Необходимость, возможность, случайность

 

Понятия необходимости, возможности и случайности относятся к событиям. Между ними имеют место чисто формальные (знаковые) отношения. Например, событие считается возможным, если, и только если не является необходимым то, что оно не происходит; событие считается случайным, если, и только если оно не является необходимым. В онтологическом аспекте устанавливается то, когда именно события могут считаться необходимыми, возможными и случайными. Например, событие считается необходимым относительно данных условий, если событие такого рода происходит всегда, когда имеются эти условия: событие считается случайным относительно данных условий, если возможно, что оно не происходит при этих условиях. В логической онтологии может быть разработана система таких утверждений, позволяющих вполне осмысленно оперировать рассматриваемыми понятиями. Обращаю внимание на то, что рассматриваемые понятия применимы на онтологическом уровне лишь к объектам как представителям множеств (классов) однородных объектов. Они имеют смысл лишь при определенных условиях. Событие может быть необходимым (или случайным) относительно одних условий и случайным (соответственно - необходимым) относительно других условий. Оценка событий как необходимых, возможных и случайных ничего еще не говорит о роли этих событий в тех или иных ситуациях. Например, событие может быть случайным в некоторых условиях, но сыграть решающую роль в отношении другого события в связи с совокупностью обстоятельств, породивших это другое событие. Приезд Ленина в Россию в 1917 году был случайным событием относительно условий, породивших революционную ситуацию. Но это событие в совокупности обстоятельств, породивших Октябрьскую революцию, сыграло решающую роль. Аналогично избрание Горбачева на пост главы КПСС было случайным событием относительно соответствующих процедур организации КПСС, но это событие сыграло решающую роль в советской контрреволюции после 1985 года в совокупности с прочими событиями, породившими ее.

 

ПОДЛИННОСТЬ И КАЖИМОСТЬ

 

Социальные объекты состоят из людей. Люди выполняют какие-то функции и совершают соответствующие им действия не ради самих этих функций и действий, а лишь постольку, поскольку могут существовать и удовлетворять свои интересы благодаря этим функциям и действиям. Они стремятся производить на других людей выгодное для себя впечатление, скрывать какие-то свои намерения, раскрытие которых может принести им ущерб, вводить других людей в заблуждение относительно себя и впадать в заблуждения относительно самих себя. В результате признаки социальных объектов разделяются на две группы. К первой из них относятся такие признаки объектов (т.е. людей), которые характеризуют их независимо от их стремления выглядеть для других выгодно для себя. Ко второй группе относятся признаки, характеризующие социальные объекты в том виде, в каком они стремятся себя показать другим. Для первых признаков будем употреблять слово "подлинность" (или "сущность"), для вторых - "видимость" или "кажимость" (часто употребляется слово "явление" в смысле именно кажимости). Подлинность и видимость далеко не всегда совпадают. Видимость выставляется напоказ и преувеличивается, а подлинность затушевывается, маскируется, скрывается и даже отрицается как реальность. В наше время способности и возможности людей придавать социальным явлениям видимость, не соответствующую их подлинности (сущности), достигли высочайшего уровня. Все люди в той или иной мере обучаются этому. Этим занимаются многочисленные специалисты, специальные учреждения, средства массовой информации, политики, дипломаты, деятели культуры. Если принимать за чистую монету бесконечные речи партийных вождей, парламентариев, президентов и прочих личностей, фигурирующих на сцене истории, то можно подумать, будто они ночи не спят, думая о благе народов. Но главным в их спектаклях является не стремление решать проблемы наилучшим образом в интересах тех, кого они касаются непосредственно, а стремление решать наилучшим для себя образом проблемы своего положения в ситуации, когда они вынуждены проявлять заботу о других. В наше время аспект видимости в большом числе (если не в большинстве) жизненно важных случаев приобрел такие масштабы, формы и значение, что оттеснил аспект сущности на задний план, взял над ним верх и сам стал выглядеть как сущность объектов. Произошло своего рода эволюционное оборачивание. Наиболее высоко развитые человеческие объединения стали превращаться в сборище социальных актеров. В паре "Быть или слыть" вторая установка стала играть более важную роль для людей. Дураки стали выглядеть как мудрецы, моральные уроды - как образцы добродетелей, преступники - как опора законности. Безобразие - как красота. Мощнейшая система воспитания, образования и идеологического оболванивания создали вымышленный мир кажимостей, занявший в жизни людей более важное место, чем мир сущностей.

