IV. Стены и башни кремля в XVI в.

 

Среди письменных источников XVI–XVII вв. о Гдовском кремле[441] особенно ценна опись И. В. Дровнина 1584–1585 гг.[442] Она характеризует кремль Гдова до его повреждения в начале XVII в., ничего не говорит о ветхости его укреплений, свидетельствуя тем самым о их хорошем состоянии на исходе XVI в., и, наконец, только в ней эти укрепления описаны наиболее подробно[443]. Поздние источники дают уже частные дополнения; они позволяют вскрыть некоторые особенности Гдовской крепости и оценить ее состояние в XVII в.

Судя по описи 1584–1585 гг. прямоугольник Гдовского кремля не был большим: «длина города, – записано в ней, – 124 сажени, а поперег города 70 сажен с полусаженью… а мера стене круг всего города 392 сажени с полусаженью». Иное сообщают источники. XVII в.; в отписке 1678 г. сказано, что «мерою… город Гдов по стене и з башнями 463 сажени»[444], в годовой смете 1683 г. периметр стен с башнями и захабами определен в 415 сажен[445], а в смете 1698 г. – в 460 сажен[446].

По‑видимому, расхождение приведенных цифровых данных объясняется большей или. меньшей разрушенностью кремля в разные периоды его существования, различием точек измерения и, главным образом, применением при обмерах разных саженей. Во всяком случае, если предположить, что при периметральном промере в 1584–1585 гг. пользовались трехаршинной казенной саженью (216 см)[447] в 1678 г. – косой (182 см), в 1683 г. – печатной (213 см) и в 1698 г. – снова косой или трубной (186 см)[448], то все эти размеры окажутся близкими друг другу – 846,7; 842,8; 883,9 и 855,6 м. По плану же 1771 г. общий периметр Гдовского кремля – 400 сажен, что также составляет 852,0 м.

Не дает существенной разницы в цифрах и сам памятник; по промеру, произведенному В. А. Лебедевой и Н. П. Полкановой в 1955 г., его общий периметр был около 847,0 м.

Опись 1584–1585 гг. говорит о 3 воротах кремля – Псковских, Малых и Кушелских и о нескольких башнях. О воротах, башнях и захабах упоминается также в источниках XVII в.[449]

Во всех этих источниках описание Гдовского кремля начинается с Псковских ворот, – видимо, главных ворот «города». Они располагались на западном углу кремля, где ручей Старица впадает в Гдовку. Об этом сказано в описи 1584–1585 гг.: «Да от Кушелских же ворот по другую сторону до Псковских ворот обошла река Гдовка а от Псковских ворот да наугольные башни ручей обошел». Писцовая книга 1585–1587 гг., сообщающая, что огороды некоторых гдовлян находились «за Псковскими… вороты за ручьем» и «за рвом»[450], косвенно подтверждает это.

Угловое расположение въездов в крепость было характерно для псковской военной архитектуры XIV–XV вв. В углу был расположен захаб Псковского кремля, незначительные остатки которого прослеживаются еще и теперь между Темными воротами и Троицким собором. В углу находился захаб Талавских ворот Изборской крепости. Угловое расположение имел, наконец, и въезд в не существующую теперь Островскую крепость.

Места расположения других ворот и башен в источниках XVI–XVII вв. не определены. Однако «Середняя» башня, упоминаемая в них сразу же вслед за Псковскими воротами, не могла находиться на южном углу кремля; о ее местоположении говорит само название. Следовательно, она стояла в центре стены. Такой стеной могла быть только северо‑западная, теперь не существующая стена, стоявшая на берегу Гдовки; юго‑западной она быть не могла, так как эта стена сохранилась почти на всем протяжении и каких‑либо следов башни в ее центре нет.

Но если Псковские ворота находились на западном углу кремля, а «Середняя» башня – в центре северо‑западной стены, то мысленно расставляя далее все остальные башни и ворота по периметру крепости (в той последовательности, в какой они упомянуты в источниках), мы легко определим места и их расположения. Малые ворота окажутся на северном углу кремля, Кушелские – на его восточном углу, Петелинская башня – в середине «Глухого застенья», т. е. юго‑восточной стены, где в настоящее время имеется разрыв, и, наконец, «наугольная» башня – на южном углу кремля.

Таким образом, ворота и башни Гдовского кремля располагались не на одной стороне сооружения, как в Изборске и Порхове, т. е. крепостях XIV в., а на углах и в середине стен, более или менее равномерно по всему их периметру, вне зависимости от природного окружения.

