II. Действующее русское законодательство

 

 _ 37. 1) Установление происхождения (сыновства) внебрачных детей   

 _ 38. 2) Права внебрачных детей                                    

     а) право состояния, право на фамильное имя и отчество     

     б) право на содержание                                    

     аа) Лица, обязанные доставлять содержание                 

     бб) Лица, имеющие право на содержание и имеющие  право

     взыскивать алименты                                       

     вв) Условия требования содержания                         

     гг) Размер и род содержания                               

     дд) Прекращение права на содержание                       

     в) наследственные права                                  

 _ 39. 3) Узаконение                                                

 _ 40. 4) Обычное право                                              

 _ 41. 5) Заключение                                                

 

_ 37. 1. Установление происхождения (сыновства) внебрачных детей

 

Переходя к изложению действующего русского законодательства о внебрачных детях, заключающегося в новелле 3 июня 1902 г., мы скажем сначала о способах установления внебрачного сыновства, а потом о правах внебрачных детей и об узаконении их.

Доселе действовавший закон знал, в существе, только один способ установления внебрачного сыновства - розыск отца, как преступника, через уголовный суд. Новый закон стал на другую точку зрения, усвоенную современной доктриной и новейшими законодательствами. Согласно этому взгляду родственная связь, происхождение от данного лица, а не проступок устанавливают отцовство, и наличность последнего как родственного отношения юридически констатируется судом гражданским.

Новый закон 3 июня 1902 г. совершенно умалчивает о способах доказательства отцовства, предоставляя, таким образом, полную свободу суду. Свидетельские показания, подтверждающие происхождение дитяти от данного отца, письменные акты, как публичные, так и домашние, частная переписка с матерью дитяти или с посторонним лицом, в которых ответчик называет ребенка своим, наконец, обращение с ним как с сыном или дочерью, забота о его содержании и т. п. - все это, как в отдельности, так и в своей совокупности может и должно быть принято во внимание при постановлении решения по иску об отцовстве.

В этом случае, следовательно, гражданский суд также свободен в оценке доказательств, как был свободен суд уголовный, решавший дела этого рода до издания нового закона.

Проект комиссии дает по этому поводу некоторое руководство. В нем сказано: отцом внебрачного ребенка признается мужчина, который в промежуток времени, когда должно было произойти зачатие ребенка, имел с матерью его незаконное сожитие, разве бы суд по обстоятельствам дела признал, что ребенок мог произойти от сожития в указанное время с другим мужчиной (ст. 316).

Статья эта в закон не вошла. Но следует ли отсюда, что, руководствуясь новым законом, суд должен игнорировать, если "по обстоятельствам дела ребенок мог произойти от сожития с другим мужчиной", иначе - допустимо ли, с точки зрения этого закона, возражение о соучастии (exceptio congressus cum pluribus) или нет? Полагаю, да. Если действующий закон отверг теорию деликта, если он стоит на точке зрения родства, на точке зрения действительного происхождения дитяти от предполагаемого отца, то одновременное сожитие нескольких мужчин в период зачатия ребенка с матерью его исключает достоверность отцовства. Следовательно, раз такое возражение будет представлено и доказано, иск об отцовстве должен быть отвергнут.

Обращаясь к вопросу о доказательствах материнства по нашему новому закону, надо сказать, что, разрешая разыскание матери, закон этот весьма суживает круг доказательств, допускаемых для этого. Доказательством происхождения ребенка от матери служит метрическая запись о его рождении, а если в этой записи не поименована мать или если невозможно представить эту запись, то в доказательство происхождения его от матери принимаются только исходящие от нее самой письменные удостоверения (ст. 13215).

Статья эта есть воспроизведение вышеупомянутого постановления французского кодекса по этому предмету, но с тем, к невыгоде нашего закона отступлением, что там, сверх этих "письменных удостоверений", допускаются и свидетели (ст. 341 Фр. код.). Поэтому все сказанное о неудобствах постановления Французского кодекса вполне применимо к нашему закону. Если там выражается опасение, что закон, требующий непременно письменных актов, исходящих от матери, затрудняет доказательство материнства многих женщин, имеющих внебрачных детей, ввиду того, что грамотность далеко не есть удел всех французских женщин и что внебрачные рождения распространены больше именно среди малообразованного низшего класса, то все это еще в большей степени приложимо и к нам, так как грамотностью мы похвалиться не можем, а внебрачные дети и у нас чаще всего рождаются тоже среди так называемых податных классов.

Что касается грамотных и вообще образованных матерей, то это требование письменного доказательства материнства, при нежелании признать материнство, может послужить хорошим средством избавиться от него: ничего не писать, что давало бы повод заподозрить материнство, и чтобы ни показывали, например, в пользу его свидетели, суд признать его не вправе.

Между тем в проекте Редакционной комиссии этих ограничительных постановлений не было (см. ст. 314), кроме предположения ввести пятилетнюю давность для погашения исков этого рода, - что с основанием отвергнуто Государственным Советом: незаконное происхождение само по себе умаление в правах, нет причины его усиливать затруднением разыскивать мать. Но помимо этого едва ли следовало в данном случае отступать от Проекта.

