Санкции права справедливости

 

Мы упоминали уже о той необычайной косности, которая к концу XIII века обнаружилась в деятельности судов общего права. После того как блестящие королевские судьи середины XII и начала XIII века, создавшие общее право и его санкции, сошли со сцены, их преемники как будто утратили ту изобретательность и оригинальность мысли, которые отразились в регистре судебных грамот, и создали санкции восстановления и возмещения ущерба. Помимо этого, они, повидимому, даже допустили, что некоторые из санкций, охотно применявшиеся их предшественниками, вышли из употребления. Единственными санкциями гражданского права стали теперь восстановление в прежнее состояние и денежное возмещение. Естественно, что такое положение вещей открыло широкие возможности для нового суда канцлера, именно для суда справедливости, который, как мы видели, возник в четырнадцатом веке с целью восполнения несовершенств общего права. Действительно, как мы увидим, большая часть санкций, применяемых сейчас гражданским правом, коренится в праве справедливости, хотя, конечно, после проведения Акта о судоустройстве 1873 г. (Judicature Act) они могут свободно применяться всеми отделами Высшего суда и, в значительной степени, даже судами графств. Но, несмотря на это, они сохранили одну или две характерные особенности, связанные с их происхождением.

Эти особенности не легко понять даже юристам, и для их лучшего понимания надо дать несколько предварительных пояснений.

Удовлетворение, даваемое по «общему праву», есть право потерпевшего и предоставляется ex debito justitiae. Если, например, кто‑нибудь докажет, что другой человек нарушил его права на недвижимость, или не выполнил договора, или же использовал его патент, то потерпевший имеет право на возмещение убытков, даже если он сам содействовал причинению ущерба вследствие своей беспечности или морально дурного поведения; возмещение не присуждается только в том случае, когда какой‑нибудь специальный статут, как, например, Акт об исковой давности, лишает права на такое возмещение. Но право справедливости имело в своей основе «милость» или благоволение короля, а на благоволение нельзя претендовать как на право. Вследствие этого считается, что всякое удовлетворение, предоставляемое по праву справедливости, зависит от усмотрения суда и может быть дано или не дано по собственному выбору суда после рассмотрения всех обстоятельств дела. Вероятно, правильнее было бы этот принцип формулировать таким образом, что удовлетворение, предоставляемое правом справедливости, носит дискреционный характер в тех случаях, когда по выбору может быть применено (альтернативное) удовлетворение, предоставляемое в таких же случаях общим правом.

У автора возникает вопрос, могло ли право справедливости в тех делах, которые входили в круг его «исключительной» юрисдикции (т. е. которые суды общего права совершенно не принимали к рассмотрению), отказать в удовлетворении при беспечном, нечестном или неразумном поведении истца, если и подобный вид удовлетворения ранее уже получил признание. Например, мог ли старый Канцлерский суд или затем нынешний суд, принявший его дела, отказать в установлении доверительной собственности в сил* дурного поведения бенефицианта?

Но совершенно ясно, что в делах, которые относятся к обеим «конкурирующим» юрисдикциям, для которых право справедливости восполняет общее право с помощью даваемого им на выбор (альтернативно) удовлетворения, последнее как до проведения Акта о судоустройстве, так и после предоставлялось на усмотрение судей. Суд может отказаться вынести решение об удовлетворении в натуре на том основании, что он не в состоянии наблюдать за выполнением собственного решения. Он может отказаться дать распоряжение низшей инстанции по той причине, что нарушение, вызвавшее иск, не является серьезным, или что истец предъявил иск только «для волокиты», или что у него «нечистая совесть» или даже по той причине, что соображения целесообразности побуждают дать истцу другое из двух предоставляемых на выбор удовлетворений. Ведь в этих случаях суд не отпускает безрезультатно истца, имеющего законную жалобу, но дает ему вместо одного удовлетворения другое. В то же время надо усвоить, что суд не отказывает по произволу в удовлетворении, основанном на праве справедливости. Он не предоставляет его только в тех случаях, когда имеются особые обстоятельства.