 

 

^{Рис. 15. Захабы Изборской крепости по чертежу конца XVIII в. а – у Талавских ворот; б – у Никольских ворот}

Псковские ворота были главным въездом в Гдовский кремль. Существенно, что И. В. Дровнин, назвавший этот въезд Псковскими воротами, именовал «воротами» также Никольский и Талавский въезды в Изборскую крепость, в описи которой он участвовал в том же 1584–1585 гг.[451] Но Никольские и Талавские ворота Изборска являлись обыкновенными захабами; каждый из них состоял из узкого и довольно длинного коридора, образованного двумя параллельными стенами, с въездными проемами по концам (рис. 15). Поэтому есть основание считать, что и Псковские ворота кремля в Гдове были также захабными. Действительно, в отписке 1636 г. указано, что Псковские ворота стали «полы», т. е. утратили свои створные полотнища, и что за ними находится «захаб»[452].

 

 

^{Рис. 16. Фрагмент захаба Псковских ворот Гдовского кремля}

На плане 1771 г. захаб Псковских ворот изображен в виде вытянутого прямоугольника с двумя, смещенными по отношению друг к другу разрывами, расположенными в противоположных – длинных – сторонах. Части кладки этого захаба сохранились до наших дней. Осыпавшиеся с наружной и внутренней сторон, они сложены из плитняка и небольшого количества валунных камней. Один из фрагментов (рис. 16) является остатком юго‑западной стены захаба. С наружной его стороны, т. е. со стороны, обращенной к ручью, имеется выложенная из плитняка арка, шелыга которой выглядывает из земли. Судя по небольшим размерам арки, это, видимо, верх бойницы подошвенного боя. Другой фрагмент – это торцовая, сильно разрушенная юго‑восточная стена захаба (рис. 17). На ней имеется довольно глубокая полуциркульная ниша, также выложенная из плитняка. Возможно, что это заложенная арка наружного проезда Псковского захаба.

 

 

^{Рис. 17. Фрагмент захаба Псковских ворот Гдовского кремля}

Из описи 1584–1585 гг. видно, что Псковский захаб был довольно простым сооружением. Имевший в плане вид вытянутого прямоугольника, он был «вдоль полодиннатцаты сажени, а поперег три сажени». По сторонам захаба находились проезды – внутренний и внешний, которые были, возможно, арочными и напоминали внутренние ворота Никольского захаба в Изборске (рис. 18). Проезды прикрывались створными полотнищами, сбитыми «в две доски». В годовой смете 1698 г., указывающей, что створы одного проезда сгорели в 1686 г., эти полотнища названы «щитами»[453]. Перед створами внутренних ворот, которые в описи 1584–1585 гг. и именуются по существу Псковскими, была опускная деревянная решетка, дополнительно прикрывавшая проезд. Над захабом находился раскат, предназначавшийся для размещения пушек. Раскат имел 9 окон верхнего боя и 3 окна – нижнего. Годовая смета 1698 г. сообщает, что он был деревянным, длиной в 15 и шириной в 5 трехаршинных сажен, и что он сгорел в 1686 г.[454] Около захаба «по обе стороны в стене» кремля было 6 окон нижнего боя, «да возле стены у ворот окно». Из этих окон производился обстрел неприятеля, если он приближался к воротам захаба.

 

 

^{Рис. 18. Внутренние ворота Никольского захаба Изборской крепости}

Проезды Псковского захаба прикрывались не только створными полотнищами и решеткой. Опись 1584–1585 гг. указывает, что «около тое отводные башни», т. е. около захаба, стояли деревянные рубленые тарасы, обложенные деревом. По‑видимому эти тарасы являлись дополнительным защитным устройством, прикрывавшим внешний проезд Псковского захаба. С тыльной стороны, т. е. со стороны, обращенной к проезду захаба, тарасы имели в длину 40 сажен при ширине в 2 сажени.

Захаб Псковских ворот связывал кремль с Псковским посадом[455]; он находился на левом берегу Гдовки и был отделен от Псковского захаба небольшим оврагом («рвом»), по которому протекает ручей Старица. Сквозь посад проходила Псковская дорога, упиравшаяся в Псковский захаб.

