Лекция первая. Прага, 20 марта 1911 года

В этом цикле лекций, который читается мной по инициативе наших пражских друзей, будет рассмотрен очень близкий человеку предмет, так как он непосредственно касается истинной природы человеческого существа и изучает его физическую жизнь. Хотя этот предмет и близок нам, потому что затрагивает нас же самих, но подойти к нему не совсем легко. Достаточно вспомнить звучащий через все времена настойчивый призыв, обращенный к человеку с мистически-оккультных высот, - "Познай самого себя", как мы становимся перед фактом, что самопознание -действительное, истинное самопознание, - в сущности, весьма труднодостижимо, и это относится не только к индивидуальному, личному самопознанию, но прежде всего к познанию человеческого существа как такового. И поскольку человек - как это явствует из вечного требования "Познай самого себя" - столь далек от своего собственного существа и так долог путь к пониманию самого себя, постольку то, что станет предметом нашего рассмотрения в ближайшие дни, в известном отношении, явится нам как нечто далекое, нечто, для познания чего необходимы различные условия. И не без оснований я сам лишь по прошествии долгого времени и пройдя через зрелые размышления смог подойти к возможности заговорить на эту тему.

Ибо по отношению к данному предмету - если хотят прийти к истинному, честному исследованию - совершенно необходимо то, что часто упускается из виду при обычных научных наблюдениях. Это - благоговение перед существом человека. Особо отметим, что речь идет не о благоговении перед отдельным человеком, именно потому, что этот человек - мы сами, но о благоговении перед существом человека как таковым. И такое благоговение перед тем, чем является в действительности человеческое существо, должно быть принято как одно из основных условий для наших дальнейших рассмотрений. Каким же образом можно достичь истинного благоговения перед существом человека? Не иначе, как, в первую очередь, оставив в стороне человека, каким он представляется в повседневной жизни, - совершенно безразлично, мы ли это сами или кто-то другой, - а затем прийти к следующему воззрению: "Человек со всем своим развитием находится здесь не ради самого себя, он находится здесь для откровения Духа, всего божественно-духовного мира, он - откровение Мирового Божества, Мирового Духа".

И тогда тот, кто признает, что во всем, окружающем нас, выражаются божественно-духовные силы, сможет ощутить такое благоговение не только перед божественно-духовным как таковым, но и перед откровениями этого божественно-духовного. Когда речь идет о стремлении к все более совершенному самопознанию, следует уяснить себе, что не просто любопытство и даже не любознательность должны побуждать нас стремиться к самопознанию, но нам необходимо ощущать своим долгом все совершеннее и совершеннее познавать откровения Мирового Духа, являющиеся через человека. В этом смысле надо понимать слова: "Оставаться незнающим, когда познание возможно, - это грех перед божественным назначением человека". Ибо Мировой Дух вложил в нас силу стать знающими; и, не желая познавать, мы отказываемся - на что, собственно, не имеем права - быть его откровением и тогда все более и более являем собой уже не откровение Мирового Духа, а его карикатуру, его искаженный образ.

Наш долг - стремиться к познанию, чтобы шаг за шагом становиться образом Мирового Духа. Лишь когда мы наполним смыслом слова: "Стать образом Мирового Духа" и когда для нас исполнится значения сказанное в духе этих мыслей: "Мы должны познавать, это наш долг - познавать", - лишь тогда сможем действительно ощутить требуемое здесь чувство благоговения перед существом человека. Для того, кто хочет в оккультном смысле рассматривать жизнь человека, существо человека, благоговение перед человеческой природой совершенно необходимо, так как лишь такое благоговение, и только оно, способно пробудить наше духовное зрение, духовный слух, все наши способности духовного наблюдения, то есть пробудить те силы, которые позволят проникнуть в духовные подосновы человеческой природы.

