Луи лево, жюль ардуэн-мансар, андре Ленотр. Версаль. 1669—1685 гг.

ИСКУССТВО ФРАНЦИИ

В XVII столетии во Франции установилась особая форма государственного устройства, названная позднее абсолютизмом. Знаменитая фраза короля Людовика XIV (1643—1715 гг.) «Государство — это я» имела под собой весомое основание: преданность монарху считалась верхом патриотизма.

Королевской власти подчинялась и религиозная жизнь страны. Католи­ческая Церковь во Франции стремилась быть независимой от Папы Римско­го и во многих вопросах действовала самостоятельно.

В это же время сложилось новое философское направление — рациона­лизм (от лат. rationalis — «разумный»), которое признавало основой позна­ния разум человека. «Я мыслю, следовательно, я существую», — утверждал один из основоположников этого учения Рене Декарт (1596—1650). Именно спо­собность человека мыслить, по мнению философов, возвышала его, превра­щала в подлинные образ и подобие Божие.

На основе этих представлений сформировался новый стиль в искусст­ве — классицизм. Название «классицизм» (оплат. classicus — «образцовый») можно буквально перевести как «основанный на классике», т. е. произведе­ниях искусства, которые признаны образцами совершенства, идеалом — как художественным, так и нравственным. Творцы этого стиля полагали, что кра­сота существует объективно и её законы можно постигнуть с помощью ра­зума. Конечная же цель искусства — преобразование мира и человека соглас­но этим законам и воплощение идеала в реальной жизни.

Вся система художественного образования классицизма строилась на изу­чении античности и искусства Возрождения. Процесс творчества состоял прежде всего в соблюдении правил, установленных при изучении древних памятников, а достойными воплощения в произведениях искусства счита­лись сюжеты из античной мифологии и истории.

АРХИТЕКТУРА

В первой половине XVII в. столица Франции постепенно превратилась из города-крепости в город-резиден­цию. Облик Парижа теперь опреде­ляли не крепостные стены и замки, а дворцы, парки, регулярная система улиц и площадей.

В архитектуре переход от замка к дворцу можно проследить, сравнив две постройки. Люксембургский дво­рец в Париже (1615—1621 гг., архи­тектор Саломон де Брос), все кор­пуса которого расположены по периметру большого внутреннего двора, своими мощными формами ещё напоминает отгороженный от внешнего мира замок. Во двор­це Мезон-Лаффит под Парижем (1642—1650 гг., архитектор Франсуа Мансар) уже нет замкнутого внутреннего двора, здание в плане име­ет П-образную форму, что делает его облик более открытым (хотя он и окружён рвом с водой). Это явление в архитектуре получило поддержку государства: королевский указ 1629 г. запрещал возводить военные укреп­ления в замках.

Вокруг дворца в первой полови­не XVII в. архитектор обязательно устраивал парк, в котором царил жёсткий порядок: зелёные насажде­ния были аккуратно подстрижены, аллеи пересекались под прямым уг­лом, цветники образовывали пра­вильные геометрические фигуры. Такой парк получил название регу­лярного, или французского.

Вершиной развития нового на­правления в архитектуре стал Вер­саль — грандиозная парадная ре­зиденция французских королей недалеко от Парижа. Вначале там появился королевский охотничий замок (1624 г.). Основное строи­тельство развернулось в правление Людовика XIV в конце 60-х гг. В со­здании проекта участвовали вид­нейшие зодчие: Луи Лево (около 1612—1670), Жюль Ардуэн-Мансар (1б4б—1708) и выдающийся деко­ратор садов и парков Андре Ленотр (1613—1700). По их замыслу, Боль­шой дворец — главная часть комп­лекса — должен был располагаться на искусственной террасе, где схо­дятся три главных проспекта Верса­ля. Один из них — средний — ведёт к Парижу, а два боковых — к заго­родным дворцам Со и Сен-Клу.

Жюль Ардуэн-Мансар, приступив к работе в 1678 г., оформил все по­стройки в едином стиле. Фасады кор­пусов были поделены на три яруса. Нижний по образцу итальянского дворца-палаццо эпохи Возрождения отделан рустом, средний — самый крупный — заполнен высокими арочными окнами, между которыми расположены колонны и пилястры. Верхний ярус укорочен, завершает­ся он балюстрадой (ограждением, состоящим из ряда фигурных стол­биков, соединённых перилами) и скульптурными группами, которые создают ощущение пышного убран­ства, хотя все фасады имеют строгий вид. Интерьеры дворца отличаются от фасадов роскошью отделки.