Псковский захаб находился не на самом углу кремля; по описи 1584–1585 гг. «у тех же ворот на угле» стояла Круглая башня. Следовательно, Псковский захаб, подобно Никольскому захабу Изборска, примыкал к Круглой башне, которая и занимала по существу западный угол Гдовского кремля. На плане 1771 г. этой башни уже нет. Из описи 1584–1585 гг. видно, что она была трехъярусной с внутренним диаметром в 2 сажени. Ее верхний бой имел 4 окна, средний – 3 и нижний – 2 окна. Возможно, что верхняя часть угловой Круглой башни была рубленой, ибо в годовой смете 1698 г. указано, что на Псковских воротах «была башня деревянная четырех сажен за раскатом на углу»[456]. Однако эта часть могла быть результатом восстановления башни после военных действий XVII в.

Так же как и перед проездами захаба Псковских ворот, около Круглой башни стояли рубленые одернованные тарасы, а «подле тое ж башни изнутри города, за город» был «слух».

К северо‑востоку от Круглой башни, примерно в центре северо‑западной стены кремля, располагалась Средняя башня «над тайником». Названная в росписном списке 1631 г. Тайницкой[457], она стояла на берегу Гдовки, откуда в нее была подведена вода. Из описи 1584–1585 гг. видно, что Средняя башня была каменной и что, подобно угловой Круглой башне, «окладена дерном». Указание описи, что «вдоль и поперег» эта башня имела «2 сажени с локтем», свидетельствует о том, что в плане она была квадратной. Упоминание о боях – «посередний бой, а в нем 4 окна, в верхнем бою по пяти окон, а в среднем и в подошевном бою по 3 окна» – указывает на то, что она была многоярусной и что каждый ярус был снабжен бойницами.

Тайник, начинавшийся в Средней башне, имел «в глубину», т. е. в длину, 8 сажен, а в ширину – «поперег» – «полтретьи сажени». Он был снабжен лестницей, спускавшейся к колодцу. В стенах тайника существовало 3 боевых окна. Опись 1676 г. упоминает о раскате на Тайницкой башне[458], однако он мог быть и поздним. В годовой смете 1698 г. Тайницкая башня названа уже деревянной, «четырех сажен»[459]. По‑видимому, во время военных действий середины XVII в. Средняя башня была разрушена, а на ее основании впоследствии срубили деревянную башню. В конце XVII в. под этой деревянной башней существовал «погреб каменной», являвшийся, вероятно, остатком каменной Средней башни. Погреб имел 2 каменных выхода, запиравшихся деревянными затворами. Перед одним из них был колодец, также принадлежавший, очевидно, старой Средней башне, но в конце XVII в. «тот колодезь осыпался землею и хрящем»[460].

К востоку от Средней башни, на северном углу Гдовского кремля располагались Малые (Маленские) ворота. Упоминание писцовой книги 1585–1587 гг. о том, что против этих ворот стоят «две бани наротцкие»[461], свидетельствует, что они, так же как и Псковские ворота, находились в непосредственной близости от берега Гдовки; в древности, а в деревнях зачастую и сейчас, бани ставились всегда близ воды.

Малых ворот не сохранилось, но, судя по описи 1584–1585 гг., они были подобны Псковским, т. с. также являлись обыкновенным захабом, имевшим в плане вид вытянутого прямоугольника, примыкавшего к стене кремля. Недаром И. В. Дровнин назвал их, как и Псковский захаб, отводной башней. Впрочем, в отличие от Псковского захаба, захаб Малых ворот был деревянным, рубленным в 2 стены, что характерно для многих древнерусских деревянных крепостей, в том числе и для псковских. Коридор этого захаба был такой же ширины, как и у Псковского, но значительно короче – «в длину 8 сажен, а поперег 3 сажени». С наружной стороны захаб Малых ворот был обложен дерном. В его стенах были прорезаны бойницы: 8 бойниц верхнего боя и шесть – подошвенного. Внутренний проезд захаба, названный в описи Малыми воротами, был снабжен деревянными створами, – которые, так же как и полотнища Псковских ворот, были сделаны двойными, «в две доски», – и деревянной подъемной решеткой. Небольшая – «малая» – башенка с окном верхнего боя и двумя нижнего, возвышавшаяся над Малым захабом, служила по‑видимому, для защиты наружного въезда, так как никаких дополнительных укреплений перед ним не было: во всяком случае, опись 1584–1585 гг. о них не упоминает. «Изнутри города» перед Малыми воротами стоял «роскат деревянной, вдоль полпяты сажени, а поперег 3 сажени». Захаб Малых ворот соединял кремль Гдова с правым берегом Гдовки. Рядом с местом его расположения на обеих берегах реки сохранились устои небольшого каменного мостика, который либо сменил более древний деревянный мост, либо стоял на месте брода.

