Количественная и структурная устойчивость

 

Капля воды в пересыщенной или в ненасыщенной водяным паром атмосфере послужила для нас примером положительного и отрицательного подбора. Ее же можно взять за иллюстрацию двух основных понятий, относящихся к организационной устойчивости форм.

Если воздух не насыщен паром, капля подвергается испарению, теряет свои элементы в окружающую среду. За некоторый промежуток времени она при этих условиях должна совсем исчезнуть: кризис разрушения данного комплекса. Предполагая, что степень влажности атмосферы и ее температура не меняются, продолжительность существования капли зависит от ее величины: большая капля сохранится дольше, чем маленькая. Комплекс, охватывающий более значительную сумму элементов, тем самым характеризуется как более устойчивый по отношению к среде, но, очевидно, только в прямом количественном смысле, т. е. как обладающий большей суммой активностей-сопротивлений, противостоящих этой среде.

Положительный подбор, очевидно, ведет к возрастанию этой «количественной устойчивости», отрицательный — к ее уменьшению; или даже, точнее, положительный подбор тождествен с ее увеличением, отрицательный — с ее убыванием, потому что первый определяется как перевес ассимиляции над дезассимиляцией, т. е. как возрастание суммы элементов комплекса, второй — противоположно этому.

Но действительная, практическая устойчивость комплекса зависит отнюдь не только от количества сконцентрированных в нем активностей-сопротивлений, а еще от способа их сочетания, от характера их организационной связи. Мы знаем, что при положительном подборе рядом с величиной капли возрастает неоднородность ее строения и, например, механический разрыв капли может достигаться относительно легче и легче, а на известном пределе для него оказывается достаточно тяжести самой капли, так что она распадается на две. Это уменьшение «структурной устойчивости» комплекса. Напротив, отрицательный подбор рядом с убыванием размеров капли обусловливает возрастание однородности ее строения; и поскольку это так, тот же, например, разрыв капли требует приложения относительно большей силы: «структурная устойчивость» возрастает. Разумеется, это только в тех пределах, пока основное строение капли остается прежним, т. е. до кризиса, к которому неизбежно приводит отрицательный подбор, если он продолжается дальше и дальше, — в данном случае до кризиса «исчезновения» капли как жидкого тела.

Структурная устойчивость сама представляет величину, и всегда может быть выражена количественно. Так, в механике всевозможные коэффициенты сопротивления гнутию, разрыву, кручению и проч. являются именно численным выражением структурной устойчивости разных тел по отношению к определенным внешним воздействиям. Что же касается коэффициентов «массы» и «энергии», то они характеризуют количественную устойчивость.

Два комплекса одного и того же типа, составлены из однородных элементов-активностей, можно прямо сравнивать по их количественной устойчивости, не считаясь с конкретными воздействиями среды: если в комплексе А сумма элементов больше, чем в В, то эта его устойчивость во всяком случае соответственно больше при одних и тех же воздействиях, какие бы они ни были. Например, поскольку организм растет, постольку его сопротивление отравляющему действию ядов во всяком случае увеличивается; какой бы яд ни применялся, для дезорганизации большего количества тканей его потребуется больше. Напротив, о структурной устойчивости можно говорить всегда только по отношению к тем или иным воздействиям, а не по отношению ко всяким вообще; одному яду организм оказывает более значительное сопротивление, другому — более слабое и т. п.; для каждого разрушающего влияния коэффициент особый.

Впрочем, нередко понятие структурной устойчивости должно применяться в не столь определенном виде. Если комплекс А находится в более или менее постоянной среде, под некоторой совокупностью воздействий, изменяющихся лишь в известных границах — человек в его социальной среде, животное или растение в его обычной стихийной обстановке и т. п., то можно образовать суммарное представление об устойчивости по отношению ко всей этой системе условий. Так, сравнивая две разные политические или культурные организации, живущие в рамках одного и того же общества, можно найти, что одна из них по своему строению является более приспособленной, чем другая, т. е. структурно более устойчива. Но если общественные условия испытают необычное изменение — вроде революции, войны, экономического кризиса, то соотношение окажется вообще иным, иногда прямо противоположным.

