Во всем виноваты старые самолеты

Почему падают самолеты

 

Москва, 10.11.2011

 

Виктор Дятликович, Филипп Чапковский

Итоги расследования погубившей хоккеистов «Локомотива» авиакатастрофы, произошедшей в Ярославле 7 сентября, оказались неожиданными: вопреки большинству первоначальных версий причиной аварии названа ошибка экипажа. Между тем «жертвами» той аварии уже стали все самолеты Як-42 — их полеты были приостановлены, и обсуждается возможность их вывода из эксплуатации. Пострадали и небольшие авиакомпании: государство готовится сильно усложнить им жизнь. Получается, что, реагируя по горячим следам на любую авиакатастрофу, и обыватели, и власти руководствуются, скорее, не здравым смыслом, а набором мифов. «РР» пригласил в редакцию профессионалов отрасли и с их помощью попытался разобраться, какие из них имеют под собой основания, а какие — нет

ФОТО: АЛЕКСЕЙ КОЧЕМАСОВ

Миф 1

Во всем виноваты старые самолеты

Дата выпуска самолета становится предметом пристального внимания и простого обывателя, и властей после каждой аварии. Чаще всего возраст лайнера исчисляется несколькими десятилетиями, и это дает повод для очевидного вроде бы вывода: «Подняли в небо развалюху — она и развалилась». Логика понятна: продажные менеджеры привозят с аризонских помоек старье, гоняют их по маршрутам в хвост и в гриву, пока те не рухнут. Власти, в свою очередь, получают основание для борьбы со старыми самолетами, чаще всего той или иной конкретной марки. Так, после аварии в Петрозаводске 19 сентября этого года Дмитрий Медведев поставил воп­рос о снятии с полетов всех самолетов Ту-134, а после ярославской трагедии он усомнился в летной судьбе всех Як-42.

Насколько миф распространен

Предельно.

Что на самом деле

Федор Борисов, cтарший советник EPPA Russia:

Первая реакция после любой авиационной аварии обычно очень болезненная, резкая, но она, как правило, не имеет никакого отношения к природе произошедшего события. Помните старое армейское выражение: сейчас я разберусь, как следует, и накажу, кого попало? Так вот, после авиакатастрофы все обычно наоборот — наказывают, кого попало, а уже потом разбираются. А это очень плохо, потому что уводит нас в сторону от поиска реальной проблемы.

Первый ложный след, по которому обычно идут, — именно старые самолеты. Ложный он, потому что старых самолетов не бывает. Нет в природе такого определения. Я, например, не так давно летал в Голландии на самолете 1931 года разработки и 1943 года производства. Да, его, конечно, много раз ремонтировали, массу всего внутри поменяли, но я на нем чудесно летал, и он не старый. Самолет, выпущенный и 50, и 70 лет назад, сам по себе безопасен, если он соответствует требованиям летной безопасности. Если у вас все узлы сертифицированы, если вы следите за его состоянием, то проблема старого самолета — это не безопасность, а исключительно его экономическая эффективность: насколько авиакомпании выгодно его эксплуатировать.

Василий Савинов, партнер компании Strategic Aviation Solutions Int. (SASI):

Я бы для простого обывателя привел такой пример. У нас на улице очень много автомобилей-трехлеток, ввезенных из-за рубежа. И если посмотреть абсолютную статистику, то количество аварий в России разительно больше, чем в той же Западной Европе. Но это не оттого, что у нас машины-трехлетки, а у них новые — они поездили на них и отдали нам, чтобы мы на них разбились. Это больше от культуры вождения, состояния дорог.

Аналогичная ситуация и в авиации. Если импортному самолету 10, 15, 20 лет — это не показатель того, что он в плохом состоянии. Простой пример. Китай покупает исключительно новые самолеты. Через пять лет они начинают от этих машин избавляться, но их никто не берет. Потому что свежая машина за пять лет эксплуатации китайцами может прийти в такое состояние, что дальше эксплуатировать ее нерентабельно: больше на ремонт потратите, чем заработаете. В то же время мы сейчас берем для нашего проекта в одной из стран СНГ машину 85-го года выпуска. Она в прекрасном состоянии, потому что эксплуатировалась TNT, а у них одна минута задержки вылета уже считается опозданием, по которому происходит разбор. Соответственно, можно представить себе состояние этой машины — она работает лучше, чем автомат Калашникова. Вот разница между машиной возрастом 5 лет и 25 лет. Все зависит только от тех рук, которые ее поддерживали.

