Авылымны сагынганда (Вспоминая деревню)

 худ. Илья Максимов

 

Когда мой отец приехал за своей бабушкой Атук, чтобы забрать её в Тямти, она спросила его, как он думает ее содержать. Отец ответил, что готов даже пастухом работать, ради того, чтобы его бабушка ни в чём не нуждалась. Та была тронута таким ответом и в благодарность подарила внуку крытую сукном шубу, а также подвески в виде серёг, сделанные из золота и драгоценных камней, и одну сторону украшений для спины, состоящую из серебряных монет царской чеканки и бисера. При этом она наказала, чтобы украшения эти Василий подарил своей жене после венчания в церкви. Мой отец выполнил её пожелание. Правда, его мать Татьяна (Кара Татый) тайком забрала эти украшения у невестки (моей мамы) и отдала своей дочери Агриппине. Вот таково семейное предание.

 

Табигать баласы (Дитя природы)

Худ. Илья Максимов

 

Что касается сестёр отца, то Мария вышла замуж за Евдокима Пузырёва. У них было шестеро детей: Афанасий, Фёдор, Груня (Агриппина), Иван, Алексей, Василиса. Афанасий и Фёдор жили в родной деревне Янцевары.

Анисья была выдана замуж за Кузьму Волкова из деревни Старые Карбаяны (Колбагыш), из который отделился посёлок Петровское, где и жил Кузьма с семьёй. У них было двое детей – Петр и Николай, оба погибли на фронте.

Анна была замужем за искусным портным Михаилом Васильевичем Савельевым (Васильевым). У них было семеро детей: Григорий, Марфа, Тимофей, Василий, Пётр, Мария и Иван.     

 

Теперь об отце

Папа был видным человеком: высокого роста (около 180 см), хорошо сложён, очень сильный физически, имел чёрные вьющиеся волосы, а борода и усы у него были рыжие. Он был третьим ребёнком у своих родителей.

Если раньше семья имела 6 десятин земли, то после смерти моего деда семья осталась с тремя десятинами, поэтому хлеба до нового урожая не хватало, что вынуждало людей побираться. Так, мой отец запрягал в сани лошадь, сажал младшую сестру рядом с собой и направлялся в богатое русское село Гороховое поле. (От д. Тямти до с. Субаш – 700-800 м, до с. Гороховое Поле – 1,5 км. Прим. авторов книги)

Оставив у знакомых лошадь, обходил село, прося милостыню. В это время мальчишки дразнили отца «нищим», а он собранным в мешок хлебом наотмашь бил этих мальчишек, так как был выше и сильнее их.  

   На следующее лето, после смерти мужа, бабушка отдала папу в подпаски. Вместе с пастухом он пас отару овец и коз, а с осени пошёл учиться в деревенскую земскую школу. Не знаю, как он учился, но, по моей оценке, он был малограмотным.

Когда Василию исполнилось 15 или 16 лет, муж старшей сестры Агриппины, Сафонов Михаил Григорьевич возил его две зимы подряд на заработки в шахты города Кизила Пермского края. По рассказам папы, он, влезая в лямки, тянул салазки, гружённые углём из лавы в штрек, откуда уголь ссыпался в ленту транспортёра или в вагонетку.

К этому времени сестру Марию выдают замуж. Дома остаются младшие сёстры, и основную работу по хозяйству выполняет отец: ему приходится пахать, боронить, сеять яровые и озимые, убирать урожай, заготовлять корма и дрова, заниматься перевозкой. Семья держала лошадь, корову, овец и кур.

В 1919 году отца призывают в Красную Армию. После прохождения курса молодого бойца его зачисляют рядовым красноармейцем 1-го интернационального полка, который направляют для подавления чеченцев. С отцом в этом же полку служил парень из деревни Субаш по имени Макар.

После окончания этой операции отца направляют на нефтепромыслы в город Грозный, где он после обучения работает тартальщиком.

 

 

 Бойцы, добывающие нефть, на рабочих местах находились при оружии, т.к. чеченцы нападали на них и бросали их на шкивы, обрекая на неминуемую смерть. Так они проявляли своё отношение к России и Советской власти. Это и не удивительно: Англия и Турция науськивали горские народы на борьбу за свою независимость в течение 340 лет. Это продолжается до сих пор. На самом деле этим покровителям нужна нефть и другие полезные ископаемые Кавказа.

В 1922 году отец демобилизовался и приехал в Тямти с мешком денег, которые, пока он ехал, превратились в пустые бумажки. Советское правительство после гражданской войны и разрухи провело первую денежную реформу, и все деньги, заработанные отцом на нефтепромыслах, в раз пропали.  

В деревне отец застал полную разруху. Ещё в 1919 году сгорела вся деревня, за исключением четырёх домов зажиточных семей: Дмитрия Илларионова, Ибраевых…. Народ посчитал, что это несправедливо, что все погорели, а они остались невредимыми, и кто-то ночью поджёг и эти четыре дома.       