Нынешние теории строения материи предполагают, что атомы вообще постепенно разрушаются в своей мировой среде, хотя ясного понятия о характере разрушающих влияний еще нет. Но мы знаем, что для радия средняя продолжительность жизни атомов около 2500 лет, для тория — около 40 миллиардов лет, для мезотория — около 8 лет, а для некоторых эманаций (изотопов радона. — Ред.) — минуты, секунды, малые доли секунды. Эти цифры и представляют суммарные коэффициенты структурной устойчивости данных форм вещества в тех обычных условиях, при которых нам их приходится наблюдать и из границ которых эксперименты до сих пор еще не могли выйти. Когда удастся выяснить те воздействия, от которых зависит разрушение атомов, и планомерно изменять его скорость для различных тел, тогда не только будет решен теоретический вопрос об условиях их структурной устойчивости, но и практически человечество получит возможность располагать гигантскими количествами активностей «внутриатомной энергии».

Понятие о структурной устойчивости в пределах ограниченно изменчивой среды имеет огромное значение для тектологической практики. Вся среда жизни на земле, вся среда, в которой действует и развивается человечество, с ее обычной амплитудой колебаний различных ее условий в астрономических, атмосферических и иных циклах может рассматриваться как ограниченно-изменчивая, а это означает именно такую, изменения которой заранее научно учитываются — или в своей совокупности, или в широких суммарных комбинациях.

В частности, очень важны положения о том, как на структурную устойчивость влияет прогрессивный подбор — положительный и отрицательный. Мы видели на примере капли воды, что при положительном подборе параллельно с возрастанием неоднородности внутренних связей комплекса идет уменьшение этой устойчивости, а при отрицательном — с возрастанием их однородности — ее увеличение. То же самое верно по отношению ко всякому комплексу в среде с неопределенно-изменчивыми и разнообразными воздействиями: в первом случае имеющиеся структурные противоречия сохраняются и к ним присоединяются со вступлением новых элементов еще новые; во втором случае идущее разрушение отрывает от комплекса прежде всего наименее прочно связанные с ним элементы, разрывает связи наиболее противоречивые, наиболее смешанные, с частичными дезингрессиями. Например, рост живой клетки, подобно росту капли воды в пересыщенной атмосфере, ведет к накоплению внутренних дезингрессий, которое и здесь выражается, наконец, в распадении клетки на две; в биологическом развитии это распадение используется как «размножение»; но ведь и капля, распавшаяся в пересыщенной атмосфере, является «размножившейся», потому что ее части, «капли-дочери», продолжают при тех же условиях расти, как и она, до нового распадения; так же и в случаях «размножения» жидких кристаллов и проч.

Особенно наглядно выступает эта закономерность в жизни организма и общества. Когда, например, человек долго находится в особенно благоприятной обстановке, то, несмотря на количественное накопление энергии, общая сила его сопротивлений среде начинает понижаться, он, как говорят, «изнеживается»; а это и означает понижение структурной устойчивости против неблагоприятных влияний. Напротив, во многих случаях вслед за умеренным голоданием, нечрезмерной потерей крови, а также вслед за острыми лихорадочными заболеваниями наблюдается поздоровение, идущее выше того здоровья, какое имелось до периода отрицательного подбора; а «здоровье» — это обозначение той же структурной устойчивости организма.

Патология объясняет это следующим образом. При лихорадочных болезнях, голоде, ранениях весь организм бывает потрясен микробным отравлением или недостатком питания, вообще необычной растратой жизненной энергии. Если организм все-таки выживает, то он выживает лишь как целое; из числа его элементов некоторая часть погибает; естественно, что погибают именно элементы менее стойкие, менее жизнеспособные. Эта потеря для организма может оказаться выгодной: элементы более жизнеспособные получают простор, и когда вновь устанавливается перевес усвоения над затратами, то они растут и размножаются на месте элементов более слабых: общая жизнеспособность организма оказывается повышенной.

Физиология и патология под элементами организма подразумевают обычно клетки и только к ним относят схему подбора в таких случаях, как сейчас приведенный нами. Но став на тектологическую точку зрения, мы применяем ту же схему к каким угодно элементам, которые можем практически или мысленно выделять в системе: к клеткам и частицам клеток, будут ли это отдельные белковые молекулы или особые их группировки, и к динамическим соотношениям клеток и их частиц. При этом картина отрицательного подбора с его результатами представится нам полнее и яснее. Так, и помимо гибели наиболее слабых клеток является вполне вероятным повышение жизненной прочности остальных благодаря их внутреннему подбору. В самом деле, когда энергия клетки понижается, то на первых стадиях процесса распадаются те ее частицы, а также те их связи и группировки, которые наименее устойчивы под разрушительными влияниями среды; во всем своем составе и строении клетка приобретает повышенную устойчивость ценой уменьшения своей величины и внутренней сложности, которое, однако, является лишь временным, если затем наступает выздоровление организма. То же относится ко взаимным связям и группировкам целых клеток. На основе порождаемого отрицательным подбором упрощения внутренних отношений системы происходит повышение организационной ее прочности и устойчивости.

