Глава 1. Восстановление Православия и новый бунт

 

Итак, 4 июня 713 г., в Троицын день, Константинополь внезапно узнал о смене императора. Очевидно, кандидатура нового правителя заранее была определена группой заговорщиков, в массе своей представлявших не армию (как это было обычно), а гражданских чиновников. В пользу этой версии говорит тот факт, что военные лица, руками которых Филиппик был устранён, вскоре были казнены, а в храме Святой Софии при полном стечении народа патриарх Иоанн венчал на царство бывшего первого секретаря свергнутого императора Артемия, который принял новое имя Анастасий II. Видимо, как полагают исследователи, выбор имени был связан с тёплыми воспоминаниями в народе об императоре Анастасии I, некогда сумевшем умиротворить Империю после внутренних неурядиц и грубого исавра Зенона[876].

И, действительно, уже первые шаги императора несли мир и покой в дома граждан. Сразу же после венчания на царство Анастасий II торжественно объявил о признании Шестого Вселенского Собора, изображение которого было восстановлено на тех же местах, где их велел уничтожить Филиппик. Затем по требованию царя Константинопольский патриарх Иоанн (712–714) отправил Римскому папе Константину (708–715) синодальную грамоту, в которой заявлял о своём православии и объяснял, почему при прежнем царе он вёл столь двусмысленную политику. В заключение патриарх просил у папы снисхождения и прощения. Конечно, за измену Церкви приходилось платить высокую цену — патриарх отмечал, что своё православие он засвидетельствовал у папского апокрисиария и просил Римского епископа принять его в общение. Не трудно понять, что ни о каком равенстве двух великих церковных кафедр говорить в тот момент времени не приходилось.

Некоторое время Рим пребывал в неведении относительно того, что случилось в столице, но когда оттуда прибыл вновь назначенный экзарх Италии патриций Схоластик и предоставил папе послание императора с исповеданием веры, радость в Вечном городе была велика. Понтифик, конечно, простил патриарха Иоанна, с почестями встретил портрет нового императора, включив его имя в церковные диптихи, и допустил к исполнению обязанностей дукса римских войск Петра, направленного сюда ещё Филиппиком.

Вслед за этим Анастасий II предпринял решительные и умелые шаги по восстановлению армии и государственного управления. Он смело назначал на руководящие посты в войсках молодых командиров, хорошо зарекомендовавших себя в прежних боях и сражениях. Во главе фем также стали талантливые администраторы, которые, безусловно, сумели бы наладить жизнь в провинциях и обеспечить их безопасность. Опасаясь новых атак на Константинополь, император организовал срочный ремонт крепостных стен столицы, одновременно с этим отдав приказ готовить новый флот и запасы на случай осады города[877].

Велением царя Даниил, являвшийся префектом города Синопа, срочно отправился в Дамаск с предложением мира к Арабскому халифу, а также для сбора сведений о приготовлениях арабов. Его возвращение в Константинополь подтвердило худшие опасения византийцев — арабы готовились в поход на греческую столицу. Набег в 714 г. Арабского вождя Масальма в Романию, закончившийся для мусульман обычной победой и овладением богатой добычей, только усугубил опасения царя.

Неопределённость ситуации продолжалась до 715 г., когда умер халиф Валид и его место занял его брат Сулейман. Обычные в таких случаях церемонии несколько замедлили темпы подготовки нового арабского вторжения. Но вскоре в Константинополе были получены сведения о том, что мусульманский флот вышел из Александрии и направился в Финикию для сбора кипарисового дерева, необходимого для строительства новых кораблей.

И здесь Анастасий II проявил завидное мужество и опытность в деле. Он решил предупредить арабов и составил план нападения на арабский флот. Согласно диспозиции, все фемы должны были направить свои военные отряды на остров Родос, где собирался римский флот во главе с генеральным логофетом Иоанном. По плану византийцам надлежало напасть на арабские корабли, пока они ещё не подготовились к походу, и сжечь их, расстроив сухопутные силы мусульман на берегу. Стратегия царя была блестящей, вызвала одобрение всех военачальников и наверняка сулила успех, но в дело вмешалось новое обстоятельство. В силу неведомых причин войско фемы Опсикия, давно уже не напоминавшее армейскую часть, отказалось повиноваться императору Анастасию II. Есть предположение, что бунт был вызван тем, что их вождь, лишивший Филиппика царского трона, погиб от рук ближайшего окружения Анастасия II[878]. Во всяком случае, солдаты зарубили мечами генерального логофета и покинули остров Родос. Они уже доплыли до гавани Адраммития, когда решили объявить своё непослушание государственным переворотом и поставить во главе Римского государства нового императора.

