Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Глава 5. Шизука Хирацука грациозно шагает вперёд.
Пром завершился точно в запланированное время, и, когда мы разобрались с залом, настала ночь. Я покинул ставший пустым и мрачным спортивный зал и пошёл в сторону конференц-зала в основном здании школы. Там собрались все вовлечённые в пром. Хотя нас не так и много: учсовет в центре, персонал во главе с Юкиношитой, я с Юигахамой и мелочь из спортивных клубов, которая нам помогала. А ещё присутствовали Хирацука-сенсей и часть людей из совета попечителей. Как правило, небольшое празднование после представления устраивается для персонала, чтобы отблагодарить всех за работу. Мы стоим вокруг длинного стола с едой и напитками. Ишики кого-то ищет взглядом перед конференц-залом. У неё в обеих руках было по бумажному стаканчику. Как только все взяли по одному, Ишики ткнула в бок Юкиношиту. – Юкино-семпай, тост! – Э, я? – Юкиношита удивлённо переспросила, и Ишики кивнула в ответ, показывая, чтобы та не медлила. Они недолго помолчали, но всё же Юкиношита коротко вздохнула, сдавшись. – Ну что ж, если вы позволите… – неуверенно вышла она вперёд, брови домиком, а в руках держала стаканчик. Уверенно подняв лицо, она лучезарно улыбнулась. – Мы успешно провели пром благодаря всем здесь присутствующим. Благодарю вас всех за поддержку. Спасибо вам за ваш труд. Давайте поднимем наши бокалы за то, чтобы и далее это стало традицией нашей школы Собу, и нас в следующем году проводили точно так же! – сказала она отнюдь не вымученно, а даже наоборот – длинный и живой тост, который повторили эхом все остальные. Я слегка поднял стакан, и стоящая сбоку Юигахама подняла свой. – Спасибо. – Ага, спасибо за работу! – сказали мы друг другу, но разговор на этом прервался. Из-за того танца чувствую себя сейчас неловко и стыдно. Возможно, что-то похожее чувствует и Юигахама: в одной руке она держит стаканчик, периодически отхлёбывая из него, а другой рукой что-то делает на телефоне. Вдруг, похоже, она что-то придумала и постучала по моему плечу. – Кстати, тут Оримото-сан спрашивает, что будем делать дальше. – Э? А-а… Я не сразу понял, о чём речь. Я же впутал в свой псевдо-пром школу Кайхин-Сого, чтобы придать своему плану вид настоящего. И даже встречался с ними один раз, но из-за этой шумихи всё осталось на своих местах. Блин, совсем забыл о них… Роль псевдо-прома уже выполнена, значит, нужно и тут завершить начатое. Значит, нужно будет мне извиниться, ударяясь о пол головой, или даже лёжа на полу.
– Я ей позвоню. Только оставь мне её номер или почту, – ответил я. – М, хорошо, – Юигахама в тот же миг отослала Оримото сообщение. Ответ пришёл почти сразу, судя по пиликанью из телефона Юигахамы. – М, отправила. – Спасибо, – поблагодарил я и проверил свой телефон. Да, есть одно сообщение от Юигахамы. Пока я думал, как бы перед ними извиниться, я заметил, что разговор с Юигахамой прервался. Мы превратились в миниатюру современной Японии: стоим рядом и играемся в телефонах. Как-то я слишком переживаю из-за того, что мы стоим так близко и не разговариваем. Но и каких-то разговоров на ум не приходит, не хватает у меня фантазии. Пока я мучился с мыслями, Ишики проворно проскочила в центр зала и начала привлекать внимание присутствующих, широко маша руками. – Извините, что тут только объедки с прома, но больше мы ничего не приготовили, так что кушайте. Всё равно выбрасывать, так что не стесняйтесь! – сказала она. Из-за настолько прямого сообщения стало как-то неуютно. – Кто захочет это есть после такого объявления? – А-ха-ха… Ну, я буду, пожалуй, – натянуто улыбнувшись, сказала Юигахама и пошла в сторону стола. Проводив её взглядом, я облокотился о стену. Ну да, когда разговор не клеится, еда и чай будут отличными помощниками. Эй, у меня же рот занят! Как я могу тебе что-то сказать? У курения есть похожий эффект – примерно 80% курильщиков курят для того, чтобы развеять тишину и отсутствие разговоров (сам узнавал). Из-за этого, наверно, я почувствовал запах сигаретного дёгтя. Что за курильщика сюда занесло? – Спасибо за работу! Вы хорошо постарались. Было очень интересно смотреть, – сказала Хирацука-сенсей, помахав нам рукой. – А вы что, только смотрели? Жаль, нужно было поучаствовать! – сказал я, и она в ответ пожала плечами. Пром спланировали для покидающих эту школу. Хоть Хирацука-сенсей и не выпускник, но у неё, думаю, есть полное право им воспользоваться. – Моя сцена – церемония отставки. У меня там главная роль, – словно играя роль, ответила она, и я тоже натянуто улыбнулся. Кажется, церемония отставки запланирована на начало апреля. Действительно, сцена специально для Хирацука-сенсея. Но вряд ли там будет такая же свободная обстановка, как на проме. Мы будем прощаться, как один из учителей с одним из учеников, на этой церемонии не будет такой печали. Но говорить об этом смысла мало. Как обычно я делаю, я поднял одну бровь и сострил:
– На той церемонии не потанцуешь. – Верно, а жаль. Я тоже хотела с тобой потанцевать, – сказала Хирацука-сенсей и улыбнулась. Что-то меня тут настораживает, но вот что… «Тоже»? Как только я осознал, что к чему, в стаканчике с водой образовалось маленькое цунами. – Вы видели это? – спросил я, успокоившись, и Хирацука-сенсей многозначительно улыбнулась. Мне показалось, что её улыбка может значить «молодец» или «интересно было». Ох, хочу сдохнуть… Я страдал, обнимая голову руками, как вдруг раздались весёлые крики. Посмотрев в ту сторону, я увидел Юкиношиту с Юигахамой, направляющихся в мою сторону. Позади них шагает Ишики. – Спасибо за работу, – сказала Юкиношита, и я кивнул в ответ. Она подняла бумажный стаканчик, и я сделал так же. – Спасибо и тебе. Хорошо, что всё удачно закончилось. – Спасибо… Мы не стукнулись стаканчиками, а лишь обменялись тёплыми словами. В стаканчике всё тихо и спокойно. Юигахама и Ишики тоже улыбнулись и поблагодарили за работу, был в высшей степени тёплый разговор. Увидев, что ключевые люди собрались в одном месте, и другие подходили с благодарностями, включая, разумеется, и мать Юкиношиты. – Хороший был ивент, – пришли мать Юкиношиты и Харуно-сан. Юкиношита поставила стаканчик на длинный стол, выпрямилась и красиво поклонилась. – Благодарю вас за помощь. Благодаря вам всё прошло без проблем. – Нет, что вы, это вам спасибо, что приняли наши внезапные просьбы, – ответила точно таким же официозным тоном мать Юкиношиты и поклонилась. Подняв голову, она посмотрела в глаза девушке и улыбнулась. – Спасибо и всем остальным. Вы были великолепны. Впечатлили мамочку. Мать Юкиношиты ласково улыбнулась и прикрыла рот веером. Юкиношите стало немного неловко от шутливого тона матери. Она посмотрела по сторонам и кашлянула. Ну да, понимаю, разговаривать с матерью на людях всегда стыдно. Мать и дочь смотрят друг на друга тёплым взглядом, как вдруг раздаётся немного другой весёлый голос: – Мне тоже было интересно смотреть. Всё было отлично, – это всего лишь обычная дружелюбная фраза. Но вот если учесть, что говорит это Юкиношита Харуно, я не могу не искать в её словах скрытый смысл. На поверхности всё спокойно, а почувствовав что-то неладное, Харуно-сан улыбнулась ещё шире. Выглядит, как чеширский кот, забравшийся между своими матерью и сестрой. – Это то, чем Юкино-чан хочет заниматься. Ты ведь и дальше будешь учиться по этой линии? – Хочет заниматься? – мать Юкиношиты слегка склонила голову, пристально смотря на Харуно-сан. Харуно-сан в ответ холодно улыбнулась и отвела взгляд в сторону. – Спроси у неё сама, – ответила Харуно-сан, и мать перевела свой взгляд со старшей сестры на младшую. Пальцы Юкиношиты дрогнули – очевидно, волнуется. – По поводу этого могу сказать, что меня интересует работа отца, и я в будущем хотела бы заняться этим, – медленно сказала Юкиношита. Её мать в ответ приложила руку ко рту, словно чтобы скрыть удивление. Под пристальным взглядом матери Юкиношита не выдержала и опустила глаза.