Вторая характерная особенность удовлетворения, основанного на праве справедливости, заключается в том, что оно не может быть присуждено в ущерб правам лиц, основанным на общем праве, если только эти лица не совершили каких‑либо неправильных действий, вследствие которых было бы, по мнению суда, несправедливо с их стороны настаивать на своих правах. Эта особенность вытекает из первоначального характера канцлерского суда, который был не только судом «милосердия», но и судом «совести». Первоначальная функция канцлера, как духовного лица и «блюстителя королевской совести», заключалась не столько в том, чтобы предоставить истцу компенсацию за ущерб, понесенный им вследствие нарушения со стороны ответчика, сколько в освобождении совести ответчика от бремени вины, которая легла на него вследствие его несправедливого поступка. Несомненно, что во многих случаях результаты, даваемые обоими методами, окажутся одинаковыми, как, например, в случае, когда доверительный собственник, утративший по небрежности 500 ф. ст. из доверенного ему имущества, получает распоряжение о внесении этой суммы за собственный счет в доверенный ему капитал. Но так, конечно, бывает далеко не всегда. Например, доверительный собственник совершает в собственных интересах сделки с доверенным ему капиталом, что, конечно, представляет собой грубое нарушение его обязанности, как доверительного собственника. Неожиданно он получает обратно не только весь капитал, но еще и большую прибыль, скажем, в 5.000 ф. ст. Он возвращает занятую им сумму, причем проценты в срок бенефициантам также уплачены: последние могут совершенно не знать о том, что имело место нарушение обязанности доверительного собственника. С точки зрения обычного понимания бенефициант не понес никакого ущерба. Тем не менее, если изложенные обстоятельства откроются, то доверительный собственник может быть принужден к взносу в доверенный ему капитал всей прибыли в 5.000 ф. ст., полученной им от спекуляции, и посажен в тюрьму в случае своего отказа. Ему не позволяется сохранять в свою пользу деньги, приобретенные путем «нарушения доверия». Это возложило бы бремя на его совесть и, по словам средневековых канцлеров, «il sera dam in hell» (он будет проклят в аду).

Наоборот, если совесть ответчика совершенно чиста и его позиция с точки зрения общего права безупречна, то нельзя присудить к представлению удовлетворения, вытекающего из права справедливости, как бы это ни было жестоко в отношении истцов, взывающих к справедливости. Возьмем самый простой пример. Два доверительных собственника А и Б сговариваются о том, чтобы продать довереренное им имущество и присвоить себе выручку. Они предлагают это имущество В по справедливой цене. В, не подозревая никаких неправильностей, хотя ему известно, что А и Б являются доверительными собственниками, и, приняв все меры предосторожности, требуемые в таких случаях законом и судебной практикой от осторожного покупателя, платит деньги и получает акт о законной передаче ему прав на имущество со стороны доверительных собственников, которые немедленно исчезают с деньгами. Нельзя В заставить вернуть имущество обманутым бенефициантам, хотя, в известном смысле, это «их имущество».

Дело в том, что права бенефициантов основываются только на «праве справедливости», а права В, хотя и возникшие позже, являются «законными» и, кроме того, «совесть у В чиста». Излишне говорить, что если бы В участвовал в обмане, совершенном доверительными собственниками, то дело обстояло бы совершенно иначе. В связи с недавними важными изменениями в праве собственности, изменились также, как будет объяснено позже, требования, предъявляемые к лицам, которые известны под наименованием «покупателей за встречное удовлетворение, без предуведомления». Но принцип остается прежний. Если совесть законного собственника чиста с точки зрения норм справедливости, то интересы его не могут быть затронуты.

Теперь мы перейдем к перечислению специфических санкций права справедливости или даваемых им удовлетворений.

3. Судебный приказ. Мы начинаем с приказа, потому что он характерен для всех видов удовлетворения, даваемых правом справедливости. Считается, что общее право действует in rem. Оно гласит: «Присуждается» (истцу вступить во владение, или получить возмещение за ущерб со стороны ответчика). Право справедливости действует in personam; оно гласит: «Приказывается (или повелевается), чтобы ответчик поступил так‑то и так‑то».