Если кто-то, будучи духовидцем и исследователем духа, не в состоянии иметь самую высокую степень благоговения перед природой человека, если он не может проникнуться до самых глубоких струн своей души благоговением перед человеком как отображением духа, то глаза его навсегда останутся закрытыми ко всему, что касается истинной глубины человеческого существа, если даже они и были бы открыты для созерцания иных тайн духовного мира. Есть много ясновидцев, которые могут созерцать то или иное в окружающем нас духовном мире, однако если это благоговение у них отсутствует, то отсутствует также и способность видения глубин человеческой природы и они не смогут сказать ничего истинного о существе человека.

Учение о жизненных процессах человека называется физиологией. Это учение будет рассматриваться здесь не таким образом, как делается обычно во внешней науке, но так, как оно представляется духовному оку. От внешнего строения человека, от форм и процессов в его органах мы постоянно будем переходить к изучению духовных, сверхчувственных основ органов, жизненных форм и жизненных процессов. Мы не намерены толковать здесь "оккультную физиологию", как она может быть названа, в неистинном свете, и поэтому придется в ряде случаев с известной непредвзятостью ссылаться на вещи, которые, возможно, покажутся невероятными любому более или менее незнающему.

Здесь следует ясно подчеркнуть, что этот цикл лекций - в большей степени, чем многие из тех, что я прочел, - образует единство, и ни одна из частей какой-либо лекции (в особенности первых лекций) не может быть вырвана из целого и обсуждаться отдельно, так как о многом будет сказано афористически, без комментариев. И лишь по прочтении заключительных лекций станет возможным составить себе представление о сущности сказанного. Ибо метод изучения этого предмета будет отличаться от методов внешней физиологии. Основные положения, изложенные вначале, подтвердятся в заключительных лекциях. Мы не прочертим, так сказать, прямую линию от начала до конца, но опишем круг и в конце вернемся к той точке, от которой отправились.

Вам будет предложено изучение человека. Вначале мы рассмотрим его, каким он представляется нашим органам чувств в своей внешней форме. Как известно, к тому, что может быть узнано с помощью чисто внешних, дилетантских наблюдений, сегодня прибавилось очень многое из того, что получено благодаря научным исследованиям. Поэтому мы будем по необходимости использовать знания, получаемые о человеке внешним образом, из внешнего опыта и наблюдения (что доступно уже дилетанту), и, с другой стороны, те знания, которые удалось получить науке с помощью достойных восхищения методов и инструментов в области исследования телесности человека.

Если обобщить то, что можно увидеть по-дилетантски чисто внешним образом или же узнать из какого-либо популярного описания, то, наверно, не покажется непонятной мысль, что человек уже во внешнем своем строении являет собой двойственность. Желающему проникнуть в глубины человеческой природы совершенно необходимо осознать тот факт, что человек уже внешне, по своей форме и своему строению, в сущности, представляет собой двойственность. Одна часть человека, ясно различимая в нем, заключена в органы, дающие максимально возможную защиту от внешнего мира: это все то, что относится к области головного и спинного мозга. Оба эти образования надежно защищены костной структурой. Если их представить схематично, то можно наглядно показать это следующим образом: если а (см. рис.) представляет собой совокупность всех позвонков, расположенных вдоль спинного мозга, а b - черепную коробку и черепные кости, то внутри канала, образованного расположенными друг на друге позвонками с одной стороны, и - черепными костями с другой, заключено все, что относится к сфере спинного и головного мозга. Невозможно изучать человека, не сознавая, что все, принадлежащее к этой области, в сущности, образует законченное в себе единство и что все другие части, которые могут быть вычленены в человеке: шея, туловище, конечности, - соединяются с головным и спинным мозгом посредством различных, образно говоря, ните- и лентоподобных образований. Им надо сначала прорвать защитную оболочку, чтобы могла быть установлена связь остального организма с тем, что заключено в эту костную структуру.

Таким образом, уже поверхностное наблюдение выявляет двойственность человеческого существа: одна часть в крепкой и надежной защитной оболочке находится внутри описанного костного образования, другая - вне нее.

