Глава 11 наедине с весной

 

Скоро должны были начаться весенние каникулы. Ивэйн официально сообщила, что ученики могут вернуться домой на эти дни. Корабль уже утром был готов к отплытию. Все усердно собирали вещи. Но не все собирались именно в эту поездку. Кайл с Жасмин, Авророй и Софьей собирались на корабль лишь для того, чтобы он сделал минутную остановку около рифов, как в прошлый раз. Тогда их путь в Атлантику был бы короче. Все представители эльфийской расы рана утром отправились к себе на родину в далекие земли эльфийских лесов, равнин кентавров и лугов фей. Маленький фавн пошёл с ними, так как его селение находилась недалеко от леса дриад. Даже Ивонна сумела убедить свою мать, фею света, отправиться вместе со всеми. Для бедной девочки это означала несколько дней свободы. Мать всегда держала её подле себя и чрезмерно опекала. За Рейчел ещё несколько дней назад приезжала карета.

Роза сидела на подоконнике, рассматривая небосвод. По небу бродили обрывки туч: пышные, странных очертаний и красок. Слева – мягкие, как клубы дыма, пепельно-голубых оттенков. Справа – срезанные как обломки скал, матово-чёрные. Между ними ласково блестели золотые клочки неба. Ей не хотелось ехать домой. Больше она не находила ничего интересного в том мире. Лишь мысль об отце заставляла её потихоньку складывать одежду в рюкзак. Она всё прикидывала плюсы и минусы этой поездки. Ей снова хотелось увидеть океан, услышать шум волн. Может быть, она снова увидит феникса! Сможет услышать его песню! А дома её ждёт отец и её друзья со двора. Дениска! Её маленький друг ждал её возвращения. Она не могла так его подвести.

Роза взяла свой рюкзак, ещё раз взглянула на комнату и вышла в коридор. Около главного зала её перехватил Робин. Лицо у него было опечаленное.

–– У меня для тебя плохая новость, Роуз. Боюсь тебе запрещено покидать территорию Рэдвала в течение каникул.

–– Почему? – удивилась девочка.

–– Таково распоряжение Ивэйн и таково твоё наказание за тот проступок.

–– Ты шутишь, Робин? За то, что я тогда вышла ночью в храм на несколько минут вы наказываете меня на две недели?! Я же объясняла: мне не спалось, и я решила прогуляться. Воздух очень хорошо воздействует на меня. В голову лезли всякие мысли, потом я вспомнила про распределение и решила, что смогу определиться именно в том месте. Я находилась на территории школы, в конце концов!

–– Я всё это слышал, милая, – перебил её Робин – и я абсолютно одобряю твои действия, но факт остаётся фактом. Ты не была в пастели после отбоя. Ты вышла ночью на улицу, никого не предупредив. Ты не только пришла в храм, что было запрещено и тебе же известно, но и воспроизвела обряд распределения, – его голос стал мягче, а лицо приобрело лёгкий оттенок вины. – Я сделал всё, что бы заменить, отсрочить или смягчить твоё наказание, но этого не хватило. Прости, милая, но ты остаёшься здесь.

Роза всё ещё стояла в изумлении, когда к ней подошёл Мартин.

–– Прости, но я подслушал ваш разговор. Ты, правда, остаёшься здесь?

–– Боюсь, что да.

–– Неужели они смогли так поступить с тобой? Тогда я тоже останусь. Даже думать не хочу, что ждёт меня там без тебя.

–– Ты шутишь? Езжай! Что ты тут будешь делать?

–– Тоже что и ты. А если что-то случиться с крыльями? Думаешь, Эрик мне поможет?

–– Мартин, езжай, – уговаривала его Роза. – Всё будет хорошо. Мелисса дала тебе мазь. Это всё что тебе нужно на эти дни. Я абсолютно тебе не нужна. К тому же тебя ждёт семья. Твоя мать так ждёт твоего возвращения. Не стоит так разочаровывать её.

–– А как отчим обрадуется, – саркастически ответил он. – Давно он не доставал свой ремень.

–– Тогда не стоит заставлять его винить во всём твою мать. Она и так, наверное, многое пережила с момента твоего уезда. Она ждёт тебя, Мартин. Неужели ты вот так бросишь её ради меня? Мне, конечно, будет лестно, но вряд ли это стоит того. Просто не давай отцу повода подымать на кого-либо руку и помни: ты сильней его. У тебя есть твоя сила, но не злоупотребляй ею.

–– Ладно, тогда пока.

–– Да, пока.

Он ушёл, и Роза осталась одиноко стоять у колонны.

–– Не так уж всё и плохо, – подбадривала себя Роза. Она подняла глаза и увидела одно из тех надписей на стене, которые любят появляться в нужный момент. "Секрет получения того, что желаешь в том, чтобы желать то, что получаешь". – Лучше и не скажешь.

