И основатель журнала «Ученик»

Из беседы В.Л. Кучина

Л

с сыном писателя М.В. Янчевецким

етом 2004 года позвонил сын писателя В.Г. Янчевецкого Михаил Васильевич и попросил достать ему Сборник исторических очерков «Скауты России» (М., 2003), вышедший под моей редак- цией крохотным тиражом 250 экз, сведения о котором он полу- чил в «Книжном обозрении». Сборник мы ему нашли, а по про- чтении состоялся наш разговор-интервью о его отце и его соб-

ственной нелегкой жизни. Все мы в послевоенном детстве зачитывались увлекательными книгами о Чингиз-Хане и Батые, но не подозревали, что их автор — Василий Григорьевич Янчевецкий(1875–1954) — был совместно с О.И. Пантюховым зачинателем запрещенного в советское время скаутинга.

Михаил Васильевич в свои 93 года — бывший архитектор, участник войны 1941–1945 годов и политзек при Сталине — сохранил интеллект, память и инте- рес к скаутской истории. Переписывается с Р. Полчаниновым (историком Глав- ной квартиры ОРЮР в США), приезжала к нему дочь Полчанинова Мила Се- линская (2003 год), приезжал скаут из С.-Петербурга (2004 год). Приближается 100-летний юбилей скаутского движения, и все пытаются получить скаутские материалы из архива его отца.

Он честно предупреждает, что спустя 90 лет после прекращения отцом ра- боты с «Легионами юных разведчиков», при бесконечных переездах во время двух Мировых и Гражданской войн, своего лагерного срока в Воркуте в 1947–1955 годах по статье 58-10 УК, никаких личных отцовских скаутских архи- вов не сохранилось. Если что-то и осталось — журнал «Ученик», корреспондент- ские материалы — то только в государственных хранилищах. А в памяти к 93 годам многое утратилось.

По темпераменту и складу характера отец был очень динамичным челове- ком, типичным лидером, а в силу корреспондентской деятельности жизнь его была предельно насыщена путешествиями с неизбежными приключениями, встречами с интересными людьми, творческой литературной работой, хотя по слабому здоровью он был «белобилетником».

Скаутский период в его жизни занял всего три года и был, по сути, случай- ным эпизодом, хотя оставил заметный след в российском скаутинге. (Его ска- утская деятельность подробно изложена в мемуарах В. Зотова — в главе «Легио- ны юных разведчиков.) А вот по корреспондентской работе он несколько лет провел за границей в очень напряженные моменты истории (англо-бурская война, русско-японская война, свержение Шаха в Персии, две Балканские вой- ны, Первая мировая — в Турции и Румынии).

Существуют не проверенные предположения, что отец до революции был связан с русской военной разведкой и правительственными сферами.

Во всяком случае на Балканах и в Турции он не был простым репортером, к его корреспонденциям прислушивались и в России, и в Турции.

 

95.

0

В сталинские времена отец на удивление не был репрессирован, хотя и имел много «темных» пятен в биографии —из «гнилой интеллигенции», работал за границей и имел там родственников (оставшаяся в эмиграции жена), стоял у истоков скауитнга, был в армии Колчака...

У меня тоже были «темные» пятна — место рождения в метриках почему-то записано — «Константинополь», хотя родился в Петербурге, но жил с отцом в Турции и Румынии. Мать осталась в эмиграции. Поэтому между Первой и Вто- рой мировыми войнами мы с отцом постоянно ожидали обычных в те времена арестов ОГПУ, но нас не тронули даже в 1937—38 годах, а отцу в 1942 году неожи- данно дали Сталинскую премию. А вот меня «взяли» в 1947 году по статье 58-10 УК — это было начало послевоенной волны арестов — и отправили в Воркуту. Добившись в «оттепельные» хрущевские времена реабилитации, я задумал на- писать книгу об отце, неординарном, талантливом человеке, прожившем бога- тую событиями жизнь в сложную эпоху. Но 1970-e годы были цензурно «глухи- ми», долго мыкался в происках издательства, пристроить рукопись удалось только в «Детскую литературу». Там половину текста выбросили вообще, по- скольку о многих событиях, фактах и людях нельзя было даже упоминать.

