Основные концепции происхождения славян по данным археологии.

У археологии есть методические проблемы с прослеживанием этногенеза. Этнос мы определяем, в основном, по языку, а археология видит исключительно материальную культуру. Так что, мы не всегда уверены стопроцентно в своих выводах, так как язык может развиваться вместе с материальной культурой, а может и отдельно.

У археологов, работающих, естественно, с широким привлечением данных истории и лингвистики, есть и свой сугубо археологический метод — метод ретроспективы. Хотя археологические культуры не всегда и не обязательно должны соответствовать этносам, все же в пределах существования одного этноса должна иметь место передача от поколения к поколению неких общих традиций в материальной культуре. А следовательно, можно найти уходящую все дальше вглубь веков цепочку культур, где такая традиция прослеживается, а тем самым найти и пути развития этноса. Итак, ретроспективный метод, т.е. попытка проследить преемственность культур от известного к неизвестному.

Скажем, мы знаем археологическую материальную культуру городов и поселений Киевской Руси X-XII веков. Она точно славянская, мы это знаем достоверно и однозначно.  От этой культуры мы имеем право проследить ту цепочку типологических рядов, которая ведет к культурам более раннего времени, т.е. до Х века. Какие это культуры на территории будущего славянского расселения? Во-первых, это культуры типа Луки-Райковецкой (правый берег Днепра) и т.н. культура Роменско-Борщевская (левый берег Днепра). Эти культуры датируются VII-X веком, они имеют преемство в археологических формах с культурой Киевской Руси, они расположены на тех же территориях, мы и вправе сказать, что эти культуры, безусловно, славянские.

А что дальше? Вернее, что прежде? Здесь, по мере развития археологической науки, сменились несколько концепций, наиболее авторитетными и развернутыми среди них были три:

1) Долгое время основной в отечественной историографии считалась южная или «днепровская» концепция, предложенная Борисом Александровичем Рыбаковым, Михаилом Юлиановичем Брайчевским и др. их коллегами. Она основывалась на автохтонном утверждении, что славяне всегда жили там, где они живут. Этногенез славян происходил в Поднепровье. Территория Укранины изначально славянская.  Они выстраивали следующую ретроспективную схему:

Древняя Русь (X-XII вв.) =>

славянские памятники VII-IX вв. (древности типа Луки-Райковецкой к западу от Днепра и роменско-борщевская культурая на его левобережье =>

черняховская культура (III-V вв. н.э)=>

зарубинецкая культура (III до н.э.-III в. н.э.) =>

далее следовала скифская “зольничная” культура V-III вв. до н.э. =>

тшинецко-комаровская эпохи бронзы (XV-XII вв. до н.э.).

В 1940-1950-е гг. предшественницей славянских памятников в Поднепровье была лишь черняховская культура III-IV вв., и просто-напросто не оставалось другого выхода, как видеть в ее носителях тоже славян. Но существовало труднопреодолимое препятствие: цепочки культурной преемственности рвались, связи между звеньями оказывались слишком слабыми, и держались они на подсознательно, априори, принятом признании автохтонности всех культур. Особенно разительна была разница последних пар звеньев: черняховская культура и славяне. Хронологический разрыв составлял около 400 лет. Разрыв между черняховской культурой и историческими славянами пытались ликвидировать при помощи так называемых “древностей антов” VI-VII вв. Они были представлены серией кладов, но не был тогда еще известен пласт поселений и могильников, соответствующий этим древностям. Была предпринята попытка зачислить “древности антов” в черняховскую культуру, повысить ее верхнюю дату до VII в. и, таким образом, сомкнуть ее со славянскими культурами.

В 1960-е были открыты памятники, соответствующие «древностям антов» - поселения и могильники, на которых встречались и вещи из “антских кладов”, и своеобразная так называемая керамика “пражского типа”. Оказалось, что искать такие памятники нужно в необычных топографических условиях: в местах низких, зачастую ныне затопляемых во время половодий. Число памятников начало стремительно расти, и вскоре археологи стали различать на обширных пространствах Восточной и Центральной Европы целых три, очень похожих друг на друга, раннеславянских культуры VI-VII вв., т. наз. культуры «пражского типа» — пражско-корчакскую, пражско-пеньковскую и колочинскую.

Облик памятников этих культур хорошо соответствует тем описаниям быта ранних славян, которые мы находим у византийских авторов-современников, а ареалы трех культур, во всяком случае пражско-корчакской и пеньковской, вполне соответствуют и зонам расселения трех крупнейших группировок славянских племен, описаных Иорданом — склавинам, антам и венетам. Сходные древности обнаружены и в Нижнем Подунавье —где славяне активно действовали в VI-VII вв.. Ясно ощущается и преемственость с последующими славянскими культурами кануна Киевской Руси. Короче, особых сомнений славянская принадлежность этих памятников не вызывает. Ныне это тот отправной пункт, от которого можно начинать дальнейшие ретроспективные поиски. Славянская археология в 60-х годах сделала чрезвычайно важный шаг, уверенно спустившись по лесенке ретроспекции на одну двухсотлетнюю ступеньку.