 

Когда корабль отплывал от гавани, Роза провожала его печальным взглядом. И даже когда он слился с синей полоской, она не переставала смотреть на горизонт. Александр стоял подле нее и пощипывал траву.

–– Александр! – воскликнула Роза. Конь приподнял голову и взглянул на нее, дожевывая пучок травы. – Тебе нельзя это есть! Ты же можешь отравиться.

Александр наклонился и дыхнул ей в лицо. Роза взяла поводья и направилась в замок.

–– Да, все не так плохо, – поделилась чувствами с конем Роза. – Я написала Дениске письмо. Он все поймет. Я заказала кучу книг у Лилии. Так что когда она приедет, мне будет что почитать. И нельзя забывать о плеере. Время пролетит очень быстро, вот увидишь, Александр. Они вернутся и надеюсь забудут об этом инциденте.

Конь заржал в ответ. Роза погладила его по шее.

 

Питер любил свою работу. В отличии от всех других ангелов седьмого ранга, ему досталась одна из несложных работ. Он подключался к ангельской чистоте и прослушивал новости. Это было необходимо, чтобы быть в курсе небесных дел. Основной его задачей было сортировка людских молитв.

Питер садился где-нибудь на природе, у дуба или с чашечкой чая у камина, и прослушивал все поступающие молитвы. Он был не один такой. Ангелов седьмого ранга было штук сто и все они в разное время подключались и слушали людские молитвы. Как правило, это были люди. Другие существа просто не верила в Бога. У них были свои.

Честно признаться, Питер частенько пренебрегал своими обязанностями. Другие ангелы были просто сущностями, духами и не более. Они жили на небесах, и у них не было других дел как их работа. Питер же, живя на земле среди Рэдвальцев, имел обязанности помимо прослушки молитв.  Но за долгое время он научился их сортировать.

Питер никогда не прослушивал их целиком. Одной или двух строк хватало, чтобы понять все сообщение целиком. Все просьбы были одинаковыми.

«Дай мне денег...», «...десятину пожертвую храму...» - прослушивал он в случайные строчки из длинного обращения.

–– К попрошайкам, – Питер мысленно выкинул сообщение в папочку «Просьбы».

«Ответь, для чего мы живем...»

Питер выкидывал такие молитвы в ящик, обклеенный знаками вопроса.
«Спасибо, Господи...»

–– Пожалуйста! – мысленно отвечал им ангел и молитва летит в кучу благодарностей

 «Прости грехи мои...»

–– Ну, считай, что простил!
«Боже, усынови меня...»

–– Снова попрошайки…

«Дорогой коллега, позволь поздравить тебя...»

–– Как сказала бы Роза: «В спам этого психа!» – засмеялся Питер.
«Скажи мне, Бог, имеет ли Твой Дух мозги...»

Питер уже хотел отправить это в папочку «жалобы», но призадумался и отправил к «вопросам».
«Хвала Всевышнему...»

–– К подлизам! – уже решает сортировщик, но тут его взгляд выхватил несколько строк ниже с просьбами о здравии. – Ладно, к болезным.
«Создатель, протрезвей и пересоздай этот мир...», «...не разочаруй меня на этот раз, а не то наживешь себе могущественного врага...», «...до скорой встречи...»

Питер устало прикрыл лицо ладонью.

––  Да откуда же вы такие беретесь?

Теоретически все эти отсортированные молитвы шли к ангелам третьего ранга, а затем к ангелам первого ранга и они уже сообщали их Создателю. Но на практике до ангелов первого ранга, а их всего четыре, доходила от силы две-три молитвы за десять лет. В основном все молитвы и просьбы отсеивались уже ангелами третьего ранга. Они либо игнорировали их, либо отвечали на них.

Питер всегда верил, что Бог слышит все молитвы на земле, которую создал. Но пока задача сортировки принадлежала ангелам. Однажды он уловил на «ангельском радио» новость о первой дошедшей молитве до Бога. В тот момент Питер лежал на траве с закрытыми глазами и прослушивал новости. Когда новость о молитве прошла по ангельским частотам, он встал, выпрямился и нахмурился, словно увидел что-то опасное в кустах. А потом расплылся в улыбке.

Одна из первых была молитва ребёнка. Мальчик спрашивал о том, как поживает Бог на небесах, счастлив ли он там, хорошо ему там или нет.

Сначала ангелы отсеяли это как несущественное. Но оно не попало ни в одну из папок, созданной Питером для сортировки просьб и молитв. И так молитва продвигалась ранг за рангом, пока не дошла первого.

 

- «Боженька, как ты поживаешь, как здоровье, счастлив ли? Может, я могу тебе чем-то помочь?» - прочитал вслух Господь и, аккуратно зажав письмо в своей руке, подмигнул Архангелу: - Спасибо, Миш! Пойду-ка я писать ответ.

 

 

 

 

–– Не могу поверить, что ты пыталась воссоздать церемонию распределения.

–– Да. Скоро конец года. Надо определится.