Теперь чисто поверхностно рассмотрим то, что находится внутри этого костного образования. Здесь легко различается большая масса, заключенная в черепные кости, - головной мозг, и другая часть, которая как бы подвешена к нему в виде стебля или шнура и, будучи органически связанной с головным мозгом, представляя собой его нитеподобный вырост, протягивается вниз, в спинно-мозговой канал, и образует спинной мозг.

Изучая различия между этими двумя образованиями, обратим наше внимание на нечто такое, что внешняя наука не считает необходимым учитывать, но что оккультная наука, задачей которой является глубокое проникновение в сущность вещей, должна особо отметить. А именно, все, что говорится о человеке на основе оккультного исследования, относится в первую очередь только к человеку. Ибо в то мгновение, когда мы проникаем в глубочайшие основы отдельных органов, становится очевидно - в этом мы еще убедимся в ходе лекций, - что человеческие органы в своем глубочайшем значении могут иметь совершенно иные задачи, чем эти же или подобные органы в животном мире. Тот, кто изучает вещи в свете обычной внешней науки, возразит: "То, что ты нам здесь говоришь, можно ведь сказать также и в отношении всех млекопитающих". Однако сказанное о значении органов человека, при глубоком проникновении в сущность вещей, не может быть так же применимо и к животным. Напротив, задачей оккультной науки является изучение животного как такового и выяснение того, действительно ли сказанное о спинном и головном мозге человека правдиво также и в отношении животного. Так как тот факт, что животные, близко стоящие к человеку, имеют головной и спинной мозг, не доказывает, что эти органы выполняют одинаковую задачу в человеке и в животном. Точно так же, если позволительно употребить здесь такое сравнение, тот факт, что человек держит в руке нож, не означает еще, будет ли он этим ножом нарезать телятину или подчищать помарки. В обоих случаях мы имеем дело с ножом, и тот, кто ограничится лишь рассмотрением его формы, будет думать, что у ножа только одно предназначение. В подобном же положении оказался бы полагающий, что раз те же самые органы есть у человека и у животного, то они имеют одинаковые задачи. Но это неверно. Такой подход, устоявшийся во внешней науке, как раз и приводит к определенной неточности; ее можно исправить лишь в том случае, если внешняя наука постепенно приучит себя приближаться к тому, что можно извлечь из глубин сверхчувственного исследования живых существ.

Рассматривая спинной и головной мозг, нам нетрудно будет заметить, что есть известная истина в том, на что было указано более ста лет назад вдумчивыми исследователями природы. Есть некая справедливость в утверждении, что головной мозг при ближайшем наблюдении выглядит как преобразованный спинной мозг. Это будет более понятным, если вспомнить, что Гете, Окен и другие наблюдатели природы обратили внимание на то, что черепные кости по своей форме имеют определенное сходство с позвонками. Гете, внимательно наблюдавший сходство этих органов по форме, очень скоро был поражен тем, что если представить отдельные позвонки преобразованными, уплощенными и как бы вспученными, то через такое преобразование приходишь к костям головы, черепным костям. Так сказать, раздувая позвонок во все стороны, так, чтобы он стал плоским в своем протяжений, можно постепенно получить из позвонка форму черепной кости. Таким образом, мы вправе, в известном отношении, назвать черепные кости, окружающие мозг, преобразованными позвонками. Точно так же можно представить и массу спинного мозга как бы вспученной, более дифференцированной, усложненной и получить, благодаря такому преобразованию, головной мозг. Примерно так же и растения, имеющие вначале только зеленые листья, преобразуют их, дифференцируют, чтобы появились разноцветные лепестки цветка. Правомерно предположить: подобно тому, как лепестки являются дифференцированными листьями, так же и в результате преобразования, дифференцирования формы и в результате восхождения спинного мозга на более высокую ступень смог образоваться головной мозг. Итак, в нашем головном мозге мы можем видеть дифференцированный спинной мозг.

