Знаменитая картина и награждение тех, кто оказал помощь

 

Говоря об Инке Вира‑коче, нужно знать, что он стал настолько чванлив и переполнен славой по причине своих подвигов и нового поклонения, которым оделяли его индейцы, что не удовлетворился сооружением знаменитого храма [и] создал другое прекрасное и яркое [произведение], столь же едкое по отношению к своему отцу, сколь остро направленное на пользу самому себе, хотя индейцы говорят, что оно было создано им, когда его отец уже умер. И заключалось оно в том, что на высочайшей скале, которых очень много в той округе, где сделал остановку его отец, когда он покинул Коско, отступая от чанков, он приказал нарисовать двух птиц, которых индейцы называют кунтурами [и] которые столь велики, что многие из них имели при измерении пять вар от кончика до кончика крыла. Они–хищные и очень свирепые птицы, хотя природа, всеобщая мать, создавая их столь свирепыми, не дала им когти – их лапы подобны куриным ножкам, однако клюв у них столь яростен и силен, что одним ударом он распарывает шкуру коровы: две те птицы нападают и убивают [корову], словно волки. Они–черно‑белые, в пятнах, как сороки. Он приказал нарисовать две такие птицы. Одну – со сложенными крыльями и опущенной и втянутой головой, какими могут быть даже самые свирепые птицы, когда они хотят укрыться [от врага]; голова ее была направлена в сторону Кольа‑суйу, спина – к Коско. Другую он приказал нарисовать по‑иному: головой к городу и [охваченную] яростью, с расправленными крыльями, словно она летела, чтобы напасть на добычу. Индейцы говорили, что один кунтур изображал его отца, который убежал из Коско и хотел спастись в Кольяо, а другой представлял Инку Вира‑кочу, который возвращался в полете, чтобы защитить город и всю империю.

Эта картина сохранялась в полной своей целости [еще] в году тысяча пятьсот восьмидесятом; а в девяносто пятом я спросил у одного священника‑креола, который приехал в Испанию из Перу, видел ли он ее и сохранилась ли она. Он сказал мне, что от картины мало что сохранилось, ибо почти ничего нельзя было различить на ней, потому что время со своими дождями (aguas) и отсутствие заботы о вечном [сохранении] этой и других подобных древностей привели ее к разрушению.

Поскольку Инка Вира‑коча сделался абсолютным господином всей своей империи, столь любимым и боготворимым своими [людьми], как об этом было сказано, и ему поклонялись как богу, он вначале своего царствования решил укрепить (establecer) свое королевство и привести его к успокоению, и спокойствию, и доброму правлению на благо своих вассалов.

Первое, что он сделал, он оказал милость и наградил тех, кто оказал ему помощь во время прошедшего мятежа, особенно [народы] кечва, именовавшиеся кота‑пампа и кота‑нера, которым, поскольку они были главными зачинщиками помощи, приказал ходить с остриженной головой и носить на голове лъауту и проделать в ушах отверстие, как [это делали] инки, хотя размер отверстий был ограничен до [того], который первый инка Манко Капак установил для своих первых вассалов.

Другим народам он дал другие привилегии [и] великие милости, чем все они были весьма довольны и удовлетворены. Он посетил их королевcтва, чтобы предоставить им милость увидеть себя, ибо из‑за чудес, которые о нем рассказывали, он был желаем ими всеми. И, потратив несколько лет на посещения, он вернулся в Коско, где с согласия своих [родичей] из своего, совета он принял решение завоевать те огромные провинции, которые называются Каранка, Ульака, Льипи, Чича и завоевание которых прекратил его отец, дабы принять меры в отношении дурного характера сына, как мы говорили [об этом] в своем месте. Для этого Инка Вира‑коча приказал, чтобы в Кольа‑суйу и Кунти‑суйу к следующему лету были бы снаряжены тридцать тысяч воинов. Он избрал генерал‑капитаном одного из своих братьев по имени Павак Майта Инка, что означает летящий Майта Инка, ибо он был самым быстроногим из всех своих сверстников и этот природный дар превратился в его прозвище. Он избрал четырех инков советниками брата и мастерами боя; они вышли из Коско и по пути собрали [уже] готовых к походу людей. Они двинулись к названным провинциям; в двух из них, в Чича и Ампара, поклонялись огромному горному хребту Сьерра‑Невада за его величие, и красоту, и за реки, стекающие с него, которыми они орошали свои поля. Произошло несколько стычек и сражений, хотя и непродолжительных; ибо лучше любить противников, как воинственным [людям] испытать свои силы, чем вести открытую войну с инками, чья мощь уже стала такой и еще большей от новой славы подвигов Инки Вира‑кочи, что враги не находили в себе силы оказывать им сопротивление. По этим причинам те крупные провинции покорились империи инков гораздо легче и с меньшими смертями и угрозами, чем они их ожидали вначале, ибо они были известны своей воинственностью и населены множеством людей; все же на их покорение и завоевание ушло три года.

 

Глава XXIV