Столкновение антицивилизаций

 

Что происходит с государственной властью в западной цивилизации? Почему с карты Европы исчезают яркие, самостоятельные, волевые политики? Почему в Вашингтоне внешнеполитические и даже важнейшие кадровые решения столь «дёрганы» и хаотичны?

Как могло получиться, что глава государства, упорно считающего себя единственной и исключительной сверхдержавой, утверждает, что подлинное лидерство состоит в борьбе с глобальным потеплением, а в это время в центральной европейской стране-союзнице, в столице-символе Европы, на сцену выходит невесть кем управляемая антигосударственная сила и хладнокровно сеет смерть налево и направо, в том числе – и там, где находится президент республики с главой МИД другой, еще более влиятельной европейской нации? Напомним, это Франция – страна, где работал один из отцов-основателей США Бенджамин Франклин; республика, сохранившей имперский военный атрибут – Иностранный легион; страна, отличающаяся от соседей дееспособностью спецслужб и полиции.

Аутизм Белого Дома и воля негосударственного террористического игрока – не единственный бьющий в глаза контраст. Медиа-мэйнстрим хором голосит о покушении на европейскую цивилизацию. Но первый теракт произошел на концерте рок-группы «Орлы металла смерти». Это – европейская цивилизация? А легализованное Олландом (а затем Верховным судом США) мужеложество – это та ценность, которую призваны и мотивированы охранять правоохранители западных стран? А близлежащая редакция «Шарли Эбдо» – носитель цивилизационных начал или все-таки разрушитель?

Антигосударственная сила, выйдя на сцену, назвала свой акт французским вариантом и сентября 2001 года. Вот еще один парадокс: в США на сегодня 17 спецслужб, но ни одна доселе не дала внятного объяснения атаке на Всемирный торговый центр. По сей день не объяснена цепочка предшествующих событий: расстрел афганского политика Ахмада Шах Масуда 9 сентября, визит в США главы пакистанской разведки 10 сентября… Эти детали замалчиваются 15 лет. Обстоятельства теракта в Ливии в годовщину тех событий в 2012 году также замолчаны – для спасения репутации «безальтернативной» Хиллари Клинтон, а заодно – тогдашнего главы ЦРУ Дэвида Петреуса.

Вопросы о том, «откуда есть пошла» запрещенная в России организация ИГИЛ, уместно задать именно двум вышеназванным лицам. И это должно больше всего волновать как раз американскую политическую элиту, поскольку события последнего года свели на нет главный элемент «мягкой власти», по определению автора этого термина Дж. С. Ная, – авторитет США, основанный на притягательности американской модели.

По официальной версии «арабской весны», освобождение ближневосточных стран от «диктатур» должно было привести к созданию там инклюзивных и толерантных обществ с «прогрессивным» (то есть владеющих IT, гендерно и климатически просвещенным) средним классом. Получилась в итоге кажущаяся противоположность. Кажущаяся – поскольку и «прогрессизм», и террористическая практика искусственной секты несет собой один и тот же мальтузианский эффект. Кажущаяся – поскольку и «ультралевизна», и «ультраправизна» постиндустриальной эры систематически (кто духовно, а кто физически) уничтожает наследие авраамических религий. Кто выигрывает? Негосударственная «третья сила», извлекающая влияние (теперь уже и военное) из столкновения «беленьких и чёрненьких» антигосударственных и антирелигиозных начал, псевдо-прогрессистов и псевдо-фундаменталистов. Она получила путевку в жизнь не в 2011 и не в 2001 году, а раньше – ровно тогда же, когда парадигма модерна была замещена постиндустриальным мальтузианским концептом. А именно – при президенте США Джимми Картере, когда в Афганистане был дан «зелёный свет» джихадистам, а над Белым Домом была торжественно установлена «зелёная» солнечная панель.