К югу от Малых ворот, на противоположном конце северо‑восточной стены находился Кушелский наугольный раскат. Этот раскат входил в состав Кушелских ворот, которые занимали восточный угол Гдовского кремля и связывали его с Кушелским посадом. Последний, так же как и Псковский посад, находился на левом берегу Гдовки: в 1585–1587 гг. мельница и «дворец мелников» стояли «за Кушелскими вороты за Кушелским посадом на реке на Гдове»[462]. Сейчас на месте Кушелских ворот можно видеть полосу кладки, которая, соединяясь с северо‑восточной стеной кремля, отходит от нее в восточном направлении и как бы охватывает с внешней стороны восточный угол памятника (см. рис. 3). Наличие этой кладки убедительно говорит о том, что Кушелские ворота имели в плане форму неправильного, сильно вытянутого четырехугольника и были захабными.

По описи 1584–1585 гг. Кушелский захаб был каменным, с 2 окнами подошвенного боя и раскатом наверху. Размеры этого захаба были несколько больше, чем Псковского, – «вдоль 11 сажен, а поперег 4 сажени».

Его внутренний проезд имел деревянную решетку и двойные створные полотнища. Возможно, что проход, имеющийся на восточном конце северо‑восточной стены кремля в настоящее время и изображенный на плане Гдова 1798 г., имеет непосредственное отношение к этому проезду. С внешней стороны – «из загородья» – захаб был обложен дерном.

От Псковского захаба захаб Кушелских ворот, названный в описи, как и другие захабы, «отводной башней» отличался и сложностью устройства. В 1584–1585 гг. у этого захаба была «башня отводная деревянная за город, на углу, рублена 2 стены, окладена дерном вдоль 7 сажен с локтем, а поперег 4 сажени, а в ней верхнего бою окно над вороты, да подошевного бою 6 окон; да с тое ж башни ворота за город деревяные».

Следовательно, захаб Кушелских ворот был двойным. Одна его часть была каменной, а другая, соответствовавшая ей по ширине и также обложенная снаружи дерном, – деревянной, рубленной в 2 стены. По‑видимому, между этими частями существовала стена с проходом, по бокам которого находились бойницы; из них можно было обстреливать врага, если он проникал в деревянную часть захаба. Над этой частью была боевая площадка, а перед ее воротами – «на углу роскат деревяной, вдоль 5 сажен, а поперег 4 сажени; у того же роскату слух за город возле стены». Сложность устройства Кушелского захаба объясняется, видимо, существованием перед ним и северо‑восточной стеной кремля небольшой ровной низинки, ограниченной с одной стороны рекой, а с другой – рвом. Неожиданно прорвавшись сюда, противник получал возможность маневрировать непосредственно у ворот захаба, скрываясь за посадскими постройками.

К западу от Кушелских ворот, в середине юго‑восточной стены кремля, называвшейся в XVI в. «Глухим застеньем», стояла глухая каменная Петелинская (Пятелинская) башня. Разрыв, имеющийся в центре этой стены в настоящее время, является местом ее расположения. По описи 1584–1585 гг. Петелинская башня была круглой, диаметром «2 сажени с локтем». Верхний ее ярус имел 6 бойниц, а средний и подошвенный – по 5 бойниц. Снаружи она была «окладена дерном и землею». Из нее шел «слух за город». По данным годовой сметы 1698 г. внутреннее пространство башни делилось 3 деревянными мостами на 4 яруса боя[463]. Из отписки 1638 г. видно, что в стене нижнего – «исподнего» – яруса башни был проход, выводивший внутрь кремля, и что мосты Петелинской башни сообщались между собой деревянными лестницами, с помощью которых можно было и «на город взойти». В начале XVII в. на башне стояли деревянные туры, наполненные землей[464]. Возможно, что небольшая плитняковая арка, имеющаяся с внутренней стороны юго‑восточной стены кремля (верхняя ее часть выглядывает из земли слева от разрыва в этой стене), является тем самым входом в Петелинскую башню, о котором упомянуто в отписке 1638 г. (рис. 19).