По-видимому, здесь приняты были во внимание те соображения комиссии, которые она приводит под статьей, хотя и критикует их, а именно, что предъявление и удовлетворение подобных исков, когда ребенок родился от девушки, принадлежащей к образованным классам общества, и его рождение было скрыто, для матери и ее семьи, несомненно, будет сопряжено со значительными нравственными страданиями. Возможность предъявления таких исков, когда факт разрешения девушки от бремени стал известен хотя бы ограниченному кругу лиц, может служить средством к вымогательству (Объяс. Т. I. С. 569). Если руководствоваться этими соображениями, то надо всячески затруднить иски о материнстве "девушек, принадлежащих к образованным классам". Соглашаемся, что носить это материнство в большинстве случаев тяжелее интеллигентной девушке, нежели простой, но зато предполагается у первой и большее сознание своих материнских обязанностей, нежели у второй: выполнив эти обязанности, она избежит и иска о материнстве. Что касается шантажа, то от него должен гарантировать суд. Кроме того, принимая во внимание интересы матерей, нельзя упускать из виду и интересов детей: если мать о них не позаботится, то от кого же ждать о них заботы.

Эти опасения возникали не только у нас, но и в Германии, однако же германские законодательства постановлений, подобных нашему, у себя не ввели.

Само собою разумеется, что слова статьи о письменных удостоверениях, исходящих от матери, должны быть понимаемы в смысле всяких письменных документов, идущих от матери, в которых есть прямое или косвенное указание на рождение дитяти или даже только на беременность, притом, все равно к кому и по какому поводу это было написано. Закон ограничений в этом случае не ставит, не должна ставить их и практика.

Итак, закон наш как будто говорит только о судебном пути для установления незаконного сыновства как по отношению к отцу, так и по отношению к матери.

В Проекте Комиссии предполагалось ввести у нас институт добровольного признания, по примеру французского законодательства, и был проектирован ряд постановлений (ст. 325-336), в значительной степени позаимствованных из этого законодательства.

Германские законодательства, допуская, как и наше, розыск родителей, не воспрещают и добровольных признаний.

Правда, что закон 3 июня 1902 г. разрешает родителям усыновлять своих внебрачных детей, но усыновление не всегда возможно там, где возможно признание. Иногда признание, по особым обстоятельствам, представляется единственным средством дать права дитяти. Мать смертельно больна. Выполнить процедуру усыновления ей не под силу. Но нотариус, явившись на дом к больной матери, дал бы ей возможность составить акт о признании ее внебрачного дитяти, и таким образом оно не лишено было бы наследственных прав после матери (ст. 13212). Впрочем, если в законах наших нет особого института добровольного признания и вообще не указан порядок его, то отсюда не следует, чтобы у нас игнорировалось такое признание, раз оно было установлено. Доказательством происхождения от матери служит метрическая запись о рождении дитяти (13215), но если мать не пожелает, она не назовет себя при составлении этой записи, и наоборот, называя, признает дитя своим. Отец разыскивается судом, но он, явившись в заседание суда, представляет удостоверение о том, что он возбудил ходатайство об усыновлении своего незаконного дитяти, т. е. признал его. Розыск, все-таки это не будет институтом признания в его техническом смысле, каким знаем его по постановлениям кодексов романских народов, а лишь одним из способов доказательства на суде.

 

_ 38. 2. Права внебрачных детей

 

а) Права состояния, право на фамильное имя и отчество

 

Еще раньше выработавшееся правило о зачислении внебрачных детей (незаконнорожденных) в так называемые податные классы остается и доселе.

"Незаконнорожденные, к какому бы званию ни принадлежали их матери, приписываются к податным обществам до совершеннолетия. По достижении совершеннолетия могут оставаться в том звании, в какое приписаны воспитателями, или же избрать по собственному усмотрению другое звание" (т. е. приписаться к мещанскому или цеховому обществу - Т. V. Уст. о прям. нал., прилож. к ст. 482, ст. 46, 47).

Внебрачные дети казачьих вдов, жен и девиц зачисляются в казачье сословие (ст. 140, 1 ч. т. Х).

Таким образом, внебрачное дитя дворянки и дворянина к дворянам причислено быть не может. Внебрачное рождение влечет за собою как бы умаление в правах состояния.

В наших законах нет постановлений о юридическом значении внебрачного родства, но практика, как гражданских, так и духовных судов в известной мере, невзирая на молчание закона, считается с этим родством (1902/116, 1892/106).

Внебрачное родство принимается во внимание по прямому предписанию закона для определения семейного положения лица, призываемого к отбыванию воинской повинности (льготой первого разряда пользуется незаконнорожденный, на попечении которого находится мать, не имеющая способности к труду) сыновей, или сестра, или же не способный к труду брат (т. IV, Уст. о воинской повинности изд. 1897 г., ст. 48 п. д.).