Но такое действие отрицательного подбора на жизненный комплекс есть только возможный, а не постоянный его результат. Во-первых, за известными пределами продолжающееся понижение энергий системы и с ним ее упрощение принимают неизменно характер деградации, возрастающего упадка. Например, то прогрессивное понижение энергии, которым характеризуется наступление старости, ведет мало-помалу к самому невыгодному для организма упрощению его структуры: наиболее дифференцированные ткани подвергаются вымиранию их клеток, наименее дифференцированные — клетки соединительной ткани — размножаются вместо них, но, конечно, не могут выполнять их специальных функций, и организм в конце концов погибает. Клетки почечной или нервной ткани в некоторых определенных направлениях, т. е. по отношению к известным активностям и внешним сопротивлениям, организованы гораздо выше соединительно-тканных и постольку обладают не меньшей, а большей жизнеспособностью; но для разнообразных разрушительных влияний, возникающих при длительном ослаблении организма, они в силу своей специализации, т. е. приспособления к особым, ограниченным условиям и функциям, представляют меньше сопротивления, чем соединительно-тканные. Эти последние живут в самых различных местах организма, среди всех прочих тканей, следовательно, при весьма различных условиях и потому могут легче выносить изменчивые и множественные вредные воздействия; они соответственно организованы проще и устойчивее других клеток. Отрицательный подбор губит такие клетки последними; тем не менее и они неспособны жить без других элементов организма.

Во-вторых, важно также и то, какого рода воздействием обусловлен процесс отрицательного подбора. Если это воздействие весьма значительно отличается от тех обычных влияний, под которыми организм складывался и среди которых он живет, то оно будет наиболее разрушительно, вообще говоря, не для тех элементов, которые наименее жизнеспособны. Всякая жизнеспособность относительна; она существует только по отношению к той или иной данной среде; и элементы, в высшей степени приспособленные для одной среды, наиболее устойчивые под ее влияниями, в другой среде или под существенно иными воздействиями могут оказаться и в большинстве случаев окажутся, мало приспособлены и неустойчивы. Например, хотя бы и слабое отравление организма каким-нибудь ядом, не представляющим никакого химического родства с собственными алкалоидами организма и другими обычными его ядами, внутренними и внешними, лишь в совершенно исключительных случаях может оказаться причиной последующего повышения жизнеспособности, а почти всегда будет иметь лишь противоположный результат.

Возьмем теперь иллюстрацию из области наиболее сложных жизненных систем, а именно социальных. Фаза положительного подбора соответствует экономическому процветанию общества, когда оно берет в производстве и потреблении от окружающей природы больше, чем затрачивает всеми различными способами, когда, выражаясь экономически, «богатство» его возрастает. Нет надобности доказывать, что в это время увеличиваются и сложность общественной жизни, и неоднородность ее элементов. Люди, предприятия, группы, организации расширяют свою деятельность, свои потребности, свой опыт; число человеческих единиц и их группировок возрастает: размножение, устройство новых предприятий, возникновение новых связей. Новое сохраняется и растет, но и старое не разрушается; в этом смысле положительный подбор консервативен; общих, широких преобразований общественной структуры, глубоких реформ экономическое процветание само по себе не порождает; общество, как говорится, живет настоящим, которое его удовлетворяет. Усиливаются различия между людьми и расхождения между их группировками: пользуясь относительным благосостоянием, каждый развивается в направлении своих особых склонностей; экономически более сильные извлекают из процветания больше выгод, чем слабейшие, и неравенство возрастает. Усложнение жизненных отношений, рост их неоднородности уменьшают стройность и устойчивость всей системы. Так, Англия в эпоху своего господства на мировом рынке после целых столетий процветания отличалась и развитием экономических крайностей — гигантских богатств рядом с глубочайшей нищетой, и сохранением отсталых идеологий одновременно с прогрессивными как страна наибольшей религиозности, устаревших политических традиций и т. п.

Во всех подобных случаях рано или поздно накопление внутренней неустойчивости доходит до кризиса.