 

2) В 1970-1980 гг. очень распространенной и фактически официальной стала концепция Валентина Васильевича Седова. Это «западная» или «польская» концепция. В основе её — гипотеза лингвиста Тадеуша Лер-Сплавинского о висло-одерской прародине славянства. Во многих аргументах она наследует трудам польских археологов первой половины и середины XX в. Здесь ранние этапы славянского этногенеза уходят на территорию Польши, в Висло-Одерское междуречье. 

Древняя Русь (X-XII вв.) =>

славянские памятники VII-IX вв. (древности типа Луки-Райковецкой к западу от Днепра и роменско-борщевская культурая на его левобережье =>

раннеславянские пражско-корчакская и пражско-пеньковская культуры V-VII вв.

черняховская культура (III-V вв. н.э), которая представляет собой смесь сарматских эллементов и продвинувшихся в причерноморье носитлей пшеворской культуры =>

пшеворская культура II в. до н.э. — IV в. н.э, предком которой является =>

культура подклошевых погребений в Висло-Одерском междуречье (500—400 гг. до н. э) =>

поморская культура IV-III вв. до н.э. =>

лужицкая культура (XVIII-XIV вв. до н. э. – эпоха бронзы).

По мнению В.В. Седлова, славянами были уже носители культуры подклёшевых погребений. В результате миграции кельтские племена вошли в соприкосновении с праславянами, и культура подклёшевых погребений трансформируется в пшеворскую (II—IV века), а кельты в Польше ассимилируются славянами. Во II-III веках славянские племена пшеворской культуры из Висло-Одерского региона мигрируют в лесостепные районы междуречья Днестра и Днепра, заселенные сарматскими и позднескифскими племенами, принадлежавшими к иранской языковой группе. Одновременно происходит перемещение на юго-восток германских племён гепидов и готов, в результате чего от нижнего Дуная до Днепровского лесостепного левобережья складывается полиэтничная черняховская культура с преобладанием славян. В процессе славянизации местных скифо-сарматов в Приднепровье формируется новый этнос, известный в византийских источниках как «анты». В конце IV века развитие пшеворской и черняховской культур прервалось нашествием гуннов. В южной части ареала пшеворской культуры, там, где в этногенезе славян участвовал кельтский субстрат, складывается пражско-корчакская культура, распространяемая на юг мигрирующими славянами. В междуречье Днестра и Днепра в V веке складывается пеньковская культура, носителями которой стали потомки черняховского населения — анты. Вскоре они расширили свой ареал за счет левобережья Днепра.

Однако приходится констатировать, что трудности не исчезли. Наоборот — возникли новые. Хронологический разрыв сократился, но разница облика этих славянских культур и их предшественниц на обоих путях стала еще резче.

С одной стороны, мы видим эффектные и яркие черняховскую и пшеворскую культуры с богатейшим ассортиментом разнообразнейших форм посуды: серой гончарной в черняховской, чернолощеной лепной в пшеворской (миски, кувшины, вазы, причем миски составляют значительный процент). С другой — славянские культуры с их исключительно лепной грубой керамикой, представленной лишь высокими слабопрофилироваными горшками да иногда сковородками. Мисок, ваз и кувшинов практически нет вовсе.

Большие черняховские могильники почти всегда биритуальные, есть и трупоположения, и трупосожжения, во многих из них обилие разнообразных вещей: фибулы, пряжки, подвески, ожерелья, нередки стеклянные кубки. В трупосожжениях пшеворской культуры, кроме тех же фибул и пряжек, — масса оружия, ритуально согнутые мечи, копья, шпоры, умбоны щитов. Есть такие же находки и на поселениях, тоже, как правило, больших, долговременных. Черняховцы к тому же строили, наряду с обычными общеевропейскими небольшими полуземлянкам, длинные наземные дома.

Всего этого нет в славянских культурах: ни длинных домов, ни трупоположений, ни оружия и других вещей в погребениях; находки фибул, как и прочих металлических изделий, — большая редкость. Поселения и могильники, за редкими исключениями, невелики, кратковременны. Различна сама структура этих культур, “мисочных” и “фибульных” в первом случае, “горшечных” и “бесфибульных” — во втором.

Проблема стала решаться в конце 1960 – начале 1970-х гг. – была выявлена киевская культура (III - V вв. н.э.), являющаяся с одной стороны, достоверным предшественником культур пражского круга, с другой – наследником зарубинецкой и местных «городищенских» культур.