Из оставшегося материала, интерпретировав факты из биографии отца под углом зрения эпохи, выпустили в 1977 году книгу «Писатель-историк В. Ян. Очерки творчества», придав ей героико-приключенческий характер (спасибо редактору «Детской литературы» и на этом, иначе книга вообще не увидела бы света).

По теперешним временам книгу об отце и его времени надо было бы пере- писать заново, но ни сил, ни памяти нет, и первоначальная рукопись редакцией утеряна. А жаль...

 

В беседе Михаил Васильевич дал общую канву жизни отца, не добавив нео- жиданных данных, а лишь дав несколько иную интерпретацию изложенного в книге. Он ушел из жизни через два месяца после нашей встречи. Может быть со временем кто-то напишет подробную историю жизни семьи Янчевецких.

 

 

Василий Григорьевич Янчевецкий происходил из интеллигентной семьи с дворянскими корнями. Родился в Киеве, отец был там директором гимназии. Затем семья переехала в Ревель (Таллинн), где отец также директорствовал в гимназии, которую закончили два его сына. Закончив Петербургский универ- ситет (1898), работал в газете «Россия» (официозе П. Столыпина) корреспон- дентом, выезжал за границу.

В начале англо-бурской войны был корреспондентом в Великобритании, где встречался с У. Черчиллем и героем Мефкинга Р. Баден-Пауэллом. Между делом объехал на велосипеде (новинке времени) всю Южную Англию. Потом путешествия по Средней Азии и Дальнему Востоку. В русско-японскую войну оба брата Янчевецкие оказались в Маньчжурии —Дмитрий Григорьевич воевал под Порт-Артуром и заслужил Fеоргиевский Крест, а Василий Григорьевич за- менил заболевшего корреспондента Петербургского Телеграфного Агентства (ПTA). Потом Василий Григорьевич вернулся в полюбившуюся Среднюю Азию, жил в Ташкенте, был «смотрителем колодцев», собирал исторические материа- лы о чингизидах.

В 1909 году, как корреспондент освещал события в Персии, разыскивал свергнутого Шаха, скрывавшегося в недоступных ropax. С трудом найдя из- гнанника, взял интервью и отправил в Петербург.

Возвращаясь из Средней Азии в Россию, был на похоронах П. Столыпина в

Киеве.

После 10 лет экспедиций, корре- спондентских разъездов и просто ски- таний по России, набравшись впечат- лений, вернулся в Петербург, женился и стал преподавателем латыни в 1-ой гимназии, сотрудничая одновременно в газетах и заведя в 1910 году собствен- ный журнал «Ученик». Одним из пово- дов для заведения собственного жур- нала стало участие в широко развер- нувшемся на государственном уровне

ДВИЖЕНИИ ДОП]ЭИЗЫВНОЙ  ПОДf’ОТОВКИ

молодежи, начатое после поражения в русско-японскойвойне и расколовшем- ся на приверженцев «потешных»  и

«юных разведчиков» по Р. Баден- Пауэллу. Побывав на полях Маньчжу- рии и увидев воочию неподготовлен- ных к современной войне русских но- вобранцев, ввел в гимназии занятия с винтовками по программе «потеш- ных». Но будучи педагогом, понимал преимущества системы длительной игры «юных разведчиков»  для

 

 

0

 

 

 

В.Г. Янчевецкий, педагог и ж јрналист.

Москва. 1930

подростков-гимназистов. О его роли в создании «Регионов юных разведчиков» подробно рассказано в соответствующей главе мемуаров В. Готова. Здесь же мы только повторим, что в 1911 году (год рождения сына), B.F. Янчевецкий в пpecce предложилобъединить оба движения, но из этого ничего не получилось — слиш- ком сильны были надежды военных на «потешных» из крестьянской России. Нужно было время для осознания разницы педагогических приемов. Но време- ни у России уже не было — началась Балканская война, перешедшая в Первую мировую, и «потешничество» отменили, введя строевую подготовку в гимнази- ях, а скаутинг выжил.

В 1911 году Василий Григорьевич был направлен газетой в Турцию, а его брат Дмитрий — корреспондентом в Сербию. Оба брата с разных сторон Босфо- ра освещали события двух Балканских войн 1912 года. Как писал кадет П.Н. Милтоков, славяне с Европейского берега Босфора были близки к вековечной мечте —освобожденито Константинополя. Но начались раздоры из-за денежки шкуры неубитого медведя...