 

 

^{Рис. 19. Перемычка арки в юго‑восточной стене Гдовского кремля}

На западном конце «Глухого застенья» стояла наугольная башня – «башня на углу». В источниках второй половины XVII в. эта башня названа либо Угловой, либо Костерской[465]. Рядом с ней находился Костерский наугольный раскат, а весь южный угол кремля назывался также Костерским[466].

Костерская башня и наугольный раскат в описи 1584–1585 гг. охарактеризованы следующим образом: «Изнутри города роскат, вдоль 5 сажен, а поперег 4 сажени, на том же углу башня отводная деревяная за город, рублена в 2 стены, окладена дерном и землею вдоль 7 сажен, а поперег 3 сажени, а на ней роскат, а из ней середнего бою 7 окон да подошевного 7 окон; да ис тое ж башни ворота тайные во рвы; да под нею ж слух за город и в город приход, да ворота ис середнего бою в город, да под тою ж башнею башня отводная во рвы, и вдол и поперег 3 сажени, а от ней подошвенного бою по рвом 3 окна».

Из этого описания видно, что Костерская башня была весьма сложной по устройству. Она стояла, по‑видимому, не на краю холма, а на его склоне; в противном случае ее средний ярус не мог бы иметь непосредственного выхода в «город». Башня была деревянной, рубленной в 2 стены и имела 3 яруса боя; известие о ее верхнем ярусе имеется в описи 1676 г.[467] Подобно всем другим гдовским башням и захабам Костерская башня была обложена снаружи дерном и землей. По‑видимому, такие одернованные земляные присыпки предназначались для погашения силы удара и являлись теми самыми привалами, которыми псковичи усилили в 1434 г. укрепления Гдова и Выбора. Средней ярус Костерской башни, находившийся на одном уровне с внутренним пространством кремля, имел 7 бойниц. Такое же количество боевых окон было и в ее нижнем ярусе, связанном со средним ярусом, видимо, лестницей. Из нижнего яруса был потайной выход в ров; здесь же начиналось отверстие слуха. Вероятно, к одной стене Костерской башни примыкал отдельный сруб, выступавший в сторону рва и находившийся несколько ниже, на косогоре холма; во всяком случае, так можно понимать сообщение описи о том, что «под тою ж башнею башня отводная во рвы». Сруб имел размер 3 на 3 сажени и был снабжен тремя боевыми окнами, направленными вдоль рва.

Примечательно, что здесь и сруб, на который опиралась Костерская башня, и она сама, названы «отводными», т. е. так же, как захабы Псковских, Малых и Кушелских ворот. По‑видимому, это связано с тем, что с них хорошо фланкировались ров и овраг ручья Старицы. Думать, что Костерская башня была захабной, не приходится, так как в этой же описи прямо указано на наличие в Гдовском кремле только 3 ворот, перечисленных уже выше.

Теперь на месте угловой Костерской башни – высокая и крутая осыпь, спускающаяся в ров в южном направлении. Верхняя часть этой осыпи находится на одном уровне с верхом подходящих к ней юго‑восточной и юго‑западной стен. Возможно, что в дальнейшем раскопками внутри этой осыпи удастся обнаружить остатки Костерской башни.

 

 

^{Таблица 7. Расстояния между башнями в Гдовском кремле (по описи 1584–1585 гг.)}

Расстояния между башнями в Гдовском кремле, по данным описи 1584–1585 гг., не были одинаковыми, но некоторые из них были все же равны между собой (табл. 7).

Обращает на себя внимание, что на 100 сажен двух прясел северо‑западной стены приходилось лишь 2 бойницы подошвенного боя, в то время как на 61 сажень северо‑восточной стены их было шесть. И наоборот, в 117 саженях двух прясел юго‑восточной стены было 6 подошвенных боев, а в 68 саженях юго‑западной стены – только два. Видимо, это обусловливалось естественным окружением кремля; во всяком случае, благодаря расположению на берегу реки северо‑восточная стена была менее доступна для врага. Здесь было важно иметь больше бойниц верхнего боя, так как именно с них проводился обстрел противника на противоположном берегу Гдовки. Действительно, если на 161 сажень северо‑восточной и северо‑западной стен имелось в общей сложности 49 окон верхнего боя, то на 185 сажен юго‑восточной стены их было только 47. Ясно, что Гдовский кремль был обращен прежде всего в сторону реки. Малое количество бойниц нижнего боя, т. е. для стрельбы на уровне земли, также свидетельствует, что оборона Гдова была рассчитана в основном на стрельбу с башен и боевого хода стен. Бойницы же подошвенного боя предназначались преимущественно для обстрела подступов к башням и в особенности подходов к воротам «города».