 Бабушка жила во временно построенном доме с земляным полом, но самое главное – она сохранила в своём хозяйстве корову, благодаря которой семья пережила голод 1921 года.

История женитьбы

В 1923 году отец надумал жениться. Увидев несколько раз маму в Субашах и Тямтях, он решил свататься по всем правилам, существовавшим среди кряшен. Вместе со своей матерью он пошёл к Анне Ильиничне просить руки её дочери. Но получил отказ, причина которого, вероятно, заключалась в том, что у отца не было нормального дома для настоящей семейной жизни. Времянка с земляным полом ни бабушку, ни маму не устраивала.

Мама вспоминала, что, когда бабушка провожала папу от крыльца до ворот, она встала напротив открытого окна и, дразня отца, промолвила, что у этого парня, оказывается, очень толстые губы.

 Раз женитьба по правилам не получилась, отец пошёл на хитрость: он задумал уговорить тётушку Анисью, которая приходилась родственницей Анне Ильиничне, позвать маму в Тямти, придумав какую-нибудь причину. Тётя Анисья нашла повод быстро: она пошла в Субаши вроде как в магазин и на обратном пути зашла к бабушке и между разговорами предложила ей послать маму в Тямти к ней за капустной рассадой.

На следующий день, после обеда, мама взяла решето и пошла в Тямти к тёте Анисье. Придя к ней, она застала там отца. Немного поговорив с ними, мама опять наотрез отказалась выйти замуж за Василия, после чего её вместе с ним заперли в клеть, которая находилась напротив дома через дорогу. В ней они простояли всю ночь, ухватившись за ручку двери, а утром мама, высунув руки в слуховое окно, кричала и просила, чтобы её освободили. Но никто к клети не подошёл, хотя все прекрасно слышали её крики о помощи. Отец всё это время уговаривал её и обещал, наверное, золотые горы. В такой ситуации ей ничего не оставалось, как согласиться на его уговоры и выйти за него замуж.

Несмотря на любовь и внимание отца, она долго не могла привыкнуть к нему. Отец был крупного и крепкого телосложения. Она рассказывала, что, когда утром просыпалась, то видела лежащего рядом огромного мужчину с большим лицом и руками, как брёвна. Мама несколько раз возвращалась домой к матери и говорила, что она мужа не любит, и просила позволения жить в отчем доме. Но Анна Ильинична такого разрешения не дала и сказала, что муж твой – видный, здоровый мужик, тебя любит, время придёт, и ты его полюбишь. Так мама снова возвращалась к мужу в дом-времянку с земляным полом.

Моя тётя Анна, младшая сестра папы, очень хорошо, ласково и приветливо относилась к жене брата, во всём её поддерживала и защищала. Что касается отца, то он, прожив с мамой 25 лет, не тронул её даже пальцем и глубоко уважал. Значит, я думаю, он любил её по-настоящему. А мама так и не полюбила отца, об этом мне сказала моя родная сестра Анна, которая проживала совместно с ней последние 25 лет.

 

Мечта о новом доме

В 1924 году родился мой старший брат Иван. С появлением ребёнка жить в доме-времянке стало ещё труднее, и родители решили построить нормальный дом. А где взять стройматериал? С лесом было туго. Волостной исполком выделил только 10 кубометров леса. Недостающую часть надо было где-то добывать. В ночное время отец брал маму с собой в лес. Именно тогда произошёл случай, когда она в темноте по неосторожности ударилась животом о бревно, в результате чего родила мёртвую девочку.

Мама вспоминала, как отец ухитрялся привозить лес, который находился в полутора километрах от деревни. У них был конь по кличке Бегун, очень крупный, сильный и резвый. Отец вечером запрягал его в длинную арбу, специально предназначенную для перевозки брёвен, и ехал в лес. Два шестиметровых бревна, диаметром 32-36 см, заранее заготовленных вместе с мамой, он укладывал на арбу и вёз домой. Доехав до начала переулка, отец давал коню условный знак, и тот летел стремглав и на полном ходу заезжал прямо во двор, где его, заранее открыв ворота, поджидала мама. Вот так они добывали брёвна для постройки дома.    

Я родился в доме-времянке 27 декабря 1926 года, и отец сразу же получил свидетельство о рождении в Мамалаевском волисполкоме, который находился в 10 км от д. Тямти. Причина такой спешки заключалась в том, что детям, родившимся до нового года, полагался земельный надел.

 

Новый дом

В 1927 году отец наконец-то построил новый дом. Только для сеней леса не хватило, и они были сооружены из липовой коры. Между новым и старым домом был вырыт погреб. Справа от дома-времянки находился лабаз, ещё правее хлев для коровы и овец, затем лабаз для дров, рядом с которым был построен сарай для коня. От сарая в сторону улицы – сенник. Между сенником и новым домом были установлены на трёх дубовых столбах ворота, в обе стороны от которых были сделаны дощатые сплошняком изгороди. Впереди дома располагался, огороженный на первых порах плетнём из лещины (лесной орех), палисадник. Позднее плетень заменили на жерди.