Казанское ханство в освещении М. Г. Худякова

 

Перевернута последняя страница "Очерков по истории Казанского ханства". Появление книги около 70 лет тому назад в Казани — бывшей столице одноименного татарского ханства и ставшей вновь столицей Татарской Советской Социалистической республики, вызвало широкий общественный резонанс. Дела и мысли предков всегда волнуют воображение потомков.

Впервые русский читатель получил систематизированный материал по истории национального государства казанских татар, которое существовало в 1438–1552 г.г.

Как известно, история, даже тесно связанных с Русью народов Поволжья, (татары, башкиры, чуваши, мари, удмурты, мордва) была слабо отражена в обобщающих трудах по истории России Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского и др. Это отчасти объяснялось вообще слабой изученностью их прошлого, но главной причиной являлось то, что история многонациональной страны трактовалась исключительно в великодержавном духе как история Российской империи.[561] Эта тема всегда оставалась в русской истории на заднем плане, и о судьбе народов вспоминали лишь тогда, когда речь шла о вооруженной борьбе против них.

М. Г. Худяков начал свой труд по истории ханства в трудные годы революции, когда нелегко было вообще заниматься наукой, когда не все и не сразу в происходивших после 1917 года событиях можно было понять и принять.

Как русский ученый, посвятивший себя со студенческой скамьи восстановлению исторического и культурного прошлого народов Поволжья, он заинтересовался судьбой некогда процветавших здесь государств — Волжской Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства. [309]

Он с глубоким уважением относился к татарскому народу, к его богатому прошлому, к вкладу, внесенному этим народом в историю культуры. Для него стало очевидным, что изучение истории татар и немедленный отве на главные вопросы прошлого, являются насущно необходимой частью культурного и национального строительства Татарской республики. И с этим М. Г. Худяков прекрасно справился, создав такую новаторскую работу.

Книга вышла на невзрачной желтоватой бумаге в стране, еще не преодолевшей послевоенную разруху. Как знамение времени воспринимается указание на тяжелые материальные условия, в которых создавалась книга.[562] Ее появление отмечено официальной правительственной газетой "Известия ТЦИК" — орган Центрального Исполнительного Комитета Татарской ССР: "Эта книга, которой недоставало. Татарская республика должна иметь историю того государственного союза, из которого она вышла через длинный период тяжелой зависимости от другого государственного союза".[563] Книга сразу обратила на себя внимание и в центральной периодике.[564] Политическая история ханства излагается в соответствии с установленной автором периодизацией: 1) период могущества ханства (1438–1487 г.г.); 2) эпоха русского протектората (1487–1521 г.г.); 3) эпоха национального возрождения (1521–1550 г.г.); 4) падение ханства (1551–1552 г.г.).

Основная мысль истории ханства покоится на признании в основе данного государственного организма местной старинной булгарской культуры, к которой привита сильная военная власть. Как пишет рецензент С. Порфирьев: "Автор не удовлетворен отношением к его предмету русских историков — общим недостатком большинства их он считает тенденциозность, отводящую Казанскому ханству "слишком пассивную роль".[565] Эта задача книги выступает весьма отчетливо во всех главах. По мнению М. Г. Худякова, "среди народностей Поволжья, подчинившихся русским, татары одни смогли противопоставить русской [310] культуре свою, не менее древнюю культуру и сумели сохранить свой родной язык, быт, школу, религию".[566]

Конечно, трудно согласиться во всем с автором в трактовке событий и лиц, документов и решений. Современный читатель вправе сам оценить то, что прочтет. Некоторые неточности и ошибки в фактологии, он может сравнить с теми новыми фактическими данными и новыми оценками, которыми обогатилась литература.

Термины «империализм» (с. 121), «империалисты» (с. 6), «капиталисты-оптовики» (с. 212), «капиталисты-купцы» (с. 219), "крупные капиталисты" (с. 218.), "стадия развития торгового капитала" (с. 120, 219) и т. д. при характеристике отношений средневековья использованы в более широком значении, чем это принято ныне. Вместе с тем книга пронизана идеей о феодальном строе в татарской истории, хотя в феодальная система и не называется таковой, кроме единственного случая, когда М. Г. Худяков обращает внимание на соединение определенных государственных должностей с принадлежностью к знатнейшим родам, что именно и "дает, как он пишет, повод татарским историкам говорить о феодализме в Казанском ханстве" (с. 183).