Решение, вынесенное на основании общего права, приводится в исполнение шерифом; декрету или приказу, основанному на праве справедливости, сторона, к которой оно относится, должна подчиниться непосредственно под страхом заключения в тюрьму за пренебрежение к суду. Такой приказ может дать гораздо более гибкие и широкие по своему характеру виды удовлетворения, чем простое восстановление собственности или уплата возмещения за ущерб. Возьмем простой случай, когда суд дает приказ об освобождении из‑под залога собственности, служившей обеспечением займа, который был дан ответчиком (кредитором по обеспеченному залогом займу) истцу (должнику по такому займу). Кредитор владел этой собственностью в течение нескольких лет. Часть процентов была уже уплачена, часть просрочена. Кредитор получил некоторую долю арендной платы, но, с другой стороны, он истратил деньги на ремонт. Должник заявляет, что сальдо образуется в его пользу и что он имеет право тотчас же получить обратно свою собственность. Суд дает приказ об ее освобождении, но требует, чтобы кредитор представил подробный расчет с указанием прихода и расхода. Если сальдо оказывается благоприятным для должника, то кредитор должен тотчас же вернуть ему его собственность, в противном случае, должнику предоставляется срок в шесть месяцев, в течение которых он должен покрыть остаток долга или быть навсегда «устранен» от владения своей собственностью, т. е. лишен ее. Суд может даже дать приказ о продаже собственности и о разделе выручки. Эти мероприятия в корне отличны от простого решения о восстановлении или возмещении, которое было бы совершенно непригодно в подобном случае.

Другие виды судебных приказов мы приведем ниже.

4. Администрация наследства. Подобная администрация возникла рано, как прямое следствие юрисдикции суда справедливости по делам доверительной собственности; вероятно, она представляет собой древнейший вид удовлетворения, даваемого правом справедливости.

Было бесполезно приказывать нерадивому доверительному собственнику осуществлять возложенное на него управление, если только суд не намеревался стоять, так сказать, над ним и настаивать на правильном ведении им дела. С другой стороны, суд не мог рассылать своих чиновников по всей стране для руководства доверительными собственниками при исполнении ими своих обязанностей. Вследствие этого, он с очень ранних времен взял управление таким имуществом в собственные руки и с помощью целой обширной чиновничьей организации, состоявшей из начальников, разного рода клерков, контролеров, агентов, хранителей актов и т. п., фактически сам превратился в доверительного собственника в широком смысле этого слова. В этом качестве он управлял собственностью, давал согласие на браки «несовершеннолетних, опекаемых канцлерским судом» (т. е. лиц, заинтересованных в капиталах, которыми управлял суд) или отказывал в них, решая вопрос о воспитании за счет «денег, находящихся в суде на счете указанной доверительной собственности», и выполнял бесчисленные другие функции.

Когда в 1540 г. впервые было разрешено делить по завещанию имения, находившиеся на праве полной собственности, то завещатели начали «возлагать» на завещаемые имения обязательство выплачивать доходы младшим и другим детям; так как суды общего права не имели аппарата для выполнения или реализации таких обязательств, то дело это перешло к канцлерскому суду, ибо обычные суды по наследственным делам не имели права в качестве церковных судов касаться земельных дел.

Наконец, с упадком церковных судов в XVI и XVII веках, к канцлерскому суду перешла вообще юрисдикция по управлению наследством умерших. Обширный административный аппарат этого суда получил известность своей медлительностью, волокитой и другими еще худшими недостатками, которые так удачно были высмеяны Чарльзом Диккенсом, романистом середины XIX века. К счастью, его критика принесла плоды, и в третьей четверти этого века недостатки этого суда были устранены, причем, однако, суд справедливости не был лишен возможности предоставлять свои особые виды удовлетворения, которыми он располагал (Remedies).