–– Не удивительно, что Ивэйн так разозлилась. Это разрешено делать только ей.

–– Она такая гордая?

–– Тут дело не только в её гордости. Видишь ли, ты же Ева, хоть и не наречённая. А Ева имеет право лишить её власти.

–– Что?

–– Уволить. Так, кажется, у вас говорят.

–– Да, но она что, чокнутая? Зачем мне это!

–– Я не знаю. Так ты определилась?

–– Нет.

–– То есть всё, что ты сделала было зря?

–– Я воссоздала церемонию не случайно, Годрик. Я не хотела выбирать. Я хотела, чтоб мне сказали, что выбрать. Я помню всё, как будто это было вчера. Когда я согласилась подумать год, я знала, что мне хватит и недели, но потом засомневалась: вдруг я выберу не ту стихию. Это тебе не обувь выбирать. Её можно будет вернуть, если не понравится. Когда б истёр срок, я бы сказала первое, что придёт в голову, но… в ту ночь я решила не делать этого. Я не хотела воссоздавать ритуал, а лишь надеялась, что стихии ошиблись, что я не Ева и мне, как и всем не положено выбирать.

–– На самом деле, Роза, мы выбирали. Ну, или один я выбирал. Знаешь, идя тогда в центр круга, я думал лишь об одном: почему я не имею права выбирать? Ивэйн сказала, что ты не выбираешь стихию, это стихия выбирает тебя. А потом я увидел надпись. Там, где стояла Ивэйн, был толи столб, толи камень, а может он мне показался. Я не знаю. Знаешь, что там было написано?

–– Нет судьбы кроме той, что мы сами творим?

–– Не совсем. Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор.

–– И из всех четырёх стихий ты выбрал огонь? Почему?

–– Я так захотел. Не знаю почему. Просто захотел. Неужели для этого нужны какие-то причины?

–– Просто так человек ничего не делает.

–– Причина – лишь мотив или оправдание, выбирай что хочешь. Но если б у меня был шанс вернутся и сделать другой выбор, я бы выбрал огонь. То чувство всё равно бы осталось или вернулось. И второй шанс ничего бы не изменил. А что насчёт тебя? Ты тоже видела надпись?

–– Да. Нет судьбы кроме той, что мы сами творим. Мне нравится учиться всему. Я не знаю, как выбрать то, что для тебя является целым.

–– Какая-то стихия всё равно тебе ближе. Какая?

–– Ты слышишь, что я говорю! Они равны для меня. Человек создан из земли и состоит на девяносто процентов из воды, а воздух позволяет дышать, давая возможность жить, как солнце согревает нас изо дня в день. Без этих стихий человек ничто. И весь этот бред из цикла мы едины, лишь повод заставить нас верить, что человеку подвластна лишь одна стихия.

–– Откуда ты знаешь?

–– Я искренне верю в это.

 

 

Глава 12 Там, в долине, за рекой

                                                                        –– Увижу – поверю, – сказал Человек.

                                                                  –– Повериш – увидишь, – сказала Вселенная.

 

Снова этот странный сон. Роза снова видела ту женщину, долину и золотые ворота. И только когда она видела Еву, она вспоминала их прошлый разговор, и прошлый и прошлый. Многое стало проясняться.

Они шли по тропинке к конюшне в Рэдвале.

–– Кто ты? – Роза повторяла этот вопрос при каждой их встрече.

–– Ева, – всё так же отвечала она.

–– Кто ты? – Роза спросила настойчивей.

–– Твоё подсознание, – наконец сказала она.

–– Я – Ева?

–– Если хочешь.

–– Нет, не хочу.

–– Тогда ты не Ева. И никто не заставит тебя ею стать, хоть это и у тебя в крови.

–– Говоришь подсознание?

–– Да, – немного удивилась она и провела рукой по волосам.

–– Так расскажи мне всё. Чего же ты молчишь? Почему не расскажешь то, что я так хочу узнать?

–– Во-первых, что бы получить ответ надо спросить, а ты не спрашивала. А во-вторых, моя информация ограничивается твоими знаниями. Я знаю лишь то, что знаешь ты. Не больше.

–– Тогда откуда ты знаешь про долину, про Рэдвал, про то кто я и как вообще надо жить?

–– Потому что всё это знаешь ты, – сказала она так, словно это было элементарно.

–– Я? Что я двесте лет прожила и не заметила?

–– Почти. Ты не поймёшь, если я скажу, но если ты спросишь, я отвечу. Все ответы приходят со временем, с опытом. У тебя будет много времени. Возможно больше чем у других.

–– Скажи мне хоть что-нибудь? – просила Роза – Почему мне никто ничего не говорит?

–– Они бояться.

–– Бояться сказать? Ты права, я уже не понимаю.

–– Спроси меня, – попросила Ева.

Роза посмотрела на Рэдвал и немного подумала: что она хочет узнать больше всего.

