Чтения дали анне глубокое понимание своего положения, но она редко обсуждала полученную информацию с кем-либо, в том числе и с членами своей семьи.

В тридцатые-сороковые годы прошлые жизни не принадлежали к числу тех тем, которые часто обсуждали за столом. В ряде случаев родственники Анны приходили к Эдгару Кейсу за помощью и получали ее. Благодаря чтениям Вере удалось исцелиться от туберкулеза (но она отказалась от прочтения всей своей жизни), а первенец Мишеля был спасен от болезни, грозившей смертью. Но и после этого лишь немногие открыто заинтересовались особенностями перевоплощений, и почти никто не хотел знать о том, что происходит в доме Эдгара Кейса. Для Анны же информация была совершенно реальной и позволяла ей складывать по кусочкам историю жизней близких людей. Например, вот что она узнала о своих родителях:

Кроме того, что ее отец был комендантом форта в Диарборне, в одной из своих жизней он занимался сбором налогов в Риме и инспекцией военных гарнизонов. Во время этого воплощения он и приобрел суровость, которая не покинула его и через 1900 лет, когда он стал отцом шестерых детей.

Анна всегда замечала за отцом одну черту характера, казалось бы не соче тавшуюся с его обликом – он всегда умел подбирать одежду. Она всегда по ражалась, какие прекрасные платья и пальто он привозил из города для нее, матери и сестры. Согласно Хроникам Акаши, он был купцом в Древней

Персии и занимался продажей дорогих тканей. В Египте он прославился сво им искусством возводить дома, чем и продолжил заниматься в Вирджинии. Он был связан с остальными членами семьи уже долгое время – знал свою жену в Диарборне, Палестине и Египте, а также знал Анну в Диарборне, Палести не и Персии. При всей его суровости и пристрастности, он был настоящим лидером и талантливым мастеровым, как свидетельствовали Хроники Акаши.

Ему был дан совет начать самому практиковать духовную жизнь, которую он так часто проповедовал.

Мать Анны ассоциировалась с доброй мадам, содержавшей таверну в

Диарборне. Но ее способность сказать нужное слово в нужное время и под готовить человека к новой жизни (так и не проявившаяся во время жизни в

Диарборне) была воспитана в Древнем Египте. Безусловно, там ее обязан ность как учителя состояла в том, чтобы воспитывать других учителей или посланцев в чужие страны. Любопытно отметить, что она, прежде чем выйти замуж за отца Анны, работала учительницей и в этой жизни. Одна из самых ярких ее жизней прошла в Палестине. Там она была матерью нескольких сво их детей из этой жизни. В тот период она получила исцеление от самого

Иисуса! Именно тогда в ней зародилась ненависть к католицизму. Она при надлежала к семейству апостола Петра и лично знала апостола Павла. Жен щина стала свидетелем того, как весть, которую Сын Божий нес человечест ву, была почти утрачена при первых церковных спорах, которые начали вес ти эти два человека. Боль, которой насчитывалось почти две тысячи лет, все еще чувствовалась в ее сердце. Чтение также свидетельствовало ее це литель-ские и садоводческие таланты. Она действительно стала заниматься выращиванием цветов в 1941 году, когда все ее дети встали на ноги.

Деятельность в борделе не оставила существенного кармического отпечатка ни на жизни Анны, ни на жизни ее матери. Очевидно, карма Анны была создана не самой проституцией, а причинами, лежащими за ней. Карьера же танцовщицы заставляла Анну считать, что она может добиться всего, чего пожелает. Мать же видела свое призвание в том, чтобы помогать людям. Вот почему через сто лет мать вновь обрела способность помогать другим, в то время как сама Анна была заклеймена как "падшая женщина". С точки зрения Эдгара Кейса, в Хрониках Акаши более глубокий след оставлял не сам поступок, а намерение (истинная цель), которое за ним стояло.

Анна изо всех сил старалась наладить свои отношения с Аланом, не забывая, однако, о зловещих "сорока и сорока одном", заключенных в чтении. Чтобы лучше подготовиться к грядущему, она организовала еще одно чтение, во время которого задала вопрос: "…пожалуйста, объясните, к чему это относится… и как мне следует подготовиться, чтобы наилучшим образом встретить то, что ожидает меня?" Ответ, который получила Анна, звучал так: "Чтобы предоставить нас тому, что должно быть, не нужно оставаться с сущностью, применив свою СОБСТВЕННУЮ волю, принимая свое собственное решение и делая свой собственный выбор" (1523-11).