 

 

^{Рис. 20. План бойницы подошвенного боя юго‑западной стены Гдовского кремля}

Судить о характере подошвенных бойниц пока нет возможности; это можно будет сделать лишь после археологических раскопок, когда большая их часть будет обнаружена. Правда, сейчас в стенах Гдовского кремля все же имеется одна бойница подошвенного боя; она находится примерно в центре юго‑западной стены и хорошо видна с тыльной ее стороны. Резко суживающаяся наружу, эта бойница перекрыта с внешней стороны каменной плитой, а с внутренней – арочной перемычкой. Она расположена в небольшой, сильно поврежденной сводчатой камере, имеющей в плане квадратную форму (рис. 20).

 

 

^{Рис. 21. Бойница подошвенного боя юго‑западной стены Гдовского кремля}

Однако до вскрытия других бойниц эта бойница не может считаться первоначальной. В противоположность другим сохранившимся арочным перемычкам, выложенным исключительно из девонского известняка, арочная перемычка подошвенной бойницы юго‑западной стены и свод ее камеры целиком выложены из кирпича размером 6,5 X 12,5 X 26 см (рис. 21). Кроме того, похоже, что эта бойница «врезана» в первоначальную кладку стены. Возможно также, что она сделана на месте более древней бойницы; особенность ее заключается в том, что по своей углубляющейся структуре она является как бы миниатюрным предшественником тех внутренних арок, которыми снабжены стены многих русских крепостей XVI–XVII вв.

От верхнего боя гдовских стен, упоминаемого в описи 1584–1585 гг., не сохранилось даже следов, но, учитывая, что на 346 погонных сажен их боевого хода приходилось 96 бойниц, можно предположить, что окна верхнего боя находились примерно на расстоянии 3,5 сажени друг от друга. Очевидно, эти окна являлись фактически «промежками» между широкими зубцами, а не прорезями в парапете; в 1638 г. воевода П. Туров указывал, что на городовой стене «зубцы осыпалися»[468]. Выше мы отметили, что остатки нижних частей этих зубцов сохранились лишь на юго‑западной стене кремля.

Вверху широкие зубцы гдовских стен были плоскими, и на них первоначально опиралась дощатая крыша. Правда, опись 1584–1585 гг. о ней не упоминает, но в источниках XVII в. говорится об отсутствии кровель над стенами[469]. В годовой смете 1698 г. прямо сказано, что «изнутри города» некоторые прясла стен были покрыты дранью[470]. На кровле стен лежали «катки»; в отписке 1638 г. говорится, что «катков» на гдовских стенах нет, и положить их нельзя, так как «кровли нет дожжем розмыло»[471]. По‑видимому, «катки» были обыкновенными бревнами, которые скатывались с крыш на головы осаждающих.

По описи И. В. Дровнина гдовские стены при ширине в 2 сажени имели высоту 4 сажени. Учтя, что в конце XVI в. кремль Гдова был еще в хорошем состоянии, можно считать эти размеры близкими к изначальным. Правда, в 1871 г., когда встал вопрос о сломке одной из гдовских стен, к чертежу «означенной стены» было приложено объяснение, в котором указывалось, «что предназначенные к разломке части» достигают высоты 8 сажен[472], т. е. в два с лишним раза больше, нежели в описи 1584–1585 гг. Однако если учесть, что первоначально стены Гдова на отдельных участках могли быть разной высоты, что некоторые фрагменты этих стен, несмотря на сильное разрушение верха даже в XVII в.[473], могли сохраниться почти полностью вплоть до конца XIX в. и что их обмер производился с разных сторон (И. В. Дровнин мерил, по‑видимому, изнутри кремля от боевого хода до земли, а в конце XIX в. их измеряли, вероятно, снаружи, от верха и до самого основания), – то все станет на свое место. При таких размерах внутренняя застройка кремля не была видна снаружи; с противоположной стороны рва или с правого берега Гдовки можно было видеть, пожалуй, только главу собора Дмитрия Солунского[474].

Поскольку поперечный размер гдовских стен был 4,32 м, а сохранившиеся нижние части зубцов юго‑западной стены имеют толщину примерно 1,25 м, можно считать, что ширина ходовой части стен составляла в древности около 3 м. Этого было вполне достаточно для свободного передвижения по стенам, которые, благодаря некоторому расширению книзу (см. рис. 4), были у основания толще, чем вверху.