–– Зачем?

–– Я хочу тебе помочь.

–– Мне нужна помощь?

Ева немного поразмыслила, а потом ответила:

–– Нет.

–– Зачем? – повторила свой первый вопрос Роза.

–– Всем порой нуждаются в помощи. Даже герои. Но редко кто помогает им. Я хочу помочь себе.

–– Помогая мне, ты помогаешь себе? Кто ты?

–– Я… – Ева посмотрела на солнце, а потом подставила палец и на него села прекрасная чёрная бабочка с синими пятнами на крыльях. Ева посмотрела на неё немного и улыбнулась, сказав: – … это ты.

Роза проснулась. В глаза бил яркий свет. Солнце только взошло и светила сквозь стекло прямо на её лицо. Было где-то семь утра.

Встав, Роза посмотрела на свой зелёный костюмчик. Она носила его несколько лет, но только верх слал чуть мал для неё. Он всё ещё сидел свободно, но уже чуть открывал живот. Это хорошо, ведь с весной в Рэдвале становилось тепло, а летом жарко и её не нужно было много переодеваться. На штанах было пару заплаток. Но сейчас она не одевала его. Роза решила, что не оденет его до начала осени. У неё было много не ношенной одежды.

Посмотрев в окно, Роза одела джинсы и светло-серый гольфик с открытыми плечами. Она даже не была уверена, что этот голь её. Скорее он принадлежал Лилии. Это был её цвет. Но сейчас это не имело значение.

Она тихонечко выбежала из Рэдвала и побежала куда-то вдаль, за солнцем. Это были её самые лучшие весенние каникулы. Она ни капли не жалела, что осталась и что поплыла с Кайлом в Атлантиду. Это полезный опыт и когда-нибудь он её обязательно пригодиться. За эти пару недель ничего особенного не произошло, но ведь если посмотреть с другой стороны, то в нашей жизни никогда ничего не происходить. Сплошная рутина. Но для Рэдвальцев такая жизнь была рутинной. Учёба, природа, магия, смех. И, несмотря на плохое отношение к ней многих людей, Роза была рада называть себя Рэдвальцем.

По дороге она наткнулась на молодую яблоньку, которая уже плодоносила. Увидев яблоко, сразу захотелось есть. Сорвав один, большой и красный, девочка продолжила свой путь.

Лес был полон жизни. Тои дело под ногами пробегала какая-то ящерка или мышь. Прогулка её затянулась до обеда. Ей не хотелось возвращаться. Бывают такие минуты в жизни, когда ты понимаешь, что одиночество не так уж плохо и тебе хочется побыть одному.

Но это не всё. Ещё была головная боль. Голова болит как будто бесконечно, не прекращаясь. Говорят, ко всему можно привыкнуть. И Роза привыкла к боли. Она несколько раз обращалась к Мелиссе, но та только давала лекарство, которое совершенно не помогало, и отпускала. Роза уже и не помнила когда началась эта боль. Возможно совсем недавно: пару дней назад или месяц. Но всегда помогало чтение. Буквы не раздражали так, как цифры и Роза старалась больше читать. Во время чтения боль словно исчезала.

И вот возникла идея. То озеро в пещере! Та вода могла бы помощь! Но идти было слишком далеко. Хотя когда это расстояние было преградой?

Роза вспомнила вкус воды и то, как она, словно, бежала по телу, как кровь. В тот момент и возникло это странное чувство. Роза встала и принялась ходить вокруг. И тут до неё дошло: боли не было. Она исчезла так же внезапно, как и появилась.

Но это было не всё. Пару часов раздумья и Роза поняла закономерность: голова болела не просто так. Так же как и у Мартина чесались плечи, потому что росли крылья, так и у неё болела голова. Голова это мозг, а мозг это фактически всё. Что же изменилось в мозгу?

Слух и зрение.

Мысли затуманились, а чувства, наоборот, обострились до предела. Она видела мельчайшие веточки на деревьях необычно чётко и ярко, слышала мельчайший шорох.

Роза перевернулась на живот. Недалеко на ромашку села чёрная бабочка с синими пятнами на крыльях.

–– Бабочка… – улыбнулась Роза. – С синими пятнами… Красивая. Бабочка? Синяя? Где-то я тебя видела.

Роза вскочила на колени. Бабочка встала с цветка, покружилась недалеко от девочки и полетела вперёд.

Почему то Роза пошла за ней. Она бежала за бабочкой напролом, не сворачивая, а бабочка, словно специально, летела сквозь кусты и сорняки. Наконец, бабочка поднялась вверх, над забором, и полетела дальше. Роза осмотрела эту стену. Заросший серый камень. Это не стены Рэдвала. Это было что-то другое, пристроенное. Она подёргала плющ.

–– Крепкий. Дай бог, выдержит, – и она полезла по стене, обмотавшись этим плющом.

Растение и в правду было крепкое. Оно треснуло, когда Роза перекинула ногу через стену и девочка упала.