К саммиту G20 группа международных неправительственных организаций подготовила очередной пропагандистский продукт – «план Маршалла» для Сирии. Догадаться о том, что это не проект развития, а очередной симулякр послевоенного начинания периода модерна, можно даже по личностям ораторов – это организация Avaaz, финансируемая Джорджем Соросом и в 2011 году ходатайствовавшая перед ООН о полной декриминализации хранения и личного потребления наркотиков.

Все четыре года сирийской и ливийской гражданской войны вырастающий из неё сектантский продукт кормился от контрабанды. Всё это время «информационная власть» США – раскрытый Сноуденом конкордат АНБ с Цукербергом и Дорси – не мешала «фундаментализму» агитировать, вербовать, рекрутировать, натаскивать и вооружать мечтателей о халифате. Если это случайность, то компетентность разведчиков и интеллект программистов никуда не годятся. Если это сговор за спиной человечества, тогда в нем присутствует еще один, невидимый глобальный участник, и именно он играет первую скрипку.

Этот невидимый участник, эта пресловутая «третья сила» уже получила официальное признание мировых финансовых институтов – с тех пор, как в ВВП «западных» государств стали включаться доходы от наркоторговли и проституции. Это признание равнозначно капитуляции институтов: «тень» вышла в свет, обозначена как акционер всемирной властной корпорации. И ей удобнее всего существовать и действовать в мире, где прогрессивно растет число несостоятельных государств.

В день теракта в Париже полевой командир «Джабхат ан-Нусры», запрещенной в России (и не только), «младшего брата» ИГИЛ с неотличимым способом присвоения и практикой культурной и физической войны, был случайно задержан в несостоятельном государстве Украина. Эта территория ближе к нашей столице, чем афганский Кандагар, сирийская провинция Ракка и даже Париж; при этом власть там находится не в государственных руках. Нетрудовой украинский средний класс был соблазнен тем же прогрессистским миражом, что и арабский, теми же обещаниями «планов Маршалла» от НПО, на практике пропагандирующих деиндустриализацию; снос административных элит привёл «тень» в свет ускоренными темпами: население, как признают даже советники власти, держится на «серой» экономике»; борьбу за торговые терминалы, прежде всего – порты, ведут уже не «серые», а «чёрные» игроки. Срам этой реальности усиленно прикрывают внешние доброхоты, не разбирающиеся в этой реальности, что только помогает «третьей силе» преобразовывать кризисный субстрат в своё гнездовище и в удобный плацдарм для «халифатского» рекрутирования, ибо здесь, как и в Ливии, в избытке накапливается «топливо» мотивации – чёрная ненависть к России, а затем и к «обманувшему» Западу.

 

Украина: фигуры умолчания

 

В мае 2015 года на военно-политической конференции под эгидой вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (CSIS), где в центре внимания был украинский конфликт и его неблагоприятное влияние на американо-российские отношения, один из участников, доктор Джеймс Макноутон из армейского департамента Пентагона, упомянул о прошлогодних событиях в Одессе, где 43 человека погибли в результате пожара в Доме профсоюзов, бывшем обкоме КПУ. В представлении выступавшего, результатом трагедии было «предотвращение отделения Одесской области от Украины – то есть это была в некотором смысле история успеха» (success story).

Военный чиновник, явно искренне принимая на веру официальную интерпретацию одесских событий, рассматривал их как переломный момент «в сопротивлении оккупации», с которой начинается возрождение украинской нации и восстановление утрат оной. Между тем, за полгода, прошедшие после конференции CSIS, Украина была потрясена еще несколькими событиями, которые лишь узко заинтересованными лицами связывались с «кознями России», в то время как официальный Киев вынужденно признавал факт внутреннего раздора. Речь идет о рейде отряда «Правого сектора» в Закарпатье, а также о взрыве боевой гранаты у здания Верховной Рады. Участники обоих эксцессов придавали им сугубо политический смысл – соответственно, «борьбы со ставленниками Медведчука» и «навязыванием Украине предательской децентрализации». Между тем, и в отчетах силовиков, и в СМИ вскоре всплыли имена центральных участников обоих конфликтов. В закарпатской истории это был некий Михаил Ланьо, у которого милиция нашла кустарный цех по производству синтетических наркотиков, а в киевском сюжете – Игорь Кривецкий, неофициальный хозяин партии «Свобода», известный в Львовской области как «контролер» местной таможни под кличкой «Пупс».