Огромное значение в дворцо­вом ансамбле принадлежит парку, спроектированному Андре Ленотром. Он отказался от искусственных водопадов и каскадов в стиле барок­ко, символизировавших стихийное начало в природе. Бассейны Ленотра чёткой геометрической формы, с зеркально гладкой поверхностью. Каждая крупная аллея завершается водоёмом: главная лестница от тер­расы Большого дворца ведёт к фон­тану Латоны; в конце Королевской аллеи располагаются фонтан Апол­лона и канал. Парк ориентирован по оси «запад — восток», поэтому, когда восходит солнце и его лучи отража­ются в воде, возникает удивительно красивая и живописная игра света. Планировка парка связана с архитек-

Луи Лево,

Жюль Ардуэн-Мансар,

Андре Ленотр.

Версаль. 1669—1685 гг.

турой — аллеи воспринимаются как продолжение залов дворца.

Главная идея парка — создать особый мир, где всё подчинено стро­гим законам. Не случайно многие считают Версаль блестящим выраже­нием французского национального характера, в котором за внешней лёг­костью и безукоризненным вкусом скрываются холодный рассудок, воля и целеустремлённость.

Постепенно классицизм — стиль, обращённый к высшим духовным идеалам, — стал провозглашать иде­алы политические, а искусство из средства нравственного воспитания превратилось в средство идеологи­ческой пропаганды.

Подчинение искусства политике явно ощущается в архитектуре Вандомской площади в Париже, соору­жённой Жюлем Ардуэном-Мансаром

Жюль Ардуэн-Маисар.

Жюль Ардуэн-Мансар.

Клод Перро.

СКУЛЬПТУРА

Во второй половине XVII в. класси­цизм стал официальным придвор­ным стилем, служившим прославле­нию монархии. От скульптуры, которая украшала дворцовые залы и парковые аллеи грандиозных коро­левских резиденций (и прежде всего Версаля), требовались не столь­ко классическая строгость и гармо­ничность, сколько торжественность и пышность. Мастера стремились к эффектным, выразительным ре­шениям, монументальным формам. И в этом им, несомненно, помогли традиции итальянского барокко, особенно творчество Лоренцо Бернини.

Скульптор Франсуа Жирардон (1628—1715), пройдя в 1645 — 1650 гг. обучение в Риме у Бернини, значительную часть жизни по­святил оформлению Версальского парка совместно с Шарлем Лебреном и Андре Ленотром. Все его произведения, великолепные по технике, соединяют в себе черты классицизма и барокко. Но если у Бернини на первом плане драма­тичное столкновение героев, то у Жирардона — красивая компози­ция фигур. Ритм движений его пер­сонажей соединяет их в ясные, про­думанные ансамбли, которые очень

*Портик — галерея, обра­зованная колоннами или столбами, как правило перед входом в здание.

**Фронтон — треугольное завершение здания, образо­ванное скатами крыши и карнизом.

Франсуа Жирардон.

Пьер Пюже.

Антуан Куазевокс.

Принц Конде. 1686 г.

Лувр, Париж.

театра. Скульптура «Милон Кротонский» (1682 г.), предназначенная для Версаля, изображает античного героя, который хвастался перед бо­гами, что может руками расщепить дерево. Но его ладонь оказалась за­жатой в трещине, и он, прикован­ный к стволу, был растерзан львом. Всё в облике Милона говорит о глу­боком страдании — изогнутое тело, предельно напряжённые мускулы, запрокинутая голова и лицо с зака­тившимися глазами и запёкшимися губами. При этом композиция пре­дельно гармонична: изгибы ствола дерева и фигуры Милона вместе об­разуют овал, что делает её замкнутой и уравновешенной. Сюжетом рель­ефа «Александр Македонский и Ди­оген» (1692 г.) послужила история короткой встречи знаменитого за­воевателя и нищего философа. В от­вет на великодушное предложение Александра выполнить любое поже­лание Диогена, он изрёк: «Отойди, ты загораживаешь мне солнце». Эту историю Пюже превратил в огром­ное многофигурное действо, в кото­ром помимо эффектного диалога в жестах Александра и Диогена на­шлось место и для толпы, и для раз­вевающихся знамён, и для архитек­турной декорации.

Французская скульптура XVII в., соединяя в себе черты классицизма и барокко, выявила глубокое внут­реннее родство этих стилей. На пер­вый взгляд они кажутся противопо­ложными друг другу, а по сути представляют собой разные пути к одной и той же цели.

ЖИВОПИСЬ

ЖОРЖ ДЕ ЛАТУР

(1593-1652)

В начале XVII столетия основным центром развития живописи во Франции был не Париж, её столица, а восточная провинция Лотарингия и её главный город Нанси.