5. Запрещение (Injunction). Injunction представляет собой особый вид судебного приказа, носящего в основе запретительный характер и обычно несколько ограниченный по пределам действия. Он содержит распоряжение ответчику прекратить незаконное действие или воздержаться от него. На ранних стадиях он, повидимому, обычно применялся для того, чтобы предупредить такое пользование общим правом, которое с точки зрения права справедливости считалось неправильным. Предположим, что после того, как право справедливости установило принцип, по которому всякое заложенное имение может быть в любое время освобождено от залога, залогополучатель все же отказывается его вернуть, несмотря на то, что залогодатель готов уплатить свой долг. Залогополучатель пытается лишить залогодателя права владения путем иска в суде общего права на том основании, что он, залогополучатель, является законным собственником имения; в этом случае залогодатель может начать в канцлерском суде дело о погашении залога и просить о запрещении залогополучателю продолжать дело об отнятии имения; такое запрещение (injunction) будет бесспорно предоставлено.

Естественно, что подобная практика приводила к трениям между канцлерским судом и судами общего права. так как фактически, если не формально, она лишала суды общего права возможности разбирать доходные для них тяжбы. Между этими двумя видами юрисдикции возникла довольно постыдная борьба, в которой благодаря мудрости короля Якова I одержал верх канцлерский суд. Но практика выдачи запрещений для предотвращения процесса в судах однородной юрисдикции была совершенно недопустима. Акты о судоустройстве сделали ее совершенно излишней, и она была отменена. Однако, канцлерский суд систематически продолжал выдачу запрещений, имеющих вспомогательное значение для общего права, и теперь этой практике придают очень большое значение. Например, если А утверждает, что он имеет право прихода через поле, принадлежащее Б, и продолжает пользоваться им, то в случае, если Б отвергает подобное притязание, по общему праву он может только преследовать А по суду за нарушение права владения каждый раз, как А проходит по его полю. Вероятно, что он каждый раз получит лишь номинальное возмещение, а издержки будут для него разорительны. Но если Б к первому своему иску присовокупит ходатайство о запрещении, то не только будет разрешен вопрос об его правах, но в случае успеха, если только А не откажется от всяких дальнейших притязаний, Б получит приказ, запрещающий А продолжать свои незаконные действия под страхом заключения в тюрьму в случае неповиновения. Такие приказы имеют огромное значение, так как они препятствуют упорным правонарушителям, лишенным денежных средств, втягивать собственников в бесконечный ряд процессов, которые требуют издержек.

Еще более существенное значение запрещения заключается в том, что его можно дать для предотвращения правонарушения, которое только ожидается. Мой сосед начал, например, строительство, которое может, как я опасаюсь, по окончании загородить мои окна. В том случае, когда он действительно задумал совершить нечто незаконное, для нас обоих было бы много лучше, если бы строительство было сразу приостановлено, вместо того, чтобы платить потом большое возмещение или разрушать дорогую постройку. Для вчинения иска о запрещении мне незачем ждать того времени, когда мои окна будут фактически загорожены, хотя я, конечно, не могу требовать возмещения за ущерб, который еще не причинен. Если суд, выслушав дело, решит, что проект моего соседа нарушит, в случае своего выполнения, мои законные права, то он выдаст запрещение, если только мой сосед не согласится добровольно на изменение проекта для избежания грозящей мне неприятности.

Выше было сказано, что injunction в основе своей носит запретительный характер. Тем не менее, суды нередко выносят так называемый уполномочивающий приказ (Mandatory Order) с целью восстановления status quo, нарушенного ответчиком. Например, если в приведенном выше случае мой сосед, узнав о моем намерении требовать запрещения, начнет работать днем и ночью, в том числе и по воскресеньям, с целью закончить возведение стены до того, как суд выслушает мое притязание на запрещение, то это ему не поможет. Если суд станет на ту точку зрения, что моя претензия правильна, то он прикажет моему соседу разрушить стену, во всяком случае до такого уровня, который позволит мне пользоваться светом. В прежние времена при составлении подобных приказов суд обнаруживал много изобретательности с целью сохранения запретительного характера за подобными injunctions. Моему соседу было бы запрещено «продолжать оставлять стену неразрушенной». Но теперь уже давно исчезла эта приверженность к форме, не соответствующей содержанию.