Мемуары историка П.Н. Милюкова, ездившего в 1912 году на Балканы от Государстввенной Думы, и написанные в эмиграции, сейчас изданы и в России. В его интерпретации события отличаются от официальных трактовок совет- ского времени.

В начале 1913 года В. Янчевецкий выехал в Турцию корреспондентом С.- Петербургского Телеграфного агентства. Наряду с корреспондентской дея- тельностью он иногда присылал печатавшиеся в «Ученике» письма «юным разведчикам»-скаутам, чьи «легионы» одно время поддерживались О.И. Пан- тюховым, а в 1914 году прекратили свое существование, как и журнал «Уче- ник», в связи с началом Первой мировой войны. Не нашлось в Петербурге ни лидера с независимыми деньгами, ни государственных средств на нужней- шее дело... «Легионерам» пришлось искать прибежища в других скаутских дружинах (см. очерки Перцова и Радецкого-Микулича о скаутах Гlетербурга).

Поскольку Турция вступила в войну на стороне Германии, В. Янчевецкому

пришлось переехать в Румынию, тоже корреспондентом ПTA. Здесь он встре- тил Февральскую и Октябрьскую революции.

0

В 1918 году, после Брестского мира, из Румынии В. Янчевецкий через Сева- стополь поехал с детьми в Россию проведать родных. Жена, оперная певица, осталась ожидать его возвращения в Европе. Крым был занят немцами, кото- рые требовали сдачи Черноморского флота, находившегося в Новороссийске, и перевода его Севастополь. (По приказу В.И. Ленина флот в Новороссийске был частично потоплен усилиями Ф.Ф. Раскольникова, торпедировал выведен- ные на рейд корабли миноносец «Керчь» под командой В.А. Кукеля. Часть судов ушла в Севастополь. В конце 1918 года немцы ушли из Крыма и Украины и их заняли «белые» армии. После исхода армии Врангеля из Крыма в Турцию, в силу Версальского мирного договора, суда из Босфора Антантой были уведены в Бизерту (Марокко), где и ржавеют несколько уцелевших остовов по сей день, а на берегу стоят покосившиеся кресты русских моряков, доживавших свои дни на родных линкорах и крейсарах.)

Из Севастополя Янчевецкие поехали в Самару, и здесь попали в вихрь мя- тежа чехословацкого корпуса пленных, возвращавшегося в Европу через Вла- дивосток. С общим потоком беженцев они были увлечены в колчаковскую Сибирь.

В изданной в 1977 году сыном книге говорится, что В. Янчевецкий сначала служил в одной из колчаковских типографий, а потом на деньги сибирского купца купил типографское оборудование и из двух теплушек и вагона создал собственную «вольную» передвижную типографию, которая двигаясь на вос- ток, обслуживала всех, у кого были бумага и деньги, пользуясь неразберихой границ колчаковцев и «красных партизан».

Этот редакторский пассаж характерен для всей книги —таким образом реа- билитировались годы, проведенные у Колчака. Но сын прямо сказал, что отец служил у Колчака, видимо подразумевая духовную близость «белому» движе- нию. (Слава тебе Господи, уже в поздние советские времена пенсии стали пла- тить всем безруким-безногим инвалидам, воевавшим и за «красных», и за «бе- лых». После перезахоронения прахаА.И. Деникина начался процесс окончания давнейнациональнойтрагедии—Гражданскойвойны)

В 1920 году «вольную» типографию взорвали под Красноярском и отсюда на

санях типографцы двинулись встепи Хакасии, взону «красныхпартизан».Ачинск, Минусинск, Усинский тракт, добрались даже до г. Красного (Кызыл). Здесь Янче- вецкому пришлось быть и учителем, и писарем, и журналистом, и писать какие-то пьесы-агитки —в общем браться за любую работу, чтобы выжить.

Современный взгляд на сибирских «красных партизан» в Гражданской во- йне, противопоставлявшихся в советские времена Колчаку, несколько изме- нился. Зажиточные крестьяне южной черноземной Сибири, богатые хлебом и скотом, противодействовалимобилизациям и реквизициям как «белых» колча- ковцев, так и красных «большевиков», за что и были впоследствии раскулачены в числе первых, начиная с 1927 года. (Мне пришлось работать в Хакасии в со- ставе экспедиции в 1960-e годы по обследованию кедровников Саян. Встречал- ся с комсомольцами 1920-x годов, участвовавшими в те годы в переписи кре- стьянского скота перед коллективизацией—считали в степных табунах только коней и коров, число овец в отарах прикидывали на глазок. А в колхозах скот перевелся, при том же казалось бы травостое. В Абакане в 1960 году работал мясокомбинат, поставлявший тушенку в соцстраны, а в городскую столовую отпускали в день 20 кг мяса. Рабочим же мясокомбината давали 10 кг костей на месяц, с возвратом вываренных и обглоданных мослов. Бесславно перевели бес- счетный дореволюционный скот).