–– Что ж. Хоть перелезла. И на том спасибо.

Это был заброшенный сад. Роза поняла это по лейкам, граблям, горшочкам, теплице и сарайчику в углу. С лева была огромная дверь, а рядом лавка. Вокруг была сухая земля и засохшие стебельки некогда прекрасных цветов. Справа от неё находилась дверь.

Бабочка порхнула у неё перед носам и полетела в пещерку, что была слева от неё. Роза пошла за ней. В пещерке было светло. Немногочисленное пространство освещалось дневным светом. Девочку впечатлили глыбы и пороги внутри пещерки, мох на стенах, выросший красивым узором.

Бабочка летела в перёд, проделывая круги и перевороты в воздухе. А потом пролетела сквозь стену.

–– Да ладно!

Роза протянула руку к стене. Медленно, ожидая, что бабочка снова вылетит оттуда, продолжала опускать руку. У самой стены рука задрожала, и Роза опустила её, но подняла другую, и, не думая, наконец, дотронулась. Рука просто проскользнула. Роза не почувствовала ничего. Она закрыла глаза и прошла сквозь стену.

Когда она открыла глаза, они сразу же наполнились слезами. Потому что слов больше не было и невозможно было описать то, что она увидела. В тысячный раз она почувствовала вялость человеческой речи. В тысячный раз она поняла ничтожность всего прежнего: жизнь, обязанности, ответственность, друзья, семья.

Позади неё осталась пещерка. Стены не было. Был проход и сад, но стены – нет. И тогда Роза поняла – это иллюзия, что бы защитить всё то, что было впереди. Стены никогда и не было. Но глаза тех, кто бывал в пещере, не могли увидеть то, что находилось за стеной.

Она прошла в перёд. Под ногами оказался круг с надписями и рисунками. Похожий на тот, что был в храме, когда было распределение. Один символ она узнал. Роза узнала бы его из тысячи. Это символ земли. Напротив символ воды. Остальные видимо огонь и воздух. Но они были не такие как в храме или священной гробнице.

Роза присела и стёрла песок. Ничего не изменилось. Быть может, тут постаралось время?

С левой стороны была витая каменная лестница. Роза спустилась вниз, на землю. Пещера осталась вверху. На какое то мгновение Роза испугалась, что лестница исчезнет, но та не шевелилась. Роза облегчённо вздохнула.

–– Всегда помни эту землю… – шептал ветер незнакомым голосом.

–– Эту землю? – переспросила Роза, но не получила ответа.

Ветер обвился вокруг девочки, залез в волосы и стянул резинку. Роза поймала её и её копна волос упала на плечи. Но она всё равно собрала их, хоть и не завязала резинкой.

Роза вышла на дорогу. Ветер не отставал от неё. Он толкал Розу вперёд, несмотря на её соблазн свернуть на какую-нибудь тропинку в лес. И она поняла, что погода изменилась. Тут было тепло, но не жарко. Прохладно, но не холодно. Свежо. Красиво.

Дорога кончилась. Перед ней был обрыв. На конце тысячелетнее дерево. Оно росло на самом конце. Она пошла туда. Роза дотронулась до дерева, провела ладонью по его коре. Взглянула вниз.

 Там крохотное озерцо справа окружали крутые берега и камни. Чуть дальше со скал, поросших мхом и тимьяном, стекал водопад. Он падал в озеро, перетекал в речку и вился, исчезая за деревьями. Солнце поднялось выше и вылезло из-за скал. Оно ослепило девочку светом.

Роза стала смотреть по сторонам.

С северо-востока её окаймляют грозные скалы, которые противостоят штормам, словно нос корабля. Скалистая куча спускается в долину, где к морю течёт широкая, но единственная река. Своё начало она берёт где-то в горах, спускается водопадом в озерцо, которое покоится между низкими холмиками между скал.

По всей видимости, побережье долины в основном покатое, за исключением северной линии, где побережье скалистое, но береговые утёс не высокие.

На западе тянется мачер – необыкновенной красоты дикие луга, которые покрыты лугами и усеяны гнездующими птицами, о которых любой человек может только мечтать. Где-то рядом сады, а чуть ближе поля и лес.

Ветер снова толкнул её. На этот раз вправо. Роза еле оторвалась от дерева и пошла туда, куда вел её ветер.

Она снова спустилась куда-то вниз и направо, и вышла к этому водопаду. На глаза навернулись слёзы. Солнце осветила это место, и теперь все блестело и переливалось в его лучах. Сам воздух, казалось, был насыщен блеском. Роза поняла, что это долина. Довольна большая для пещеры. Этот было что-то иное. И эта долина вся светилась под солнцем.

 

В гладкой, словно зеркало воде, отражались все переливы неба. Что-то где-то метнулась и сверкающий мир покрылся рябью: по воде проскользнула птица. Она пролетела над озерцом, вверх по водопаду, затем вниз по холмам к хижине.

