Идеологические аппараты государства

К “марксистской теории” государства следует добавить кое-что еще.

Здесь мы должны будем осторожно продвигаться вперед, потому что на самом деле классики марксизма уже писали об этом, но не систематизировали в теоретической форме опыт достигнутого. В сущности, этот опыт прежде всего касался политической практики.

Классики марксизма на самом деле (то есть в своей политической практике) подходили к государству как к куда более сложной реальности, нежели та, что предлагается нам соответствующим определением в “марксистской теории государства”, вводя при этом в определение государства то, о чем мы только что говорили. Они понимали всю его сложность на практике, но не выразили ее в соответствующей теории[15].

Мы хотели бы попробовать набросать в общем виде такую теорию. Для этого мы выдвинем следующий тезис.

Чтобы развить теорию государства, необходимо учитывать не только различение государственной власти и государственного аппарата, но и другую реальность, касающуюся непосредственно (репрессивного) государственного аппарата, но не смешивающуюся с ним. Эту реальность мы будем называть идеологическими аппаратами государства.

Что же такое идеологические аппараты государства (ИАГ)?

Они отличаются от (репрессивного) государственного аппарата. Напомним, что в марксистской теории государственный аппарат включает в себя правительство, администрацию, армию, полицию, суды, тюрьмы, которые как раз и составляют то, что мы будем называть “репрессивным государственным аппаратом”. Термин “репрессивный” указывает на то, что этот государственный аппарат “функционирует с применением насилия” или, по крайней мере, на грани насилия (ведь репрессия, например административная, может выражаться и в не физических формах).

Под идеологическими аппаратами государства мы понимаем некоторое количество таких реальных явлений, которые предстают непосредственному наблюдателю в форме различных специализированных общественных институтов. Мы предложим эмпирический список таких институтов, который, конечно же, надо будет внимательно изучить, проверить, выправить и переработать. На данный момент в качестве идеологических аппаратов государства мы можем рассматривать следующие общественные институты (порядок, в котором мы их перечисляем, не имеет особого значения):

– религиозный ИАГ (система различных церквей);

– школьный ИАГ (система различных “школ”, государственных и частных);

– семейный ИАГ[16];

– юридический ИАГ[17];

– политический ИАГ (политическая система, в которую входят и различные политические партии);

– профсоюзный ИАГ;

– информационный ИАГ (пресса, телевидение, радио и так далее);

– культурный ИАГ (изящная словесность, искусства, спорт и так далее).

Мы говорили, что ИАГ отличается от (репрессивного) государственного аппарата. В чем же заключается это различие?

Во-первых, мы можем видеть, что в то время, как существует некий (репрессивный) государственный аппарат, существуют и множество идеологических аппаратов государства. Но, даже если мы знаем, что они существуют, единство множественности этих ИАГ не так легко является глазу.

Во-вторых, можно констатировать, что если унифицированный (репрессивный) государственный аппарат целиком принадлежит общественной сфере, то значительная часть ИАГ (в своем очевидном рассредоточении), наоборот, относится к сфере частной. К этой сфере принадлежат церкви, партии, профсоюзы, семьи, некоторые школы, большинство газет, предприятий культуры и так далее.

Оставим пока в стороне наше первое наблюдение и поговорим о втором, задавшись вопросом о том, по какому праву мы можем рассматривать как идеологические аппараты государства те институты, которые в большинстве своем не обладают общественным статусом, а являются просто институтами сферы частного. Будучи сознательным марксистом, Грамши предвидел подобное возражение. Отличие общественного от частного является внутренним различием буржуазного права и относится к тем (подчиненным ему) сферам, в которых буржуазное право осуществляет свою “власть”. Сфера государства не подпадает под это право, потому что она находится “за пределами права”: государство, которое является государством господствующего класса, не является ни частным, ни общественным – оно является условием всякого различения между общественным и частным. Теперь выразим эту мысль, оттолкнувшись от идеологических аппаратов государства. При этом не важно, являются ли составляющие эти идеологические аппараты институты “частными” или “общественными”. Важно, как они функционируют. Частные институты могут прекрасно “функционировать” как идеологические аппараты государства. Чтобы это увидеть, достаточно взять пример любого такого ИАГ.

Теперь перейдем к самому главному. ИАГ от (репрессивного) государственного аппарата отличается следующим фундаментальным аспектом: репрессивный государственный аппарат “функционирует с применением насилия”, тогда как идеологические аппараты государства функционируют “с применением идеологии”.