 

СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА

 

Известно, что власть в одних западных странах, считаемых демократическими, является монархической, а в других - республиканской. Это - виды демократической власти. Возьмем монархическую власть. Она имеет место в некоторых западных странах, которые считаются капиталистическими, и в странах с феодальным социальным строем. Но можно ли считать капитализм и феодализм видами монархии? Тут возникает затруднение. Очевидно, тут мы сталкиваемся с отношением между признаками объектов, отличным от отношения между общими признаками и частными. В диалектике для этого отношения была выработана пара понятий "содержание" и "форма". В нашем примере монархическая и республиканская власть суть формы государственной власти. Пара понятий "сущность" и "кажимость" фиксирует отношение между объектами и познающими их субъектами, а пара понятий "содержание" и "форма" - отношение между различными признаками одних и тех же объектов. При этом исследователь различает в самом объекте то, что характеризует объект как ответ на вопрос "Что имеет место реально (или что происходит)?", и то, что характеризует тот же объект как ответ на вопрос "Как (в каком виде) это "что" существует (или происходит)?". Различие содержания и формы социальных объектов относительно, но не произвольно. Порою оно принимает такие размеры, что даже профессиональные исследователи в своих сочинениях удваивают одни и те же объекты. Например, многие западные авторы, критикующие западную систему власти, утверждают, будто она не является подлинной демократией или является нарушением последней. А между тем "подлинная" демократия, о которой они говорят, есть содержание реальной демократии, а то, что они считают отступлением от нее, есть реальная и закономерная форма ее существования. Взаимоотношения содержания и формы разнообразны. Одно и то же содержание может выражаться в разных формах, - объекты могут быть сходны по содержанию и различны по форме. Объекты могут быть сходны по форме, но различны по содержанию, - одна и та же форма может выражать различное содержание. Отношение содержания и формы характеризуется степенью соответствия. Эта степень заключена в пределах от полного несоответствия до полного соответствия. Со временем она меняется. Может форма отставать от содержания. Может, наоборот, содержание отставать от формы. Имеет силу социальный закон тенденции к установлению их адекватности, т.е. более или менее нормальной степени соответствия. В процессе жизни объекта возможно доминирование того или другого компонента пары над другим. Форма может устаревать. Старая форма "сбрасывается", уступая место новой, соответствующей новому содержанию.

 

КАЧЕСТВО И КОЛИЧЕСТВО

 

Во всяком социальном объекте можно обнаружить качественный и количественный аспект - качество и количество. Качество объекта (в моем словоупотреблении) образует совокупность его структурных компонентов с их свойствами и взаимоотношениями, благодаря которым этот объект сохраняется и без которых он существовать не может. Количество образует все то в объекте, что может быть подсчитано, измерено, вычислено и зафиксировано в величинах. Даже отдельно взятый человек имеет социальную структуру - управляющий орган (мозг) и управляемое им тело. Количественно он характеризуется величиной "один". Способности его могут быть измерены (например, интеллектуальный уровень). Средства измерения изобретаются людьми. И работа эта есть явление сравнительно новое. Даже понятие "один" получило точное определение лишь в конце прошлого и начале нашего века (в основаниях математики, в формальной арифметике). Качество и количество объекта суть именно аспекты единого целого. Они существуют не наряду друг с другом. Один без другого вообще не существует. Между ними имеют место разнообразные отношения. Одно дело, например, организация системы власти из нескольких десятков или сотен человек, и другое дело - из нескольких десятков и сотен тысяч, а то и миллионов человек. В реальной практике жизни эта зависимость постоянно игнорируется с соответствующими негативными последствиями. Когда советские реформаторы после 1985 года начали перестраивать советское общество по западному образцу, идеологи перестройки, изучавшие диалектику годами, полностью игнорировали рассматриваемую банальную истину, ссылаясь на образцы социальной организации, например, в Швеции и Швейцарии. Эту истину игнорировали и западные идеологи, поощрявшие и превозносившие советскую перестройку. Но они это делали умышленно, вполне отдавая себе отчет в том, что эта перестройка приведет страну к краху и деградации. Отношение качества и количества характеризуется степенью соответствия. Есть определенные границы, в которых колеблется нормальная для самосохранения объекта степень соответствия, именуемая в диалектике мерой. Выход за ее пределы ведет либо к разрушению объекта, либо к качественным изменениям. Например, увеличение числа членов группы сверх некоторого максимума ведет к тому, что либо группа разделяется на две, либо сокращается число членов (излишние исключаются), либо в группе образуются подгруппы со своими руководящими лицами. Если число членов группы недостаточно для выполнения ее функций, группа либо ликвидируется, либо увеличивается численно, либо изменяет статус (например, сокращается объем выполняемых ею дел). С такого рода операциями люди имеют дело постоянно в практике своей жизни, не задумываясь над тем, что поступают в соответствии с одним из социальных законов, который заметили диалектики. Отношение качества и количества не ограничивается утверждением диалектики, согласно которому количественные изменения ведут к качественным. Не все качественные изменения суть результат количественных. В человеческих объединениях постоянно происходят качественные изменения в рамках тех же количественных характеристик (например, переструктурирование). И количественные изменения не всегда ведут к качественным. В науке и в практике жизни людей известны так называемые допороговые изменения, не влияющие на качественное состояние объектов. И даже в случаях, когда количественные изменения ведут к качественным, первые суть лишь одно из условий вторых, причем порою не главное. С другой стороны, количественный аспект зависит от качественного. Например, размеры объединений людей зависят от организации, от типа управления, от квалификации членов объединения, от целей и т.п. Так что не только количественные изменения ведут к качественным, но и качественные ведут к количественным. Причем одни и те же количественные изменения в различных условиях ведут к различным качественным, а одни и те же качественные - к различным количественным. Так что диалектический "закон" перехода количественных изменений в качественные не есть всеобщий закон бытия. Это вообще не закон. Это есть лишь отдельное явление эмпирической реальности, замеченное философами прошлого, но не разработанное должным образом. Количество фиксируется в языке в величинах. Величины разделяются на абсолютные и относительные. Первые выражаются в числах, вторые - в отношениях чисел (в процентах, степенях). С точки зрения научного подхода те или иные величины сами по себе не имеют смысла. Они имеют таковой лишь в связи с качественной характеристикой объектов и целями их исследования. В теоретическом исследовании, о котором идет речь в этой книге, измерение и вычисление величин играет роль подсобную. Причем интересы такой ориентации исследования настолько расходятся с интересами "конкретной" ("эмпирической") социологии, что данные второй не имеют для первой почти никакого полезного значения, а зачастую просто вводят в заблуждение.