Заслуживает упоминания другая, весьма интересная особенность injunction. Характерным свойством английский юстиции является, конечно, требование, чтобы никакая санкция не применялась до тщательного установления самих фактов и законов, применимых к данному случаю. Но эта процедура требует времени, а пока что ущерб, требующий удовлетворения, может причинить огромный вред. В подобном случае истец может обратиться к суду за «предварительным запрещением» (interlocutory injunction), т. е. за запрещением, которое может быть применено временно, пока не будут установлены права сторон; подобное запрещение, если оно действительно требуется в срочном порядке, может быть дано ex parte, т. е. без того, чтобы выслушать ответчика. Ясно, что суд, удовлетворяя такое требование, особенно в последнем случае, рискует нанести серьезный вред ответчику, если в конечном итоге окажется, что он не совершал или не замышлял никакого неправомерного действия. Это может, например, случиться, когда приостанавливается большое строительство стоимостью в тысячи фунтов. Для предотвращения таких последствий суд в качестве условия выдачи предварительного запрещения всегда требует, чтобы проситель «принял обязательство возместить ущерб» (enter into the usual undertaking in damages), т. e. обязался, что в случае, если ответчик докажет свою правоту, он (просящий о выдаче запрещения) возместит ответчику потери, понесенные последним вследствие его подчинения приказу судя. Такое обязательство (по которому возможно взыскание в упрощенном порядке) возлагает серьезную ответственность на лицо, принявшее его.

Запрещения даются обычно судом для предотвращений последствий гражданских правонарушений как фактически совершенных, так и ожидаемых; но суд часто дает их также для предотвращения нарушения договоров, имеющих своим предметом воздержание от действий (negative contracts). Если, например, арендатор обязался в арендном договоре не производить в постройках имения аукционных торгов, и, несмотря на это, объявляет о предстоящем там аукционе, то запрещение суда может остановить его действия.

6. Исполнение в натуре по договорам (Specific performance of contracts). Мы видели, что общее право предоставляет удовлетворение за нарушение договоров в виде присуждения денежного возмещения. Но существуют такие договоры, при нарушении которых денежное возмещение представит собой весьма недостаточное удовлетворение. Предположим, что я в течение многих лет копил средства для покупки дома, который я ценю за его привлекательность, удобства или красоту. Собственник дома соглашается продать его мне за определенную плату и с этой целью подписывает договор. Я желаю приобрести дом, а не получить возмещение. Собственник, соблазненный, может быть, более высокой платой, отказывается выполнить договор. По праву справедливости мне будет выдан при отсутствии особых обстоятельств судебный приказ об «исполнении в натуре», т. е. приказ продавцу под страхом тюремного заключения передать мне дом при уплате цены, обусловленной между нами; в случае упорства продавца суд поручит судебному исполнителю передать мне дом за счет продавца.

Ясно, что подобное удовлетворение во многих случаях гораздо эффективнее простого возмещения; и хотя оно в основном относится только к договорам о приобретении права на недвижимость, оно также может быть предоставлено по договорам о покупке акций, паев и других ценностей, которые имеются в ограниченном количестве и которые покупатель не может вследствие этого приобрести на открытом рынке. Суд вправе применять его также ко всем договорам, относящимся к покупке товаров, но в подобных случаях это удовлетворение предоставляется редко.

Надо заметить, что хотя судебный приказ об исполнении в натуре с внешней стороны похож на уполномочивающий приказ или запрещение, но в основе он от них отличается, так как имеет положительный характер и применяется только к договорам, а не к гражданскому правонарушению.

7. Управляющий имуществом (Receiver and Manager). Нельзя упускать из виду эти очень важные способы удовлетворения, предоставляемые правом справедливости, хотя они и носят «предварительный» или временный характер. Часто, ввиду затяжных тяжб, бывает жизненно важно предохранить спорную собственность от разорения и гибели, вытекающей из небрежения ею или из расхищения.