Этот кризис имеет различные формы в зависимости от строения общества и от совокупности условий внешней среды. В организации патриархальной или феодальной, вообще натурально-хозяйственной, он выражается, например, в «перенаселении». Благосостояние приводит к чрезмерному размножению, которое и кладет ему конец. В организации капиталистической кризис принимает вид «перепроизводства»: возрастающий приток материи и энергии из области производства перестает усваиваться обществом благодаря нарушенному равновесию его отношений и стихийно растрачивается вполне бесплодно или даже ко вреду общества. Наконец, в иных случаях, имеющих место для общественных систем самого различного типа, кризис, подготовленный уже внутренними процессами, но не настолько, чтобы проявиться сам собой, разражается под действием внешнего удара. Понижение организационной стройности общества сказывается в его военной слабости, в недостаточном сопротивлении нападающим врагам. Военная организация, концентрирующая огромную сумму специфических сопротивлений, при этом обнаруживает большую «беспорядочность», оказывается глубоко «расстроенной». Пример — разгром и даже гибель разных «изнеженных» долгим процветанием обществ древности, крушение Франции в 1870-м году и т. п. Само собой разумеется, что не всякий военный разгром соответствует этой схеме, а только такой, который генетически связан с долгим процветанием; и историки, весьма далекие от тектологических идей, не раз устанавливали подобную связь.

Величайшее общество древности — Римская империя — было разрушено военными силами, гораздо меньшими, чем те, которые оно много раз побеждало. И историки сходятся на том, что причиной была внутренняя дезорганизация, вызванная паразитическим вырождением свободных классов, т. е. тех, которые, собственно, и составляли древнее общество; рабов с полным основанием можно не относить к нему, потому что они являлись просто человеческими орудиями, instrumenta vocalia, в руках общества. Паразитическое же вырождение представляет именно результат долгого перевеса усвоения энергии над ее уменьшенными затратами — наиболее неблагоприятный для жизни случай положительного подбора.

Если же мы рабов отнесем к составу общества, рассматривая их с более современной нам точки зрения как производительный социальный класс, то тем резче для нас обнаружится возрастание неоднородности элементов общества при положительном подборе. В данном случае приток избыточной энергии из сферы производства распределялся настолько неравномерно, что уже весьма рано весь уходил на свободные классы, рабам же давалась только возможность поддерживать свое существование, без всякой возможности развития. А когда этот приток стал уменьшаться, то высшие классы начали пополнять его за счет жизненной энергии рабов, для которых с этого времени затраты стали превосходить ассимиляцию, — длительный отрицательный подбор с вымиранием в конечном результате.

Кризис военного бессилия был, как известно, лишь внешней стороной хозяйственного кризиса, глубокого и затяжного, который опустошил Римскую империю, начавшись непосредственно вслед за моментом наибольшего ее процветания.

Те кризисы, которые возникают на основе положительного подбора, — надо помнить, что это далеко не единственный тип кризисов, — обычно соединяются с переменой в самом направлении подбора, который становится тогда отрицательным; на социальных системах это наблюдается особенно легко, и сама функция отрицательного подбора в таких случаях выступает особенно ясно. Она состоит в разрушении тех элементов, связей, группировок, которые наименее устойчивы и жизнеспособны, которые в наибольшей мере нарушают внутреннюю организованность целого. Происходит и упрощение системы, и возрастание ее стройности: поэтому, если отрицательный подбор, не произведя полного или вообще глубокого разрушения системы, вновь сменится положительным, то дальнейший рост и развитие системы приобретают характер большей организованности; жизнеспособность общества возрастает подобно тому, как это бывает в аналогичных указанных нами случаях с жизнеспособностью организма.

Так, экономический кризис перепроизводства разрушает множество наиболее слабых или наименее целесообразно организованных предприятий; на других предприятиях он вызывает сокращение работ, соединенное с устранением наименее производительных затрат, с усилением внутренней экономии, часто с удалением малоспособных организаторов — заведующих и инженеров, которые могли держаться при хорошей конъюнктуре, с прекращением непотизма, который так легко развивается до огромных размеров в эпохи процветания, и т. п. Повсюду кризис вызывает тенденцию отбросить устарелые способы производства, устарелые формы организации предприятий в пользу способов и форм более современных, какие только находятся. В результате по окончании кризиса, когда вновь вступает в силу положительный подбор, экономическая система может оказаться — и до сих пор оказывалась — своеобразно оздоровленной и, несмотря на резкое временное ослабление, способной затем достичь нового процветания на более высоком уровне техники и организации.

