили из школы. Но главные законы, классическая физика, законы Ньютона. И вот вы верите в это. Кто-то знает, что третий, кто-то вообще ничего не ответил. То есть, знания ва-аще есть, я специально сказал: ва-аще, а конкретно мы уже не при делах. Главное, что у нас мозги развились этим.

И вот то же самое сейчас. То, что я сейчас вам буду рассказывать, первые вот эти два-три часа, это будет звучать и просто, и сложно, для каждого из вас по-разному с учётом всей вашей образовательной, личной и иной компетенции. Но, переключение наступит в двух вещах: или вы мне поверите, мне поверите. Других вариантов нет – выступлю для вас, как педагог. Или вы поверите самому себе, когда у вас возникнут внутри какие-то ощущения и состояния. Тогда вы переключитесь и в это войдёте. Если это не произойдёт, вы будете просто изучать это, познавать по методам уже уходящей эпохи, когда вы знаете, на основе знаний делаете выводы, но применяться этим не сможете. Это не поменяет вас. А метод построен на том, чтоб вы и знали, и верили, и в синтезе веры и знаний менялись сами и меняли окружающее. С этого начинается Синтез.

У нас привычка мыслить или левым полушарием – формально-логически, или правым – образно-ассоциативно. Мы говорим – здесь мы логики, и нас приучают к логике, а здесь мы художники и искусствоведы, нас приучают к ассоциациям и образам. А если мыслить двумя полушариями? Сейчас наука доказала, что любой человек живёт сразу двумя полушариями. Они дополняют друг друга. Но живёт, это не значит мыслит. И сложилось так, что окружающая действительность у нас больше мыслит левополушарно. Это не значит, что у нас нет людей искусства, но даже люди искусства больше сейчас тяготеют к левому полушарию. Жизнь так сложилась. Но, вообще само потребительство, и само потребительство не только вещей, потребительство знаний, потребительство профессиональной деятельности, ведёт к левополушарной традиции. Вдохновения не возникает.

А Синтез начинает строиться из гармонии деятельности двух полушарий. Мы называем – цельного развития головного мозга, что ребёнка, что взрослого человека. Это не важно. Будьте просты, как дети, и вы войдёте в царствие небесное. Это не значит, что надо становиться детьми. Это значит, надо найти, в чём суть простоты. И вот одна из сутей простоты – это цельность деятельности головного мозга, когда вы получаете двуполушарное развитие, а не однополушарное. Вот с этим вам придётся бороться на протяжении всех наших занятий, что в этот раз, что во все следующие разы. Или наоборот. Вы скажете: «Да нет! Этого нет, что ты там несёшь, всё». Ну, тогда чуть-чуть представлюсь, чтоб мы так чуть профессионально пообщались на эту тему, если понадобится. Значит, началось всё с того, что я стал руководителем эксперимента в области образования Российской Федерации. Так сложилось, что это у меня было, аж, в 25 лет, в 91-м году. И я был тогда очень худой, и на меня смотреть не могли, потому что привыкли, что директор а – это солидные люди, как сейчас вот тут вот уже (похлопывает себя по животу), и доказывают что-то вот в солидном возрасте. И никто не мог поверить, что можно добиться этого в молодом возрасте. Но добились. У нас была программа, называется она сложно, но самый простой вариант – это мы начинали как раз вот с этого самого двуполушарного мышления ребёнка. Тогда мы выясняли, как этот ребёнок развивается. У меня был один из трёх проектов развития образования России, существовавших в сложные 90-е годы. Закончился в 99-м году. Он мог бы и сейчас продолжаться, но у нас дефолт 98-го года, деньги изъяли, всё позакрывали. Мы не публиковали свои материалы особо широко, потому что эксперимент был очень сложный.

 

Начало метода Синтеза в самом человеке – образовательном типе, Позиции Наблюдателя

 

И вот то, что я сейчас буду рассказывать, выросло, в том числе, из этого эксперимента. Это не значит, что мы экспериментировали на людях или детях. Мы экспериментировали на системе образования и пытались изучить, а кого мы образовываем? Ну, человека. А кто такой человек? Ну, как какой? Ну, вот человек. У него есть свои способности и возможности. А где прячутся его способности и возможности? Ну, в мозге. А как сделать так, чтоб они оттуда достались? А точно ли в мозге они прячутся? Ну, в генетике. А точно ли в генетике они прячутся? А вот ребёнок вот, ну, мамаши здесь есть. Смотришь на маленького ребёнка и сразу говоришь: «У этого уже характер», или этот так посмотрит, что вы сразу…. А откуда у младенца сразу характер? Значит, у него есть уже какие-то накопления, раз взгляд то тяжёлый, или наоборот яркий.