– Я понимаю, что этот эпизод не связан с будущим, и что ничего не гарантирует. К тому же речь об относительно далёком будущем… – медленно, словно выдавливая из себя, сказала она, всего раз вдохнув воздух. – Всё это – не более чем мои мысли, которыми я хотела бы поделиться. Медленно подняв голову, она посмотрела в глаза матери. Та ничего ей не ответила, а лишь хлопнула веером и прищурила глаза. – Ты действительно об этом думаешь? – сказала она таким тоном, что даже у меня, постороннего человека, пошли мурашки. Взгляд тоже далёк от тёплого, словно она смотрит на давнего врага. Все вокруг тоже сглотнули, затаив дыхание. Я отвёл взгляд, кожей ощутив заледеневший воздух. Я увидел, как Харуно-сан одна стояла, скучно смотря на свои ногти. Под суровым взглядом матери Юкиношита на миг сжалась, но кивнула в ответ. Мать некоторое время смотрела на застывшее лицо своей дочери, но под конец внезапно улыбнулась. – Ясно… Я поняла тебя, Юкино. Если ты на самом деле этого желаешь, то я тоже помогу. Давай спокойно подумаем об этом. Торопиться не стоит, – поддавшись улыбке, Юкиношита кивнула. Её мать, приняв это за ответ, поправила осанку. – Время уже позднее, поэтому я пойду, – сказала она и бросила взгляд на Харуно-сан. Харуно-сан в ответ взглядом показала, мол, можешь идти вперёд. – Всего доброго, – мать Юкиношиты глубоко поклонилась, и Хирацука-сенсей резко подошла к ней. – Я провожу вас. – Нет, не стоит. – Что вы, хотя бы до ворот… – Не нужно, честно, ученики ведь ещё остались. – Спасибо за внимание. Тогда давайте до выхода вас провожу. – О, спасибо большое, извините за хлопоты. Спасибо, что ухаживаете за моей дочерью. В общем, они друг перед другом играют в переталкивания, перемещаясь к выходу, и, наконец, Хирацука-сенсей проводила мать Юкиношиты. Почему-то её действия вызвали у меня чувство уважения, как к настоящему полноценному члену общества. – Пожалуй, нам тоже пора бы заканчивать. Учсовет, нам нужно проводить всех и проверить, всё ли закрыто, – сказала Ишики, хлопнув в ладони, и они начали ходить, помогать и благодарить всех, постепенно разгоняя людей. Мы же ощутили желание сбежать, и я глубоко вздохнул.
– Как-то страшно было… – Ага. Мама-нон такая страшная. – Мама-нон – это что такое?.. – Юигахама усмехнулась в ответ на мой честный отзыв. Благодаря её смеху атмосфера в помещении стала теплее, и Юигахама улыбнулась стоящей рядом Юкиношите. – Но ведь всё хорошо, Юкинон? – Э? Да, спасибо, – Юкиношита всё ещё была немного напряжена после схватки с матерью, несмотря на улыбку. Но как только начала медленно говорить, её плечи расслабились. – Сестра, спасибо тебе, – пробормотала негромко Юкиношита. Харуно-сан непонятливо склонила голову. – За что? – За всё. За то, что замолвила слово, например. Юкиношита слегка покраснела из-за того, что пришлось объяснять неловким голосом. Юигахама не смогла сдержать улыбку, смотря, как та говорила холодным тоном, при этом стесняясь. Помню, Харуно-сан обещала замолвить слово перед матерью. Оказывается, она иногда поступает, как подобает старшей сестре. Но эта самая Харуно-сан удивилась, когда её поблагодарили. Даже более того, она расчесала пальцами волосы, словно ей это надоело. – А, ты про это. Я на самом деле не планировала ничего такого, – холодно сказала Харуно-сан, словно забыла об обещании. Тёплая атмосфера опять изменилась. Харуно-сан приставила указательный палец к подбородку и вопросительно склонила голову. – Думаю, мать это убедило. Насчёт остальных не знаю. Так? – улыбнулась она, но я не могу ничего сделать с чувством, что она сказала что-то нехорошее. – Чего ты у меня спрашиваешь? – Юигахама сверлит её взглядом. Не знаю, специально или нет, но Юкиношита взяла руку Юигахамы. Я тоже напрягся из-за убийственной атмосферы. Но даже под давлением Юкиношита Харуно не дрогнула. – Меня ведь не убедило! – сказала она привычным бодрым тоном. – Э? – сказал я случайно. Наверно, я выглядел довольно глупо, и звук издал странный. Харуно-сан вздохнула, словно смеясь над нами. – Я не могу себе позволить это признать, – сказала не кто иная, как Юкиношита Харуно. Но показалось, что кто-то другой вполне мог бы разделить её чувства. Те чувства, что роились, спали, гнили где-то глубоко в груди, наконец-то обрели форму и ударили прямо по нам, лишив способности что-то возразить. Не знаю, как восприняла эту тишину Харуно-сан, но продолжила она добрым тоном. – А, пойми меня правильно. Меня не волнует наш дом, и я не хочу ничего наследовать. – Но тогда почему… – начала было Юкиношита, но остановилась на полуслове. Её остановила холодная улыбка Харуно-сан. – То есть ты себя вот так ведёшь всё время, а теперь вдруг раз – и я должна признать? Ну уж нет. Я заставляла себя принять тебя и успокоиться, отстать, как тут… Тебе не кажется, что мне было бы довольно сложно признать? Юкиношита сжала зубы, а на лице смесь замешательства и боли. Она опустила голову и сказала тонким голосом: – Почему ты говоришь это только сейчас? – Это я должна спрашивать тебя. Юкино-чан, почему ты говоришь об этом только сейчас? – сказала она мягким, словно утешающим тоном, но слова увещевания переполнены скорбью. Впервые я увидел, как лицо Юкиношиты Харуно исказилось. Видя её лицо, Юкиношита не смогла сказать ни слова. Харуно-сан заметила, что на неё смотрят с сочувствием, как на трагическую сцену, и прищурилась, показывая, что ей не нравится.