Когда было создано большинст­во произведений живописца из Ло-

ЛУИ ЛЕНЕН

(между 1600 и 1610—1648)

Луи Ленен (художниками были и два его брата) писал в основном жанровые сиены из жизни крестьян. Его герои не приукрашены внешне, но исполнены благородства, достоинства и внутреннего по­коя. Они живут в гармонии с Богом, окружающим миром и собой, проводя время в смиренном и кропотливом труде. Картины Ленена, продуманные и упорядоченные по композиции, строги по ко­лориту, каждая мелкая деталь изображена тщательно. В попытках найти гармонию в жизни крестьян Ленен во многом предвосхи­тил идеи философа Жана Жака Руссо. А в живописи XIX в. его творчество нашло продолжателя в лице Жана Франсуа Милле, прозванного современниками «художником-крестьянином».

Жорж де Латур.

Иосиф-плотник. Лувр, Париж.

Жорж де Латур.

Никола Пуссен.

Никола Пуссен.

Клод Лоррен.

Утро в гавани. 40-е гг. XVII в. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Клод Лоррен.

Полдень.

Или 1661 г.

Государственный Эрмитаж,

Санкт-Петербург.

ет считать основоположником тра­диций французского пейзажа.

Постепенно в живописи класси­цизма сложился комплекс норм, которые художники должны были соблюдать неукоснительно. Нормы эти были основаны на живописных традициях Пуссена.

Требовалось, чтобы сюжет кар­тины содержал серьёзную духовно-нравственную идею, способную благотворно воздействовать на зри­теля. Согласно теории классицизма, такой сюжет можно было найти только в истории, мифологии или библейских текстах. Основными ху­дожественными ценностями при­знавались рисунок и композиция, не допускались резкие цветовые контрасты. Композиция картины

делилась на чёткие планы. Во всём, особенно в выборе объёма и про­порций фигур, художнику необхо­димо было ориентироваться на ан­тичных мастеров, прежде всего на древнегреческих скульпторов. Об­разование художника должно было проходить в стенах академии. Затем он обязательно совершал поездку в Италию, где изучал античность и произведения Рафаэля.

Таким образом, творческие мето­ды превратились в жёсткую систе­му правил, а процесс работы над картиной — в подражание. Не уди­вительно, что мастерство живопис­цев классицизма начало падать, и во второй половине XVII столетия во Франции не было уже ни одного значительного художника.

 

 

ИСКУССТВО ФРАНЦИИ

АРХИТЕКТУРА РОКОКО

ЖАК АНЖ ГАБРИЕЛЬ

И АРХИТЕКТУРА НЕОКЛАССИЦИЗМА

«ГОВОРЯЩАЯ АРХИТЕКТУРА»

ЖАН АНТУАН ГУЛОН

АНТУАН ВАТТО

ЖАН БАТИСТ СИМЕОН ШАРДЕН

ОНОРЕ ФРАГОНАР

ЖАН БАТИСТ ГРЁЗ

МОРИС КАНТЕН ЛЕ ЛАТУР

ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ

ИСКУССТВО

ИСКУССТВО ИТАЛИИ

АРХИТЕКТУРА ПОЗДНЕГО БАРОККО И НЕОКЛАССИЦИЗМА

ДЖОВАННИ БАТТИСТА ТЬЕПОЛО

ГОРОДСКОЙ ПЕЙЗАЖ

ИСКУССТВО АНГЛИИ XVII—XVIII ВЕКОВ

ИНИГО ДЖОНС

КРИСТОФЕР РЕН

ПАЛААДИАНСТВО

АРХИТЕКТУРА НЕОКЛАССИЦИЗМА

«ГОТИЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ»

УИЛЬЯМ ХОГАРТ

ДЖОШУА РЕЙНОЛДС

ТОМАС ГЕЙНСБОРО

ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО

ИСКУССТВО ГЕРМАНИИ

АРХИТЕКТУРА И СКУЛЬПТУРА ЖИВОПИСЬ XVII—XVIII ВЕКОВ

ИСКУССТВО РОССИИ

АРХИТЕКТУРА СКУЛЬПТУРА

ЖИВОПИСЬ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА

ФЁДОР РОКОТОВ

ДМИТРИЙ ЛЕВИЦКИЙ

ВЛАДИМИР БОРОВИКОВСКИЙ

 

В XVIII в. расстановка сил в художественной жизни Европы измени­лась. Италия, хранительница культурных традиций прошедших веков, превратилась в своеобразный музей великих памятников про­шлого. Однако в XVIII столетии равных им уже не создавалось. Итальянские государства беднели, мастера не получали крупных заказов и вынуждены были искать их за границей. И всё же в это время здесь работали выдающиеся художники. В первой половине XVIII столетия в Ита­лии и странах, находившихся под её влиянием (в Центральной Европе, Гер­мании), наступил новый расцвет искусства барокко.