Теперь в духе сказанного рассмотрим оба эти органа. Поставим перед собой вопрос: какой из них надо считать более молодым? Без сомнения, не тот, который являет собой производную форму, а имеющий первоначальную форму. То есть, мы должны рассуждать так: спинной мозг находится на первой ступени развития, он моложе, а головной мозг стоит на второй ступени. Он сначала прошел ступень спинного мозга и является преобразованным спинным мозгом, следовательно - более старым органом.

Другими словами, если мы твердо уяснили себе эту, еще одну, двойственность, обнаруженную в человеке - выраженную как спинной и головной мозг, то можем сделать вывод, что силы, которые вели к образованию головного мозга, должны быть наиболее древними силами, так как на более ранней ступени им надо было сначала сформировать возможность к образованию спинного мозга и затем действовать в направлении преобразования спинного мозга в головной.

Итак, в нашем спинном мозге была предпринята как бы новая попытка, но он, как таковой, не пошел дальше, а остался на ранней ступени своего развития. Выражаясь с педантичной точностью, в нервной системе спинного мозга (Rьckenmark-Nervensystem) представлен спинной мозг первого порядка, а в головном - спинной мозг второго порядка, более древний, преобразованный спинной мозг. Спинной мозг, который когда-то являлся таковым, а затем был преобразован в головной мозг.

Такое рассмотрение, сделанное с совершенной точностью, было необходимо, чтобы сконцентрировать наше внимание на органических массах (Organmassen), заключенных в защитные костные оболочки.

Теперь же мы исследуем нечто другое, нечто, что можно встретить только на почве оккультизма. Поставим вопрос: если имеет место подобное преобразование органа первой ступени в орган второй ступени, то каким является этот процесс развития - эво-лютивным или инволютивным? То есть, ведет ли этот процесс к высшей степени совершенствования органа или же приводит к дегенерации, к постепенному отмиранию органа? Возьмем, к примеру, такой орган, как наш спинной мозг. Сегодня он является относительно малоразвитым органом, его можно назвать молодым, так как он еще не стал головным мозгом. Но о спинном мозге можно думать двояким образом. Во-первых, можно рассматривать его как орган, имеющий в себе силы, которые некогда смогут превратить его в головной мозг. В этом случае он был бы в восходящем развитии. Или же - рассматривать его как вовсе не имеющий возможности достичь второй ступени. Тогда он на нисходящем развитии, он идет к упадку и предопределен оставаться на первой ступени, никогда не достигнув второй. Представим, что в основе нашего теперешнего головного мозга был когда-то спинной мозг и этот прежний спинной мозг, без сомнения, имел в себе эволю-тивные силы - ведь стал же он головным мозгом! О теперешнем же спинном мозге оккультное наблюдение скажет: спинной мозг, каким он является сегодня, в действительности не имеет в себе способности эволютивного развития, а готовится закончить свое развитие на настоящей ступени. Если я позволю себе выразиться несколько странно, бессмысленно было бы ожидать, что когда-нибудь спинной мозг, в настоящее время представляющий собой тонкий шнур, "раздуется" до размеров сегодняшнего головного мозга. Мы еще увидим далее, что лежит в основе оккультных наблюдений, позволяющих сделать подобное утверждение.

Уже из простого сравнения спинного мозга человека и животного вы получите внешний намек на только что сказанное. Вот возьмем, к примеру, змею, посмотрим на ее позвоночник. Составленный из бесчисленных колец, он образован таким образом, что мог бы продолжаться почти бесконечно. У человека же спинной мозг от того места, где он соединяется с головным мозгом, спускаясь, все больше и больше сжимается и все с меньшей и меньшей отчетливостью являет то строение, которое наблюдается в его верхних частях. Итак, уже с помощью внешнего наблюдения можно заметить, что, если у змеи позвоночник продолжается от головы до хвоста почти без изменений, то у человека он стремится к сжатию, к своего рода дегенерации. Таков метод внешнего сравнительного изучения. Далее мы узнаем, что говорит об этом оккультное исследование. Обобщив все это, можно сказать, что внутри костной структуры черепа находится спинной мозг, который, поступательно развиваясь, стал головным мозгом и стоит в настоящее время на второй ступени своего развития. А в нашем спинном мозге мы видим как бы еще одну попытку образовать головной мозг, но такую попытку, по которой уже сегодня видно, что она будет неудачной.