Алексей, пилот одной из ведущих российских авиакомпаний:

С точки зрения пилота нет абсолютно никакой разницы, сколько лет самолету — что год, что десять, что двадцать. В любом случае пилот сам принимает окончательное решение, вылетать или нет. Потому что он точно так же, как и пассажиры, хочет вернуться домой к жене и детям и ни в коем случае не полетит с какой-то серьезной неисправностью.

Есть, скажем так, официально разрешенный производителем список неисправностей, с которыми возможен вылет. Но если командир не чувствует себя уверенным в том, что он с этой неисправностью долетит, он и не полетит. Например, автопилот. Представьте: вы едете на машине, у вас отказал круиз-контроль. Это проблема? В общем-то, нет. Но с точки зрения пилота, если лететь долго, далеко, а пилотирование вручную — дополнительная нагрузка на экипаж, командир может просто отказаться.

Да, у старых самолетов такие неисправности случаются чаще, но решение всегда остается за пилотом.

Вывод

Федор Борисов:

Надо исходить из того, что самолеты делятся не на западные и не западные, хорошие и нехорошие, старые и новые, а на готовые к вылету и не готовые. Все остальное — это вопрос исключительно экономики авиакомпаний.

Миф 2

Насколько миф распространен

Сильно.

Что на самом деле

Про алкоголь

Василий Савинов:

Вспомним катастрофу в Перми. Как было сказано в заключении МАКа, командир воздуш­ного судна находился «не в образе полета», а квалифи­кация второго пилота не позволяла ему осуществлять пилотирование воздушного судна. В итоге, когда командир, находясь «не в образе полета», попытался взять на себя управление воздушным судном, он его просто перевернул, ввел в пике и воткнулся в землю.

Но я могу сказать, что сейчас это относительная редкость. В сравнении с советскими временами пьянство за штурвалом явно пошло на убыль. Потому что в советские годы контроль за алкоголем на борту был значительно меньше.

Кроме того, алкоголь — это, пожалуй, единственное, за что сегодня можно вылететь с работы с ходу. По крайней мере в ответственной компании алкоголь — это дверь на выход. И рынок тесный. Все всех знают. По­этому, как только человек с таким диагнозом вылетает из компании, это как волчий билет на всю жизнь.

Про авось

Федор Борисов:

Почти каждая катастрофа, которая происходила в России в последние годы, — это человеческий фактор, и почти каждая — это там, где мысленно или вслух было произнесено «авось проскочим».

Но это проблема не авиации, а в целом страны, которая живет по принципу «Я хочу, чтобы закон соблюдался, но для себя всегда готов сделать исключение». Так и некоторые пилоты: у меня есть правило, я знаю, что это опасно, но я все-таки полечу. Не потому, что надо мной стоит плохой менеджер, который меня чего-то лишит, а просто потому, что мне надо возвращаться домой, потому что дома жена. А я мастер, а раз я мастер — значит, я справлюсь с этой задачей, потому что я уже десять раз в такой ситуации взлетал, и все хорошо. А в одиннадцатый раз добавился маленький дополнительный фактор, которого никто не ожидал, — и все.

Сидит у человека этот авось в голове, и ничего вы с этим авосем не сделаете до тех пор, пока этому человеку его второй пилот не скажет: «Извини, отец-командир, я сейчас иду к начальству и докладываю, что я с тобой не полечу, потому что ты хочешь меня убить и вот этих прекрасных людей за нашей спиной хочешь убить. И то, что ты делаешь, недопустимо». И вот когда он не побоится услышать в ответ «Ах ты, молодой стукач», когда он такой будет не один, а когда их таких будет два, десять, пятьдесят человек, тогда это станет системой.

Хотя позитивные изменения начались, и произошло это, на мой взгляд, тогда, когда авиакомпании, которые либо летают на Запад, либо вступают в глобальные альянсы, просто поняли, что изменение этой культуры соответствует их целям. Тот же «Аэрофлот» стал двигаться в этом направлении не вчера, а когда шел планово к вступлению в SkyTeam.

Вывод

Василий Савинов:

Причина катастроф процентов на семьдесят-восемьдеят — это так или иначе человеческий фактор. Люди, которые положились на авось. Именно это, а не старые самолеты и отдельные запчасти, является основной и главной причиной, которую нужно устранять.