Во Франции, которая в XVII в. стала родиной классицизма, барокко не по­лучило широкого распространения. В начале XVIII в. здесь появился новый стиль —рококо (от франц. rocaille — «раковина»). Название раскрывает са­мую характерную его черту — пристрастие к сложным, изысканным фор­мам, причудливым линиям, напоминающим прихотливый силуэт раковины. Искусство рококо обращено к миру человеческих чувств, неуловимых, тон­ких оттенков настроений. Этот стиль просуществовал недолго — пример­но до 40-х гг., но его влияние на европейскую культуру ощущалось до кон­ца столетия.

С середины XVIII в. европейское искусство вновь обратилось к античнос­ти, что объясняется несколькими причинами. Одна из них — достижения археологии. Начавшиеся в 40-х гг. раскопки Помпей — древнего города в Италии, засыпанного пеплом при извержении Везувия в 79 г. н. э., — откры­ли удивительные по красоте и богатству памятники искусства и вызвали ог­ромный интерес к античной культуре. Однако более важная причина кро­ется в распространении идей Просвещения. Просветители, размышляя о совершенствовании личности и путях переустройства общества, приходи­ли к поискам идеала, который они видели в истории и культуре Древней Гре­ции и Древнего Рима. Сложившийся на этой почве стиль получил название неоклассицизм (т. е. новый классицизм).

Далеко не во всех странах неоклассицизм сменил стиль рококо. Так было во Франции, в Италии (где рококо сосуществовало с барокко) и отчасти в Германии. В искусстве других стран, например в России, черты рококо и нео­классицизма оригинально переплелись.

В XVIII в. резко уменьшилась зависимость художников от частных заказ­чиков. Главным судьёй произведений искусства стало общественное мнение. Появилась художественная критика, задачи которой заключались в оценке про­изведений искусства с точки зрения всего общества. Первые критики — вы­дающиеся философы Просвещения Дени Дидро, Жан Жак Руссо и другие -писали о театре, музыке и живописи.

Во Франции, где новые формы искусства возникали особенно быстро, важным событием художественной жизни стали публичные выставки — Са­лоны, которые ежегодно (начиная с 1667 г.) организовывала парижская Ко­ролевская академия живописи и скульптуры при поддержке двора. Успех в Салоне означал для живописца или скульптора настоящее признание, но до-

*Просвещение — идейное течение в странах Европы» XVIII —начала XIX в. Глав­ную свою задачу его пред­ставители видели в том, что­бы через образование и просвещение показать людям несовершенство их жизни и морального облика и найти путь к созда­нию идеального общества и идеальной личности.

**Первоначально большие официальные выставки парижской Королевской академии живописи и скульптуры проходили в Квадратном салоне Лувра. Поэтому их стали называть Салонами.

100

биться признания там было непросто. Произведения для Салонов отбира­ла особая комиссия академии. Участвовать в этих выставках стремились не только французы, но и мастера из других стран. Постепенно Париж пре­вратился в общеевропейский художественный центр.

ИСКУССТВО ФРАНЦИИ

АРХИТЕКТУРА

Архитектура XVIII столетия во Франции традиционно разделяется на два пе­риода, которым соответствуют два архитектурных стиля: в первой полови­не XVIII в. господствующее положение занимает рококо, во второй — неоклассицизм. Эти стили во всём противоположны друг другу, поэтому переход от рококо к неоклассицизму часто называют «бунтом».

Стиль рококо отошёл от строгих правил классицизма XVII в.; его масте­ров больше привлекали чувственные, свободные формы. Архитектура роко­ко ещё сильнее, чем барокко, стремилась сделать очертания сооружений бо­лее динамичными, а их убранство — более декоративным, однако она отвергла торжественность барокко и его тесную связь с Католической Церковью.

Самого слова «неоклассицизм» в XVIII в. ещё не существовало. Критики и художники пользовались другими определениями — «истинный стиль» или «возрождение искусств». Интерес к античности в XVIII столетии при­обрёл научный характер: археологи начали методические раскопки древ­них памятников, архитекторы стали делать точные обмеры и чертежи со­хранившихся фрагментов и руин. Для неоклассицистов архитектура была способом переустройства мира. Появились утопические проекты, в кото­рых воплощались идеалы эпохи Просвещения; позднее они получили на­звание «говорящая архитектура».