Подобные случаи имеют место в особенности при исках о расторжении товариществ, при спорных притязаниях на землю, при исках о реализации заложенного имущества и т. п. В этих случаях суд назначает свое должностное лицо в качестве управляющего, который должен хранить имущество и отчитываться в доходах с него; последние либо вносятся в суд, либо в конечном итоге передаются выигравшей дело стороне. Суд назначает также управляющего для реализации имущества должника, которое по каким‑либо техническим причинам оказывается недостижимым для кредитора при обычном ходе дела.

Суд неохотно принимает на себя связанное с риском управление имуществом, но если такое управление может предоставить обеспечение для кредитора, то суд идет на это. В этом случае обязанность управляющего заключается в ведении дел под руководством суда в интересах лиц, которые в конечном итоге будут признаны правомочными.

8. Проверка документов. Это весьма важный и сравнительно новый вид удовлетворения, предоставляемый правом справедливости. Старые суды общего права колебались между примитивным представлением о документе как простой движимости, подобно лошади или быку, ценной лишь по своим физическим свойствам, и представлением, исключающим первое, но почти столь же примитивным, а именно, что документ обладает «магической» или «волшебной» силой, к которой следует относиться с суеверным уважением. Право справедливости, т. е. юрисдикционная власть ученых канцлеров, была гораздо смелее и признала, с одной стороны, что фальшивый или вводящий в заблуждение документ может причинить много вреда, если оставить его в обращении, и с другой стороны, что документ является просто выражением намерений сторон. Общее право, конечно, отказывается признавать принудительную силу за подложным обязательством или за письменным договором, добытым обманным путем; однако, право справедливости идет гораздо дальше и требует аннулирования или уничтожения мошеннических или обманных документов и документов, добытых путем насилия. Если явно доказано, что вследствие ошибки в написании или по другим причинам документ не отражает действительного соглашения сторон, установленного другими доказательствами, то право справедливости «исправляет» документ, т. е. приказывает о таком его изменении, которое позволило бы ему отразить истинное соглашение сторон. К сожалению, право справедливости не может поступить таким же образом с завещанием умершего человека, несмотря на наличие очевидных доказательств в пользу его исправления, ибо это противоречило бы предписаниям одного парламентского акта, по которому действительным признается завещание, «подписанное завещателем».

9. Решение о признании (Declaratory order). Существует некоторое разногласие по вопросу о том, является ли этот вполне современный вид удовлетворения санкцией общего права или права справедливости. Исторически его происхождение несомненно связано с правом справедливости; словесная форма Судебного правила (Rule of Court), на основании которого оно осуществляется, дает ему как будто бы и сейчас характер санкции права справедливости. Коротко говоря, «декларационный приказ» представляет собой формальное заявление суда, основанное на доказательствах и прениях сторон и касающееся прав последних, причем за ним не следует «соответствующего удовлетворения», т. е. требования, чтобы одна из сторон уплатила возмещение или совершила какое‑либо иное действие. «Декларационный приказ» может быть даже вынесен в отношении как предстоящих еще в будущем поступков, так и совершенных в прошлом; но, конечно, к нему нельзя прибегать в отношении чисто гипотетических случаев. Так, например, если стороны, проектирующие семейное или брачное соглашение, спросили бы суд, каково будет правовое последствие соглашения, оформленного в виде акта за печатью, то суд ответил бы: «Подождите, пока возникнет дело». Но если после заключения соглашения стороны добросовестно сомневались бы относительно пределов своих прав и не желали прибегать к враждебным судебным спорам, то они могли бы либо в исковом порядке, либо в некоторых случаях путем неформального обращения к суду запросить его мнение, чтобы руководствоваться им в своем дальнейшем поведении. Несомненно, что подобное удовлетворение, если только его вообще можно отнести к числу санкций, подлежит серьезной критике с точки зрения как теоретической, так и практической. Оно явно несовместимо с общим принципом английского судебного права, гласящим, что каждое судебное дело должно быть следствием враждебного или по крайней мере неприязненного действия одного лица, направленного против другого лица. Совершенно ясны практические неудобства, вытекающие из судебной декларации по такому вопросу, который через некоторое время может стать предметом действительно враждебного спора между лицами, не являющимися сторонами в первом деле. Тем не менее, решение о признании, применяемое с осторожностью, представляет собой ценное оружие в арсенале гражданского правосудия, но в уголовных делах оно, конечно, совершенно непригодно.