Под остатками ходовой части юго‑западной стены Гдовского кремля в настоящее время видны глубокие гнезда от поперечных деревянных балок, располагавшихся в кладке на равных расстояниях друг от друга. Диаметр этих гнезд – 26–28 см. Подобные гнезда имеются под следами боевого хода стен Порховской крепости. Обнаружены они на западной стене Псковского кремля, а также на стене, идущей от башни Кутекрома того же кремля к «Плоской» башне у Нижних решеток. Наличие таких гнезд наводит на мысль о принадлежности их бревенчатым консолям, державшим дощатый настил, расширявший боевой ход стен. Подобный настил имеется в Псково‑Печерском монастыре. Однако в Гдове его, без сомнения, первоначально не было; древняя ширина ходовой части стен и поперечные размеры их остатков, свидетельствующие в настоящее время, что И. В. Дровнин мерил именно каменную кладку, – служат этому доказательством. Следовательно, гнезда под фрагментами боевого хода стен в Гдове являются каналами поперечных связей, о которых нами уже упоминалось. Впрочем, они, действительно, могли принадлежать консолям дощатого настила, но этот настил был уже поздним. Он был устроен, вероятно, в середине XVII в. в связи с сильным разрушением верхних частей гдовских стен; известно, что во второй половине XVII в. на «каменной осыпи» этих стен существовал «деревянный мост», сгоревший в 1686 г.[475]

Привлекает внимание указание описи 1584–1585 гг. на то, что в Гдове «изнутри города около всия городовые стены» стояли «рубленые тарасы». Ширина их была «3 сажени без локтя», а высота – 2 сажени. Между кремлевской стеной и тарасами существовал проход шириной «сажень с локтем». Назначение этих тарас не известно. На них могли стоять мортиры – огнестрельные орудия навесного действия, употреблявшиеся уже в XVI в.

 

 

^{Рис. 22. Примерная схема реконструкции плана Гдовского кремля. 1 – захаб Псковских ворот; 2 – Круглая башня; 3 – Средняя башня; 4 – захаб Милых ворот; 5 – захаб Кушелских ворот; 6 – Петелинская башня; 7 – Костерская башня}

Таким образом, на основе натурных данных и письменных источников представляется возможность реконструировать (конечно, с определенной долей условности) план Гдовского кремля в виде неправильного четырёхугольника с прямолинейными пряслами, с башнями либо на углах, либо в центре стен и захабами только на углах (рис. 22).

Подобная прямолинейность стен, а также расстановка ворот и башен присущи крепостям Ладоги, Орехова и Ям, выстроенным Москвой в конце XV в. – начале XVI в.[476] Характерна она также для Иваногородской крепости 1492 г., ее Большого Боярского города 1496 г.[477], Тульского кремля 1514–1521 гг., кремля в Зарайске 1531 г. и для многих более поздних древнерусских крепостей, выстроенных либо на «регулярной», либо на полигональной плановой основе в эпоху развитого «огненного боя». Это говорит о том, что равномерная расстановка башен по периметру стен оборонительных сооружений, получившая широкое распространение с конца XV в., стала применяться в русском военном зодчестве уже в середине этого столетия.

 

 

V. Выводы

 

До сих пор считалось, что в конце XV в. – начале XVI в., после присоединения новгородских и псковских земель к землям Московского великого княжества, Москва коренным образом реконструировала укрепления Новгорода, Пскова и новгородско‑псковских пограничных форпостов, расположенных на северо‑западе Руси. Действительно, последние исследования показали, что кремль Новгорода, а также крепости в Ладоге, Орехове, Копорье и Яме являются памятниками московского оборонного зодчества, целиком созданными на месте более древних новгородских укреплений после ликвидации новгородской самостоятельности. Однако изучение сохранившихся крепостей, расположенных по западному краю древней Псковской земли, дало другие результаты; оказалось, что укрепления Изборска и Острова являются произведениями не московской, а псковской военной архитектуры; они были созданы в XIV в. и реконструированы в XV в., т. е. еще до присоединения псковских земель к Москве. При этом установлено, что реконструкция Изборска была осуществлена не путем полной его перестройки, как это было в Новгороде, Ладоге, Орехове, Копорье и других новгородских крепостях, а путем утолщения его стен каменными прикладками с наружной стороны. Подобный прием повышения мощности городовых сооружений был характерен для русской военной архитектуры XV в., так как аналогичным образом в начале XV в. новгородцы усилили крепость Порхова, а псковичи – кремль Пскова.