АРХИТЕКТУРА РОКОКО

Рококо возникло в последние годы правления короля Людовика XIV (1643—1715 гг.), но в отличие от всех предшествовавших ему стилей французской архитектуры не было придворным искусством. Большин­ство построек рококо — это част­ные дома французской аристокра­тии: богатые городские особняки (во Франции их называли «отеля­ми») и загородные дворцы.

Как правило, высокая ограда от­деляла особняк от города, скрывая жизнь владельцев дома. Комнаты отелей часто имели криволиней­ные очертания; они не располага­лись анфиладой, как было принято в особняках XVII в., а образовывали

очень изящные асимметричные композиции. В центре обычно по­мещался парадный зал, так называ­емый салон. Комнаты были гораздо меньше, чем залы дворцов эпохи классицизма, и с более низкими по­толками. А окна в этих особняках де­лали очень большими, почти от по­ла. Интерьеры построек рококо были оформлены скульптурными и резными украшениями, живописью на фантастические темы и множест­вом зеркал.

Отель Субиз в Париже построен для принца де Субиза в 1705 — 1709 гг. по проекту Пьера Алексиса Деламера (1675—1745). Как и другие особняки, он отгорожен от прилега­ющих к нему улиц высокой стеной с роскошными въездными воротами.

*Анфилада (франц. enfilade, от enfiler — «нанизывать на нить») — ряд последова­тельно располагающихся друг за другом помещений, двер­ные проёмы которых нахо­дятся на одной оси.

101

 

102 - 103

Рококо

1 — Бант из хризолита. Середина XVIII в.;

Кресло. XVIII в. Франция.

104

Эмманюэль Эре де Корни.

Пьер Алексис Деламер.

Жермен Боффран.

105

 

 

МАЛЫЙ ТРИАНОН

Людовик XV (1715—1774 гг.) и его фаворитка маркиза де Пом­падур были страстно увлечены ботаникой. Король решил соору­дить в Версале ферму для занятий сельским хозяйством, а также устроить ботанический сад и оранжереи. Возвести здесь изящное здание, которое назвали Малым Трианоном (слово «трианон» обо­значало тогда место уединения или тихого времяпрепровождения в кругу близких друзей), было поручено Жаку Анжу Габриелю. Ра­боты продолжались с 1762 по 1764 г., а интерьеры были завер­шены лишь в 1768 г.

Малый Трианон — не роскошный загородный дворец. Это ско­рее особняк, вынесенный на природу. Кубическую форму здания с чёткими гранями углов не нарушают обильные украшения. Все его фасады оформлены в едином стиле, но каждый — по-своему. Главный (входной) и задний фасады украшены пилястрами — плос­кими вертикальными выступами стен в виде четырёхгранных стол­бов, имеющих те же детали, что и колонна: основание (базу), ствол и венчающую часть (капитель). Левый фасад украшен колоннами, правый же ни колонн, ни пилястров не имеет. На всех фасадах только прямые линии без единого изгиба.

К главному фасаду ведёт подъездная аллея. Правый и задний фасады выходят в английский пейзажный парк — один из немногих во Франции. К левому фасаду примыкает французский регулярный парк (как бы уменьшенная модель Версальского пар­ка), в конце которого расположен Французский павильон, также построенный Габриелем.

Как снаружи, так и внутри Малый Трианон производит впе­чатление благородной простоты и сдержанности. Здесь сочета­ются противоположности: изысканность и строгость, парадность и скромность, монументальность и внимание к деталям. Всё это делает Малый Трианон одним из самых замечательных произве­дений в истории европейской архитектуры.

106

Жак Анж Габриель.

Площадь Людовика XV

В Париже.

Гг. Гравюра.

Жак Анж Габриель.

107

ЦEPKOBЬ СВЯТОЙ ЖЕНЕВЬЕВЫ (ПАНТЕОН)

Идея перестройки средневековой церкви Святой Женевьевы в Париже возникла ещё в конце XVII в. Позд­нее король Людовик XV дал обет перестроить старую церковь, а в 1755 г. её главным архитектором был на­значен Жак Жермен Суфло (1713—1780).

В 1757 г. Суфло создал первый проект, согласно которому постройка напоминала античный храм, а портик походил на портик древнеримского Пантео­на. Будущая церковь в плане представляла собой гре­ческий (равноконечный) крест. Статуя Святой Женевьевы должна была венчать собой купол (впоследствии Суфло убрал всю скульптуру снаружи церкви). Зда­ние предполагалось сделать огромным — сто десять метров в длину, восемьдесят четыре метра в ширину и восемьдесят три метра в высоту.