Видимо, не поделив между собой этот высокий, хотя ещё и недосягаемый пост, мятежники остановили свой взор на первом попавшемся чиновнике, не имевшем к ним никакого отношения — сборщике податей в феме Опсикия Феодосии III. Тот, человек простой и скромный, бросился в горы в поисках спасения от этой незаслуженной чести, но солдаты поймали его и провозгласили императором[879]. Затем мятежная армия вернулась в свою фему и взбунтовала всё население, причём к восставшим присоединились проживавшие здесь натурализовавшиеся потомки готов, которых называли «готогреки».

Император Анастасий II с большим хладнокровием встретил известие о новом бунте, поручив охрану Константинополя верным людям и выстроенному им флоту, а сам переехал в Никею, чтобы оттуда руководить обороной. Тем временем мятежники заняли Хрисополь и оттуда почти 6 месяцев вели морские бои с имперским флотом вблизи Константинополя. Феодосий, волей обстоятельств вынужденный стать во главе мятежной армии, действовал на удивление разумно и проявил талант полководца. В какой-то момент он сумел использовать ошибку осаждённых константинопольцев и, переправив свою армию на фракийский берег Босфора, подошёл к сухопутным стенам столицы.

Как обычно, кто-то из горожан предал сторонников законного императора и открыл бунтовщикам ворота. Мятежники проникли в город и овладели им, предаваясь безжалостному грабежу и насилию над жителями[880].

Став правителем города, Феодосий, однако, не решил ещё проблему преемственности трона. С этой целью он обратился к посредничеству Константинопольского патриарха св. Германа (715–730) и отправил вместе с ним в Никею к императору Анастасию II всех его бывших офицеров, захваченных в плен. Безусловно, это был акт доброй чести, поскольку Феодосию не составляло никакого труда продолжить наступление и физически лишить Анастасия II царского трона. Но и император проявил добрую волю: не желая разжигать гражданской войны, заботясь об интересах своих подданных, он сложил с себя сан императора, выпросив для себя лишь одно условие — разрешение принять монашеский постриг и право жить в выбранном им монастыре в Фессалониках. Феодосий, конечно, согласился, и царствование императора Анастасия II прекратилось[881].

 

 

XXX. ФЕОДОСИЙ III (715–717)

 

Глава 1. Царь и претендент

 

Положение нового царя было очень трудным — всё-таки, он был рядовым чиновником, никогда не готовившим себя к столь ответственной деятельности, да и легитимность его власти подлежала большому сомнению. Хотя Феодосий III и не испачкал свои руки цареубийством, слыл честным и благочестивым человеком, но, согласимся, для царя этих качеств было явно недостаточно. Не удивительно, что один (полный) год его царствования не оставил никаких заслуживающих внимание свидетельств, позволяющих хоть как-то положительно оценить государственные дела нового василевса. Короче выражаясь, он был откровенно слабым правителем, на фоне которого вдруг внезапно возникла сильная фигура претендента, которому провидение передало в руки судьбу отечества.

Мусульмане продолжали беспрепятственно грабить территории Империи, не встречая нигде сопротивления. И нет ничего удивительного, что по некоторым данным придворные неоднократно предлагали ему добровольно оставить трон и передать власть в руки другого правителя[882].

Вследствие постоянных дворцовых переворотов императорский титул настолько девальвировался, что хотя Феодосий III уже был венчан на царство, буквально тут же объявились новые претенденты на царский трон. Самым опасным для царя являлся стратиг фемы Анатоликов Лев Исавр, которого поставил на эту должность ещё император Анастасий II. Зрелый по возрасту, предприимчивый человек, но уже опытный солдат и военачальник, он немедленно заявил свои права на Римскую империю.