Следовательно, еще задолго до того, как новгородские и псковские земли вошли в состав единого Русского централизованного государства, новгородские и особенно псковские городовые мастера, учитывая требования новой огнестрельной артиллерийской техники, уже приступили к дополнительному усилению своих крепостей. На псковской территории эти работы могли вестись по инициативе Москвы, наместники и воеводы которой управляли тогда Псковом. На территории Новгорода такие работы были проведены только в Порховской крепости, расположенной вблизи и от псковских, и от московских земель, и не коснулись, возможно, северных окраин Новгородского государства. Впоследствии, когда после ликвидации новгородской независимости московское правительство стало создавать единую линию обороны на северо‑западе страны, русские зодчие не стали усиливать старые, еще не реконструированные новгородские пограничные пункты, а целиком перестроили их наново.

Но если под влиянием новой военной техники укрепления Новгорода, Ладоги, Орехова, Копорья и Ям были полностью перестроены Москвой, а Изборска и Порхова значительно утолщены новгородцами и псковичами, то Гдовский кремль был создан сразу с учетом применения этой техники. Правда, выстроенный в начале XV в., когда старые псковские и новгородские твердыни усиливались каменными прикладками, этот кремль получил первоначально структуру, близкую к структуре более ранних новгородско‑псковских крепостей[478]; построенный сперва почти полностью из дерева, он, подобно Изборску или Порхову, имел и приступную стену, которая была сложена из камня и выявляла характер двустороннего деления его периметральной обороны. Однако вскоре укрепления кремля в Гдове стали каменными уже на всем своем протяжении. Эти укрепления были рассчитаны на сопротивление мощным стенобитным машинам и применение огнестрельной артиллерии; зодчие решительным образом изменили технику кладки и отдали предпочтение не мелкому слоистому и постелистому плитняку карьерной разработки, уже примененному при постройке и усилении крепостей в Изборске и Порхове, а крупным гранитным валунам ледникового происхождения, оказывавшим ударам более эффективное сопротивление. Строители Гдовского кремля увеличили толщину крепостных стен сразу же при их постройке, ввели дополнительное усиление оснований крепостных башен одернованными земляными присыпками, в которых завязали пушечные ядра, придали плану кремля почти правильную четырехугольную форму, сделали его стены прямолинейными, облегчив тем самым их фланговый прострел, и расставили его башни и захабы равномерно по всему периметру обороняемой зоны, с расчетом установки на них огнестрельной артиллерии определенной дальнобойности. Благодаря всему этому Гдовский кремль уже коренным образом отличался от новгородских и псковских крепостей XIV в., рассчитанных на лобовую активную оборону, и был близок к московским оборонительным сооружениям конца XV в. – начала XVI в., созданным взамен устаревших новгородских укреплений с учетом всесторонней эффективной защиты. Этот кремль благодаря почти правильному геометрическому плану приближался к крепости Ивангород, выстроенной на основе принципов «регулярности». Учитывая, что во время строительства Гдовского кремля Ивангородской крепости еще не существовало, а в Ладоге, Орехове, Копорье и других древних новгородских городах еще стояли старые, не перестроенные Москвой оборонительные сооружения, – можно высказать предположение, что общая планировка кремля в Гдове, явившаяся, несомненно, естественным продолжением развития градостроительных принципов, заложенных в русском оборонном зодчестве на более раннем этапе его развития, имела важное значение для появления этой первой «регулярной» крепости, созданной на северо‑западной окраине Русского государства на исходе XV в.

Однако, построив Гдовский кремль совершенно по‑новому, с учетом достижений военной техники начала XV в., зодчие еще применили на его углах узкие и длинные захабы, широко распространенные в новгородско‑псковском крепостном строительстве XIV в. и целиком отвергнутые Москвой в конце XV в. – начале XVI в. В этом сказались не только сила традиции, но и несовершенство огнестрельной техники, резко шагнувшей вперед лишь в середине XV в.

Все изложенное ясно говорит о большом значении Гдовского кремля в истории развития русской крепостной архитектуры. Конечно, археологические раскопки этого кремля дадут возможность не только уточнить и пересмотреть некоторые пункты настоящей работы, но и охарактеризовать этот замечательный памятник русского оборонного зодчества полнее и подробнее.

 

 

Приложения

 

 

Приложение 1