Автор попытался впервые объяснить природу внутреннего строя государства казанских татар, основываясь на анализе тарханного ярлыка хана Сахиб-Гирея 1523 г.

Сейчас изучение социально-экономического строя ханства значительно продвинулось вперед.[567]

Анахронизмом звучат термины "инородческое население" (с. 218), "финские инородцы" (с. 210), «язычники-инородцы» (с. 191), "инородческие князья" (с. 193), "инородческие территории" (с. 11), «туземцы» (с. 238). Ряд этнонимов встречается в устаревшей форме ("черемисы" вместо «мари» — с. 210; «вотяки» вместо «удмурты» — с. 10 и др.). Термин «турки» (соответственно «турко-татары» — с. 200, 228; "турецко-татарские племена" — с. 238; "народы турецкого происхождения…" — с. 13, 210). М. Г. Худяков употреблял для обозначения всех тюркских народов, то есть в том смысле как нынче употребляется [311] термин «тюрки», сейчас «турками» называются только малоазиатские тюрки, живущие в Турции, Научно-справочный аппарат книги, конечно, не удовлетворяет современным требованиям. Объем материала, который следовало бы учесть, а также разнообразие вопросов, затронутых в книге, оказались настолько значительными, что пришлось воздержаться от составления примечаний. Новейшая библиография по истории народов Поволжья за последние 50 с лишним лет исчисляется тысячами названий. Недавно осуществленно академическое издание ярлыка Сахиб-Гирея, которым пользовался М. Г. Худяков, и другого неизвестного ему раннего ярлыка Ибрагима.[568]

Многое сделано для изучения эволюции положения Казанского ханства в системе международных отношений стран Восточной Европы XV–XVI в.в.[569] Плодотворным оказалось изучение с точки зрения восточной политики Российского государства предпосылок и хода Казанской войны, завершившейся в 1552 г. падением ханства и присоединением его к Москве.[570] Однако, как бы традиционные ни были связи между Казанью и Москвою (вспомним отношения Волжской Булгарии с Русью, затем период Золотой Орды), наиболее существенным — из внешнеполитических — фактором развития ханства были его отношения с другими татарскими ханствами и мусульманскими государствами Восточной Европы и Азии. Как справедливо заметил С. О. Шмидт, трудность изучения этих сюжетов заключается не только в утрате большей части документов (архива казанских ханов и русских посольских дел по [312] сношениям с Казанью), а в том, что внимание исследователей в силу известного смещения исторической перспективы сосредоточилось на более важных линиях внешней политики стран Восточной Европы XVIII–XIX в.в., которым стало приписываться такое же значение и для предшествовавших веков. Обращение к «Очеркам» М. Г. Худякова, которые носят ярко выраженный авторский характер и отличаются многоплановостью затронутых вопросов, несомненно привлечет вновь внимание историков к этой забытой теме. Это представляется тем более необходимым, что выявление даже фрагментарных свидетельств новых источников о международном положении Казанского ханства, в том числе и хранящихся в архивах Турции и других стран, с которыми оно поддерживало отношения, даст возможность глубже проанализировать взаимодействие факторов внутренней и внешней политики ханства. Между тем такого рода исследований до сих пор еще не имеется. Однако, обзорный труд М. Г. Худякова, сохраняет свое значение при определении новых направлений, сюжетов и поворотов в изучении Казанского ханства.

Ф. Байрамовой выявлены рукописи М. Г. Худякова, сохранившиеся в фондах Институтов археологии и этнографии АН СССР и в Малмыжском краеведческом музее. Систематизированные ею материалы использованы для уточнения библиографии его основных печатных трудов.

Надо полагать, встреча с научным наследием М. Г. Худякова с удовлетворением будет воспринята читателем.

Старший научный сотрудник Института Истории СССР АН СССР Ш. Ф. Мухамедьяров [313]