– Не могу же я признать, что такой результат стоит того же, что и мои двадцать лет? Если ты действительно хочешь, чтобы тебе всё уступили, то будь добра, покажи что-то равноценное, – сказала она ровным тоном, но эмоции самих слов не скрыть. Она улыбается краем губ, но в глазах – давление, из-за которого никто не смог сказать ни слова. Харуно-сан слегка засмеялась в тишине. – Ладно, попрощаюсь с Шизукой-чан и пойду домой. Пока всем, – сказала Харуно-сан и медленно пошла. Перед тем, как закрыть дверь, она помахала мне рукой и покинула зал. Никто не проронил ни слова после того, как она тихо закрыла дверь и до того момента, когда её шаги в пустом коридоре стихли. Мы даже не смотрели на лица друг друга. Или, возможно, я один смотрел себе под ноги. В этом большом конференц-зале гораздо холодней, да и чувствуется он гораздо шире, чем до этого. В этой неловкой гнетуще-холодной атмосфере Юкиношита пробормотала: – Эм, извините, сестра что-то странное сказала… – Она ведь всегда такая. Уже привыкли. – Да, наверно, – лицо Юигахамы расслабилось, и она улыбнулась Юкиношите. – Ну да. Спасибо за ваши слова. Мне показалось, что в комнате стало теплей, однако же, лицо Юкиношиты всё ещё темнее тучи. – Но сегодня она была немного серьёзней. Настолько, насколько тяжелы двадцать лет. Наверно, это то, что чувствовала она благодаря тому, что жила рядом. Я же тут посторонний, и понять их чувства не могу. Но даже я чувствую, что сейчас не та атмосфера, чтобы отпустить какую-то глупую шутку. Я могу только молча кивнуть. А Юигахама сделала другой выбор. Медленно шагая, она приблизилась к Юкиношите. – Этот год и для Юкинон, и для нас был не менее тяжелым. Дело тут не в том, как много времени прошло, – сказала она ласковым голосом, и Юкиношита посмотрела на неё. Я тоже увидел её полное чувств лицо. Юигахама набрала немного воздуха в грудь и сжала руки в кулаки. – Настолько это время было странным! – Странным?.. Такое чувство, что с плеч сняли тяжесть. По-моему, мой голос прозвучал странно. Юкиношита тоже сидела в прострации, но вот уже хихикнула. Поэтому я тоже смог улыбнуться. – Ну да, странным. Клуб помощи с самого начала был чем-то глупым. Юкиношита бросила на меня взгляд. – В основном благодаря тебе, думаю. – Ну да. Поэтому было очень весело! Мы постоянно занимались странными вещами, поэтому было много грустного, неприятного, трудного… – сказала Юигахама, и взгляд её опустился вниз. Юкиношита тоже опустила взгляд вслед за ней. Они смотрят не на следы, а на траекторию, по которой мы дошли до этого. Пусть никто и не говорит ничего, мы все представили что-то в голове. Чуть больше одного года… Мы смеялись, избегая разговаривать о важных вещах, вспоминали вещи, о которых можно ностальгировать. Но сейчас можно посмотреть иначе на воспоминания, которые щемят грудь, на события, от которых быстро бьётся сердце, и неяркого цвета чувства. Внезапно наш смех совпал по времени. Юигахама подняла голову и по-доброму на нас посмотрела. – Но ещё больше было веселья и радости, настолько, что можно влюбиться в это замечательное длинное время. – Согласна… Уверена, я тоже могу с гордостью сказать об этом. – Ага. Я только кивнул головой в ответ на их слова. Мне нечего произнести вслух. Наверняка этот год был самым длинным в моей жизни. И этот год наконец-то закончился. Юкиношита осматривает эту опустевшую комнату, в которой кроме нас, никого нет. – И последняя работа на этом окончена, – пробормотала она, но не смотря в нашу сторону; её взгляд бегает вокруг: по столу с оставшейся едой, лишившимся хозяев бумажным стаканчикам, густо-чёрному пейзажу за окном, одиноким светильникам во дворе, очертаниям специального корпуса в темноте, непрестанно идущим настенным часам. Вскоре она посмотрела на нас. – Я думаю, сейчас подходящее время, чтобы закончить. Сестра тут ни при чём, просто это действительно подходящий момент. – Я… думаю, если возможно, продолжить. Но если ты не хочешь, Юкинон, то хорошо. Их влажные глаза смотрят теперь на меня, словно они ждут моего ответа. Но ответ уже известен. Не могу я быть против. Начиная с того, что Хирацука-сенсей меня сюда привела силой, и она в конце этого учебного года покидает школу. Да и навязанное сражение уже завершилось моим поражением. Поэтому, я не против. – Я… Согласен с этим. Так будет правильно. Нет ошибки в том, чтобы это закончить. Всё логично. Как она