В условиях полной разрухи армии и постоянных поражений византийцев, Лев уже успел снискать славу и уважение у византийцев своими подвигами в стране абазгов и аланов. Явившись из длительного похода в столицу после смерти императора Юстиниана II, спафарием (оруженосцем) которого являлся по должности, Лев не принял Филиппика, оставшись на время «в тени». Едва ли ему мог понравиться способ Филиппика, каким тот занял царский трон, а рассказы о «пророчествах», конечно, были, мягко говоря, не убедительными для опытного воина, быстро сумевшего разглядеть личность нового самодержца. Это обстоятельство не укрылось от императора Анастасия II, который, став у власти, предложил тому возглавить фему Анатоликов, что являлось одновременно и заманчивым, и очень опасным поручением, ввиду активности арабов на этом направлении[883].

Но мысли о высшем жребии уже овладели молодым стратигом, который наглядно видел, что Римское государство погибает и нуждается в энергии сильных и целеустремлённых людей, каким он и был. Следует заметить, что в те годы падения Римской империи царский титул для честных и открытых натур сулил не столько славы, сколько возлагал на их плечи громадную ответственность. В отличие от шутовских претензий Филиппика, Лев в действительности понимал, что его мужество, знания и опыт востребованы государством, и готов был отдать всего себя, без остатка для блага родины.

Когда Феодосий III возглавил поход на столицу, Лев отказался помогать Анастасию, посчитав его участь предрешённой. Впрочем, возможно, в душе Лев не считал Анастасия законным императором и потому составил собственный план прихода к власти. Он заключил частное соглашение со стратигом фемы Армениаков Артаваздом, этническим армянином, целью которого являлось приобретение Львом царской власти. Союз скрепили брачным договором — Лев выдал за Артавазда свою дочь Анну. Артавазд заранее уступал все «права» на трон своему тестю, взамен обещая удовольствоваться некоторыми высшими чинами на государственной службе. И когда в течение 6 месяцев войска Феодосия атаковали Константинополь, две самые крупные фемы Империи издали наблюдали за развитием событий, организуя войско и готовясь к новому арабскому вторжению[884]. Надо сказать, что Лев не скрывал своих намерений и публично провозглашал свои права на царский трон, что не укрылось от арабов.

Но, в конце концов, Феодосий III победил, и арабы, узнав о намерениях Льва, решили вступить с ним в переговоры и заключить мирный договор, чтобы не тратить времени на полевые сражения, а пройти через земли его фемы на Константинополь. Это краткое обстоятельство показывает, что они уже прослышали о предыдущих подвигах римского полководца и знали цену его меча. Лев дал своё согласие, понимая, что в открытом поле воевать с многократно превосходившими его по численности арабами — бесполезно. Но вскоре выяснится, что его согласие — не более, как часть хитроумного плана римского командира, имевшего своей целью и поразить арабов, и получить царскую власть.

Согласно заключённому договору со Львом, в 716 г. первый отряд конных мусульман под командованием Сулеймана прошёл через его земли до сильной крепости Амореи, которая располагалась за пределами подконтрольных Льву территорий. Фактически, здесь решалась судьба Империи, поскольку эта крепость должна была стать опорным пунктом для арабов на пути в греческую столицу. Сулейман знал, что Амория уже присягнула на верность Феодосию III, поэтому его войска осадили город, который едва ли мог обороняться долго — его гарнизон был очень малочисленный. Как их известили из Дамаска, вскоре к Сулейману должно было подойти второе арабское войско под командованием Масальма. Поэтому, коротая время, арабы занимались тем, что периодически подскакивали к стенам крепости и славословили Льва как императора. Очевидно, они считали, что, признав над собой власть Льва как царя, гарнизон сдастся на милость победителя без боя. Из крепости им отвечали такими же криками (неясно — была эта заранее заготовленная уловка, оговоренная со Львом, или действительное мнение самих осаждённых), что и ввело арабов в заблуждение.