Оба эксцесса рушили «success story». Закарпатский эпизод пришёлся на переговоры премьера Украины с кредиторами в Нью-Йорке, а взрыв гранаты на митинге 31 августа – на принятие пакета евроинтеграционных законов. В Одессе «консолидации сил Майдана» также не наступило. Новый глава региона, импортированный из Грузии, вступил в конфликт с президентским ставленником Алексеем Гончаренко, а в итоге был уличен в подготовке с украинской территории переворота на своей родине, которая лишила его гражданства. Скандал развёл по разные стороны баррикад две самые «продвинутые на пути в НАТО» постсоветские республики (разумеется, не считая прибалтийскую «тройку»).

Так поверхностная оценка событий в стране-мишени («российская агентура» обезоружена, значит – «нация возрождается») не позволила профессиональным военным аналитикам предвидеть отклонение от благообразного сценария демократической трансформации. Так было не только с Украиной. Прогнозы в остальных странах – прежних объектах «цветных» трансформаций (Молдова и Киргизия) и будущих (Бирма, Таиланд, Тайвань) также оказались дефектными ввиду неучёта неких факторов, вынесенных за скобки. Мало того, октябрьские события в Афганистане также пошли вразрез с благообразным сценарием и создали Белому Дому новую головную боль в разгар бюджетной дискуссии.

Между тем реалии событий в Одессе 2 мая 2014 года фактически по сей день остаются под спудом, несмотря на требования международных институтов к Украине. О чем свидетельствует как крайняя неубедительность выводов общественного «Комитета 2 мая», согласно которой смерть большинства пострадавших наступила от «разгорячения олифы на стенах лестницы до температуры 600 градусов», так и взаимоисключающие версии, высказанные в годовщину событий.

Так, ни один из чиновников-свидетелей не смог толком объяснить появления в центре Одессы отряда псевдо-пророссийских активистов, который инициировал серию провокаций, с перемещением столкновений к Дому профсоюзов. В свою очередь, «Комитет 2 мая» на схеме этого здания вообще не обозначил просторного подвального помещения, будто оно вовсе отсутствовало. Между тем, как рассказал год спустя отстраненный и.о. губернатора Владимир Немировский, чиновники силовых структур, в том числе тогдашний генпрокурор Виталий Ярема, особо интересовались именно этой частью здания, а также некими бутылями, находившимися там. Ярема, как и глава управления ГСЧС Владимир Боделан, считал, что мгновенная смерть активистов внутри здания было результатом вдыхания ядовитого газа, а не перегревания. Есть и третья фигура умолчания – крупнооптовый рынок «Седьмой километр» близ Одессы, который за день до событий подвергся то ли проверке, то ли рэкетирскому налету.

Версия, связывающая воедино все белые пятна, существует: она была озвучена со слов анонимных одесских источников профессионалом-химиком Александром Башкуевым. И она объясняет пожелание следующего одесского губернатора, экс-топ-мендежера группы «Приват» Игоря Палицы передать здание одному хозяину, чтобы избежать неких новых «непорядков». По версии Башкуева, «непорядок» состоял в том, что в просторном цокольном этаже, соединенном с вентиляционной системой Дома профсоюзов, располагалась крупная лаборатория по изготовлению из героинового сырья, поставляемого в Одессу морем, таблетированных синтетических наркотиков (гидрокодона), при распространении выдаваемых за экстази, а в качестве реагента в этом химическом процессе использовался дихлорэтан. Целью организаторов столкновений, по этой версии, был захват наркоцеха конкурентами его владельцев. Источники туманно поясняют, что конфликт вовлекал «старых» владельцев и по меньшей мере две противостоящие группы претендентов. Объект в итоге не достался никому, а просто был разгромлен; следы исчезли вместе с рядом лиц, вскоре скончавшихся друг за другом.