и сказала, это – желаемый вид, правильное положение, один из концов. Но я так и не смог сказать ни слова. Вздохнул, но боль в горле не дала издать ни звука. Я сглотнул, чтобы смочить горло, но одновременно сглотнулось и то, что я хотел сказать. Я сжал горло, выталкивая продолжение, но смог выдавить только вздох. Они же всё это время ждали. Несколько раз вздохнув в этой тишине, я сжал зубы. Вдруг какой-то суетливый звук нарушил тишину. Мы посмотрели в сторону резко открывшейся двери. – Спасибо за работу! Э, что-то случилось? – Ишики отвела учсовет, и опять вернулась, и смотрит на нас с удивлением. Возможно, почувствовала странную атмосферу. Я слегка мотнул головой, мол, всё нормально. – Да нет, ничего. Вы уже закончили? – Да. Осталось только тут. Спасибо за работу. – Ясно. Ладно, я тогда пойду. Всего доброго. – Э? А как же убрать… – Ишики убежала из конференц-зала, не дослушав. Но, не успела она сделать несколько быстрых шагов (из коридора слышно), как её быстрый шаг замедлился. За окном уже темно, а в коридоре горят лишь древние лампочки накаливания. Я иду медленно, словно волоча ноги в этой полутьме. Негромкие шаги приблизились ко мне сзади. – Хикигая-кун, подожди, – немного сдавленным голосом сказала она и едва заметно схватила мой рукав. Оборачиваться мне не хотелось. Но нельзя же её игнорировать, нельзя не обернуться. Рукав, который держит меня, словно якорь прошлого, остановил меня на этом месте. Я остановился и вместо того, чтобы вздохнуть, я посмотрел на потолок. Освободив полностью лёгкие, я, наконец, упорядочил мысли и повернулся туловищем. Передо мной стоит Юкиношита Юкино. В темноте её чёрные волосы выглядят ещё красивей, и она их поправила рукой. Её дыхание довольно быстрое, видимо, она догоняла меня. Чтобы успокоить дыхание, она сжала блейзер в районе груди и начала медленно говорить. – Эм… Я должна тебе сказать это как следует… – подбирала она слова, и в итоге перевела взгляд на окно. Я тоже не мог смотреть на её светлое прямое лицо и тоже повернулся к тёмному окну. Из-за освещения в коридоре мы отражались в окне. Я пристально смотрю на её отражение. – Спасибо за помощь сегодня… И не только сегодня. Извини за все проблемы, которые тебе доставили. – За это не стоит извиняться. Я ведь тоже принёс немало проблем. Будем считать, что мы квиты, – сказал я и улыбнулся в ответ на едва заметную улыбку в отражении. Наши глаза в окне встретились, и Юкиношита улыбнулась. – Ты прав, было очень сложно. Значит, будем квиты, – сказала она звонко, словно шутя. Однако лицо в отражении выглядит прозрачно-пустым. Или, возможно, это игра света. – Спасибо тебе. Ты мне во многом сильно помог. Но уже… всё хорошо. Я буду стараться сделать всё как следует сама, – сказала она, и я ощутил, как она чуть-чуть сильнее сжала мой рукав, в результате чего я рефлекторно повернулся к Юкиношите. Проезжавшая мимо машина осветила тёмный коридор, и я слегка прижмурился, но увидел её едва не плачущее лицо. – Поэтому… Вместе со звуком двигателя исчезает и голубовато-белый свет, и голос Юкиношиты. Она так и не завершила фразу, но я примерно понял, что она собиралась сказать. После того момента несколько дней назад, когда я последний раз убрал руку от холодной ручки двери, у меня в уме множество раз всплывали её фразы, повторяющие: «хватит уже», «я всё закончу» и тому подобное. – …Да, я понимаю. Всё нормально, – сказал я, хотя на самом деле ничего не понимаю. Это просто способ закончить разговор. – Пока, – прозвучало прощание, но её красивые пальцы всё не отпускали мой рукав. Дело не в силе, с которой она его держит, уверен, я мог бы без усилий выдернуть руку. Но её тонкие пальцы выглядели настолько хрупкими, что я не хотел действовать грубо. Поэтому я аккуратно и медленно убрал её своим грубым пальцем. Возможно, я слишком нерешительно коснулся, так что мой палец слегка дрогнул. Или же, возможно, это она удивилась, что я её коснулся, и дрогнула. Она убрала пальцы быстрее, чем я мог бы это проверить. – Пока. Я спрятал руки в карманы, почувствовав холодный воздух, и развернулся. Я ушёл, не оборачиваясь. Но в коридоре раздавался звук лишь одних шагов. *** На втором этаже главного здания в прихожей свет уже не горит. В левой части, там, где находятся кабинеты, свет ещё горит, но сюда он почти не доходит, поэтому у входа темно. Но благодаря этому свету я заметил женскую