Василий Григорьевич вернулся в Россию из Сибири в 1923 году, и на его счастье обосновался не в Петрограде, а в Москве, где было меньше «чисток»

«бывших» — офицеров, дворян, чиновников, выпускников кадетских корпусов и пр., что в больших масштабах пришлось на Ленинград.

Выехать в Европу не сумели и отец с матерью больше никогда не встрети- лись — семья не воссоединилась. Скаутинг, как и латынь, были запрещены, и пришлось в 50 лет искать место в жизни на литературном поприще.

На первых порах пригодились старые связи по запрещенному скаутин- гу — сотрудничал в журналах «Всемирный следопыт» и «Всемирный турист»,

которыми руководил старый скаутский лидер В. Попов. Но в отличие от Ин. Жу- кова, ни В. Попов, ни В. Янчевецкий активного участия в пионерском движении не принимали, отдавшись литературной работе. Опыт жизни в Средней Азии дал материал для «нейтральной патриотической» темы о сопротивлении Золо- той Орде, которая неожиданно принесла плоды в виде Сталинской премии за 1942 год, когда писатель находился в эвакуации в Ташкенте. Большая часть пре- мии была пожертвована на танковую колонну, а остатки ушли на помощь эвакуированным.

Талант В.Г. Янчевецкого в полной мере в советское время не был востребо- ван и использован, как и многих неординарных его современников, стертых в

«лагерную пыль» в угоду социальному эксперименту. Хорошо, что не был Ре- прессиирован, и пережил И.В. Сталина.

События столетней давности, как в части скаутинга, так и Гражданской войны, историками сейчас пересматриваются, переосмысливаются и перепи- сываются. И не только эти частные случаи, но и вся тысячелетняя история России получает новую трактовку, отличную от одиозной советской.

 

9 9.

С

В.Л. Кучин Скауты Дальнего Востока

100.

ведения о скаутах российского Приморья и Приамурья взяты нами из очерка эмигранта скаутмастера А.М. Вязьмитинова.

«Скаутское движение в России» («Русские скауты». 1909–1969»,

США, Сан-Франциско, 1969).

На дальней российской окраине скаутское движение начало развиваться с опозданием на несколько лет по отношению к Пе-

тербургу и Москве. Толчком к созданию скаутских отрядов во Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Хабаровске и КВЖД послужила поездка представите- лей учащихся гимназий и коммерческих училищ в 1912 году в Петербург на смотр парада «потешных», где произошло знакомство с царскосельскими скау- тами О.И. Пантюхова.

Возвратившиеся представители Приморья, Приамурья и КВЖД стали раз- вивать у себя «потешничество» и скаутинг, но «потешные» из-за начавшейся войны с Германией так и не состоялись, а вот движение скаутов-разведчиков получило большое развитие.

Причем существовали скауты здесь до лета 1922 года, поскольку Граждан- ская война на Тихом океане окончилась на несколько лет позднее, чем в Цен- тральной России.

И Совет Русских скаутов, образовавшийся в 1920 году в Константинополе усилиями О.И. Пантюхова из числа эмигрантов армии П. Врангеля, учредил 10 июля 1921 года Приморский отдел НОРС для объединения и координации ра- боты скаутов на Дальневосточной окраине.

Во Владивостоке скаутский отряд образован в 1916 году преподавателем коммерческого училища В.П. Емельяновым. К лету 1921 года отряд разросся до русской Пионерной дружины, состоявшей из 5 отрядов бойскаутов, отряда мор- ских скаутов, 2 отрядов герл-скаутов и двух стай волчат. Общая численность доходила до 300 человек. Был свой духовой оркестр. В 1919 году издавался жур- нал «Владивостокский Скаут», а с 1921 года — журнал «Белый медведь».