Оставим сейчас эти наблюдения и перейдем к другим, которые также можно сделать внешним дилетантским образом: займемся изучением задач головного и спинного мозга.

Каждый в той или иной мере осведомлен, что головной мозг является органом так называемой высшей душевной деятельности, управляет ею. И также общеизвестно, что более бессознательная душевная деятельность управляется спинным мозгом и связанными с ним нервами, а именно та душевная деятельность, в которой внешнее впечатление и следующее за ним действие мало опосредованы размышлением. Когда вас, например, жалит в руку какое-нибудь насекомое, то вы отдергиваете руку без особых размышлений. Внешняя наука так же рассматривает эту душевную деятельность, по праву признавая за спинным мозгом роль ее инструмента.

Есть и другие виды душевной деятельности, в которых между внешним впечатлением и действием имеет место зрелое размышление; эти виды душевной деятельности имеют своим органом головной мозг. Возьмем для сравнения характерный пример. Представьте себе какого-нибудь художника, наблюдающего окружающую природу. Он напрягает свои органы чувств и накапливает бесчисленное множество впечатлений; затем проходит долгое время, в течение которого он перерабатывает в своей душе полученные впечатления. Наконец - часто по прошествии лет - он готов зафиксировать через внешние действия то, чем стали внешние впечатления благодаря длительной душевной деятельности. Здесь между внешним впечатлением и тем, что создается из него художником, лежит богатая душевная деятельность. Это относится также и к научному исследователю и правильно также в отношении всякого, кто обдумывает то, что собирается сделать, а не бросается дико на все, как бык на красное. Всегда, когда человек действует не из рефлекторных движений, а обдумывает свои действия, мы говорим о головном мозге, как об инструменте этой душевной деятельности.

Если еще более углубиться в предмет, то возникнет вопрос: да, но как же проявляется эта наша душевная деятельность, орудием которой мы называем головной мозг? Она проявляется двояким образом. Прежде всего - в нашей бодрственной дневной жизни. Что же мы делаем в бодрственной дневной жизни? Мы накапливаем посредством органов чувств внешние впечатления и перерабатываем их разумным размышлением посредством мозга. Внешние впечатления проникают в нас через врата органов чувств и возбуждают в нашем мозгу известные процессы. Если бы было возможно заглянуть в мозг и посмотреть на происходящее там, мы бы увидели, как мозг приводится к деятельности вливающимся в него потоком внешних впечатлений и во что превращаются эти впечатления благодаря действию человеческого размышления. А еще мы увидели бы, как к переработанным через посредство головного мозга впечатлениям присоединяются также и менее проникнутые размышлением последствия этих впечатлений, то есть поступки и действия, орудием которых мы назвали спинной мозг.

Сейчас направим внимание на два состояния, в которых попеременно живет современный человек: это бодрственная дневная жизнь и бессознательная жизнь сна. Из прежних лекций нам известно, что днем четыре члена человека находятся вместе, а во время сна астральное тело и Я отделяются.

Но мы знаем еще одно своеобразное состояние, которое имеет место между бодрственной дневной жизнью и бессознательной жизнью во время сна, это состояние - сновидения. О них сперва пусть будет сказано только лишь то, что доступно дилетантскому наблюдению. Сновидения имеют примечательное сходство с той второстепенной душевной деятельностью, которая связана со спинным мозгом. Ибо когда в душе появляются сновидческие образы, они являются не как представления, возникшие из размышлений, но как необходимость, приблизительно так же, как возникает непроизвольное движение, когда мы отгоняем муху, севшую на руку; как непосредственное, необходимое движение возникает здесь это действие. В сновидениях происходит нечто иное: тут дело не доходит до действия, но с точно такой же непосредственной необходимостью в обозримую нами душевную жизнь вступают образы. И мы имеем столь же малое влияние на хаотически всплывающие и исчезающие в нас сновидческие образы, какое в бодрственной жизни имеют наши размышления на движение руки, которое мы совершаем, отгоняя муху.