Роза свернула к ней. Хижина была вся деревянная, покрытая соломенной крышей. Лестница была, как у её домика на дереве. Небольшая веранда. Роза забралась на неё и толкнув дверь. Та заскрипела и распахнулась. Девочка вошла внутрь.

В хижине было четыре комнаты, по мнению Розы. Справа, за ширмой, кровать. Значит, это была спальня. Слева – кухня. Там был камин, стол, тумбочки с полками, тарелки, горшки. Дальше шёл коридорчик, где по левую сторону пустая комната, а по правой стороне ванная. В ней стоял большой тазик, игравший роль ванной, и кучу вёдер. Конечно, всё это было в пыли и плесени. Грязные окна, проломанная крыша.

Роза вышла из домика и направилась осматривать местность. Дорога пошла вдоль обрыва по направлению к морю. В этом месте, далеко от Атлантических штормов, теснились довольно высокие деревья. Главным образом дубы; но попадались, буки, ясени и берёзки, орешники в перемешу с ежевикой и черникой, кусты земляники. Тянулись заросли ольхи и боярышника.

Дорога выровнялась, долина стала шире, и перед ней возник залив.

Бухта оказалась крошечной, дугообразная полоса была покрыта песком, белым ракушечником, присущим только побережьям Атлантики, а дальше лежали валуны. Чёрные водоросли указывали границу приливов. Слева вид загораживала высокая скала, а справа, прямо в море, тянулся невысокий мыс. Прищурив глаза от сияние Атлантики, Роза сумела разглядеть тропу, поднимавшуюся на мыс и уходившую на запад. А за дугой мыса, плохо различимой издалека, возвышался холм, гладкий и симметричный.

Роза медленно шла по дороге и через некоторое время обнаружила, что шагает навстречу необыкновенной красоте уходящего солнца. Подобное сияние золотого и алого она прежде видела, но теперь эти краски пробивались сквозь низкие облака, а вслед за ними струилась нежная, прозрачная зелень, перетекавшая в желтизну лимонного оттенка, которая брала свои истоки с голубого неба в вышине.

Когда в долине была ночь, небо освещали луна и звёзды. Роза нашла голубую и серебряную звезду. Нашла большую и малую медведицу.

Она не вернулась в Рэдвал. Роза решила заночевать здесь, где даже ночью было тепло и ясно. Сначала она сидела у дерева у думала, а потом просто свалилась на траву от усталости и заснула.

Ночь была тёплая. Звёзды сияли ярче, чем луна.

Ей снились сны, которые она не могла ни запомнить, ни позабыть.

 

Роза почувствовала тёплое тельце у себя на животе. Кто-то дышал ей в руку. Ещё кто-то лизал ей ступню. Она приоткрыла глаза и увидела, как пара чёрненьких глазёнок уставились на ней.

Роза привстала и увидела, что у неё на животе спала белочка, около ног сидел заяц, а вокруг неё столпились ещё куча всяких животных и птиц. Волки, лисы, олени, горностаи, косули, львы и ещё много всякой живности. Они все стояли и мирно смотрели на неё. А она смотрела на них. И Роза чувствовала, что надо что-то сказать.

–– Привет, – это единственное что пришло ей в голову. Никто даже не шелохнулся. Роза подумала, что раз они хищники, то смотрят на неё, как на мясо, но их взгляд был скорее удивлённым нежели хищным. – Я Роза. Простите, что я спала здесь. Не знала, что тут кто-то есть. Может… я лучше пойду?

Лев переглянулся с чёрной лисицей и начал говорить:

–– Здравствуй, Роза. Я Аслан. Рядом со мной мои друзья Конти и Финн, – лев указал на лису и белочку. Финн услышав голос льва, спрыгнул с Розы и спрятался за лапой льва.

Роза понимала, что говорящие животные не должны были её удивлять. В конце концов, она верила что все они умеют говорить. Но, чёрт, как это ошарашивает!

–– Приветик, – Роза помахала всем рукой и села по-турецки. – Не хочу показаться грубой, но почему вы так смотрите на меня?

–– Ты первый человек за последние пятьсот лет, который тут был, – ответил лев.

–– Оу… – Роза удивилась. Пятьсот лет это очень много даже для Рэдвальца. – Что ж, это всё объясняет. Может, вы тогда скажите мне, что это за место?

–– Не она, – шепнул заяц.

–– Да погоди ты, – остановил его Конти. – Может и она. Стена же её пропустила.     

К Розе подбежали пятеро крольчат и стали бегать и скакать по ней. Она поймала одного и поцеловала в лобик.

–– Попался! – засмеялась она.

–– Ты водишь, – кролик дотронулся до неё своей лапкой.

–– Я не играю, – сказала Роза и отпустила его.

Роза встала, так и не услышав ответа, и направилась к пещере. Её никто не остановил. Но Конти, Аслан и Финн нагнали её у лестницы.