Дальнейшее чтение говорило о том, что ей следует еще много работать над отношениями с Аланом, и содержало в себе намек на то, что, если она не позаботится об этом в нынешней жизни, ей придется осуществить это в следующей.

Через год предсказание сбылось. Без всякого предупреждения, откуда ни возьмись, появился Роберт и предложил Анне жить снова вместе, словно не существовало всех этих лет разлуки. Желание быть вместе с возлюбленным, которое испытывала Анна, было почти непреодолимым, но все же здравый смысл и логика подсказывали ей, что этому не суждено состояться. Он заявил, что изменился, Анна же знала, что это неправда. И все же она была несчастлива с Аланом и оттого желала Роберта еще сильнее. В отчаянии она предприняла еще одно чтение, чтобы узнать, предсказывалась ли именно эта ситуация. На что подучила утвердительный ответ и намек на то, что искушение со временем станет еще сильнее. Так оно и случилось. Вероятно, цикл французской реинкарнации настиг ее в этот период жизни.

Казалось, ей никогда не приходилось столь тяжело, и все же она нашла в себе силы отклонить Робертово предложение стать его любовницей. Им предоставлялось множество возможностей встречаться, но все их свидания ограничивались простыми разговорами. Анна разрывалась между тягой к Роберту и желанием уладить свои отношения с Аланом. Время шло, и она решила слушаться своей головы, хотя это доставляло сердцу огромную боль. Наконец Роберт поступил на военную службу и исчез из поля зрения, хотя всю Вторую мировую войну они часто обменивались письмами. Наконец она преодолела свое желание быть с ним, хотя продолжала любить Роберта всю свою жизнь.

Год пролетал за годом, а у Анны так и не появился ребенок, которого она так хотела. Она старалась сохранить супружеские отношения с Аланом, но все усилия оказались обречены. И все же Анна была рада, что ей удалось жить вместе со вторым мужем столь долгое время. Каждый из них многому научился за их совместную жизнь. Она еще раз вышла замуж, но детей так и не родила. Был еще один удар для Анны – узнать, что Алан и Роберт стали отцами, женившись на других женщинах.

К счастью, ребенок все-таки вошел в семью Анны. Это был Билли, сын ее брата Карла. Она проводила с ним много времени – играя и бродя по берегу. У Анны было несколько "происшествий", убедивших ее, что они с Билли знали друг друга и раньше. Часто она притворялась, словно Билли ее сын, позволяя незнакомцам находить сходство в их лицах. Привязанность была взаимной, и часто Билли грозился своим родителям, что уйдет жить к "тете Анне", так как "любит ее больше всех". Позднейшее чтение подтвердило то, что Билли был сыном Анны во время жизни в Лаодисее, а его отцом тогда был тот же человек, который затем стал Джоном Бейнбриджем (вторым спутником Анны, через 1900 лет).

Их отношения с Билли навсегда остались теплыми. Мать мальчика была католичкой, и Билли, став католиком, начал посещать приходскую школу. Матери Анны пришлось пережить это. К сожалению, Билли и его отец плохо ладили друг с другом. Очевидно, отец и мать Билли также были супружеской парой в Диарборне, где присутствовал и сам Билли. Казалось, большая часть Анниной семьи проигрывала диарборнский цикл.

Диарборнский священник, Билли, пришел в ужас, узнав, что его сестра (мать в этой жизни) была уведена из дому "недостойным" и "неподходящим" человеком (нынешним отцом Билли). Безусловно, это была ревность. Однако любовь священника к своей сестре была очень глубока из-за того, что они были любовниками во Франции, а также сыном и матерью в Египте. Через эту ревность трудно было переступить как отцу, так и сыну. Карл утверждал, что их брак был идеальным до появления сына – Билли. Наконец Карла перевели по работе в Чикаго! Очевидно, проблемы лучше всего могли разрешиться в том же месте, где они и зародились.

Пройдут годы, и Билли подтвердит правдивость сценариев, почерпнутых Эдгаром Кейсом из Хроник Акаши. При чтении было сообщено, что во время жизни в Диарборне Билли как священник помогал поселенцам. Когда в седьмом классе чикагской школы Билли проходил по программе историю продвижения на Запад американских первопроходцев, то поразил учительницу-монахиню знанием предмета. На одном из уроков речь шла об одном священнике, который помог вождю индейцев, предотвратив бойню. Внезапно Билли выкрикнул имя этого вождя. Его ответ изумил монахиню, так как имя индейского вождя, хотя и было известно ей, не упоминалось в школьном учебнике. На вопрос, откуда он это узнал, Билли ответил, что сам был священником и жил в этой части страны. И хотя ответ мальчика был верным, его объяснение осталось совершенно непонятным монахине.