Летний лагерь 1921 года был проведен на Русском Острове. Сюда приезжа- ли скауты дружин со станции Пограничная КВЖД и из Никольска-Уссурийского. Поддержку этому лагерю оказало Временное Приамурское Правительство.

Летом 1922 года на Русском Острове был проведен последний скаутский лагерь и последний парад.

В Никольске-Уссурийском скаутская дружина была организована скаутма- стером Г.В. Радецким-Микуличем в сентябре 1917 года при реальном училище, но первым начальником дружины с декабря 1917 года был его отец — полковник В.П. Радецкий-Микулич, ведавший в городе административными вопросами. С 1918 по 1922 год скаутские отряды разрослись до двух дружин общей численно- стью до 300 человек. Среди русских отрядов был отряд из числа учеников ко- рейской школы, были и отряды герл-скаутов.

6-го мая 1922 года состоялся последний парад и праздник скаутов Никольска- Уссурийского.

В Хабаровске скаутская организация была основана в 1918 году, большой отряд был при реальном училище. Руководили скаутской работой в начальный период братья Трамбицкие.

В Спасске сборный отряд скаутов и герл-гайдов был организован в 1921 году при гимназии, состоял из пяти патрулей и находился под руководством помощ- ника скаутмастера Н. Яковлева и директора гимназии Н.В. Щелкина.

* * *

Выясняющиеся сейчас подробности жизни Дальнего Востока в 1918–1922 годах резко противоречат советской пропаганде, изображавшей кромешный ад в оккупированных «белыми» войсками А. Колчака и интервентами Антан- ты — японцами и американцами — районах далекой российской окраины.

Оказывается, и здесь работали гимназии и шла интенсивная скаутская жизнь.

Осенью 1922 года большинство скаутов с остатками «белых» армий ушли в эмиграцию в Маньчжурию, Китай, Японию, Корею.

Но долго после 1922 обстановка здесь была не совсем коммунистической. Николай Михайлович Деревцов, родившийся в 1918 году во Владивостоке,

(бывший в 1990-е годы руководителем возрожденных скаутов в Кисловодске Ставропольского края), рассказывал, что в 1925 году они со старшим братом состояли во Владивостокском скаутском отряде, а в 1926 году были аресты скаутов.

Мне передали фотографию 1924 года, принадлежавшую неведомой Изабел- ле Клейнер, на которой запечатлена группа девушек Владивостока в скаутских галстуках. Цвет галстуков на черно-белой фотографии определить нельзя, и приходиться гадать - скауты это или пионеры. Но скорее все же скауты — у мно- гих серьги и кулоны, а комсомолом это запрещалось — галстук, обручальные кольца, серьги и пенсне считались признаками буржуазности.

 

101.

Р

В.Л. Кучин Харбинские скауты

усские служащие, проживавшие в Маньчжурии в полосе отчужде- ния Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), жили по за- конам России, но из-за удаленности от Петербурга новые веяния сюда доходили с задержкой. По материалам скаутмастера- эмигранта А.М. Вязьмитинова («Русские скауты 1909-1969», Сан- Франциско, 1969), отряд учащихся Харбинского железнодорож-

ного коммерческого училища, выезжавший в 1912 году в Петербург для участия в смотре «потешных», впервые там увидел царскосельских скаутов О.И. Пантю- хова. И естественно, что первый скаутский отряд в Харбине возник именно в железнодорожном коммерческом училище. Произошло это летом 1917 года. В последующие годы скаутское движение на КВЖД активно развивалось.

Скаутмастер А.Г. Гусалов, родившийся и живший до 1925 года в Харбине, дополняет, что в 1916 году, в одной из четырех казарм Харбинского железнодо- рожного батальона КВЖД была организована русская гимназия, носившая имя генерал-лейтенанта Д.Л. Хорвата, Главнокомандующего и Председателя Прав- ления КВЖД. (Д. Хорват после разгрома армии А. Колчака входил в состав Вре- менного Приамурского Правительства). Там жили и учились дети всех русских, работавших на железной дороге в Маньчжурии. В 1918 году он здесь вступил в скауты. Гимназисты рядом со школой на пустыре построили стадион, где и про- ходила скаутская жизнь.