–– Роза, – позвал её лев и она обернулась. – Мы надеялись, что ты скажешь нам что это за место.

–– Ты Ева? – не выдержав, спросил Конти.

–– Да, – выдохнула Роза и улыбнулась. – Я Ева. Если только вы скажите мне кто такая Ева.

–– Ева – первый человек, который жил здесь, согласно памяти наших предков, – сказал лев и сел. – Потом она приходила сюда в других обличиях. Однажды даже пришла не одна, но она всегда возвращалась, уходя. А в этот раз не вернулась.

–– В этот раз? – уточнила Роза.

–– Уходя в последний раз она плакала и сказала, что больше никогда сюда не вернётся, но ты здесь. Ведь ты Ева?

–– А что она делала здесь? Чем занималась?

–– Она училась, жила, – ответил ей Финн.

–– Училась? – Роза уже и не думала что услышит от них что-то разборчивое. – Ладно, это не важно. Мне пора.

–– Ты уходишь? – испугался Аслан. – Так скоро?

–– Я вернусь, – сказала Роза и перешла через стену. – У меня есть дела.

 

–– Это не она, – заявил Финн как только они вернулись к водопаду.

–– Да с чего ты взял! – сказал Конти. – Она же сказал, что она Ева.

–– Она сказала, что её зовут Роза, а не Ева.

–– Ну и что! Предыдущая тоже сказала, что её зовут Микадо. И потом стена же её пропустила!

–– Стена, стена… – сказал Аслан. – Стена пропускает только тех людей, у кого нет злых мыслей и корысти. Помнишь, как Микадо провела с собой много людей? Они прошли касаясь её и стена пропустила их.

–– Но она же никого не касалась! – настаивал на своём лис. – И она сказала, что вернётся. Если это так, то она не лгала и она на самом деле Ева. Наша Ева.

–– Что ж… – задумался лев – если она и вправду вернётся в ближайшее время…

–– Я пойду предупрежу остальных, – сказал Финн.

–– А я послежу за ней, – про себя сказал лис и скрылся в кустах.

 

С того самого дня Розу постоянно тянуло в ту пещерку. Она не понимала, что именно влечёт её в тот странный мирок, но думать она могла только о нем. Хотя Розу сейчас должно было волновать совсем другое – Атлантика.

 

 

 

 

Глава 13 Правда скрывает ложь

«Самый большой обман, самый ловкий

приём Дьявола – это то, что он распространяет

сказки, будто его не существует».

                                              Глория Поло                             

 

–– Вы издеваетесь? – кричала Роза, ворвавшись в храм, прерывая молитву священника. – И вы это не могли мне рассказать?!

–– Успокойся, милая. Что рассказать?

–– Я вам не милая! – Роза буквально за пару шагов достигла алтаря, и кричать не было повода. Она не злилась, просто сердилась. Священник отвечал её с абсолютным спокойствием. Говорят, что при ссоре люди кричат, потому что их сердца отдаляться. Она хорошо слышала его и поэтому сбавила тон. – Я была в библиотеке. Она прекрасна и огромна, но я нашла то, что искала. Возможно даже больше. И вот вопрос: что же было такого страшного, что вы не могли мне рассказать?

–– Ничего.

–– Ничего? Тогда какого хрена?

–– Я понимаю твой гнев, но …

–– Гнев? О нет, я не гневаюсь, я просто не могу понять. Отец Измаил, вы направили меня туда, так будьте добры, расскажите всё.

–– Ты ведь нашла свой дневник, верно?

–– Да. И я не должна читать его пока, но «предисловия» мне более чем хватила, что бы понять ваши страхи.

–– В таком случаи ты ещё не помнишь меня.

–– Не помню вас? О чём вы?

–– Пойдём со мной. Здесь не место для таких бесед.

Священник вышел из храма и пошёл в сторону беседки, что находилась около водопадов. Роза побежала за ним. Достиг цели, он свернул в лес и, пройдя ещё немного, сел на дряхлую лавочку неподалёку. Роза села рядом.

–– Все не бояться тебя, Роза. Они скорей обеспокоены. Тот дневник, что ты нашла, принадлежит тебе.

–– Но как это может быть?

–– Очень просто. Когда то, уже очень давно, в Рэдвал пришла Ева. Даже не пришла, а скорее появилась. Прямо в классе. Сначала она не понимала где она и что происходит. Но со временем все осознала. В то время в Рэдвале было не безопасно. Мы воевали с пиратами и разбойниками, да ещё наблежалась война с прерийцами и элементалистами с золотой академии. Ева помогла нам, вернув мир на наши земли. Она была такая замечательная: добрая и смелая, сильная духом. Сама жизнь. Она сражалась за нас, и мы победили.

–– Но, отец Измаил, какое это отношение имеет ко мне?

–– У неё были глаза цвета зелёной листвы и алые волосы. А ещё у неё был такой прекрасный смех: мелодичный и звонкий, как ручеёк.

