Отношение народа к государственной власти

Население вело себя естественно: если мы доверяем власти, то мы ее всячески поддерживаем. Горбачев в первые годы своего правления имел колоссальную поддержку народа, затем ее потерял, но какой-то наивной хитростью все пытался сохранить свой падающий авторитет. Должно было произойти обращение симпатий масс к альтернативной силе. Это классический пример, когда сама власть бросила население в руки своих противников. В руки любые ‒ те, что сумеют занять опустевшее место.

Вина тогдашней верховной власти в том, что она не сумела сохранить авторитет. Причем держа СМИ в своих руках, манипулируя ими. Альтернатива ‒ первому, кто упавший авторитет подберет. Этими первыми оказались тогда республиканские власти.

При потере авторитета центральной власти и невозможности эту центральную власть сменить общественная мысль неминуемо направляется к отделению от центральной власти. Если же была бы возможность утерявшую авторитет центральную власть нормально переизбрать, никакого разрушения страны тогда вообще не произошло бы.

Любые региональные руководители всегда готовы стать удельными князьями. Но население поддержит их только в том случае, если центральная власть потеряла авторитет, а никакого способа ее смены нет.

Возможности сохранения Советского Союза

Если бы в 1991-м году был инициирован процесс выборов президента СССР и победил бы, скажем, Назарбаев или Ельцин, то союз бы мог сохраниться. У Ельцина был бы шанс стать президентом всего СССР, и не было бы необходимости разваливать страну. Разумеется, кроме случая, если у него уже были на тот момент прямые обязательства перед Западом. Но в этой части мы точно ничего не знаем.

Референдум о сохранении Советского Союза

Референдум был задуман Горбачевым с лукавой формулировкой. Мы воспринимали вопрос о референдуме как попытку Горбачева опять всех перехитрить и тем просто сохранить его власть. Депутаты Верховного Совета СССР предлагали вместо этого референдума провести общенародные перевыборы союзных органов. Были бы легитимные союзные органы ‒ не было бы проблемы того, что региональные органы, избранные позже и на более свободной основе, радикально легитимнее устаревших союзных.

Скоро после Беловежских соглашений был подписан договор о создании СНГ ‒ алма-атинский договор. В его буквы никто не вчитывался. Но все были уверены, что будет тот же, но более правильно организованный союз. Все верили в волшебную силу самоуправления и искренне радовались, что «партноменклатура» не будет теперь мешать нам жить в условиях справедливости, равенства и благоденствия ‒ на той же исторической территории.

В рамках СНГ как минимум в предварительных обсуждениях предполагали общую оборону. Предполагалось, что в вопросах, где целесообразна бóльшая региональная самостоятельность, все будет отдельно, но стратегические сферы, конечно же, сохранятся как общие. Исключение ‒ Прибалтика.

Доверие к власти

Реальная власть, высшая исполнительная, в отличие от народа и представителей народа в парламенте, обладает всегда большей полнотой информации, в том числе и потому что имеет разведданные. Тогда в Верховном Совете периодически происходили встречи главы КГБ Крючкова с депутатами. Но он собирал только тех, кого высшая власть считала лояльными претендующей на монополию конкретной властной группировке.

Оппозиция действующей власти не означает оппозицию государству.

Лето 1992 года было поворотным в ряде регионов. А потом был 93 год, расстрел из танков парламента, и выборы в Думу, которые уже никак не дали преимущества «реформаторской» властной группировке. А лето 1996 года ‒ выборы президента. Тут уже принципиальный раскол по регионам. Часть регионов ‒ «красные», а часть, скажем условно, ‒ «белые». То есть период максимального раскола общества с реальной опасностью раскола страны пришелся на 1996-й год. После этого ‒ 1999-й и далее ‒ властная группировка просто взяла на вооружение многое из идей и лозунгов левых, коммунистических и патриотических сил. И тем сумела себя при власти сохранить и стала методично и целенаправленно вышибать из-под левых и патриотических сил социальную базу.

Получается деструктивная «конвергенция»: пока берем из разных систем лишь худшее, но не лучшее.