Торжественная церемония закладки первого кам­ня состоялась в 1764 г.: в ней участвовал Людовик XV, и она проходила перед изображённым на холсте пор­тиком будущего храма. Сам портик с двадцатью дву­мя колоннами был построен в 1775 г. После смерти Суфло его дело продолжили помощники. Под их ру­ководством в 1785—1790 гг. был закончен купол хра­ма, однако строительство на этом не завершилось: мас­тера продолжали вносить изменения в архитектуру церкви вплоть до начала XX в.

В годы Великой Французской революции церковь Святой Женевьевы назвали французским Пантеоном; здесь должен был покоиться прах великих людей Франции. В 1829 г. в Пантеон перенесли останки са­мого Суфло.

Церковь Святой Женевьевы Жака Жермена Суфло стала самой крупной постройкой французского неоклассицизма.

108

вокруг которой расположены мес­та для зрителей), как бы соединён­ного с древнеримским Пантеоном (зал увенчан полукруглым куполом с полукруглым окном наверху). Об­ращенный к улице фасад Школы представляет собой триумфальную арку с расходящимися от неё в обе стороны колоннами. Рельеф на фасаде изображает Людовика XV, отдающего приказ о строительст­ве Школы хирургии; его окружают больные и древнеримская богиня Минерва (покровительница ис­кусств и ремёсел), а Гений архите­ктуры представляет ему проект. Дворовый фасад выполнен в виде гигантского портика.

«ГОВОРЯЩАЯ АРХИТЕКТУРА»

Французский философ-просвети­тель и художественный критик Дени Дидро писал: «Каждое произведение ваяния или живописи должно выра­жать какое-либо великое правило жизни, должно поучать зрителя, ина­че оно будет немо». Искусство эпо­хи Просвещения должно было «го­ворить», и архитектура также стала «говорящей», чтобы донести до зри­теля «послание», содержащееся в ху­дожественном произведении. Таким «посланием» могло быть и само на­значение здания: например, мощные колонны, поставленные у входа в банк, «говорили» о его надёжности и солидности. Самым забавным при­мером был неосуществлённый про­ект коровника в виде гигантской ко­ровы (архитектор Жан Жак Лекё). Архитекторы использовали также более трудные для понимания фор­мы: например, куб как символ пра­восудия, шар как символ обществен­ной морали и т. п.

Большинство проектов «говоря­щей архитектуры» были утопически­ми — они остались лишь на бумаге в виде планов, чертежей, разрезов (их нередко называют «бумажной архи­тектурой»). Среди тех, кто создавал подобные проекты, особое положе­ние занимали два мастера — Этьен Луи Булле и Клод Никола Леду.

Карьера Этьена Луи Булле (1728— 1799) как практикующего архитек­тора была скорее неудачной: он ис­полнил только ряд интерьеров и построил несколько особняков в Париже. В 80-е гг. Булле целиком по­святил себя «бумажной архитектуре» и создал более ста проектов. Свои здания он называл «архитектурными телами». Булле использовал самые простые, геометрически правиль­ные формы — сферу, конус, куб. Все они должны были освещаться таин­ственным светом и отбрасывать сильные тени.

Излюбленным жанром архитек­тора были погребальные сооруже­ния, самое знаменитое из кото­рых — Кенотаф Ньютона (1784 г.).

*Кенотаф (от греч. «кенотафион» — «пустая могила») — ложная, не содержа­щая погребения могила. Кенотафы создавались в Древнем Египте, Греции, Риме, на Среднем Востоке, в средневековой Европе в случаях, когда умершего (погибшего на чужбине) нельзя было похоронить.

В ПОИСКАХ ПРОСТОТЫ. ПРИМИТИВНАЯ ХИЖИНА

Стремление к простым, геометрически правильным формам — ха­рактерный признак французской неоклассицистической архитек­туры — особенно усилилось в середине XVIII в. Это было связа­но с появившейся в 1753 г. книгой «Эссе об архитектуре». Её автором был аббат Марк Антуан Ложье (1711 —1769), член орде­на иезуитов, историк и теоретик искусства, не имевший, однако, специального художественного образования.

Основная идея Ложье заключалась в том, что примитивная хижина древнего человека стала прототипом для всей последу­ющей архитектуры. Отвергая богатство архитектурного убран­ства эпохи Возрождения и барокко, Ложье призывал молодых мастеров строить простые здания, используя лишь самые необ­ходимые элементы.