 

Санкции купеческого права

 

Мы можем рассмотреть здесь только две из них, именно конкурсное производство и адмиралтейский иск in rem.

10. Конкурсное производство. Сущность этой санкции заключается в том, что она обязывает к пропорциональному распределению всего имущества несостоятельного должника между его кредиторами, вместо того, чтобы поставить уплату последним в зависимость от слепого случая, от оказываемого ими давления, от протекции, удачи и т. п. Эта санкция была введена в XVI веке в английское право особым законом, но в течение первых трех веков своего существования она применялась только к купцам, для которых она представляет, конечно, жизненную необходимость. Однако с 1861 г. законы о конкурсном производстве стали применяться ко всем совершеннолетним; теперь даже замужние женщины могут быть, благодаря недавно внесенным в закон изменениям, признаны несостоятельными. Несостоятельный должник может быть объявлен судом несостоятельным по собственной просьбе или по просьбе его кредитора; существуют такие «поступки, доказывающие банкротство», совершение которых должником представляет доказательство prima facie права кредитора на судебное признание несостоятельности. Объявление какого‑либо человека несостоятельным должником не лишает его правоспособности; но все его имущество в целом (в самом широком смысле слова), которое принадлежало ему в момент представления петиции о несостоятельности или в течение трех месяцев до того, передается официальному управляющему (Official Receiver) суда или доверительному собственнику (trustee), назначенному кредиторами, и распределяется как «дивиденд» между лицами, установившими или «доказавшими» сумму своих требований, причем распределение производится строго пропорционально размеру этих сумм. Сверх того, всякое имущество, включая и доход от договоров (за некоторыми небольшими исключениями), поступившее к несостоятельному должнику или полученное им до окончания конкурсного производства, может быть истребовано официальным управляющим или доверительным собственником в интересах кредиторов, которые уже имелись налицо к моменту открытия конкурса. При этом принимаются во внимание права тех лиц, которые добросовестно вступали в сделки с несостоятельным должником, даже зная об его несостоятельности. Кредиторы, требования которых возникли после открытия конкурса, не могут предъявлять претензий до погашения долгов, возникших до открытия конкурса. Легко понять, особенно приняв во внимание, что процедура объявления конкурса носит публичный характер, что «несчастному» банкроту, в особенности, если он честный человек, нелегко заработать на жизнь; для «недобросовестного» банкрота установлен целый список «правонарушений, связанных с банкротством», которые влекут за собой уголовное наказание. Сверх того, дела всех несостоятельных должников должны подвергаться «публичному рассмотрению»; во время такого рассмотрения каждый кредитор может задавать несостоятельному должнику вопросы с целью обнаружить следы скрытого им имущества. Некоторые сделки, совершенные несостоятельным должником в любое время до начала конкурса, могут быть подвергнуты расследованию со стороны официального управляющего или, доверительного собственника; если обнаружится, что они были намеренно совершены во вред кредиторам, то опять‑таки с учетом прав приобретателей bona fide, они будут безжалостно отменены судом, и все имущество, извлеченное из них, использовано в интересах кредиторов.

Несостоятельный должник становится вполне правоспособным не раньше, чем он будет формально «очищен» от несостоятельности, но и после этого он в течение пяти лет не может быть членом парламента и муниципалитетов. С другой стороны, долги, возникшие до объявления его несостоятельным должником, считаются теперь ликвидированными и не могут служить основанием для претензий.