Лев прекрасно понимал, что Аморею нужно спасти любой ценой, поэтому он затеял опасную игру, впрочем, очевидно, продуманную заранее. Ожидая падения крепости, понимая, что штурм Амореи будет стоить многих жизней его воинов, командующий арабского войска направил послание ко Льву с таким содержанием. «Мы знаем, что Римская держава должна принадлежать тебе. Поэтому, приходи к нам, и будем вести переговоры о мире». На это Лев ответил: «Если ты хочешь, чтобы я явился к тебе для переговоров о мире, то зачем ты держишь город в осаде?» Сулейман прислал новое послание: «Приходи, и я отступлю»[885].

Это была тонкая дипломатическая игра, затеянная Львом. Смысл заочных предварительных переговоров заключался в следующем. По логике Льва, отражённой в ответном послании, если арабы признают его римским императором, то почему тогда воюют с его подданными в Аморее? Они просили прохода для своих войск? Но, ведь, никто заранее не оговаривал, что мусульмане польстятся на Аморею. Следовательно, арабы нарушают условия соглашения и должны объясниться.

В свою очередь, мусульманам очень выгодно было сохранить мир со Львом. Его можно было использовать не только для бескровного занятия Амореи, но и в дальнейшем. Играя именем Льва, как признанного ими царя, они, как минимум, ещё более ослабляли власть императора Феодосия III, и так совсем слабую и неустойчивую. А, как максимум, могли предложить от имени законного  царя Римского государства прекратить сопротивление греческим войскам. Как уже говорилось ранее, арабы прекрасно понимали, что в условиях «островковой», а не тотальной войны, победы и завоевание отдельных территорий являются лишь шагом на пути полной ассимиляции местного населения и полнокровного включения захваченных земель в состав Халифата. Даже в случае овладения Константинополем им ещё понадобится «местный» император, полностью, конечно, подконтрольный Дамаску и лично халифу. На взгляд Сулеймана, Лев идеально подходил для этого.

Получив от арабского вождя грамоту, гарантирующую ему личную неприкосновенность, Лев отправился в его лагерь со свитой из 300 всадников. Мусульмане торжественно встретили римского полководца, организовав роскошный пир и разбив свой лагерь неподалёку от его стоянки. Три дня шли переговоры, но каждая из сторон продолжала настаивать на своём. Лев предлагал в качестве залога дружбы, чтобы арабы отошли от города, а Сулейман возражал: «Заключи мир, и мы снимем осаду». Но зачем заключать новый договор, если действовал ещё старый? Логика Льва была, что называется, «железной».

Под конец у Льва начало формироваться убеждение, что, устав торговаться, арабы решили пленить его, и тогда он пошёл на новую хитрость. Византиец дал большой обед в своём лагере, на который пригласил много арабских командиров. А тем временем он тайком направил в Аморию своего посланца, который пригласил для переговоров с ним местного епископа. Всё произошло, как нельзя лучше, и Лев успел дать архиерею инструкции, каким образом гарнизону следует действовать в дальнейшем. Но Сулейман каким-то образом узнал о посещении палатки Льва епископом и потребовал выдать его арабам. Римлянину с большим трудом удалось убедить гостевавших у него мусульман, что он не замышляет против них ничего дурного, и пообещал немедленно отправиться к Сулейману, чтобы, наконец, уладить дела миром. Но, вырвавшись на волю, Лев сумел уйти от арабского конвоя, приставленного к нему, и отошёл в безопасное место.

Не получив ничего из того, что они так долго ожидали, наскучив слоняться без дела, арабы решили снять осаду Амореи и заняться грабежом местных окраин[886]. И напрасно, поскольку второе арабское войско под командованием Мальма было уже близко. Лев немедленно воспользовался такой удачей, и вступил в Аморею с отрядом из 800 воинов своей фемы. Оставив там отряд, сам полководец удалился в Писидию.

Последующие события показывают, что в силу субъективных, скорее всего, обстоятельств Сулейман и Масальма не контактировали друг с другом. Очевидно, опять сыграла свою роль типичная для арабов зависть к воинской славе и желание присвоить себе лавры победителя. Новое арабское войско ничего не знало о прошедших событиях, и Масальма, уверенный, что Капподакия, куда он вторгся, признала над собой власть Льва, запретил своим солдатам грабить население. Римский полководец решил сыграть на противоречиях между двумя арабскими командующими и направил Масальма письмо с таким содержанием: «Я хотел явиться к тебе, но Сулейман, когда я был у него, пытался меня схватить, и я боюсь отправиться к тебе». Араб засомневался и заявил, что Лев обманывает его, чтобы мусульмане не грабили его земли — посланник Льва начал разубеждать его. Дошла речь и до Амореи, и тут Масальма с удивлением узнал, что этот город до сих пор не захвачен войском Сулеймана, но признал над собой власть Льва. Это известие полностью перечёркивало его планы, поскольку, как и Сулейман, он хотел организовать в нём зимнюю стоянку для своей армии[887].