фигуру, прислонившуюся к стеклянной двери. Я её даже со спины узнать могу. Юкиношита Харуно. Ей, похоже, скучно, поэтому она смотрит на экран своего телефона. Даже в свете экрана смартфона её лицо очень красиво, но выражает оно скуку, из-за чего мне она показалась более строгой. Услышав мои шаги, она резко повернулась в мою сторону. Из-за расположения светильников вдоль дороги я уже не смог понять, как она на меня смотрела, но, кажется, улыбалась. Я смог разглядеть её лицо только когда она сделала шаг от стеклянной двери. Взгляд её был холоден, а улыбка – мрачной. – Убежал всё-таки, – шутливо сказала она. Мои брови дрогнули, и я цыкнул языком. Увидев моё лицо, Харуно-сан стала заметно веселей. Не нравится она мне: возникает чувство, что она читает мои мысли, как с листа. Поэтому хоть как-то сопротивляюсь. – Это ты ведь меня вызвала, сказав такое, – сказал я, и она в ответ не пытается ни отрицать, ни исправлять меня, а вместо этого опустила плечи. Уходя из конференц-зала, она нарочито сообщила мне место, и бросила взгляд так, что даже самый скудоумный понял бы. Можно было бы, например, проигнорировать её и вернуться домой, но в таком случае она либо сама позвонит, либо начнёт искать меня через Хаяму или Комачи. По крайней мере, она так всегда и делала. Значит, мне будет гораздо легче самому прийти к ней. Вот и получается, что я не могу её игнорировать. Я не могу не обращать внимание на пронизывающие меня насквозь слова, на тон голоса, словно кинжал у моего горла, ледяные глаза, силуэт, столь похожий на красивый силуэт той девушки; весёлая маска, как у взрослого человека, порой застигающее меня врасплох детское выражение лица, ласковая до дрожи улыбка. Уверен, даже эти мысли она читает. Понимая, что нахожусь под её контролем, я не мог не задать этот вопрос. – Зачем ты сказала это? Чего ты хочешь, в конце концов? – раздражённо спросил я то, о чём всё это время думал. То, что делает Юкиношита Харуно, всё время, что я её помню, будоражило нас. Даже сейчас, когда, казалось бы, всё закончилось, она бросила камень в гладь озера, спутав все карты. Нельзя позволять ей помыкать собой. Мои слова прозвучали более резко, более грубо, чем я ожидал. Харуно-сан спокойно приняла на себя мой сверлящий взгляд. – Я ведь сказала, что мне всё равно. И на дом мне всё равно, буду этим заниматься я или Юкино-чан, – сказала она то же самое, что и раньше. Харуно-сан посмотрела наружу через стеклянную дверь. – Я просто хочу, чтобы меня убедили. А результат мне не важен, – сказала она, словно усиливая свои же слова. На самом деле смысла повторять одно и то же нет. Однако в голосе были тоскливо-одинокие оттенки. Опять. Опять я перестал понимать Юкиношиту Харуно. Действует то как положительный персонаж, то как отрицательный, то вызывает своими действиями ненависть и гнев, а иногда разговаривает ласковым голосом, делая грустное лицо. Если эта смена поведения – всего лишь игра, то я тут ничего не сделаю: куда бы я ни пошёл, всё равно буду танцевать на её ладони. – Доказать свою лояльность? Прямо как якудза, – сказал я, вздохнув, и разочарованно улыбнулся. Ей, похоже, понравилась моя реакция, и она усмехнулась в ответ. – Не могу отрицать… Но мать, думаю, тоже не примет этого. – Но выглядело довольно позитивно, – сказал я, вспомнив добрую улыбку, а Харуно-сан усмехнулась в ответ, мол, что ты вообще такое говоришь, и посмотрела, как на дурака. – В жизни не поверю, что мать это устроит. Поэтому она и не сказала ни да, ни нет, по сути, пустой ответ. Да и Юкино-чан, похоже, заметила. Не сказать ни да, ни нет, а только дать понять собеседнику, что его услышали – это один из приёмов дипломатии. Юкиношита, наверно, поняла, что это значит: застывшая улыбка, напряжённые плечи как раз могли указывать на это, теперь я понял. – Семья… Чтобы понимать, как друг у друга выражаются эмоции, нужно пожить вместе некоторое время. Хороший тому пример – я и Комачи. У людей, с которыми я не знаком и года, я таких тонкостей не заметил бы. А вот чтобы понять скрытый смысл слов у матери и сестры Юкиношиты мне придётся принимать во внимание малейшие изменения мимики и жестов, что мне не по плечу. Харуно-сан прочитала мои мысли и коротко улыбнулась. – Мать, сестра, или кто-то другой – тут это неважно, важно одно – наблюдательность. Даже вы, просто друзья, понимаете это? – У меня не хватает уверенности назвать нас