 

СОЦИАЛЬНЫЕ СВЯЗИ

 

Сфера социальных явлений включает в себя огромное разнообразие видов эмпирических связей объектов, которое лишь в ничтожной мере привлекло внимание логики и методологии науки, да и то косвенно и без использования идей и аппарата современной логики. Чаще всего говорят о причинно-следственных связях. Но что такое причина и следствие? Никакой очевидности тут нет. И тем более нет некоего единственно правильного и общепринятого определения этих явлений. Известно несколько десятков различных определений. Не буду заниматься их логическим анализом. Возьму лишь то, что обще большинству из них: признание того, что следствие во времени следует за причиной, и того, что причина так или иначе участвует в порождении следствия. По самим условиям социальной сферы методы выявления причинно-следственных связей применимы далеко не всегда и не так уж надежны. А в случае сложных исторических событий, представляющих собою совпадение и переплетение многих миллионов и миллиардов событий в пространстве и времени, понятие причинно-следственных отношений вообще теряет смысл. В таких случаях имеет место переплетение бесчисленных причинно-следственных рядов. Одни из этих рядов не зависят друг от друга, другие сходятся, третьи расходятся, четвертые затухают, пятые зарождаются и т.д. Индивидуальное историческое совпадение их в некотором пространственно-временном объеме само не есть причинно-следственный ряд, подобный входящим в него рядам, и не есть ни причина чего-то и ни следствие чего-то просто в силу определения самих понятий "причина" и "следствие" и методов выявления причинности. Потому искать тут причинное объяснение просто бессмысленно. Когда исследователи все-таки говорят в таких случаях о причинах, они используют слово "причина" не как научное понятие, а как весьма неопределенное и многосмысленное выражение общеразговорного языка. Методы обнаружения причинно-следственных связей к таким ситуациям в принципе неприменимы. Суждения, высказываемые в таких случаях в терминах причинности, в принципе непроверяемы. Потому в таких случаях всякий может выдумывать свою собственную концепцию. Потому тут возможны различные, порою взаимоисключающие, объяснения. И если какая-то концепция получает более или менее широкое признание, то происходит это не в силу ее логической доказуемости или эмпирической подтверждаемости, а совсем на других основаниях. Короче говоря, можно принять допущение, что каждое эмпирическое явление причинно обусловлено (ничто не происходит без причины), но фактически и логически ошибочно думать, будто для каждого эмпирического явления можно указать его причину или причины. В теоретических социальных исследованиях причинно-следственные связи занимают ничтожно мало места. Основное внимание уделяется связям структурным, функциональным и генетическим, компоненты которых являются сосуществующими в пространстве и времени. И даже в тех случаях, когда компоненты связей возникают во временной последовательности, основное внимание исследователей сосредоточивается на их последующем сосуществовании. Понятия причины и следствия лишены смысла в применении к их отношениям. Например, какими бы ни были отношения государства и экономики во времени и как бы ни рассматривали их отношения представители различных школ и направлений в социологии, все они единодушны в одном: никому в голову не приходит мысль рассматривать государство как причину экономики или наоборот. При всех разнообразиях эмпирических связей общим для них являются контакты эмпирических объектов, в которых происходит передача одними из них другим вещества или энергии. При этом одни отдают что-то, а другие это "что-то" усваивают (присваивают). Более сложные случаи - обмен. Контакты бывают непосредственными и опосредованными (через третьи объекты), одноактными, спорадически повторяющимися и регулярными. Более сложные случаи - разделение целого на части с сохранением связи частей и объединение объектов в целое с сохранением их различия. Специфика социальных связей (чаще употребляют выражение "социальные отношения") заключается в том, что в контакты вступают люди и объединения людей и связи их образуются, существуют и проявляются в сознательных действиях одних из людей и их объединений по отношению к другим. В этих контактах одни из.компонентов связи отдают другим, а другие получают от них что-то, что необходимо и полезно для их существования. Одни отдают это значит, что у них это отнимают силой или ставят в такие условия, что они вынуждаются отдавать "добровольно". Возможна и бывает заинтересованность в отдаче при этом отдающие что-то выгадывают для себя. Другие получают - это значит, что они отнимают это у других силой, так или иначе вынуждают на "добровольную" отдачу или создают условия для выгодной для других отдачи. Отдают люди вещи, себя, свои силы и способности, продукты своей деятельности. Величина отдаваемого равна величине получаемого плюс потери на акт передачи. Невозможно получить больше того, что могут отдать. Более сложный случай - обмен. Для него имеет силу закон эквивалентности. На этой основе развиваются все прочие виды социальных связей, включая структурные и генетические. Исследование их образует основное содержание всякой теоретической социологии, в том числе и нашей логической социологии.