На фронтисписе (рисунке, помещаемом слева от титульного листа) книги Ложье изображена женская фигура с циркулем и угольником в руках, символизирующая собой Архитектуру. Она указывает на сложенную из стволов деревьев хижину. Постав­ленные вертикально стволы впоследствии будут колоннами, положенные на них горизонтально — перекрытием, а перекре­щивающиеся наверху ветви, которыми выстлана крыша, — фронтоном.

Влияние Ложье было огромным, и стремление к простоте ста­ло господствующим. Особую популярность завоевали геометри­ческие формы — куб, конус, сфера, пирамида, цилиндр.

Идеи Ложье близки взглядам французского писателя и фило­софа Жана Жака Руссо, идеализировавшего «естественное состоя­ние» человека и проповедовавшего возвращение к природе. Мно­гие аристократы того времени строили в своих усадьбах специальные «деревни» и «молочные фермы», где сами доили ко­ров. Такую ферму соорудила и супруга короля Людовика XVI Ма­рия Антуанетта в парке Малого Трианона в Версале.

109

 

Этьен Луи Булле.

Проект Кенотафа

Ньютона. 1784 г.

Рисунок.

Национальная библиотека,

Париж.

В этом проекте зодчий обратился к форме Земли — сфере. В то же вре­мя она напоминает и о яблоке, упавшем на Ньютона (согласно пре­данию, учёный открыл закон все­мирного тяготения в саду, под ябло­ней). Кенотаф Ньютона, конечно, не построили.

Проекты Булле были абсолютно непрактичными; в XVIII в. его беско­нечные гигантские колоннады прос­то нельзя было возвести. Крохотные человеческие фигурки, изображён­ные на его рисунках, лишь подчёр­кивают грандиозность замыслов ар­хитектора, предназначенных «для вечности».

В отличие от Булле Клод Никола Леду (1736—1806) осуществил мно­гие свои проекты на практике. К «го­ворящей архитектуре» Леду обра­тился в 80-е гг.

В 1785 г. архитектор приступил к строительству так называемого Поя­са застав Парижа — он задумал об-

нести весь город трёхметровой сте­ной протяжённостью двадцать три километра. На въездах в Париж Леду хотел расположить таможенные за­ставы. Стена не была построена, и до наших дней сохранилось лишь че­тыре заставы. Все они имеют прос­тые геометрические формы, неко­торые украшены колоннами или фронтонами, очень необычными

по своим пропорциям. Для Леду за­ставы были лишь предлогом, чтобы возвести монументальные триум­фальные сооружения на въездах в Париж. Но многие современники критически отнеслись к проекту ар­хитектора. Одни сравнивали Пояс застав Парижа с тюремными стена­ми и кладбищенскими оградами, другие вообще считали, что храмо­вые формы не подобают «прозаиче­ским» сооружениям.

Однако больше всего Леду про­славился своим проектом идеаль­ного города будущего Шо. Проект был опубликован в 1804 г. в его книге «Архитектура, рассмотренная с точки зрения искусства, нравов и законодательства». Город Шо в пла­не представлял собой эллипс, в цен­тре которого был расположен Дом директора, по своим формам напо­минавший храм с колонным порти­ком и фронтоном. Леду проектиро­вал в городе как частные дома (например, дома для рабочих), так и общественные здания (рынок, ору­жейный завод, биржу). Кроме того, в Шо был целый ряд довольно стран-

Клод Никола Леду.

Клод Никола Леду.

110

ных сооружений: мост через реку Лу (где роль опор играли галеры), Дом директора источника реки Лу (ци­линдр, сквозь который проходило русло реки), Дом лесоруба (пирами­да, сложенная из брёвен) и другие, в которых принципы «говорящей ар­хитектуры» воплотились наиболее полно. Современники иронизирова­ли, что, если бы Леду надо было по­строить Дом пьяницы, он сделал бы его в форме бутылки.

Город Шо был задуман Леду как новая социальная модель общества. Так, в нём не было ни тюрьмы, ни больницы, потому что в будущем исчезнут преступления и болезни. Вместо тюрьмы архитектор хотел построить храм Мира и Дом образо­вания, а вместо больницы — об­щественные бани. Леду спроекти­ровал также храм Добродетели и церковь, но не обычную, а предна­значенную для различных семейных обрядов (рождений, свадеб, похо­рон). Эти обряды должны были со­здавать в городе весёлое или груст­ное настроение, влияя тем самым на развитие общественной морали.

Своим проектом города будуще­го зодчий пытался доказать, что архитектура обязана воспитывать и просвещать людей. Леду не только обустраивал мир как архитектор, но и создавал его идеальную модель как философ.