11. «Асtiоn in rem». Оно представляет собой весьма ценный вид удовлетворения, применимого только к претензиям, которые касаются судов и грузов, подлежащих юрисдикции Адмиралтейства, т. е. на реках и у берегов в пределах действия прилива. Говоря точно, это удовлетворение является не окончательным, а только «предварительным», так как претензии истца относятся формально не к судну или грузу, а к их собственникам; поэтому последние могут сразу добиться освобождения своего имущества, предоставив обеспечение в сумме, равной претензии и судебным издержкам. Право накладывать запрещение на судно и груз может иногда означать полный успех истца, а иногда полную неудачу его претензий, например, в случае, когда собственниками судна и груза являются иностранцы, не имеющие иного имущества в Англии.

Это судебное производство может быть применено только для осуществления претензий, вытекающих из таких требований, которые относятся к судну, грузу или транспорту, к заработной плате моряков, к фрахту, к ущербу, причиненному жизни или имуществу при столкновении (но ограниченному пределами, которые определены Актом, о торговом судоходстве), к приобретенным предметам, необходимым для судна в разных условиях и т. п. Этот способ удовлетворения не надо смешивать с особым способом внесудебного удовлетворения в виде «морского права удержания» (maritime lien), т. е. преимущественного права взыскания или права удержания в качестве обеспечения в отношении судна или груза за оказанные в связи с ними услуги. Тот факт, что право удержания этого рода осуществляется в виде продажи после иска in rem (обязательного для всех лиц), легко вводит в заблуждение. Основное различие между этими двумя случаями заключается в том, что при иске in rem обязательства ответчика не ограничиваются стоимостью судна и груза, на которые наложено запрещение, в то время как морское запрещение может быть обращено только на имущество, а не против лица. Сверх того, некоторые претензии, реализуемые в порядке иска in rem, не дают оснований для морского права удержания.

Наложение запрещения на судно и груз при иске in rem осуществляется судебным исполнителем Адмиралтейства. Суда королевского флота не подлежат аресту по иску in rem равно как и почтовые пароходы, предоставившие надлежащее обеспечение на случай неплатежа в порядке, установленном современными законами.

 

* * *

 

Ознакомившись с основными санкциями гражданского права, мы перейдем теперь к рассмотрению его основных норм. Приступая к обсуждению этого вопроса, мы, к счастью, обнаруживаем, что почти все юристы и законодатели культурных стран пришли к одинаковому выводу относительно наилучшего метода распределения материала по разделам. Общая практика не только стран Западной Европы, по также Америки и тех восточных стран, которые имеют современные гражданские кодексы, сводится к тому, что гражданское право каждого государства изучается с наибольшим успехом при разделении его на: а) семейное право, б) право собственности, в) право обязательственное и г) наследственное право.

Однако, существует одно соображение, которое мешает нам следовать континентальной практике или, во всяком случае, делает ее мало пригодной. Большинство континентальных правовых систем имеют отдельные гражданские кодексы и торговые кодексы. Благодаря ранее упоминавшейся деятельности лорда Мансфильда в XVIII веке, в Англии нет такого различия. Торговое право составляет в Англии часть гражданского права, и хотя у нас существует так называемый «коммерческий суд», он представляет собой только заседание Отделения Королевской скамьи, предназначенное для слушания торговых дел. Вследствие этого английское гражданское право охватывает и те нормы, которые в других странах составили бы торговое право.

В этой книге мы предполагаем еще в одном отношении отклониться от континентальной схемы. Наследственное право естественно распадается на две части, именно – на право наследования по закону, т. е. на право наследования в тех случаях, когда умерший не оставил действительного завещания или распоряжения, и на право наследования по завещанию, когда умерший оставил завещание, имеющее законную силу. В кодексе или в трактате, который во всех деталях обсуждает эту тему, несомненно найдется очень много материала, относящегося к этим двум видам наследования, например вопрос о собирании и реализации имущества, об оплате долгов покойного и т. д. В подобных трудах это, несомненно, оправдывает выделение вопроса о наследовании в особый раздел.