Но тут же легко видеть, насколько стихийно по существу это действие отрицательного подбора, настолько поэтому непоследовательно, несовершенно и неполно он выполняет свою прогрессивную функцию. Вместе с элементами, связями и группировками маложизнеспособными, устарелыми, отживающими, случайными, он губит множество иных, полезных и важных для развития социальной системы, активно-трудовых, жизненная прогрессивность которых непреложно обнаруживается в дальнейшем ходе социального процесса. Стоит только представить себе расточение рабочих сил и жизней вследствие безработицы при промышленном кризисе. Но и целые предприятия, которые гибнут от кризиса, далеко не все бывают из числа технически и экономически более слабых или хуже организованных: общее крушение увлекает и немало передовых предприятий.

В этом обнаруживается относительный характер всякой жизнеспособности, всякой динамической устойчивости. Обыкновенно, говоря о ней, мы имеем в виду обычные, средние условия среды, в которой протекает существование данных комплексов. Но это есть лишь общая, нормальная высота жизнеспособности или устойчивости, а не ее конкретная величина. Последняя же зависит от конкретных, частных условий и вместе с ними варьирует. Отрицательный подбор уничтожает то, что менее жизнеспособно или неустойчиво в данных условиях. Всякий сложный комплекс, особенно такой, как общество, представляет известное разнообразие, известную неоднородность условий. Поэтому элементы или группировки, в общем или «нормально» обладающие более высокой жизнеспособностью, большей устойчивостью, более совершенной организованностью, оказываясь в менее благоприятных условиях, иногда исключительных, могут погибать, в то самое время как иные элементы или группировки низшей организованности, находясь в условиях особенно благоприятных, сохраняются и продолжают усиливаться.

Нет надобности специально выяснять и доказывать те же выводы по отношению к таким кризисам, которые выражаются в военном разгроме общества. Слишком известны те случаи, когда военные поражения становились исходным пунктом национального обновления, но еще гораздо большее число случаев, когда ощутимые итоги поражений сводились всецело к огромной растрате сил и длительному ослаблению общества. Упрощение внутренних его связей и соотношений, которое согласно закону отрицательного подбора при этом происходило, иногда было в то же время деградацией общества, его переходом на низшую ступень развития.

Столь же стихийным двигателем прогресса были для малоподвижных обществ, родовых и феодальных, бедствия перенаселения, угнетавшие их целыми периодами. Тут отрицательный подбор, длительно подрывая социальные связи в пунктах и по линиям их наименьшей прочности, иногда приводил к разрыву самой социальной организации — к распадению родовой или феодальной общины на две, начинавшие жить каждая самостоятельной жизнью, — вроде распадения материнской клетки на две дочерние. Иногда получался разрыв общины с прежней ее территориальной средой, не дававшей для нее достаточного притока жизненно необходимой энергии: община переселялась на новые места. Вообще же происходили в разной мере и степени ослабление и расшатывание всех традиционных форм и связей общинной жизни; и благодаря этому становилось сколько-нибудь возможным развитие наличных зародышей новых технических приемов, новых производственных отношений, новых идей. При условиях же равновесия или положительного подбора консервативная структура таких организаций не оставляла для всего этого почти никакой возможности.

Итак, по всей линии доступного нам опыта в явлениях прогрессивного подбора выступают одни и те же основные черты. Сопоставляя функции положительного и отрицательного подбора в мировом развитии, можно сказать, что они охватывают вместе всю динамику этого развития. Положительный подбор, усложняя формы, увеличивая разнородность бытия, доставляет для него материал, все более возрастающий; отрицательный подбор, упрощая этот материал, устраняя из него все непрочное, нестройное, противоречивое, внося в его связи однородность и согласованность, приводит этот материал в порядок, вносит в него систематизацию. Дополняясь взаимно, оба процесса стихийно организуют мир.

Человечество всегда тяготело к этим схемам и в своем научном, и в своем философском, и еще раньше в религиозном мышлении. Из научного опыта мы извлекаем их в самом общем, тектологическом их виде; в философии можно найти их зародыши почти повсюду, но особенно в диалектике Гегеля. Религия воплощала их в божествах творческих и разрушительных. Народная тектология не ограничивалась стихийной оценкой положительного и отрицательного подбора как «благоденствия» и «бедствия»: она знала и расслабляющие возможности, скрытые в первом, и организационно-укрепляющую силу второго; недаром в области воспитания она обычно становилась на сторону «закаляющей» суровости против «изнеживающей» мягкости.