друзьями, поэтому ничего не могу сказать. – Ты даже сейчас продолжаешь это говорить! Великолепно. Не умеешь ты сдаваться вовремя, – Харуно-сан усмехнулась, а взгляд всё ещё был ледяным. Она вздохнула, словно утратила интерес к разговору, и открыла стеклянную дверь. – Этим никого не убедить, – бросила она мне и вышла наружу. Я сделал шаг за порог вслед за ней. Ай, я же в школьной обуви! Цыкнув, я решил, что мне лень переобуваться, и сбежал с лестницы. – А почему нет? – сказал я за секунду до того, как спустился с лестницы. Харуно-сан остановилась и медленно обернулась ко мне. В её увлажнившихся больших чёрных глазах отражался свет фонарей, и мне показалось, что она плачет. – Просто… то, чего она хочет – это всего лишь сублимация другого желания, – сказала она одно слово, и мне показалось, словно земля ушла из-под ног, и я немного пошатнулся. Сублимация. Действие, направленное на получение удовлетворения при невозможности достичь некой цели путём подмены её на другую цель. Другими словами, обмануть самого себя – самообман. Интересно, смогу ли я признать эту цель, если Юкиношита действительно, как сказала Юкиношита Харуно, обманывает саму себя? Увидев, что я умолк, Харуно-сан поднялась на одну ступеньку вверх, чтобы наши глаза были на одном уровне. – И Юкино-чан, и Хикигая-кун, и Гахама-чан, вам всем пришлось приложить усилий, чтобы принять это. Играя лишь внешней формой и словами, отводя взгляд… – ласково прошептала она. Прекрати, не говори ничего больше. Я и сам это понимаю. Но несмотря на мои мольбы, Харуно-сан продолжила говорить утешительным тоном и с жалеющим взглядом. – Придумывая хитрые оправдания и искажённую логику… Обманывая и подменяя действительность, так ведь? – говорила она даже не прекращая, словно ей дела нет до моего ответа, и я всё услышал: и её голос, и дыхание, и слова, которые просочились в меня так, словно меня погрузили под воду из слов. Я даже не понимаю, дышу я или нет; в горле возникает голос, но выйти наружу ему не дано. Я понимал. Я гордо заявил о мужской гордости, но в итоге в моём поведении ничего не изменилось. Хотя нет, всё стало ещё хуже: нужно было скормить им огромную ложь. Моя голова, казалось, вот-вот взорвётся, а Харуно-сан нежно, словно стараясь не сломать, погладила меня по голове. – Я ведь говорила, – слегка улыбнувшись и проскользив рукой к моей груди, она ткнула мне в грудь пальцем. – Ты не пьянеешь. – …Похоже на то, – выдавил я из себя, и она улыбнулась естественной для неё улыбкой, однако на лице отразилась грусть. Её призрачная улыбка и чуть не плачущее выражение лица поразили меня в сердце. Сцена, на которую я смотрел из окошка; опускающийся занавес; девушка, едва заметно махающая рукой; призрачная улыбка, исчезающая во тьме. Та боль до сих пор бродит по моему телу. – Если не решить проблему, её дым не угаснет никогда. Это не закончится никогда. Мои двадцать лет лжи подтверждают это. Вся моя жизнь – словно подделка. Думаю, я впервые увидел настоящее лицо Юкиношиты Харуно. Пока я был в замешательстве, она сделала шаг назад и после этого повернулась спиной. – Скажи, Хикигая-кун… А существует ли оно, это настоящее?.. Слова с налётом одиночества и грусти развеял ночной ветерок. Расчесав рукой волосы, она пошла, словно идя вслед за ветром; спустилась с лестницы, вышла за дверь и, слегка обернувшись ко мне, ласково махнула рукой. Я же стоял в прострации и смог лишь выпрямить спину на прощание, а руку поднять сил уже не хватило. Когда она полностью скрылась из виду, в ногах словно иссякла вся сила, и я резко сел на ступеньки. Я думал, что я стремился к тому, что Юкиношита Юкино выбирает по-настоящему, что решила по-настоящему, что по-настоящему говорит. Однако если в результате пристальной оценки оказалось, что это желание – не более чем сублимация, то и конечный ответ – неверен. Ложь не в её словах, ошибка оказалась ещё раньше – в условиях задачи, на которую искали ответ. Нет, это я, Хикигая Хачиман, внёс эту ошибку. Зная, что разрешён лишь один ответ, я избегал делать выбор, откладывал его путём различных оправданий. Словно мошенник, плетущий обман с помощью слов. Уповал на доброту, разбалован честностью, притворялся, что опьянён мечтой, и твердил, что это – правильный ответ. А сейчас уже глупо было бы говорить, что это было ошибкой, нет – это грубая подделка, теряющая в цене из-за одного своего существования.