В конце концов, Масальма настолько запутался в хитросплетениях интриги, умело запущенной Львом, что потребовал от римского полководца явиться к нему в лагерь и заключить мирный договор, как император. В свою очередь, Лев стал тянуть время, направив арабскому командующему посланца с требованием дать ему охранную грамоту, а также разрешить приехать с конвоем и казной, как настоящему царю. Масальма сердцем чувствовал, что его обманывают, но ничего не мог противопоставить греческой хитрости.

Но Лев рассчитал всё правильно — огромное конное войско арабов в условиях надвигающейся зимы испытывало трудности с подножным кормом для коней. Делать нечего — Масальма отказался от намерения занять Аморею и отошёл по направлению к Никомидии, после чего опасность для Константинополя миновала. Можно сказать, эта война была выиграна Львом бескровно, одной воинской смекалкой и мужеством[888]. Римский полководец дал блестящий пример тому, как можно стратегически переиграть противника, спутав его планы и заставляя подчиняться собственной воле.

После этого участь императора Феодосия III была предрешена. В течение указанного времени он беспомощно взирал на происходящие события, не в силах деятельно вмешаться в них. Нет никакого сомнения, что если бы не смелая стратегия Льва, арабы без труда в 716 г. захватили бы греческую столицу со всеми вытекающими из этого факта последствиями.

А между тем Лев продолжал своё шествие к верховной власти. По одному верному суждению, «в глазах всего греческого народа драгоценным ручательством доблести и энергии полководца явились недавние факты его задержания наступления неприятеля и спасения крепости от угрожавшей ей опасности. Заразительный пример жителей Амореи, провозгласивших немедленно же полководца императором, встретил повсюду подражание» [889]. Один за другим византийские города признавали его власть и прославляли Льва, как императора.

В Никомидии, главном городе фемы Опсикия, в это время проживал сын императора Феодосия III, которого он признал своим соправителем. Лев пленил его и из Хрисополя, где организовал ставку, направил посланника в столицу с предложением к Феодосию отказаться от власти. Царь и сам понимал всю бесполезность пребывания на императорском троне и не стал усугублять своего положения. Посредником между царём и претендентом выступил всё тот же Константинопольский патриарх св. Герман, через которого Лев дал гарантии безопасности василевсу и его отпрыску. После получения этого послания Феодосий III и его сын добровольно сложили с себя царские одежды и приняли монашеский постриг, переехав в город Эфес. Впоследствии Феодосий стяжал славу молитвенника и, прожив долгую жизнь, в 754 г. отдал Богу душу. Среди местных жителей он почитался святым, и по молитвам к нему происходили многие чудеса.

После того как передача власти свершилась, 17 марта 717 г. Лев торжественно въехал в Константинополь через Золотые ворота и был венчан патриархом Германом на царство[890].

Начиналась пора нового царствования и новой династии, сумевшей в самые критические для Римской империи дни удержать государство от падения, восстановить его безопасность и славу, сотворить чудо перерождения Византии из стагнирующей страны в мощнейшую державу, долго ещё внушавшую страх и уважение у своих врагов. Наступала эпоха Исаврийской династии.

 

[1]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 153.

 

[2]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. СПб., 2003. C. 9—11.

 

[3]  Евагрий Схоластик. Церковная история. Книга IV, глава 2. C. 275.

 

[4]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1. C. 452, 453.

 

[5] Там же. Т. 2. C. 10.

 

[6]  Карташев А.В. Вселенские Соборы. C. 385.

 

[7]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. C. 14.

 

[8]  Иоанн Никиусский. Хроника. Глава XC. C. 563.

 

[9]  Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История Церкви и восточно-христианская мистика. C. 162.