Но после исхода «белых» армий в 1922 году из Приморья в Маньчжурию, КВЖД до 1946 года жила по специфическим законам. Служащие КВЖД до 1925 года, когда началась первая репатриация, были поддаными России - РСФСР. Когда в 1922 году в Маньчжурию отступили войска «белых» правительств Си- бири и Приморья, с ними прибыло много скаутов. И из скаутов КВЖД и эми- грантов сложилась большая русская скаутская дружина Маньчжурии. Петро- градские попытки трансформировать скаутов центральной России в «юных коммунистов» (юк-скаутов) или в пионеры, так же как и запрет РКСМ 1922 года на существование скаутов сюда не дошел. Так что если в центральной России между 1922 и 1926 годами скауты существовали подпольно, то на КВЖД они до 1925 года существовали легально. После этого все остававшиеся на КВЖД рус- ские были отнесены к эмигрантам.

После освобождения Маньчжурии от японцев Красной Армией в 1945 году, началась насильственная репатриация русских. Как свидетельствует «Мемори- ал», были массовые расстрелы, многие погибли в лагерях. При этом инкрими- нировались не только незаконный переход границы, невозвращение в Россию с КВЖД, но и пребывание в детстве в скаутских отрядах.

С 1990 года в возрождении Российского скаутинга активное участие при- нимал харбинский репатриант 1925 года А.Г. Гусалов, запись воспоминаний которого дополняет материалы А.М. Вязьмитинова.

Но попыток реабилитации скаутов-ветеранов из Маньчжурии, оказавших- ся в СССР в 1946 году не по своей воле, пока не было. Не зная фамилий репрес- сированных, невозможно обращаться в Центральный архив ФСБ. А до дальне- восточных архивов из Москвы дотянуться трудно. Будем надеяться, что за это дело возьмутся молодые скауты Приамурья.

 

102.

 

 

                      

 

 

Воспожпнпнмя п рпsжышленпя

Предисловие редактора

отов Владимир Семенович (1904—1978), из московской интеллигентной семъи. Среднее образование получил в коммерческой yчuлuцfe. В 1916 году увидел в городе юнъtх разведчиков-скаутов в экстравагантной по тем временах форме. Прочел о скаутских делах в популярном журнале «Во- круг света». Среди товарищей по училищу оказалисъ скауты, с помоцfъю которых подготовился и в феврале 1918 года с душевным трепетом при-

общения к кругу избранных, вступил в отряд «Синего Волка» Московской дружины «Рус- ский скаут».

Учился в механическом техникуме и на историческом факулътете Университета им. Шанявского. Пятъ снастливъtх отронеских лет, в условиях разрухи и полуголодного существования периода Гражданской войнъt и НЭПа, пДоfъtл в скаутском движении, стал схаутмастером. После запрета скаутских отрядов в 1922 году, продолжал актив- но работать в схаутском подполье до apecma ОГПУ осенъю 1925 года (до массовъtх аре- стов скаутов в 1926 году). Осужден вместе с прочими московскими скаутами в 1926 году и на три года попал на Соловки, потом в ссъtлку на три года в Мшим. После возвращения, при паспортизации столик в 19ЭЭ году, оказался на «101 км», осел в Калуге, работал художником-оформителем, экскурсоводом в краеведнеском музее и Музее К.Э. Циолковского.

Захваченнъій скаутингом в детстве, остался верен eмy но всю жизнъ, нося до пенсии клеймо «врага народа». «Клеймо» не помешало пройти войну 1941-45 rr. в железнодо- рожном восстановителъном баталъоне. После хруіцевской «оттепели» работал ученъtм секретарем, хранителем фондов в Музее ucmopuu космонавтики им. К.Э. Циолковского, публиковался в газетах и журналах по музейнъім проблемам.

В число реабилитированнъtх в 1964 году Мосгорсудом скаутов не попал, поскольку его дело оказалось в другом томе, а суд ограничился пересмотром дел лишъ одного тома. Реабилитирован через прокуратуру в 1965 году.