Причем человеческий фактор — это не обязательно именно экипаж. Это длинная цепочка. Например, тот же вопиющий случай с Пермью. Командир был, мягко говоря, не в форме. Но, кроме этого, были нарушения при обучении пилотов: они после обучения еще какое-то время летали на своих старых самолетах, а не сразу пересели на новые. И потеряли новый летный навык. То есть люди не очень были готовы лететь на этом самолете. Во-вторых, самолет выпустили с дефектами, которые в принципе были невылетными: у него была разная тяга двигателей. Вот это все в совокупности и есть человеческий фактор, а не просто «капитан
напился и всех убил».

Миф 3

Насколько миф распространен

Средне.

Что на самом деле

Василий Савинов:

Плохие взлетно-посадочные полосы — это в большей степени проблема авиакомпаний, которые вынуждены больше вкладывать в ремонт шасси, чаще менять покрышки. Но катастроф от этого не случается. Просто авиакомпания принимает решение: в этот аэропорт мы летаем, а в этот не летаем. Например, «Аэрофлот» не летает в Норильск. Хотя, поверьте мне, этот рейс очень экономически выгоден. Но в какой-то момент авиакомпания приняла решение не летать: шасси дороже выйдут. Там плохая полоса, она известна своей очень большой горбатостью и разбитостью. Ничего с ней аэропорт не делает, а перевозчики голосуют ногами. Вот они и проголосовали.

Световое, навигационное оборудование — тоже не самое главное. Могу привести пример. Я порядка полутора лет был одним из топ-менеджеров аэропорта Караганды. Это аэропорт категории «В». В Казахстане есть гораздо лучше оборудованные аэропорты — Алма-Ата, Астана. Там и оборудование, и радары — все есть. Но погодные условия там всегда хуже. Поэтому, когда погода плохая, все самолеты суперкласса уходят на посадку в Караганду, где с оборудованием хуже, но с метеоусловиями лучше.

Вывод

Алексей, пилот:

На этот вопрос смотреть надо комплексно. Конечно, хорошо иметь хорошую инфраструктуру, хорошо иметь третью полосу. Но на безопасность полетов это не влияет.

Миф 4

Во всем виноват Левитин

Вопрос об отставке Игоря Левитина с поста министра транспорта поднимается после каждой авиакатастрофы. Равно как и вопрос о компетентности всех чиновников, управляющих авиацией, — не построили, недоглядели, не проконтролировали. Так как гражданская авиация существует не в вакууме, а у нас все пронизано коррупцией, то ей же объясняется и то, что у нас падают самолеты: потому что кто-то заплатил и поставил не ту деталь, которую нужно. И как теперь определить, сколько в авиакатастрофах личной ответственности, а сколько — коллективной?

Насколько миф распространен

Сильно.

Что на самом деле

Василий Савинов:

Нынешнее состояние авиации — это не проблема одного человека. Если сменить в Мос­кве главного гаишника, разве автомобили биться перестанут? Нет, конечно. Может быть, что-то изменится, может быть, где-то там, в отдельном месте, станут чуть лучше дороги. Но в целом ситуация кардинально не поменяется. Сейчас у того же Левитина в Минтрансе нет команды, нет концепции, которая бы показывала, какой должна быть российская авиация через пять лет, через десять лет, то есть четкого понимания, куда мы идем, что нам нужно менять.

Да, есть планы застроить страну новыми взлетно-поса­дочными полосами. Но это не концепция. Это история о том, как региональные бюджеты получают большие деньги, а потом их осваивают. Но к безопасности это не имеет никакого отношения.

 

Почему падают самолеты

 

Москва, 10.11.2011

 

Виктор Дятликович, Филипп Чапковский

Итоги расследования погубившей хоккеистов «Локомотива» авиакатастрофы, произошедшей в Ярославле 7 сентября, оказались неожиданными: вопреки большинству первоначальных версий причиной аварии названа ошибка экипажа. Между тем «жертвами» той аварии уже стали все самолеты Як-42 — их полеты были приостановлены, и обсуждается возможность их вывода из эксплуатации. Пострадали и небольшие авиакомпании: государство готовится сильно усложнить им жизнь. Получается, что, реагируя по горячим следам на любую авиакатастрофу, и обыватели, и власти руководствуются, скорее, не здравым смыслом, а набором мифов. «РР» пригласил в редакцию профессионалов отрасли и с их помощью попытался разобраться, какие из них имеют под собой основания, а какие — нет

ФОТО: АЛЕКСЕЙ КОЧЕМАСОВ

Миф 1

Во всем виноваты старые самолеты

Дата выпуска самолета становится предметом пристального внимания и простого обывателя, и властей после каждой аварии. Чаще всего возраст лайнера исчисляется несколькими десятилетиями, и это дает повод для очевидного вроде бы вывода: «Подняли в небо развалюху — она и развалилась». Логика понятна: продажные менеджеры привозят с аризонских помоек старье, гоняют их по маршрутам в хвост и в гриву, пока те не рухнут. Власти, в свою очередь, получают основание для борьбы со старыми самолетами, чаще всего той или иной конкретной марки. Так, после аварии в Петрозаводске 19 сентября этого года Дмитрий Медведев поставил воп­рос о снятии с полетов всех самолетов Ту-134, а после ярославской трагедии он усомнился в летной судьбе всех Як-42.