Исходя из этого, можно сказать, что если мы понаблюдаем за человеком во время его бодрственной дневной жизни и выделим только происходящее в нем во время рефлекторных движений: все жесты и мимику, все, что совершается им только в ответ на внешние впечатления, - то получим сумму действий, возникающих в человеке из необходимости. А если мы рассмотрим человека, находящегося в состоянии сновидения, то получим сумму образов, деятельных в его существе, но которые, в этом случае, не ведут к действиям. Они являются всего лишь образами. Подобно тому, как в бодрственной жизни человек совершает действия без предварительных размышлений, теперь, в состоянии сновидения, у него появляется образный мир хаотически возникающих сновидческих представлений.

Какое предположение должны мы сделать, изучая головной мозг как инструмент сновидческого сознания? Мы должны предположить, что в этом головном мозге есть нечто такое, что, в определенном смысле, ведет себя подобно нашему спинному мозгу, направляющему бессознательные действия. Сперва мы исследовали головной мозг как орган бодрственной душевной жизни, в которой творим наши представления посредством размышлений. Теперь нужно выяснить, каким образом в основе сновидческих представлений лежит таинственный спинной мозг, который как бы втиснут в головной мозг, но который, однако, ведет не к действиям, а только лишь к образам.

В то время как наш спинной мозг приводит к действиям, не являющимся результатом размышлений, головной мозг вызывает только образы. Дело как бы не доводится до конца, оно остается на полдороге; в головном мозге есть некая таинственная подоснова бессознательной душевной деятельности, которую можно представить как своего рода вставку, компонент с характером спинного мозга. Нельзя ли, исходя из этого, заключить, что мир сновидений замечательным образом побуждает нас многозначительно указать на тот самый древний спинной мозг, который когда-то лежал в основе головного мозга?

Головной мозг как орган бодрственной дневной жизни знаком нам таким, каким мы привыкли его видеть физически, каким он выглядит, если его вынуть из черепной коробки. Но ведь должно быть в нем скрыто нечто, появляющееся, когда погашена бодрственная дневная жизнь. И оккультное наблюдение показывает, что в головном мозге находится таинственный спинной мозг, являющийся органом сновидческой жизни (см. рис. штрих.).

Если представить это схематично, в головном мозге как в органе представлений бодрственной жизни находится невидимый для внешнего восприятия загадочный древний спинной мозг, который каким-то образом там скрыт. Я хочу указать, сначала совершенно гипотетически, что этот скрытый спинной мозг приходит к деятельности, когда человек засыпает и видит сны, и тогда он действует так, как подобает спинному мозгу, а именно: действует с необходимостью. Но поскольку он как бы вжат в головной мозг, то ведет не к действиям, а всего лишь к образам, к действию образов; ведь во сне мы совершаем действия только в образах.

Так эта своеобразная, странная, хаотическая жизнь, в которой мы пребываем в наших снах, есть свидетельство того, что в основе нашего головного мозга, который справедливо считается орудием бодрственной дневной жизни, лежит таинственный орган, являющийся, быть может, более древним образованием, из которого он потом развился дальше.

Когда это новое образование - теперешний головной мозг - молчит, то дает о себе знать то, чем был когда-то головной мозг, и древний спинной мозг пускает в ход все свои чары, на какие он только способен. Но так как он замкнут в головном мозге, то доводит дело не до действий, а всего лишь до образов.