В 1970-e годы написал «в стол», без надежды на публикации, несколько автобиогра- фических очерков о скаутах Москвы: «Дружина Московского общества «Русский скаут» (1918), «Воспоминания о скаутской организации. Москва, 1918-1920 rr.», «Опъtтно- покаэателънъtй скаут-отряд» (OПCO, 1920—1926 rr.), «Воспоминания о Соловецких ла- герях» (в том числе очерк «Мексиканец»), составил библиографию русской скаутской литературъі с начала века до 1975 года. Затем, понимая, как историк по призванию, необходимости сохранить для последующие поколений трагическую судъбу российского скаутинга, без архивнъtх материалов, без дocm'fna в спеухранъt и к зарубежнъtм истон- никам, по личнъtм воспоминаниях и переписке с друзьями юности, переворошив гopъt периодической печати начала столетия, кaк непосредственнъtй участник собъtтий, передав колорит и атмосферу эпохи, обобуил интереснейший исторический и социалъ- нъtй материал в рукописи «Из ucmopuu скаутского движения в России, 1909—1926 rr.» (Воспоминания и размъtшления) Vобяtъ рукописей бъtла передача в Государственную би- блиотеку им. В. И. Ленина.

Мы благодарнъt В.Зотов у за его кропотлив ую работу, ставшую первъtм твердъtм историческим основанием российского скаутинга.

0    Внутренний уензор cmapoгo политзека въtнуждал применятъ оченъ осторожнъіе идеологические формулировки, тем более что к конуу 70-x годов полемический запал не-

примиримости 20-x годов утратил свою не толъко ocmpom, но и актуалъностъ. И у автора проскалъзъівают нотки надежды хотъ что-то о скајтах если не опубликовать, то хотя бъt депонироватъ до лучших времен.

Автору мемјаров вместе со всеми скајтами бъtла пзложано жизнъ. Не удивительно, что через все онерки проходит нитъ обиды и противопоставления скаутъt — комсомол. Автор надеялся на реабилитауию скајтинга, но не мoг предвидеть катаклизма  90-x

8OF O8, КОЕТО 8 OF Н OF ОСЪЯ рОЗ8ОЛНЛН СЪ TI peЖHH e СШ p'f ЭШ} р Ы.   ХОШЯ ТІОСЛ e COM ОpOC1't]CKO

прежних структур авторских недругов нет, но и автора тоже нет. И исторический

спор приходится оц,ениватъ no-новому.

И работа автора, дающая бъітов ую историю российского скајтинга, а не толъко идеологическдю полемику 20—x годов, бyдeт надеятъся, послужит справочнъім материа— лов не толъко историкам скаутинга, но и практинеской педагогики.

Автор не успел полностъю отшлифоватъ свою рукописъ, как по недостатк у мате— риалов, так и по состоянию здоровья — текст отделънъtх глав о начале скаутского дви— жения «съtрой», имеются повторения в разнъtх главах.

В первом издание этой работъt, ос j ществленном в Сборнике «Скајтъt России», М.,

«Скаутский посох», 1998, издатель, располагая новъtми материалами, не известнъtми автору, но бережно относясъ к его работе, оченъ осторожно вносили редакуионнъtе прав- ки, добавления из других рукописей автора, неболъшие сокращения идеологинеской по- лемики и приводя редакуионные комментарии в скобках.

При подготовке издания 2006 года, для сохранения хронологической последователъ- ности собъітий царского и советского периодов, работа В.С. Зотова разбита на две ча- сти — 1909—1917 rr. и 1918—1926 rr., одна из которъtх помещена в главу вторую, а дру- гая — в глав j третъю. В отделънъtх случаях сокращенъі описания собъtтий, более полно сделаннъtе другими авторами мемуаров, в частности по отряду ОЛСО, жизнъ и работу которого описала Н.В. Зеленова-Чешихина.

В.Кучин

2005 г.

 

Мредисповие автора

Я попытался обрисовать в общих чертах «предысторию» русского скаутско- го движения и показать его историческое развитие. По возможности старался хронологически систематизировать собранные сведения, к сожалению очень неполные и не всегда точные.

Литература по скаутингу на русском языке бедна и отыскать книги очень трудно. Кое-что удалось найти в старой периодической печати, но это «работа золотоискателя» — надо промыть тонну песка, чтобы найти крупицу золота, ар- хивные материалы неизвестны и недоступны. Люди, знавшие о скаутах, и участ- ники скаутского движения уже старики, утратившие за полвека конкретные сведения.

В моем повествовании не хватает многого.

Нет ничего о скаутском движении на Юге России и в Западном крае. Надо бы сказать о скаутах Русского Севера, Урала, Сибири, Дальнего Востока.

И о Московской организации следовало бы сказать больше.

Хотя картина не получилась полной, все же она достаточно показывает мо- гучую жизненную силу скаутского движения, его великое обаяние.