СКУЛЬПТУРА

Почти каждый из французских скульпторов XVIII в. работал одно­временно в разных жанрах — и в историко-мифологическом, и в портретном. Отношение скульпто­ров к господствующим стилям — ро­коко и неоклассицизму — также бы­ло весьма свободным. Один и тот же мастер с лёгкостью переходил от изящных статуэток в стиле рококо к монументальным неоклассицисти­ческим композициям.

В начале XVIII столетия традиции классицизма развивал скульптор Эдм Бушардон (1698-—1762). Самые

известные его работы — фонтан Гринель и статуя Людовика XV на одноимённой площади в Париже (ныне площадь Согласия). Но наи­большее число произведений он создал в жанре портрета, преимуще­ственно женского. Для этих работ Бушардона характерны утончён­ность, изящество и аристократизм.

Наиболее известным мастером рококо был Жан Батист Лемуан Младший (1704—1778), выполнив­ший скульптурные украшения для интерьеров отеля Субиз в Париже. Грациозность поз, тонкий лиризм, необычная асимметричность ком­позиций отличают его статуи, кото­рые гармонично дополняют убран­ство залов в стиле рококо. Лемуан обладал и незаурядными педагоги­ческими способностями: из его ма­стерской вышли два выдающихся скульптора середины века — Пигаль и Фальконе.

Жан Батист Пигаль (1714—1785) был прозван современниками Беспо­щадным, поскольку в портретах он

Жан Батист Пигаль.

Меркурий, завязывающий сандалию. Около 1738 г. Лувр, Париж.

*Галера (итал. galera) — деревянное гребное военное судно, созданное в Венеции в VII в.

111

никогда не идеализировал модель. Например, в автопортрете, выпол­ненном в 1780 г., мастер показал неумолимо надвигающуюся на него старость. В произведениях других жанров Пигаль стремился соеди­нить изящество со сложными силу­этами и поворотами фигур.

Другой ученик Лемуана, Этьен Морис Фальконе (1716—1791), вир­туозно владевший техникой ваяния, отличался блестящей эрудицией: прекрасно знал античную скульпту­ру, древние языки и литературу (а ведь он, придя в восемнадцать лет в мастерскую Лемуана, почти не умел читать и писать). Более десяти лет Фальконе руководил фарфоровой мануфактурой в Севре (близ Пари­жа). Его маленькие композиции в стиле рококо на античные сюже­ты — «Грозящий Амур», «Пигмалион и Галатея», «Аполлон и Дафна» и другие (50—60-е гг.) — тонко пере­дают оттенки настроения, а фарфор словно обработан ювелиром. Но всю жизнь мастер тяготел к монумен­тальным и драматичным образам.

Очень выразительна его ранняя композиция «Милон Кротонский» (существует в двух вариантах: 1744 и 1754 гг.). Античный герой Милон бросил вызов богам, заявив, что

сумеет руками расщепить дерево. Но рука застряла в трещине ствола, и Милона, «прикованного» к дереву, растерзал лев. В сложной позе ге­роя, в его искажённом ужасом лице есть некоторая доля театральности, однако чувствуется и подлинное эмоциональное напряжение. Вер­шиной творчества Фальконе стал «Медный всадник» — памятник Пет­ру I в Санкт-Петербурге. Самым удивительным было то, что скульп­тор приступил к работе, не зная тех­ники бронзового литья, и освоил её в пятьдесят восемь лет.

ЖАН АНТУАН ГУДОН

(1741—1828)

Жан Антуан Гудон прошёл серьёз­ную художественную школу: он обу­чался в академии и стажировался в Риме. Мастер отдал дань традицион­ным для классицизма античным сю­жетам (самой известной стала статуя «Диана», существующая в двух вари­антах: 1776 и 1780 гг.), но по-насто­ящему нашёл себя в жанре портрета. Моделями Гудона были известные общественные деятели: французские писатели и философы — Дени Дид­ро, Жан Жак Руссо и др. Не при-

Этьен Морис Фальконе.

Жан Антуан Гудон.

Портрет композитора К. В. Глюка. 1775 г. Королевский музыкальный колледж, Лондон.

112

украшивая внешность своих героев, он мастерски отражал незауряд­ность личности, творческую ода­рённость. В портрете Кристофа Виллибальда Глюка (1775 г.) Гудон поразительно передал движение ду­ши композитора — кажется, что в порыве вдохновения его изуродо­ванное оспой лицо преображается, становится прекрасным.

Особое место в творчестве Гудона занимают и