Империи, «не останавливаясь ни перед веролом-

378

Ством, ни перед предательством, ни перед убийством из-за

Угла, не опьяняясь победами, не падая духом при поражениях,

шагая через миллионы солдатских трупов...».

Сталин уловил современное звучание статьи и был против

Ее появления в главном теоретическом журнале партии, видя

В публикации «важнейшее практическое значение» (чего,

Кстати, не увидела или не захотела увидеть редакция журнала,

в которой членом редколлегии был не кто иной, как сам Зиновьев).

Сталин выразил свое мнение в письме 19 июня 1934 года

Членам Политбюро и директору Института Маркса — Энгельса

— Ленина при ЦК ВКП(б) Адоратскому. Он вытащил на

Свет главное звено энгельсовских рассуждений: в перспективе

Надвигающейся европейской войны основоположник прямо

Говорил: «Победа Германии есть, стало быть, победа революции

»; «Если Россия начнет войну, — вперед на русских и их союзников,

кто бы они ни были!»

Сталин объясняет, что Энгельс, встревоженный намечавшимся

В 1890—1891 годах франко-русским союзом против

Австро-германской коалиции, задался целью дискредитировать

Внешнюю политику России того времени.

Аналогия с тем, что происходило в Европе в 1934 году, была

Полнейшая. Сталин сразу понял, что под этим углом зрения

И будет читаться статья. Но он не сказал об аналогии ни слова.

Наоборот, словно желая затемнить ее, он объяснил причину

Своего возражения. Оказывается, позиция Энгельса не оставляет

Места революционному «пораженчеству» Ленина. Другими

Словами, Энгельс выглядит патриотом, а Ленин и большевики

— предателями.

Для руководителя государства, отказавшегося от общемировой

Революционной догматики и строившего социализм в

Советском отечестве, можно было бы и не вспоминать о ленинской

Тактике борьбы. Но Сталин вспомнил.

Почему? Скорее всего, он считал возможным повторить

Этот прием в гитлеровской Германии, где коммунисты сохраняли

Некоторые позиции.

В итоге «Большевик» не напечатал статьи. Однако неожиданно

Напечатал редакционный материал, в котором комментировалось

Одно письмо Энгельса, и взгляды Энгельса на грядущую

Войну преподносились так, будто тот стоит «целиком

На пораженческой позиции».

Прочитав статью, Сталин был ошеломлен. Он только что

Объяснял теоретикам, кто такой Энгельс, а они самым идиотским

(или зловредным) способом отреагировали на его возражение.

379

На сей раз Сталин был решителен и назвал позицию редакции

«троцкистско-меньшевистской», «гнилой, антимарксистской

», отвергающей новаторский опыт Ленина.

Оказалось, автором материала был Зиновьев. Но Сталин не

Стал педалировать это, а потребовал смены ответственного редактора

Кнорина. Кнорина понизили до рядового члена редколлегии,

Зиновьева из редколлегии вывели, ответственным

Секретарем назначили бывшего «бухаринца», заведующего отделом

культуры и пропаганды ЦК ВКП(б) А. И. Стецкого.

Казалось бы, конфликт разрешен. Но остался вопрос с Энгельсом.

«Большевик» предложил новую редакционную

Статью, введя в нее взгляды Сталина по поводу работы классика.

Сталину это не понравилось, он посчитал «неразумным»

Сопоставление Энгельс — Сталин. Сначала он попытался править

статью, потом бросил. Он попал в идеологическую ловушку:

Нельзя «охаивать» Энгельса, нельзя «умалять» роль Ленина,

Нельзя разоружать коминтерновцев в Германии и нельзя

Унижать Россию (пусть и царскую). Поэтому никакой редакционной

Статьи не появилось. Пришлось наступить на горло

Теории во имя государственных интересов.

В этом эпизоде Сталин еще раз убедился, что возглавляемому

Им государству не совсем подходят идеологические рамки

Марксизма.

Говоря «еще раз», мы имеем в виду и непрекращающуюся

Борьбу центра с национальной элитой. Его особенно тревожили

Поведение руководителей Украины и постоянные попытки