Буду утешать себя тем, чем льстят себя все мемуаристы: «Плохие записи со- временников хороши для потомков».

Мои мысли снова и снова обращаются к давно прошедшим временам. Со скаутским прошлым связаны самые светлые воспоминания.

Скаутский костер давно погашен, потухли угли и остыла зола, но до конца жизни сохранилось в душе его тепло.

0

Времена меняются. Позволительно думать, что с течением лет скаутское движение получит объективное освещение.

 

Как я стал скаутом

В.С. Зотов 1978 г.

5

 

ти записки относятся к временам 60-летней давности. С годами воспомина- ния о скаутских сборах, в которых я участвовал, потеряли четкие очерта- ния и снились в нечто обобщенное, на фоне которого яркими бликами вырисо-

вываются отдельные события, происшествия и впечатления.

Может показаться странным, что автор на восьмом десятке лет жизни с охо- той пишет о каких-то «патрульных зверях», флажках и ленточках, о многих ме- лочах совершенно незначительных. Неужели стоит тратить время, чтобы с дон- кихотским жаром вспоминать то, что безвозвратно ушло в далекое прошлое?

Отвечу на это: — «мелочи» имеют большое значение. В глазах мальчика «па- трульные звери», галстук-косынка, свисток, посох таят в себе очарование. Это — «витамины» педагогической системы «скаутинг», они обеспечивают успех в воспитательной работе и связывают все скаутское движение живым чув- ством единства.

При встрече скауты —знакомы они или нет —всегда приветствуют друг дру- га салютом. Организация не имела платных руководителей, поэтому не было формального отношения к работе, все делалось охотно и старательно.

Для меня описываемые годы неизгладимо запечатлелись как время боль- ших стремлений и радостного воодушевления. Я хочу помянуть добрым словом прошлое и правдиво поведать о том, что было. К сожалению, многое останется неизвестным. В юности, увлеченный многообразной скаутской тренировкой, я не уделял внимания фактам, датам, биографическим данным, справочным све- дениям. Очень сожалею о том, что не догадался использовать имевшиеся тогда возможности. Теперь трудно восстановить многое. Но в своих воспоминаниях я буду неукоснительно следовать правилу — «не вспоминать больше того, что сохранилось в памяти».

 

 

Впервые я увидел скаута еще не имея ни малейшего представления о скаут- ской организации. В летнее воскресенье 1916 года отец взял меня на прогулку на Воробьевы горы. Fде-то там на аллее парка я увидел мальчика необычно оде- того. Это был бойскаут.

Он неподвижно стоял, держа в руке длинную палку. Тогда я еще не знал, что это не палка, а «посох». Широкополая шляпа и блуза цвета хаки произвели на меня некоторое впечатление, но трусики, голые колени и палка портили все. С сожалением и чувством превосходства я посмотрел на сверстника. Ведь я носил длинные брюки, как у взрослого. Уж не воображает ли голоштанник, что его дурацкая палка похожа на ру кье?

Шла война с немцами, австрийцами и турками. Оружие, военная форма, знаки отличия —все это казалось очень интересным.

Но странно одетый мальчик мне не понравился. Я посмотрел на него с пре- зрением и пройдя мимо, даже не оглянулся. Я не знал тогда, что в скором времени проникнусь великим почтением и к шляпе, и к голым коленями и к посоху.

В 1917 году я стал получать по подписке журнал «Вокруг Света».

В приложении к нему выходили выпуски книги Р. Баден-Пауэлла «Бойскау- ты» в переработке Вл.А. Попова и В.С. Преображенского. Я узнал о юных раз- ведчиках и заинтересовался их организацией.

Вскоре завязалось непосредственное знакомство со скаутами. Я учился в На- билковском коммерческом училище Адольфа и в одном классе со мной обучался Серафим Морозов, рослый сильный мальчик, веселый и добродушный. Его стар- ший брат Михаил учился там же, на два класса впереди нас. Он бьш скаутом и ходил на сборы. От него мы узнали об «Отряде Синего Волка», о скаутмастере Коле Фа- тьянове, о разных приключениях на скаутских «Прогулках» —так называли тогда экскурсии. Мы слушали с восторгом. Очень хотелось ходить в походы, жить в лаге- ре, участвовать в скаугских сборах. Мы стали готовиться к поступлению в отряд.