Главный вопрос — почему Россия?

Так почему же Карталинско-Кахетийское царство под Ираклием стремилось к союзническим отношениям с Россией? А.Епифанцев оказался неправ, пытавшись объяснить это стремление лишь коварством грузинского царя, которое переносится и на поведение грузин как народа. Но должен ведь быть какой-то мотив, объясняющий ответственейший шаг Ираклия. Во-первых, на вечную благосклонность со стороны Ирана, тем более после смерти Керим-хана и упадка династии Зендов, Ираклий рассчитывать не мог — вот уж действительно «ничто не вечно под луной» (как говорит г-н Епифанцев). Но почему в качестве главного союзника выбиралась именно Россия? Г-н Епифанцев утверждает, что лишь потому, что Россия была самая сильная из всех возможных хозяев грузин. Но Россия так усилилась лишь к концу правления Петра Великого. Мотив — «хотим самого сильного» — не может служить единственным объяснением «поведения» грузинских царей, которые, как известно, еще задолго до Петра пытались наладить союзнические отношения с Россией (мы уже упомянули об Александре Кахетинском). Да и при Петре Россия еще вовсе не была самой сильной державой в кавказском регионе. Так почему же именно Россия стала выбором грузин?

Объяснение тому — религия. Автор статьи упоминает о религиозном факторе, как лишь об уловке в дипломатическом арсенале Ираклия с целю разжалобить императрицу Екатерину. Но это отнюдь не так. Как раз Российская империя использовала фактор единоверия как дипломатическое оружие, с помощью которого можно было эффективно воздействовать на христианские чувства грузинского царя, да и всего народа. Обратимся опять к документам.

В одном из интереснейших документов Российской империи, касающегося Грузии второй половины 18-ого века, — составленном между 4-м и 25-м ноября 1768 года, а документ озаглавлен так — «Разсуждение о способах, какими грузинцы преклонны быть могут к восприятию участия в настоящей с Портою отоманскою войне», помимо прочего говорится: «Привычка грузинцов к беспокойному житью и к воинским упражнениям и подвигам, одинакое исповедание веры с господствующею здесь, происходящее от того (!!) в них ко всероссийскому императорскому двору усердие и доброжелательство к российскому народу, надежда при составлении общественнаго с здешнею империею против Порты отоманской дела, лутчия получить успехи, нежели какия имели, по невозможности употребления ныне против их великих с турецкой стороны сил, прислужность к здешней стороне, могущая им приобресть для будущаго времяни разныя и прочныя выгоды — все сие, кажется, долженствует облехчить употребляемое старание к преклонению их в настоящей войне возыметь участие.

Если может произойти какое-либо затруднение, то, чаятельно, скоряе от грузинскаго владетеля Ираклия, нежели от Соломона имеретийскаго. Ираклий, имея нужду защищать свое владение только от лезгинцов, а от турков будучи отделен владением Имеретийским, от котораго в такое время, когда нет на оное наступления, не вспомоществуется ли и против лезгинцов, совсем не чувствует тягости турецкаго соседства /.../ Но поколику теплота веры в грузинцах великая, то Ираклиево упорство может преодолено быть устрашением его и в совести..». (Мачарадзе, стр.287).

Как говорится, комментарии — излишни. Подобными «устрашениями» полны письма императрицы и ее представителей, адресованных Ираклию II-y и Соломону I-y. Соломон, в свою очередь, 20 октября 1766г. писал кизлярскому комендантy Н.Потаповy, передать его просьбу Екатерине в связи с требованием турецкого султана, легализовать запрещенную Соломоном торговлю пленниками — турки к этому моменту уже разорили Имеретию по указанной причине и взяли в плен 800 человек. Имеретийский царь заявляет, что предлагал султану больше золота и другой дани, лишь бы не продавать «христианских душ», однако султан ему отказал. Соломон просит российскую императрицу о помощи, но вовсе не в таком понимании, в каком А.Епифанцев понимает «зов Грузии» — западногрузинский царь хочет не вовлечь Россию в действия против Турции, a создать такую ситуацию, чтобы «пленников туркам не продавать», «но буде салтан на оное силою станет наступать и принуждать к продаже им христиан, то я ни для чего поступить не намерен на такое душепогубное позволение своему народу и лутче желаю лишится всего богатства и величества нежели душу свою погубить и себя в порицании оставить. И в таком случае, ежели паче чаяния не удастся мне выше означенное преодолеть, я намерен мое царство оставить и прибегнуть под протекцию благочестивейшей и всемилостивейшей государыни..»....И просит Екатерину обеспечить его переселение в Россию вместе со своими «князьями, дворянами и служителями» (Мачарадзе, стр.228). Какой-нибудь другой царь, в рамках «поведения» своего народа, может быть, согласился бы на требования султана — подумаешь, какие-то там пара сотен пленников и пленниц для султанского гарема — однако не Соломон — христианин!

Армянский историк конца 19 — нач.20 в.в. Арахел Бабаханян (Лео) считал, что воцарение после длительного перерыва (с1632г. в Тифлисе сидели омусульманенные цари) Теймураза II и его сына Ираклия II в Восточной Грузии (1744г). в качестве христианских правителей открывала новую страницу в грузинской истории, что было весьма важно и для армянского народа, так как в Грузию «возвращались времена Вахтанга VI, когда в Картли и Кахетии господствовала христианская политика» (цит. по М.Думбадзе: «Освобождение Картли-Кахетии от иранского владычества», Очерки истории Грузии, т.4, Тбилиси 1973, стр.603). А английский путешественник Ханвэй отмечал, что после смерти Надир-шаха царь Ираклий имел хорошие шансы стать шахом Ирана, однако в победе наряду с позицией Османской империи ему мешала его принадлежность к христианской вере (Jonas Hanwey, Zuverlässige Beschreibung seiner Reisen, von London durch Russland und Persien. Hamburg und Leipzig 1754, S.427). Видимо, Ираклий не захотел «мимикрировать» даже ради шахского престола и не отрекся от Христа — вопреки представлениям А.Епифанцева о нем.

В принципе секретом никогда не был мотив единоверия в сближении Грузии с Россией, даже в атеистическую советскую эпоху, однако перечисленные выше документы дополнительно подкрепляют известную истину, проигнорированную г-ном А.Епифанцевым: основной причиной российского выбора грузинских царей была христианская вера, фактор единоверия русского и грузинского народов.