 

[10] Там же. C. 163.

 

[11]  Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Указ. соч. C. 153.

 

[12]  Бриллиантов А.И. Лекции по истории древней Церкви. C. 434, 435.

 

[13]  Карташев А.В. Вселенские Соборы. C. 391, 392.

 

[14]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 154.

 

[15]  Евагрий Схоластик. Церковная история. Книга IV, глава 4. C. 277, 278.

 

[16]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 153.

 

[17]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. C. 18, 19.

 

[18]  Пфайльшифтер Георг. Теодорих Великий. C. 114.

 

[19]  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 1. C. 364.

 

[20]  Пфайльшифтер Георг. Теодорих Великий. C. 197.

 

[21]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. C. 21.

 

[22] Там же. Т. 2. C. 22, 23.

 

[23]  Прокопий Кесарийский. Война с персами. Книга I, глава 11. C. 31–33.

 

[24]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 155, 156.

 

[25]  Прокопий Кесарийский. Война с персами. Книга I, глава 11. C. 34, 35.

 

[26]  Прокопий Кесарийский. Война с персами. Книга I, глава 12. C. 37.

 

[27]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 154, 155.

 

[28]  Иоанн Никиусский. Хроника. Глава XC. C. 566.

 

[29]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 158, 159.

 

[30]  Евагрий Схоластик. Церковная история. Книга IV, глава 9. C. 284, 285.

 

[31]  Дмитриевский И.И. Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной Литургии. М., 2009. C. 262, 263.

 

[32]  Виноградов А. Император и апостолы: храм и мавзолей // «Власть и образ: очерки потестарной имагологии» / Под ред. М.А. Бойцова и Ф.Б. Успенского. СПб., 2009. C. 111, 112.

 

[33]  Иоанн (Зизиулас), митрополит Пергамский. Церковь и Евхаристия. Богородице-Сергиева пустынь, 2009. C. 46–54.

 

[34] Там же. C. 57–61.

 

[35]  Муравьев Алексей. Учение о христианском царстве у преп. Ефрема Сирина // Regnum Aeternum. № 1. М. — Париж, 1996. C. 72, 74, 75.

 

[36]  Дагрон Жильбер. Император и священник. Этюд о византийском «цезаропапизме». СПб., 2010. C. 74, 75.

 

[37]  Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи. В 2 т. Т. 1. СПб., 2000. C. 124.

 

[38]  Аверинцев С.С. Словарь. София-Логос. Киев, 2005. C. 302.

 

[39]  Асмус Валентин, протоиерей. Происхождение царской власти (к истолкованию I Царств. VIII) // Regnum Aeternum. № 1. C. 46.

 

[40] «Высочайшая грамота, посланная к епископу Кириллу и к епископам областных митрополий» // «ДВС». Т. 1. C. 210.

 

[41] «Послание блаженной памяти самодержца Феодосия к почтеннейшему Диоскору, епископу Александрийскому» // «ДВС». Т. 2. C. 68.

 

[42]  Гидулянов П.В. Из истории развития церковно-правительственной власти. Восточные патриархи в период первых четырех Вселенских Соборов. C. 128, 129.

 

[43]  Гидулянов П.В. Указ. соч. C. 87, 88.

 

[44]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1. C. 145.

 

[45] «Сакра Гонория Августа, посланная к Государю Востока Аркадию» // Святитель Иоанн Златоуст. Полное собрание творений. В 6 т. Т. 3 Книга 2. М., 2006. C. 206.

 

[46]  Барсов Е.В. Древнерусские памятники венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами. С историческим очерком чинов царского венчания в связи с развитием идеи царской власти на Руси. М., 1883. C. X, XI.

 

[47]  Суворов Н.С. Девять глав о свободной Церкви доктора Фридриха Маасена // Временник Демидовского юридического лицея. Книга 29. Ярославль, 1882. C. XXVIII.

 

[48]  Маасен Фридрих. Девять глав о свободной Церкви и о свободе совести. Ярославль, 1882. C. 60.

 

[49]  Суворов Н.С. Предисловие к книге Ф. Маасена «Девять глав о свободной Церкви и свободе совести». C. XV–XVI.