 

3)  «Припятская» гипотеза – т.к. важнейшие этапы происходили в белорусском Полесье и бассейне Припяти.Начиная с 1980-х гг.   известные ленинградские археологи Дмитрий Алексеевич Мачинский, Марк Борисович Щукин и Глеб Сергеевич Лебедев сформулировали свою концепцию по этногенезу славян.  

Языковые предки славян к середине I тысячелетия до н. э. представляли собой совокупность родственных групп, рассеянных родовыми коллективами по лесной зоне Восточной Европы и говоривших на сходных диалектах прабалтославянского языка, отличия в которых нарастали по мере географического удаления друг от друга. Возможным археологическим эквивалентом прабалтославян в VIII—IV веках до н. э. является «городищенские культуры», в частности – милоградская культура. Для этих близких культур раннего железного века характерны: расселение на постоянных родовых укрепленных городищах, жилище слегка углублено в землю с очагом в углу помещения, ямные могилы с кремацией без инвентаря, высокие лепные горшки, узколезвийные топоры, слабоизогнутые серпы, костяные наконечники стрел.

К III веку до н. э. милоградская культура исчезает в результате сокрушительного продвижения сарматов на Запад, но более северная культура штрихованной керамики без видимых потрясений продолжает своё развитие до IV века.

Археологически пустующая область милоградцев со II века до н. э. частично заполняется памятниками зарубинецкой культуры, возникшей в результате прихода с запада нового населения (вероятно бастарнов), которые включили в свой состав оставшихся обитателей. К началу II века зарубинецкая культура гибнет под напором очередной волны кочевников (сарматов и аланов) и экспансии готов с побережья Балтики. На смену в Среднем Поднепровье приходят так называемые постзарубинецкие памятники (или памятники киевского типа), соответствующие новому образу жизни местного населения, которое вынуждено часто менять места обитания. Структурно киевская культура очень близка милоградской: схожий хозяйственный уклад, тип жилища, набор орудий труда, украшений и посуды. Одновременно в Среднем Поднепровье появилась черняховская культура (ассоциируемая обычно с миграцией готов), памятники которой не смешиваются, а скорее соседствуют с постзарубинецкими древностями.

В I—IV веках праславянские племена, входившие в конгломерат родственных племён балто-славянской общности, были известны римским авторам под именем «венеды». Эти венеды обитали в лесной зоне бассейна Днепра между Днестром на западе и верховьями Оки на востоке. Археологически область расселения венедов соответствует киевской культуре и белорусскому варианту культуры штрихованной керамики.

К югу от границ киевской культуры, где лесные массивы переходят в лесостепные районы, с III века до н. э. до V века существует так называемая «зона археологической трудноуловимости» (где не обнаруживаются опорные археологические памятники). В этой пограничной области венеды вступали в контакты и конфликты с другими, более четко оформленными этносами, что способствовало выработке праславянского самосознания и формированию особого этноса в южной части расселения балто-славянского этномассива.

В первой половине IV века какая-то часть венедов была включена в состав готского объединения, их южная часть после разгрома державы в Германариха (около 375 года) оформилась в Антский союз племён, что находит отражение в возникновении в V веке достоверно славянской пеньковской культуры на базе киевской. Пеньковские памятники оставлены населением, которое продвинулось из лесной зоны на юг в лесостепной и степной ареалы черняховской культуры и стали вести оседлый образ жизни в условиях гунно-аварского владычества. В VII веке пеньковская культура замещается памятниками позднего варианта пражско-корчакской культуры, в которой видят консолидирующую основу для формирования славянского этноса.

Памятники достоверно славянской пражско-корчакской культуры появляются в V веке на границах с кельто-германским миром в верховьях Прута, Днестра, Вислы. Эта культура связана с мощным миграционным движением праславян в эпоху Великого переселения народов на запад и юго-запад в Среднюю Европу и Балканы из глубин лесных массивов Восточной Европы. Структурно пражские памятники очень близки киевским. Одновременно эволюционное расширение ареала праславян происходит также на восток и север, что находит отражение, в частности, в колочинской культуре.

В контактах с более развитым кельто-греко-германским миром окончательно оформилось этносамосознание славянского этноса и перешло в эпическую память древнерусских и польских летописей о прародине славянства на Дунае. В VI—VII веках у славян на Дунае и в Средней Европе формируется новый, более прогрессивный хозяйственный уклад, основанный на пашенном земледелии с использованием железных пахотных орудий. С VIII века этот хозяйственно-бытовой комплекс становится этнографическим маркером славянского этноса. На его базе в дальнейшем происходит консолидация в единый этнос родственных по языку прабалтославянских племён в лесной зоне Восточной Европы, откуда и началась экспансия праславян на юго-запад.