И вот, когда ты смотришь на разных людей, ты уже понимаешь, что наш мир не так однозначен, как нам это прививали. Ну, а так как я молодой был, сейчас бы сказали, обезбашенный, то есть, и мне было всё равно, в руководители эксперимента – фью-ю. Я начал шерстить всю научную литературу и общаться с разными науками на момент, а кто ж такой человек и кого мы образовываем? То есть, я решил зайти с другой стороны. У меня лицей назывался – Человек. Институт назывался – Институт Экосферы Человека. Юридически, кстати, он ещё действует. И это был исследовательский центр юга России, как экспериментальная площадка Российской Федерации. Мы об этом знали в Минобразовании. Мы работали от Министерства Образования Российской Федерации. Начал я с простого, а кого мы образовываем? Человека. Кто такой человек? Вопрос ко всем интеллектуалам: кто у нас исследует и занимается человеком?

Самый гениальный ответ – никто, причём, что в девяностые годы, что сейчас. Но, я не думаю, что Институт Бехтеревой по развитию головного мозга можно включать в эту программу. Почему? Головной мозг – это лишь часть возможностей человека. Понятно, что это одна из высших специфик нервной деятельности. Понятно, что головной мозг очень сильно отвечает за развитие человека, но надеюсь понятно, что человек – это не только мозг. И в том институте мы нашли положение, когда… Я думаю там у них много таких фактов, я один просто вот, который меня просто поразил: Великая Отечественная Война, человеку проламывают череп, вытекла половина мозга, но это по оценкам примерным, вначале. Зашивают, латают, пластинку ставят – это в то время, он продолжает воевать. Он приходит после войны – его родные воспринимают, вслушайтесь, более адекватным, лучше мыслящим. Он становится кандидатом наук, это вот, он получает какие-то степени, всё, он посвящает себя, в том числе науке. Умирает – возраст. Вскрывают черепную коробку – а мозга то нет. И вот тут в нашей советской науке (это был советский человек), и в Институте Мозга начинается, мягко говоря, шухер. Вызывают их, а мозга то нет! А человек после операции, вот той, стал и лучше, и умнее, и кандидатом наук, и адекватнее. Начинают всех опрашивать, всех тестировать – всё хорошо, а мозга нет. А чем он стал умнее? А чем он вообще мыслил и осознавал? А мозга то нет!

Начали поднимать литературы и всякие источники, и оказалось, что такой-то не один, а фактов стало много. А когда фактов стало много, и поменять то ничего нельзя – нет методологии, нет базы данных для создания науки о человеке. Все об этом говорят, только науки нет. Все говорят, что мы образовываем ребёнка, но кто такой человек, мы не знаем. И так бы не узнали. И вот на этой проблеме закрутилось всё, когда я понял, что у нас нет науки о человеке.

Вот у нас появился Институт Экосферы Человека. Я не мог назвать Институт Человека, потому что нас бы съели сразу. Меня один директор департамента Минобразования России, ну это после министра или замминистра второй человек, он ненавидел все эти годы только за одно, что лицей назывался «Человек». Это сейчас я уже понимаю, за что ненавидел, тогда я понять это не мог. В честь меня был выпущен эдикт Минобразования России, запрещающий называть лицеи, гимназии личными именами. Не в честь кого-то, вот Человекили ещё кто-то. Только номера! Лицей номер пятнадцать – это понятно, лицей Человек, это непонятно. Ну как в концлагере, знаете, номер нанесли – этот лицей понятен, а лицей в честь Человека, он не понятен. Споры были так, что от некоторых и перья, и шерсть, и всё остальное летело. Мы не выиграли, мы проиграли. Но не важно, не важно, зато нам удалось доказать другую линию развития в образовании. Вот мы восемь лет этим занимались, и то, с чего мы сейчас начнём с вами, частично мы знали тогда, а частично этот материал накопился за последние годы. Он копится, мы его собираем, и мы хотим сложить постепенно, в том числе, науку не о человеке, а науку, собственно, человека.

Не в целом вот, всю науку перевести на человека, а сложить некую реальность, которая будет исследовать, развивать понимание, осознание, развёртывание человека – это, с одной стороны. Но человек, это оказалось настолько сложное существо, что мы начали привлекать все материалы, которые только есть. То есть, если науки нет, руки развязаны, и мы начинаем фрагментарно собирать все, ну как сейчас скажем, крупицы истины, которые помогают осознать те или иные варианты человека, которые помогают оценить его возможности с любых сторон действительности. Ну, допустим, один из замминистра Российского образования был доктор психологических наук из МГУ. Его оттуда перевели как светило, действительно светило, он и сейчас остаётся на научной стезе. И вот он начал курировать эксперимент. Первый наш был спор, простой – сидим в его кабинете министерства, он говорит: «Ты занимаешься экспериментом…», вызвал меня. Я не в Москве, я на Юге России, так, чтоб не обозначать место, имел здание, там лицей, и мы там работали. Вызывает в Москву, ну куратор же, первый вопрос:

– Ну вот ты там говоришь о человеке, я почитал материалы, но всё ж через психологию?