 

[50]  Гидулянов П.В. Восточные патриархи в период четырех первых Вселенских Соборов. Из истории развития церковно-правительственной власти. Историко-юридическое исследование. C. 432, 433.

 

[51] Там же. C. 445, 446.

 

[52]  Барсов Е.В. Древнерусские памятники венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами. С историческим очерком чинов царского венчания в связи с развитием идеи царской власти на Руси. C. XI.

 

[53] «Донесение св. Собора благочестивейшим государям о низложении Нестория» // «ДВС». Т. 1. C. 270.

 

[54] «Прошение Евсевия, епископа Дорилейского, к императорам Валентиниану и Маркиану» // «ДВС». Т. 2. C. 67.

 

[55] «Послание Халкидонского Собора к императорам Валентиниану и Маркиану» // ДВС. Т. 2. C. 297.

 

[56] «Донесение святого Халкидонского Собора славной Пульхерии, Августе, об осуждении Диоскора, бывшего епископа Александрийского» // «ДВС». Т. 2. C. 299.

 

[57] «Послание Халкидонского Собора к императорам Валентиниану и Маркиану» // «ДВС». Т. 2. C. 298.

 

[58] «ДВС». Т. 3. C. 116.

 

[59] «ДВС». Т. 2. C. 80.

 

[60] «ДВС». Т. 3. С. 56.

 

[61] «Послание папы Целестина к императору Феодосию» // «ДВС». Т. 1. С. 297.

 

[62] «Послание императрицы Лицинии Евдоксии Феодосию (о возмущении Церкви Кафолической)» // «ДВС». Т. 2. С. 43.

 

[63] «Послание папы Льва к Маркиану, августу» // «ДВС». Т. 3. С. 189.

 

[64] «Послание папы Льва к императору Льву» // «ДВС». Т. 3. С. 205, 206.

 

[65]  Барсов Е.В. Древнерусские памятники венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами. С историческим очерком чинов царского венчания в связи с развитием идеи царской власти на Руси. С. IX.

 

[66]  Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности // Аверинцев С.С. Другой Рим. СПб., 2005. С. 336, 337.

 

[67]  Скабаланович Н.А. Византийское государство и Церковь от смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина. В 2 т. Т. 1. СПб., 2004. С. 258.

 

[68]  Скабаланович Н.А. Византийское государство и Церковь от смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина. В 2 т. Т. 1. СПб., 2004. Т. 1. С. 261, 262.

 

[69]  Терновский Ф.А., Терновский С.А. Греко-восточная церковь в период Вселенских Соборов. Чтения по церковной истории Византии от императора Константина Великого до императрицы Феодоры (312–842). С. 266.

 

[70]  Феоктист (Попов), иеродиакон. Император Юстиниан и его заслуги в отношении к Церкви Христовой // Христианские императоры Рима. С. 100.

 

[71]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 6, 12, 18, 19.

 

[72]  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 1. С. 528.

 

[73]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. М., 2010. С. 44, 45.

 

[74]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 20–22.

 

[75]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 45.

 

[76]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI в. С. 67.

 

[77]  Дилль Ш. Византийские портреты. М., 1994. С. 48–50.

 

[78]  Бейкер Дж. Юстиниан. Великий законодатель. М., 2004. С. 28–33.

 

[79]  Терновский Ф.А., Терновский С.А. Греко-восточная церковь в период Вселенских Соборов. Чтения по церковной истории Византии от императора Константина Великого до императрицы Феодоры (312–842). С. 269.

 

[80]  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 1. С. 530.

 

[81]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 57.

 

[82]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 58, 59.

 

[83]  Бейкер Дж. Юстиниан. Великий законодатель. С. 36, 37.

 

[84]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. С. 170.

 

[85]  Бейкер Дж. Юстиниан. Великий законодатель. С. 74, 75.

 

[86]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 48.

 

[87]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 71–73.

 

[88]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 48.

 

[89]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 75.

 

[90]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 264.

 

[91]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 135.

 

[92]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 141, 142.

 

[93]  Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История Церкви и восточнохристианская мистика. С. 159, 160.

 

[94] «Слово благочестивейшего императора Юстиниана, посланное к Мине, святейшему и блаженнейшему архиепископу благополучного города и патриарху, против нечестивого Оригена и непотребных его мнений» // ДВС. Т. 3. С. 514.

