Собственное и несобственное существование .

Собственное и несобственное существование. Поскольку Dasein есть свои возможности, оно может исчерпывающе реализовывать эти возможности, «выбирая себя», или, напротив, «терять себя». Отсюда два модуса экзистенции Dasein — существование «собственное» и «несобственное» (подлинное и неподлинное). Отношение между собственным и несобственным способами существования Dasein — основная проблема феноменологической аналитики. Хайдеггер ищет «собственный» модус для каждого из различных способов бытия Dasein:

Бытие в мире, «заброшенность».

Бытие с другими людьми, со-быти е.

Бытие «с самим собой» — бытие к смерти.

Изначальный опыт Dasein — как раз несобственное, потерянное, «падающее» существование, поэтому именно с него и должна начинаться, по Хайдеггеру, аналитика Dasein.

Забвение себя и «падение» само по себе свойственно Dasein, так как бытие Dasein есть самое отталкивающее для нашего взгляда, то, что мы хотели бы знать в последнюю очередь и от чего постоянно заслоняемся наличным сущим. Но цель герменевтики — сделать Dasein доступным самому себе, поэтому герменевтика у Хайдеггера всегда в некотором смысле «насильственна» и должна противостоять стремлению Dasein раствориться в сущем, в беспамятстве, в толпе.

Бытие в мире.

Бытие в мире. Dasein изначально присуща фундаментальная конституция «бытия-в», в корне отличная от «бытия-в» других видов сущего. Dasein как экзистенции Хайдеггер противопоставляет «налично сущее» и «подручное», которые целиком и полностью исчерпываются их действительностью и потому могут быть зафиксированы как «факт». Наличные вещи могут находиться в чем-то лишь пространственно, Dasein же — в силу того, что оно по своей природе «выступает» из себя и «заступает» в окружающий мир. Dasein кон-

547

ституирует вокруг себя некое смысловое пространство, в котором то, что значимее, то и больше, и ближе, а то, что не важно, — меньше и дальше. По Хайдеггеру, именно смысловое пространство первично, а пространство математики и физики — производная от него искусственная идеализация.

Смысловое пространство строится Dasein в ходе повседневной деятельности как универсальная «взаимосвязь отсылок» (Verweisungszusammenhang) — сеть практических смысловых связей типа «молот — наковальня — кузница». Эта взаимосвязь первична по отношению к отдельной вещи: вещь «бросается в глаза», выделяется из неопределенного горизонта лишь тогда, когда она выпадает из контекста, «ломается», восстает против целого.

Поскольку аналитика Dasein есть, по определению Хайдеггера, герменевтика, предметом которой является сама действительность мира повседневной жизни Dasein, можно сказать, что предмет аналитики — смысловые связи в мире как саморазвивающемся тексте, причем автор этого текста, Dasein, сам включен в него в качестве одного из знаков, конечно, особого рода. Подлинная задача герменевтики — истолковать мир как текст — развертывается по схеме герменевтического круга: понять целое можно, только исходя из понимания частей, в том числе из понимания себя как части мира, и наоборот, часть — только из целого. Но прежде чем мы знаем что-то о частях, у нас всегда есть предпонимание целого, смутность которого и нужно прояснить. Поскольку мы сами включены в это смутно ощущаемое целое, то предпонимание мира, подлежащего интерпретации, можно сравнить с ощущением «мира» как покоя, как слаженного, размеренного потока, который несет нас, не требуя нашего сознательного участия, но оставляя для него возможность. Герменевтика — как взаимоистолкование мира через себя и себя через мир — должна сделать Dasein сознательным участником

 

 

 

проекта «мир», автором которого оно является. Истинная цель герменевтики — привести Dasein в состояние бодрствования (Wachsein) относительно себя самог о в своем «есть».

Собственный способ бытия в мире Хайдеггер определяет как Заботу. Забота — «основной феномен Dasein» (14: 103), центральный среди всех экзистенциалов. Как и само Dasein, категория «забота» несет двоякий смысл: в отношении Dasein как жизни забота означает психологическое состояние серьезности и сознания ответственности. Но если бы «забота» имела только этот смысл, на ее место можно было бы поставить, например, «любовь», что и в психологическом, и в этическом смысле для многих более привлекательно. Но — не в онтологическом, по крайней мере для Хайдеггера. Забота — это прежде всего бытийная характеристика Dasein; именно в состоянии заботы Dasein наиболее полно включено в мир; любовь может уводить и за пределы мира¹, но забота всегда предполагает действительный предмет. В заботе Dasein становится способным забывать себя и выходить за границы собственной самости — к миру.

Хотя задачей герменевтики, по видимости, является приведение Dasein к «собственному» способу бытия в отношении к миру, к людям и к самому себе, но «несобственный» способ этим не уничтожается и даже не «снимается» в диалектическом смысле: Dasein всегда остается в пространстве между «собственным» и «несобственным», между бодрствованием и повседневностью; более того, эта двойственность, эта возможность выбора — и есть способ эк-

Как в «Пире» Платона.

548

зистенции Dasein. Dasein никогда не может перестать быть сущим, причем таким, которое всегда стоит перед выбором того или иного себя, и все, что может сделать герменевтика, — дать ясное осознание самог о этого выбора, потому что обычно мы выбираем несобственный способ бытия, просто не предполагая, что возможно что-то еще.