*** Я задумчиво сидел на ступеньках у школы, не обращая внимания на ночь и холодный ветер. Вокруг нет ничего, кроме нескольких проехавших по трассе велосипедов. В это время в школе уже не должно никого быть, да и на пешеходных дорогах людей почти нет. И вставать желания совсем нет. Неожиданно за спиной открылась стеклянная дверь, и раздался звонкий звук каблуков, эхом звучащий в голове. Как вдруг моя верхняя часть головы получила удар. – Эй, а ну не ходи в школьной обуви по улице. Посмотрев вверх, я увидел ребро ладони Хирацуки-сенсея. Похоже, это она меня стукнула. Подумав о чём-то постороннем, например, что давно уже такого не было, я почесал голову. Хирацука-сенсей коротко вздохнула и подала мне руку. – Пора закрывать школу. Сбегай переобуйся. Ну да, нельзя тут сидеть вечность. Я не смотрел на часы, но, должно быть, времени прошло немало. Я наконец-то встал, подгоняемый учителем, и отряхнул пальто от песка. Хирацука-сенсей поднялась по лестнице и, вздохнув, остановилась, сложив руки на груди. Похоже, она будет ждать, пока я уйду домой. Я тоже поднялся по ступенькам и, поклонившись Хирацуке-сенсею, зашёл в школу. В кабинетах и в учительских комнатах свет ещё горит, но в коридоре почти везде уже выключили. Свет снаружи, из окон, позволяет мне без проблем двигаться дальше, но всё же идти тяжело. Спина сама собой согнулась, наверно, из-за ночного похолодания. – Хикигая, – за моей сгорбившейся спиной раздался голос. Это была Хирацука-сенсей, она шла за мной, не издавая ни звука. Заинтересовавшись, я увидел, что на ней не было ни шлёпанцев, ни тапок – только носки, туфли она держала в руках, видимо, готовится идти домой. Надевая пальто вместо белого халата, она стала рядом и похлопала по моему горбу, чтобы я выпрямился, и улыбнулась. – Уже поздно, я тебя провожу. – Не-не-не, что вы. Я же на велосипеде. – Да брось. Можешь оставить велосипед тут. Э-э? Кто ты есть? Брошенный сородичами ёкай? Хирацука-сенсей толкает меня в спину, несмотря на моё сопротивление. В итоге она всё же дошла со мной до входа, и чуть ли не силой затащила меня на стоянку. Там уже никого не было, только пара-тройка машин. Из них выделялась одна высококлассная иномарка, плохо сочетающаяся со школой. Она мигнула фарами – похоже, Хирацука-сенсей открыла двери. Став перед своим любимым автомобилем, она осмотрела всё вокруг и подозвала меня рукой. – Садись быстрее. Быстрее. – Ага. Я так и сделал, поскольку меня торопили: сел на переднее пассажирское сиденье и пристегнулся. Двигатель завёлся с низким звуком, отдающимся в животе. Хирацука-сенсей надавила на газ, и машина начала двигаться, а я облокотился на сиденье. Когда-то давно я уже был в этой машине, но всё же как приятно сидеть в ухоженном кожаном сиденье! Алюминиевые элементы вокруг ручки коробки передач тщательно отполированы – сразу видно, что пользуются машиной аккуратно. Я было усмехнулся, вспомнив, насколько неряшливо выглядит её стол в учительской, но как подумал, что больше не увижу гор бумаг и пачек с раменом быстрого приготовления, мне стало как-то грустно, и я посмотрел за окно. Над дорогами мигают жёлтым светофоры. Хирацука-сенсей уверенно крутит руль, что-то напевая себе под нос. Похоже, дорогу она знает. Но вдруг её песня оборвалась. – Во-первых, спасибо за работу. – Ага. Хотя, я особо ничего не делал. – Не думаю. Ты хорошо работал. Нужно отметить завершение работы, хотела бы я сказать, но я за рулём. – К тому же я ещё не могу пить. Хирацука-сенсей слегка улыбнулась, не отрывая взгляд от дороги. – И то верно. Ну, жду нашей встречи через три года, – сказала она, и я лишился речи. Казалось бы, можно было дать бессмысленный ответ, но я вместо этого сижу как дурак с открытым ртом. Только мелодия из автомобильной стереосистемы заполняет тишину. – Эй, вот только игнорировать меня не надо! Неприятно, знаешь? – сердитым тоном сказала она, и я пришёл в себя и посмотрел в сторону водителя. – А, извините. Как-то даже не представляю себе такого, – я постарался улыбнуться, и Хирацука-сенсей в ответ вопросительно склонила голову, чуть-чуть посмотрев на меня. – Чего ты не представляешь? Что станешь совершеннолетним? Или что через три года мы всё ещё будем видеться?
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-04-05; просмотров: 58; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 13.59.9.236 (0.15 с.) |