 

[95]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 136.

 

[96]  Феоктист (Попов), иеродиакон. Император Юстиниан и его заслуги в отношении к Церкви Христовой. С. 87, 88, 139.

 

[97]  Асмус Валентин, протоиерей. Отношения Церкви и государства по законам императора Юстиниана I (Великого) // htp: oroik. Netda.chten_99/ asmus. htm. С. 4.

 

[98]  Альфан Луи. Великие империи варваров. С. 70, 71.

 

[99]  Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История Церкви и восточно-христианская мистика. С. 170, 171.

 

[100]  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 1. С. 363.

 

[101]  Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана. Книга V, глава 14. М., 1996. С. 188.

 

[102]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 24.

 

[103]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С.38, 39.

 

[104]  Вальденберг В.Е. История византийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства. С. 180, 182.

 

[105]  Сильвестрова Е.В. Lex generalis. Императорская конституция в системе источников греко-римского права V–X вв. н. э. М., 2007. С. 66, 67.

 

[106]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 28.

 

[107]  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 1. С. 531, 532.

 

[108]  Сильвестрова Е.В. Lex generalis. Императорская конституция в системе источников греко-римского права V–X вв. н. э. С. 215.

 

[109]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 31, 32.

 

[110]  Сильвестрова Е.В. Lex generalis. Императорская конституция в системе источников греко-римского права V–X вв. н. э. С. 184.

 

[111]  Вальденберг В.Е. История византийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства. С. 130–132.

 

[112]  Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 4. М., 2008. С. 385.

 

[113]  Вальденберг В.Е. История византийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства. С. 136, 137.

 

[114]  Асмус Валентин, протоиерей. Отношения Церкви и государства по законам императора Юстиниана I (Великого). С. 4.

 

[115]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 25, 26.

 

[116]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 30

 

[117]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 45, 46.

 

[118]  Иоанн, иеромонах. Обрядник византийского двора (De ceremoniis aulae Byzantinae) как церковно-археологический источник. М., 1895. С. 190–195.

 

[119]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 41, 42.

 

[120] Там же. Т. 2. С. 50.

 

[121]  Сильвестрова Е.В. Lex generalis. Императорская конституция в системе источников греко-римского права V–X вв. н. э. С. 175, 176.

 

[122]  Загурский Л.Н. Элементарный учебник римского права. Общая часть. Выпуск I. С. 4.

 

[123]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 63, 64.

 

[124]  Загурский Л.Н. Элементарный учебник римского права. Общая часть. Выпуск I. С. 7.

 

[125]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 65.

 

[126]  Дилль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке. С. 266, 267.

 

[127]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С.67.

 

[128]  Загурский Л.Н. Элементарный учебник римского права. Общая часть. Выпуск I. С. 13.

 

[129]  Хвостов В.М. История римского права. С. 386, 387.

 

[130]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 102, 103.

 

[131]  Феоктист (Попов), иеродиакон. Император Юстиниан и его заслуги в отношении к Церкви Христовой. С. 140–142.

 

[132]  Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 215.

 

[133]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 233.

 

[134]  Феоктист (Попов), иеродиакон. Император Юстиниан и его заслуги в отношении к Церкви Христовой. C. 144, 149.

 

[135]  Морозов М.А. Епископская юрисдикция над ктиторскими монастырями по законодательству Юстиниана // Материалы международной конференции антиковедов, проводившейся 5–7 марта 2001 г. на историческом факультете СПбГУ. СПб., 2001.

 

[136]  Феоктист (Попов), иеродиакон. Император Юстиниан и его заслуги в отношении к Церкви Христовой. С. 165, 166.

 

[137] Там же. С. 148.

 

[138]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 248, 249.

 

[139]  Феоктист (Попов), иеродиакон. Император Юстиниан и его заслуги в отношении к Церкви Христовой. C. 152.

 

[140] Там же. C. 153, 154.

 

[141]  Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 162.

 

[142]  Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. C. 256, 257.

 

[143]  Феоктист (Попов), иеродиакон. Император Юстиниан и его заслуги в отношении к Церкви Христовой. C. 155.