 

ОБЪЕКТИВНЫЕ ЗАКОНЫ

 

Научное исследование ориентируется на открытие законов объектов или объективных законов. Слово "закон" многозначно. В конкретных науках и в методологии науки говорят о законах науки (или научных законах), имея в виду определенного типа суждения об исследуемых объектах. Законами объектов называют то, о чем говорится в таких суждениях. Речь идет об одном и том же, только в первом случае - о языковых выражениях, фиксирующих законы объектов, а во втором случае - о том, что фиксируют эти выражения. Научными законами (законами объектов) называют обобщения результатов наблюдений и экспериментов, которым приписывают какую-то особо важную роль в науке. С логической точки зрения суждения такого рода суть общие суждения фактов. К числу таких суждений относится, например, утверждение о том, что в демократических странах имеет место разделение власти на законодательную и исполнительную. Это - суждение о наблюдаемом факте, аналогичное по его логическому статусу суждению "Нормальная собака имеет четыре ноги". Кстати сказать, социологическая наука в основном состоит из суждений такого логического типа. Научными законами (суждениями законов) называют также суждения, явно или неявно предполагающие определенные условия, при которых они всегда истинны. Я в дальнейшем буду иметь в виду только их, говоря об объективных законах. В языковой практике условия законов обычно не учитываются совсем или подразумеваются как нечто само собой разумеющееся и всегда имеющее место. Это порождает путаницу, бессмысленные споры, идейные "перевороты" и даже умышленные спекуляции, когда обнаруживается важность явного учета условий в случаях их несоблюдения и изменения. Порою такие ситуации принимают грандиозные размеры, вовлекая большое число людей и растягиваясь на много десятилетий и даже на века. Например, спекуляции такого рода в физике приняли поистине эпохальные и глобальные размеры, по уровню мракобесия не уступая мистификациям средневековья. А в сфере социальных явлений на этот счет творится нечто невообразимое. Чтобы некоторое суждение (совокупность суждений) А приобрело статус научного закона, необходимо условие В установить (подобрать специально!) таким образом, чтобы А было истинно всегда при наличии условия В. Если при наличии условий В возможны случаи, когда А ложно, то А не может рассматриваться как закон, отвергается в качестве закона. В практике познания условия В устанавливаются всегда лишь частично и приблизительно. В ряде случаев они вообще являются воображаемыми, невозможными в реальности. В таких случаях суждения "А при условии В" вообще не верифицируются (не подтверждаются и не отвергаются) путем сопоставления с эмпирической реальностью. Их ценность устанавливается косвенно, т.е. тем, что с их помощью получаются выводы, которые соответствуют или не соответствуют реальности. Они принимаются как аксиомы или на основе логических рассуждений, в которых А выводится из каких-то посылок, включая в них В. Условия А могут быть в той или иной мере достигнуты в эксперименте или выявлены в результате логической обработки данных наблюдений. Надо различать общие черты (признаки) различных явлений и законы этих явлений. Для обнаружения общего необходимо сравнение по крайней мере двух различных явлений. Для выявления закона нужны логические операции иного рода. Закон может быть открыт путем изучения одного экземпляра явлений данного рода. Для этого нужен логически сложный анализ эмпирической ситуации, включающий отвлечение от множества обстоятельств, выделение непосредственно незаметного явления в "чистом виде", своего рода очищение закона от скрывающих его оболочек. Закон находится как логический предел такого процесса, причем не как нечто наблюдаемое, а как результат логических операций. Законы эмпирических объектов вообще нельзя наблюдать так же, как наблюдаются сами эти объекты. Законы не следует также смешивать с причинно-следственными отношениями, с необходимостью, сущностью, содержанием