Уточним этот аспект, углубив данное различие. На самом деле, всякий государственный аппарат, будь он репрессивным или идеологическим, “функционирует” и с применением насилия, и с применением идеологии, только с тем важным отличием, которое как раз и не позволяет нам смешивать их.

Дело в том, что (репрессивный) государственный аппарат функционирует в первую очередь репрессивным образом (в том числе и с применением физического насилия), а уж потом идеологически. (Чисто репрессивного аппарата не существует.) Примеры: армия и полиция функционируют в том числе и с применением идеологии, чтобы обеспечивать собственную сплоченность и воспроизводство, а также нести свои “ценности” вовне.

И, напротив, можно сказать, что идеологические аппараты государства в первую очередь функционируют с применением идеологии, а уж потом репрессивным образом, то есть на грани репрессии, достаточно незаметной, даже, можно сказать, – символической. (Не существует чисто идеологического аппарата.) Так, школа и церковь “дрессируют” не только собственных служащих, но и паству, применяя различные санкции, исключения, селекции и так далее. То же самое происходит в семье. То же самое – в культурном ИАГ (упомянем хотя бы цензуру).

Нужно ли говорить, что такое двойное “функционирование” (первичное и вторичное) с применением насилия и идеологии – смотря по тому, идет ли речь о (репрессивном) государственном аппарате или об идеологических аппаратах государства, – позволяет нам увидеть, что (репрессивный) государственный аппарат и идеологические аппараты государства плетут между собой тонкую сеть явных или неявных отношений? Повседневность дает нам много примеров, которые надо будет внимательно рассмотреть, чтобы наше простое наблюдение стало чем-то бóльшим.

Итак, мы начинаем понимать, что составляет единство этого на первый взгляд расчлененного тела ИАГ. Раз ИАГ “функционируют” с преобладанием идеологии, то именно это функционирование связывает их в единое целое, поскольку идеология, с которой они функционируют, в сущности всегда одна и та же, несмотря на различия и противоречия этих ИАГ, находящихся под влиянием господствующей идеологии, которая является идеологией “господствующего класса”. Если мы считаем, что в принципе “господствующий класс” обладает государственной властью (в явной форме или чаще всего посредством классовых союзов или фракций) и, следовательно, располагает (репрессивным) государственным аппаратом, значит, мы можем допустить, что этот самый господствующий класс и является активным деятелем идеологических аппаратов государства, поскольку, в конечном счете, именно через противоречия ИАГ реализуется господствующая идеология. Конечно, есть существенная разница между воздействием (репрессивного) государственного аппарата посредством законов и указов и “воздействием” идеологических аппаратов государства через господствующую идеологию. Нужно правильно понять это различие, но оно не может утаить от нас реальность их внутренней тождественности. Нам известно, что ни один политический класс не может длительное время удерживать государственную власть, не осуществляя при этом своего господствующего влияния на идеологические аппараты государства. Приведу в доказательство только один пример: Ленин усердно заботился о реформировании школьного идеологического аппарата государства (помимо прочих), дабы позволить советскому пролетариату, захватившему государственную власть, обеспечить будущую диктатуру пролетариата и последующий переход к социализму[18].

Теперь мы понимаем, что идеологические аппараты государства могут быть не только целью, но и местом классовой борьбы, и часто даже борьбы яростной. Находящийся у власти политический класс (или классовый союз) не так уж легко устанавливает свои законы в идеологических аппаратах государства, как он это делает в (репрессивном) государственном аппарате. Это происходит не только потому, что старые господствующие классы могут еще долгое время сохранять в ИАГ свою сильную позицию, но и потому, что сопротивление классов эксплуатируемых может обрести в них средства и возможности для своего самовыражения, либо используя существующие в них противоречия, либо с помощью борьбы отвоевывая в них свои позиции[19].

Подведем итог нашим наблюдениям.

Если выдвинутый нами тезис имеет основания, мы вынуждены пересмотреть классическую марксистскую теорию государства, уточнив одно ее положение. Следует различать государственную власть (и ее удержание…), с одной стороны, и государственный аппарат, с другой. Добавим также, что государственный аппарат включает в себя два корпуса институтов: институты, которые представляют собой репрессивный государственный аппарат, и институты, которые представляют собой совокупность идеологических аппаратов государства.

Если все так, то, даже несмотря на весьма общий характер наших замечаний, следует задаться следующим вопросом: какова же действительная роль идеологических аппаратов государства? Почему они так важны? Иными словами: с чем соотносится “функция” идеологических аппаратов государства, работающих идеологическим, а не репрессивным образом?