До конца своих дней Анна пыталась поделиться с остальными всей информацией, которую ей удалось получить благодаря чтениям Эдгара Кейса. Получив сведения из первых рук, она стала горячим пропагандистом целительных чтений. Ей представилась возможность заботиться об ухудшающемся здоровье родителей. Возможно, диарборнский цикл, где она "ухаживала за страждущими", вновь стал проигрываться в жизни Анны. Возможно, она хотела преодолеть привычку заботиться лишь о своих нуждах, выработавшуюся все в том же Диарборне. А возможно и по обеим этим причинам, Анна стала трогательно ухаживать за престарелыми родителями до самой их смерти. Позже она так же заботливо отнеслась к своему третьему мужу и старшей сестре, Вере, когда те состарились и стали болеть. Она могла неотрывно находиться возле беспомощного человека по двадцать часов в сутки!

У нее никогда не возникало никаких сомнений по поводу ценности материала, полученного при чтениях. Всю свою жизнь она испытывала ощутимую помощь от информации, которая сказывалась не только в улучшении ее физического состояния, но и в том, что ей удалось исправить взаимоотношения с близкими людьми. Ее отношение к себе, к Роберту и даже к Алану приняло совершенно иную окраску благодаря чтениям, полученным от Эдгара Кейса. И все же самые трудные взаимоотношения существовали между Анной и Верой. Они вызвали первые трудности в жизни Анны и были разрешены последними – процесс занял около семидесяти лет.

В 1946 году психолог Джина Серминара стала собирать информацию по реинкарнациям из файлов Эдгара Кейса. Это исследование завершилось написанием бестселлера "Many Mansions" ("Многие обители"). Доктор Серминара живо заинтересовалась взаимоотношениями между Анной и Верой. Вот выдержка из письма, которое прислала Анна седьмого августа 1946 года в ответ на запрос исследовательницы:

Дорогая Джина, думаю, что выполню вашу просьбу наилучшим образом, если представлю себе, как разговариваю с вами. Моя орфография сильно хромает, и я давно уже не писала, но ничего – берусь за перо!

Дисгармония между нами [Верой и мной] возникла с самого раннего возраста. Первый инцидент, о котором я помню, произошел тогда, когда мне было восемь лет, а Вере четырнадцать. Две кузины (девочки примерно наше го возраста) гостили у нас несколько дней. Думаю, что дети нередко ссо рятся, но этот случай запомнился мне навсегда. Всякое внимание ко мне с их стороны настолько досаждало Вере, что она стала дразнить девочек ка кими-то придуманными вещами: она притворялась, что собирается уйти ку да-то, или говорила, что у нее есть игрушки, которыми она разрешит иг рать только в том случае, если кузины перестанут общаться со мной. Тогда я не была ей ровней и Вера легко добивалась чего хотела. Не помню, чтобы я испытывала в то время антагонизм по отношению к Вере, но всегда чувст вовала себя обиженной и побежденной – играла одна-одинешенька и мне было очень жалко саму себя. Зависть казалась мне в то время каким-то непонят ным чувством… Мама же заняла такую позицию, что старалась не вмешива ться в наши ссоры, надеясь, что мы сами утрясем все недоразумения.

После моего развода [с Робертом] и перед тем как я вышла замуж [за

Алана], мы с Верой проведи три зимы под одной крышей. С этих пор в наших взаимоотношениях появилась новая характерная черта. Она чувствовала себя вправе пользоваться любой моей вещью, словно та принадлежала ей. Вначале она делала это без моего ведома, но затем Веру перестало интересовать, известно ли мне что-нибудь об этом или нет…

Вообразив, что я отняла у нее Алана (хотя, согласно чтению, это было не совсем так). Вера решила, что вправе забирать у меня все, что ей приглянется. Совесть ее никогда не беспокоила… Я твердо верю, что вы полнила свои обязательства [по отношению к Алану] в этой жизни. Но этого я не могу сказать по отношению к Вере. Вот почему мое сообщение является полным лишь до сегодняшнего дня, возможно, не полным, но удовлетвори тельным… я надеюсь…