Вице-президент Адвокатской палаты Москвы Вадим Клювгант: « Государство провоцирует зависимость адвокатов от стороны обвинения »

Вице-президент Адвокатской палаты Москвы Вадим Клювгант

— Далеко не всегда верным критерием эффективности работы адвоката является полное оправдание подзащитного. Хотя бы потому, что мы защищаем не только невиновных. Часто задача адвоката — добиться того, чтобы его подзащитный понес ответственность только за то, что он в действительности совершил, и чтобы ему было назначено справедливое, не избыточно суровое наказание, с учетом всех его личностных качеств и обстоятельств произошедшего. И защищать виновного, добиваясь этих целей, бывает нисколько не легче, чем защищать невиновного.

О следователях и судьях

— Я сам в прошлом следователь и руководитель следственного органа. И мне очень неловко, а порой и просто стыдно за нынешний стандарт следственной работы. Да, есть и среди сегодняшних следователей высокие профессионалы. Но, к сожалению, «погоду» в следственных органах делают не они. Преобладающими тенденциями стали игнорирование презумпции невиновности, превратившейся в свою противоположность, и собирание бумаг вместо доказывания. Расследование преступлений, по своей сути, — интеллектуальная деятельность по доказыванию процессуальными средствами обстоятельств тех или иных событий и причастности к ним тех или иных лиц. Сегодня признаков такой деятельности, как и самостоятельного мышления следователей, я замечаю все меньше. Интеллектуальная, творческая деятельность все чаще подменяется процессом сбора различных бумаг, которые ни сами по себе, ни в совокупности ничего не доказывают, а лишь создают видимость наличия доказательств. Это и называется «шить дело». Такому подходу свойственна работа в рамках лишь одной версии произошедшего, изначально возводимой в степень истины. Другие версии просто не проверяются, а порой даже не выдвигаются. И все, что не укладывается в прокрустово ложе, избранное следователем, отметается за ненадобностью, для пущей важности именуемой «неотносимостью».

Такие дела могут быть многотомными. Не редкость уже и дела объемом в сотни томов.

Но это же видимость доказывания, потому что в реальности они в значительной степени наполнены материалами, не проясняющими сути дела и не доказывающими обвинение, а проще говоря — доказательным мусором.

Если же говорить о «специальных» делах, которые принято еще называть «заказными», то в них осуществляется откровенная и примитивная, а порой и демонстративная, подгонка всех материалов, называемых «доказательствами» под заранее выбранное обвинение назначенной жертве уголовной репрессии. Не уникальны в таких делах и прямые фальсификации.

Особенно прискорбно и разрушительно для права и правосудия то, что подобные дела в подавляющем числе случаев проходят в судах из-за пресловутого обвинительного уклона и некритичного отношения к обвинительным материалам. Вместо проверки и оценки всех доказательств с позиции закона и совести, на основе презумпции невиновности, происходит заимствование следственной обвинительной позиции в судебный приговор. Показатели, по которым сегодня оценивается работа следователей и судей, тоже способствуют — если не усугублению, то консервированию этой печальной ситуации.

О назначенных адвокатах

— Сейчас сильно сократился спрос на оплачиваемую адвокатскую помощь. Многие люди просто не имеют возможности платить. Другие в силу упадка правосознания и утраты доверия к следствию и суду, не хотят. А поскольку участие защитника в большинстве уголовных дел обязательно в силу закона, то в этих, очень частых, случаях в делах появляется защитник по назначению. Порой (и не так уж редко, к сожалению) следователи и суды, вопреки закону, назначают защитников и при наличии защитника по соглашению: в одних случаях для «подстраховки», в других — для облегчения той самой «подгонки» путем нейтрализации активного и непокорного адвоката.

При существующем порядке и назначение адвоката в дело, и оплата его работы (сама по себе позорно низкая, да еще и выплачиваемая зачастую с большими задержками) в наибольшей степени зависят от следователя или судьи — то есть, именно от тех, с кем адвокат в силу своего предназначения должен спорить, отстаивая права своего подзащитного. Так, на досудебной стадии именно следователь является должностным лицом, назначающим адвоката и подтверждающим выполнение им оплачиваемого объема работ. На мой взгляд, так государство, во-первых, не исполняет должным образом свою конституционную обязанность по обеспечению каждому квалифицированной юридической помощи, а во-вторых, провоцирует зависимость адвокатов от их процессуальных оппонентов, а то и недопустимые формы сотрудничества адвоката со стороной обвинения вопреки интересам подзащитных. Ни в коей мере не оправдывая недобросовестных адвокатов (мы в Совете Адвокатской палаты Москвы занимаем по отношению к ним бескомпромиссную позицию, вплоть до исключения рядов сообщества), не могу не отметить эту зависимость как крайне негативный для интересов правосудия фактор. Ведь, как мы знаем, спрос всегда рождает предложение.

Тем важнее разрабатываемый сейчас адвокатским сообществом порядок выделения адвокатов для работы по назначению, максимально снижающий риск такого недобросовестного сговора и влияния на адвоката. Этот порядок, в соответствии с недавним изменением закона, будет обязательным для всех правоприменителей.