и другими явлениями бытия, фиксируемыми логическими и философскими понятиями. У всех у них различные функции в фиксировании результатов познания, они выражают различные аспекты познания, различно ориентируют внимание исследователей. Однако как в языковой практике, так и в сочинениях профессионалов, которые по идее должны были бы тут наводить порядок, царит на этот счет невообразимый хаос. Законы эмпирических объектов (законы бытия) не зависят от воли и желаний людей и вообще от чьей-либо воли. Если есть объекты, к которым они относятся, и есть необходимые условия, то они имеют силу, никто и ничто в мире не может отменить их действие. Можно ослабить их действие, скрыть, придать форму, создающие видимость их "отмены". Но они все равно остаются. Они именно такими и открываются исследователями, чтобы быть универсальными в отношении соответствующих объектов при соответствующих условиях. Надо различать законы, как таковые, фиксируемые в абстрактной форме (скажем, абстрактные законы), и их конкретные проявления в частных случаях. Условия закона в реальности и в исследовании ее никогда не выполняются полностью, а порою не выполняются вообще. Одновременно действует множество законов, которые воздействуют на форму проявления друг друга и даже действуют порою в противоположных направлениях. Потому кажется, будто законы потеряли силу или их не было вообще. В реальности законы действуют как скрытые механизмы явлений и как более или менее явные тенденции. Надо различать законы и следствия действия законов - закономерные явления. Люди, например, давно заметили регулярность смены времени суток и закрепили это знание в суждениях, выражающих уверенность в том, что на смену дня обязательно придет ночь, а на смену ночи - день. Но это не значит, будто они открыли закон природы, вследствие которого происходит смена дня и ночи. Обычно эмпирические законы в том смысле, как мы рассмотрели выше, и закономерные явления не различают и в качестве суждений законов рассматривают обобщения наблюдаемых фактов, подкрепляемые многократными повторениями и не сталкивающиеся с противоречащими фактами. В практике познания такого рода "законы" часто опровергаются, и по сему поводу устраиваются сенсации, кричат о "революциях" в науке, о ломке "устаревших" представлений. С логической точки зрения, однако, в таких случаях лишь выясняется ограниченность простой неполной индукции и логическая ошибка необоснованности обобщения. Объективные законы суть законы эмпирических объектов, но сами они эмпирическими объектами не являются. Они сами по себе не возникают, не изменяются и не исчезают. Это не значит, что они вечны и неизменны. Просто по самому смыслу понятий к ним нельзя применять понятия возникновения, изменения, исчезновения, неизменности, вечности. Они не имеют независимости от объектов существования. Об их существовании мы судим не путем их непосредственного наблюдения (их невозможно видеть, слышать, трогать руками), а по их проявлениям в ситуациях с эмпирическими объектами. Они открываются на основе наблюдений эмпирических фактов, но открываются благодаря особого рода интеллектуальным операциям. Сфера действия рассматриваемых законов ограничена множеством эмпирических объектов определенного вида. Никаких всеобщих законов бытия, имеющих силу в отношении любых (всех) эмпирических объектов, не существует хотя бы уже потому, что условия законов для объектов различных видов логически несовместимы в некое единое условие. Возможно, конечно, сформулировать утверждения, имеющие силу для всех эмпирических объектов. Но они (с логической точки зрения) будут либо логически ложными (противоречивыми), либо частями неявного определения понятия "эмпирический объект". Этому определению можно придать форму системы аксиом. Выводимые в этой системе утверждения истинны по определению понятий. Они не являются эмпирическими законами. Их можно назвать дефинитивными законами. Они не открываются в изучаемых эмпирических объектах.