«Седьмой километр», о чем неоднократно упоминалось на разоблачительных ресурсах экс-советника главы СБУ Станислава Речинского, служил узлом оптового распространения наркотиков не только по Украине, но и в Восточную Европу. Нельзя сказать, что тема контрабанды не звучала в ходе баталий в Раде и вокруг нее. Нельзя сказать, что имена воротил не всплывали в интернете: на форуме портала ОРД С. Речинского можно было найти, в частности, имя того конкретного «профильного менеджера», который в конгломерате Коломойского отвечал за данное теневое направление. Тем не менее, такие персонажи не фигурируют в многочисленных досье на украинских олигархов, которые ломятся от информации о связях, недвижимости и оффшорах; даже когда действующий глава СБУ 3 ноября этого года перечислил состав «ОПГ Коломойского», имя его «главы наркодепартамента» названо не было.

Если умолчание украинских чиновников и политиков можно понять, учитывая вышеназванный шлейф смертей после событий, то почему набрали в рот аналитики из множества трансатлантических НПО – хотя эксцессы батальонов портят имидж проекта демократизации не меньше, чем смущающие Европу знамена со свастикой?

Ответ подсказывает еще один эпизод из постмайданной истории. Спустя несколько недель после одесской трагедии портал «Киберберкут» обнародовал переписку Игоря Коломойского с прокурором Львовщины, где выражалось беспокойство по поводу некоего плана госпереворота, готовящегося партией «Свобода». Коломойский ссылался на собственных хакеров, вскрывших переписку группы генералов, в числе которых было двое руководителей разведывательных ведомств. План состоял в срыве выборов в Раду путем организации беспорядков, и их переноса на декабрь 2014 года с продвижением в президенты Олега Тягныбока. Генералы утверждали, что тогдашний глава СБУ Валентин Наливайченко на их стороне, и что их действия непосредственно согласованы с директором ЦРУ Джоном Бреннаном. Самым пикантной – и возможно, самой актуальной для Коломойского – деталью было упоминание в одном ряду с этими именами также спонсора с инициалами ККИ, за которыми угадывался Игорь Игоревич Кривецкий.

Скандал был замолчан, однако судьба соперничающих сторон предполагает, что в кругу кураторов не обошлось без «оргвыводов». Партия «Свобода» была вытеснена на политическую обочину, потеряв свои административные завоевания: посты генпрокурора, министра сельского хозяйства, главы «Укрспирта». Имидж Коломойского также поблек: от Днепропетровска в Раду прошли его соперники; Минэнерго потребовало возврата долгов нефтяных компаний; а в Израиле, где глава «Привата» числился привилегированным спонсором реставрации Старого города Иерусалима и чуть ли не пионером реконструкции Третьего Храма, его имя теперь звучало редко и в нейтрально-брезгливой коннотации; этой осенью, когда прокуратура Украины обрушилась на его клан, правозащитные СМИ не возопили об антисемитизме. И само собой, экс-партнёры Виктора Януковича после этого откровения «Киберберкута» были полностью лишены права на реабилитацию, а самые информированные из них скончались «сами по себе».

«Лебединой песней» Валентина Наливайченко, пытавшегося выстроить новую партийную структуру, но потерявшего должность главы СБУ, стала публикация сведений об оффшорных компаниях, связанных с окружением президента Петра Порошенко – за пять дней до эксцесса с бомбой у Верховной Рады. После годичного перерыва старая заокеанская «верёвочка» задергалась снова – что характерно, как раз в период, когда услуги Джона Бреннана, в первую очередь – его связи в монархиях Персидского залива, вновь оказались остро востребованы в Белом Доме.