Насколько миф распространен

Предельно.

Что на самом деле

Федор Борисов, cтарший советник EPPA Russia:

Первая реакция после любой авиационной аварии обычно очень болезненная, резкая, но она, как правило, не имеет никакого отношения к природе произошедшего события. Помните старое армейское выражение: сейчас я разберусь, как следует, и накажу, кого попало? Так вот, после авиакатастрофы все обычно наоборот — наказывают, кого попало, а уже потом разбираются. А это очень плохо, потому что уводит нас в сторону от поиска реальной проблемы.

Первый ложный след, по которому обычно идут, — именно старые самолеты. Ложный он, потому что старых самолетов не бывает. Нет в природе такого определения. Я, например, не так давно летал в Голландии на самолете 1931 года разработки и 1943 года производства. Да, его, конечно, много раз ремонтировали, массу всего внутри поменяли, но я на нем чудесно летал, и он не старый. Самолет, выпущенный и 50, и 70 лет назад, сам по себе безопасен, если он соответствует требованиям летной безопасности. Если у вас все узлы сертифицированы, если вы следите за его состоянием, то проблема старого самолета — это не безопасность, а исключительно его экономическая эффективность: насколько авиакомпании выгодно его эксплуатировать.

Василий Савинов, партнер компании Strategic Aviation Solutions Int. (SASI):

Я бы для простого обывателя привел такой пример. У нас на улице очень много автомобилей-трехлеток, ввезенных из-за рубежа. И если посмотреть абсолютную статистику, то количество аварий в России разительно больше, чем в той же Западной Европе. Но это не оттого, что у нас машины-трехлетки, а у них новые — они поездили на них и отдали нам, чтобы мы на них разбились. Это больше от культуры вождения, состояния дорог.

Аналогичная ситуация и в авиации. Если импортному самолету 10, 15, 20 лет — это не показатель того, что он в плохом состоянии. Простой пример. Китай покупает исключительно новые самолеты. Через пять лет они начинают от этих машин избавляться, но их никто не берет. Потому что свежая машина за пять лет эксплуатации китайцами может прийти в такое состояние, что дальше эксплуатировать ее нерентабельно: больше на ремонт потратите, чем заработаете. В то же время мы сейчас берем для нашего проекта в одной из стран СНГ машину 85-го года выпуска. Она в прекрасном состоянии, потому что эксплуатировалась TNT, а у них одна минута задержки вылета уже считается опозданием, по которому происходит разбор. Соответственно, можно представить себе состояние этой машины — она работает лучше, чем автомат Калашникова. Вот разница между машиной возрастом 5 лет и 25 лет. Все зависит только от тех рук, которые ее поддерживали.

Алексей, пилот одной из ведущих российских авиакомпаний:

С точки зрения пилота нет абсолютно никакой разницы, сколько лет самолету — что год, что десять, что двадцать. В любом случае пилот сам принимает окончательное решение, вылетать или нет. Потому что он точно так же, как и пассажиры, хочет вернуться домой к жене и детям и ни в коем случае не полетит с какой-то серьезной неисправностью.

Есть, скажем так, официально разрешенный производителем список неисправностей, с которыми возможен вылет. Но если командир не чувствует себя уверенным в том, что он с этой неисправностью долетит, он и не полетит. Например, автопилот. Представьте: вы едете на машине, у вас отказал круиз-контроль. Это проблема? В общем-то, нет. Но с точки зрения пилота, если лететь долго, далеко, а пилотирование вручную — дополнительная нагрузка на экипаж, командир может просто отказаться.

Да, у старых самолетов такие неисправности случаются чаще, но решение всегда остается за пилотом.

Вывод

Федор Борисов:

Надо исходить из того, что самолеты делятся не на западные и не западные, хорошие и нехорошие, старые и новые, а на готовые к вылету и не готовые. Все остальное — это вопрос исключительно экономики авиакомпаний.