–– Это была я???

–– Да, Роза, да. Я уверен, это была ты. Я помню тебя, твоё лицо, повадки и манеру речи. Это была ты, милая.

Девочка закрыла лицо руками и положила голову на колени.

–– Как такое может быть?

–– Как? – отец Измаил засмеялся. – Также как жить в мире магии, видеть магию и управлять её, ну, или стихиями: просто.

–– Нет, не это. Как я оказалась в этом «уже очень давно»?

–– С помощью часов. Я не знаю, что это за часы. Но ты сказала, что они перенесли тебя в прошлое на пятьдесят лет назад на четыре года.

В голову ворвались слова: «Я, что, сто лет прожила и не заметила?»

–– И что случилось за эти четыре года?

–– Ты всех спасла.

–– А потом?

–– Вот поэтому я и не могу тебе рассказать. Поэтому никто не может. Ты не должна знать. Иначе ты можешь всё исправить. Или испортить. Нам нельзя знать будущего.

–– Но это прошлое!

–– Для меня да. Для Ивэйн или Энди да, а для тебя нет. Для тебя это будущее, Роуз.

–– Может мне и нельзя знать выигрышные номера, но буду рада, если мне их скажут. Тогда я смогу поступать правильно. Возможно, что то исправлю.

–– Нет, – решительно ответил он. – Ты и так поступила правильно и мудро. Ты спасла всех нас, буквально пожертвовав собой. А не будь ошибок, мы бы не поняли как поступать правильно. Скажу лишь одно: потом ты ушла. Так же как и появилась: просто исчезла. Потом мы поняли, что произошло, но это оставалось таким горем для всех Рэдвальцев. Мы не надеялись увидеть тебя вновь. Не так скоро.

–– Не так скоро? Пятьдесят лет прошло!

–– Для Рэдвальцев это как миг. Здесь мы живём тысячелетиями.

–– И что же вы делаете свои тысячу лет? Что сделали вы, отец Измаил?

–– Ничего.

–– Ничего? В последнее время меня часто преследует это слова.

Вот теперь она злилась. Это неприятное чувство, когда ты словно совершил ужасную ошибку и что бы её исправить попросил сил у Дьявола.

Роза встала с лавки и положила руку на дерево.

–– Это не школа, а убежище. Вы не учите сражаться. Вы только защищаетесь! Это грёбаная защита и пропуска, и эти вечные правила, что бы держать нас под контролем. Это всё нужно было только для увековечения «добра»! Вы не сражаетесь за слабых! И не помогаете тем, кому и в правду нужна ваша помощь!! И вместо того что бы ловить вампиров и оборотней, которые рвут людей на части, вы дома строите!!!

–– Не срывай злость на мне. Я лишь священник.

–– А я лишь ученик. И, как выходит, уже успела всех спасти. Какой же прок в вашей тысячелетней жизни? Вы можете многое, отец Измаил, как и каждый, но вы трус, как и те, что учат нас жизни в школах, которой просто не существует. Вы не живёте, а существуете. В этом весь ужас вечной жизни.

–– Тысяча лет ещё не вечность и уж точно не бессмертие, – сказал священник хоть что то, что бы подсознательно не подтвердить её слова.

–– Для тех, кто живёт лишь сто лет это вечность. В моём мире люди живые, потому что они живут. Да, сейчас возможно они и полны дерьма, но они учатся прощать, практикуя прощение, а ошибаясь, понимают, что богат не тот, у кого больше, а тот, кто нуждается в меньшем. Что есть люди, которые их очень любят, но не умеют выражать свои чувства. Что смотреть можно на одно и тоже, но видеть разное. Они свободны, потому что способны решать, думать и мечтать.–– И чем же этот мир отличается от твоего?

Роза уже и забыла про священника. Она говорила это для себя. Словно выплеснула эмоции, которые копила эти два года.

–– В моём мире люди борется за свет, а не пытаются украсть его для себя. В моём мире люди помогают друг другу, как умеют, и заботятся о слабых, как умеют. В моём мире нет ни вампиров, ни оборотней, ни эльфов, ни русалок. В моём мире нет такого зла, но мы помним, что оно существовало.

–– У вас нет этих тварей?

–– Нет, – она закрыла глаза и расправила руки. Вокруг неё пробежал лёгкий ветерок. – Мой мир отличается от твоего тем, что у них нет вашей вечности. Но она и не нужна им. За их короткую жизнь они понимают, и знаю больше, чем вы за эти жалкие тысячу лет существования.

–– Хватит! – закричал священник. – В чем смысл твоей тирады? Зачем ты всё это говоришь мне? Почему мне? Что я должен сделать?

Роза упала на колени и вцепилась руками в траву.

–– Простите меня, отец Измаил. Я не понимаю, что на меня нашло. Конечно, вы ничего не сможете сделать. Один человек ведь не может изменить мир.