Итак, наблюдение над жизнью позволяет нам разделить головной мозг на две ступени. Тот факт, что мы можем иметь сновидения, указывает на то, что головной мозг проделал развитие; он стоял когда-то на ступени теперешнего спинного мозга, прежде чем развился до органа бодрственной дневной жизни. Но когда дневная бодрственная жизнь молчит, то начинает действовать этот древний орган.

Из сказанного до сих пор уже явствует нечто типическое, доказать которое позволяет и внешнее наблюдение: бодрственная дневная жизнь относится к сновидческой жизни как головной мозг к спинному. Перейдя теперь к ясновидческому наблюдению, можно дополнить то, что в состоянии нам дать внешнее рассмотрение форм. Мы узнаем позже, каким образом оккультное наблюдение, ясновидческое зрение может служить основанием для действительного изучения природы человека и на какое оккультное исследование опирается это воззрение в отношении заключенных в череп и позвоночный столб органов.

Из более ранних лекций нам известно, что физически видимое человеческое тело есть одна только часть всего человеческого существа. В то мгновение, когда у человека открывается ясновидческое око, он убеждается, что физическое тело является погруженным, заключенным в сверхчувственный организм, в то, что называется, грубо говоря, человеческой аурой. Пусть это утверждение пока будет принято как факт, а позднее мы вернемся к вопросу, насколько оно оправданно.

Человеческая аура, внутри которой физический человек находится как некое ядро, является ясновидческому зрению как цветовое образование, в котором, то появляясь, то исчезая, текут различные цвета. Но невозможно себе представить, чтобы кто-то смог написать картину этой ауры. Ее невозможно воспроизвести обычными красками, ибо цвета ауры находятся в непрерывном движении, в непрерывном возникновении и исчезновении. Всякая картина, написанная с ауры, была бы лишь приблизительно верной, так же, как никто не в состоянии изобразить молнию, ибо получилось бы нечто застывшее. Еще труднее, чем молнию, правильно написать ауру, так как аурические цвета невообразимо неустойчивы и подвижны, они возникают и исчезают непрерывно.

Эти аурические цвета располагаются примечатель-нейшим образом по всему человеческому организму, и было бы интересно показать ту аурическую картину, которая предстает ясновидческому взору при наблюдении черепной коробки и позвоночника сзади, со стороны спины. Представим себе часть ауры (со стороны спины), которая соответствует нижним частям спинного мозга. Эта часть ауры имеет особенно отчетливый основной цвет - зеленоватый. И мы обнаружим еще один отчетливый цвет, который не появляется в других частях тела, а только в верхних частях головы, там, где находится головной мозг, - это род фиолетово-синего цвета. Такой цветовой тон (если смотреть сзади) располагается над черепом, наподобие шапки или шлема. Ниже фиолетово-синего, как правило, виден один оттенок, о котором вы легче всего получите представление, если сравните его с цветом свежего цветка персика. Между этим цветом и зеленоватым цветом нижних частей позвоночника, в средней части спины, видны другие, неопределенные цветовые оттенки, описать которые исключительно трудно, поскольку они не встречаются среди обычных, знакомых нам по нашему чувственному миру цветов. Так, к зеленому примыкает цвет, который не является ни зеленым, ни синим и ни желтым, а смесью всех этих трех; между головным мозгом и позвоночником видны цвета, в сущности говоря, не существующие в физически-чувственном мире. И хотя это очень трудно описать, но одно можно сказать с определенностью: наверху, у, так сказать, раздутого спинного мозга расположен фиолетово-синий, а спускаясь к окончанию позвоночника, мы приходим к отчетливому зеленоватому тону.

Итак, сегодня чисто внешнее изучение существа человека было дополнено некоторыми фактами, которые могут быть получены только ясновидческим исследованием. Завтра мы попытаемся рассмотреть в их двойственности и другие части человеческого тела, составляющие целое с уже обсуждавшимися. Затем продвинемся дальше и посмотрим, каким предстанет перед нами человеческое существо в целом.