Он доктор психологических наук. Я говорю:

– Да, но психология – это наука о душе?

Он говорит:

– Да.

Я говорю:

– Тогда всё под ракурсом души?

Он говорит:

– В какой-то мере.

Я говорю:

– А как же позиция наблюдателя?Ведь от позиции наблюдателя зависит всё. Теория относительности Эйнштейна: с какой точки зрения позицию наблюдателя ты сложишь, так ты на всё и смотришь.

А современная наука чётко говорит, что от твоей позиции зависят, вслушайтесь, результаты опыта и исследования. Даже есть такое доказательство в научной культурологии, что от позиции профессора зависит, какой вывод на тот или иной опыт он сделает. Только это не теоретический вывод, это практический, то есть фактически наука доказала о влиянии человека на окружающую материю простой вещью. Дали одинаковое исследование трём профессорам в разных странах. У них одинаковые установки физические, у них одинаковая методика исследования, у них одинаковый материал, дали как исследовать, ну есть такие проверочные исследования, дали как сделать исследование и попросили сделать выводы. Изумление учёных было простое. Все на одинаковых аппаратах, с одинаковыми материалами делали одинаковую последовательность действий. И у всех них было три разных, два из них прямо противоположных вывода. При анализе было доказано, что эти выводы зависят от позиции самого учёного. Я подчёркиваю, физический процесс у всех троих был одинаков, но выводы этого одинакового физического процесса были разные.

И вот тут учёные сами себе доказали о субъективности многих исследований, причём естественнонаучных, я хочу это подчеркнуть. Проверяли физико-химические процессы, которые априори должны быть объективны, это не гуманитарные процессы. И сама наука сделала вывод о том, что человек влияет на исследование, что она долго подозревала, здесь она сделал вывод: и от позиции человека, от его взглядов, от его позиции наблюдателя зависят результаты опыта. Так как уже была теория относительности Эйнштейна, которая объясняла относительность разных явлений, это уже было более-менее легко принять как научный взгляд. Но, если за учёными признали позицию наблюдателя, то почему это не признать за каждым человеком, когда от вашего взгляда, от вашей позиции, от вот неповторимого сложения вашего образовательного, личного и какого-то иного или контента, или содержания, или подготовки, или ваших возможностей, или способностей – таких слов может быть много. Вот от синтеза всего, что вы несёте, от вашей позиции наблюдателя тоже зависит окружающая жизнь.

Мы, недолго думая, начали это вводить в систему образования, ведь это уникальный вариант, объясняя нашим детям, что от них всё зависит, не только личностно, а вот, фактически они влияют на окружающую материю. Дети поверили, их успехи сразу выросли на порядок, просто тем, что они в это поверили. Потому что от них всё зависит! И они начали собирать в себе всё, что бы у них жизнь получилась. Вот ведь простой взгляд.

На этом в эксперименте у нас было много всяких тонкостей, допустим, мы разработали такое понятие, как образовательный тип человека. В синтезе этой позиции наблюдателя у вас складывается свой, уникальный образ-тип. Есть, самое простое, есть ментальный образ-тип. Мента – это мысль, то есть этот человек, который больше когнитивит, мыслит, знает, и всё смотрит под ракурсом мысли. Есть чувственный образ-тип, когда человек больше всё чувственно понимает, принимает, отвергает. Есть ощущательный – о, я ощущаю, что ты сказал, принял. Да, всё, чётко вот. Они называются по-разному, я просто не хочу вводить терминологию той системы эксперимента. А есть человек, сознательный образ-тип – ну что ты мне расскажешь сегодня? Сейчас я проанализирую, к чему всё это. Затянешь, да, или лапшу навешаешь? Ну так это, сознательный образ-тип, он всё осознает, ну и так далее. И каждый вот со своей позиции наблюдателя всё равно будет по-своему прав. Чтобы мы ни делали, каждый из вас имеет свою позицию наблюдателя. У вас свои мысли, свои подходы, свой образовательный уровень, свой культурный уровень, и в синтезе рождается ваша позиция наблюдателя. Вот здесь у нас и появился метод Синтеза, когда каждый человек синтезирует свои неповторимые возможности что бы жить, видеть окружающих, смотреть на это. Вы не отдаёте себе, может быть, отчёта в этом, но это не значит, что вы это не делаете. Знаете, не отдавать отчёта в том, что вы естественно делаете то, что для вас естественно, это не значит, что это у вас не происходит. И метод Синтеза начался с самого человека, мы говорим, что Синтез появился в самом человеке, как метод, который развивает его позицию наблюдателя, и этой позицией он влияет на окружающее, или притягивает, или отталкивает это окружающее, сам по себе.