Наш закон, насколько можно было уловить его общие начала ввиду скудости и некоторой неясности постановлений, как при установлении внебрачного сыновства, так и при вопросе о правах внебрачных детей, придерживался начала материнства (ср. ст. 140). Теперь это начало выражено определенно. Родительская власть над этими детьми принадлежит матери, а не отцу (ст. 1321). Следовательно, ей принадлежит представительство за детей, право требовать их от других, заведовать воспитанием, применять дисциплинарные меры, давать согласие на брак.

Независимо от родительской власти по ее местожительству должно внебрачных детей, по ее вероисповеданию - их вероисповедание.

Что касается фамильного имени внебрачных детей, то оно им дается или по отчеству, или по фамильному имени матери, принадлежащему ей по рождению, но с согласия отца, если он находится в живых (а если нет в живых, то, следовательно, при согласии одной матери, ст. 1323).

По проекту предполагалось, в виде общего правила, присваивать внебрачному ребенку фамилию матери, принадлежащую ей по рождению, и только при неизвестности матери давать фамилию, одинаковую с отчеством (ст. 313). Должно быть, в интересах не желающих оглашать своего незаконного потомства матерей эта статья проекта в предположенном виде не принята.

Отчество внебрачному ребенку, если оно не было присвоено ему при совершении метрической записи о нем (вероятно, имеется в виду, что при совершении этой записи было указано имя отца), дается по имени восприемника (ст. 1322).

Затруднение о присвоении отчества может возникнуть, если внебрачное дитя - нехристианское или же если восприемника не было, а только восприемница (при крещении девочки).

Отец, как было указано, устраняется от участия в родительской власти и правах, с нею связанных. Но если он доставляет средства на содержание внебрачного ребенка, то он имеет право надзора за содержанием и воспитанием ребенка. В случае разногласия по этим предметам (а оно возможно) между ними и матерью или опекуном ребенка оно решается подлежащим опекунским установлением (сиротским судом или сельским сходом). Следовательно - предоставляется отцу только право надзора, а не определения, например, способа воспитания, избрания воспитателей и т. д.

Равно такой же доставляющий средства отец, в случае учреждения над внебрачным ребенком опеки, может быть назначен, по желанию, опекуном предпочтительно перед другими лицами (ст. 13211).

Само собой разумеется, что, кроме желания, должна быть на его стороне и годность, предписанная законом, для принятия на себя опекунских обязанностей. Известно, что в этом случае предоставляется большой простор усмотрению опекунских учреждений (Зак. гр., ст. 254, 256). Осторожность здесь в утверждении такого опекуна весьма уместна, если отцовство ему присуждено судом и когда, следовательно, особенного благорасположения к опекаемому ожидать трудно.

Но самое существенное право внебрачных детей есть право на получение содержания от родителей или так называемая алиментарная обязанность их, к рассмотрению которой мы и перейдем.

 

б) Право на содержание

 

аа) Лица, обязанные доставлять содержание

 

На ком лежит обязанность доставлять содержание внебрачному дитяти? Конечно, на родителях. Но как распределяется между ними эта обязанность. Буквальный смысл сюда относящихся статей как будто таков, что главная обязанность падает на отца ("отец внебрачного ребенка обязан: нести издержки на его содержание", ст. 1321. "Отец, доставляющий средства на содержание ребенка": ст. 13210). Однако же более внимательное чтение основной статьи (1324) указывает, что на первом плане стоит обязанность матери, а обязанность отца имеет вспомогательный характер: "отец внебрачного ребенка обязан: нести издержки на его содержание"; но средства матери "принимаются во внимание при определении ребенку содержания, следующего с его отца".

Таким образом, ребенок должен кормиться прежде всего на средства матери. Поэтому иск о требовании содержания с отца может быть встречен возражением с его стороны о наличности достаточных средств у матери, а при доказанности этого возражения и совсем устранен. Только при неимении средств у матери или при недостаточности этих средств может быть привлечен и отец к выполнению алиментарной обязанности.

"Нет основания, - читаем в Объяснениях редакционной комиссии, - без необходимости облегчать предъявление исков об отыскании отцов, так как эти иски затрагивают интересы не только отца, но и его законных родственников" (Т. 1. С. 587). Поэтому редакторы полагали, что при предъявлении к отцу иска о содержании внебрачного дитяти следует принимать во внимание не только размер дохода от принадлежащего матери имущества, но и личный заработок ее, "если она имеет возможность уделять часть этого заработка на содержание ребенка". "Но, - полагали они, - суд не в праве, ввиду личного заработка матери, вовсе освободить отца от возлагаемой не него обязанности, так как заработки женщин вообще весьма незначительны и зависят от случайных обстоятельств" (там же. С. 587). Следовательно, если этот заработок значителен, а наоборот, заработок отца незначителен, то и вся обязанность должна перейти на мать.

Необходимо отметить, что указанное в ст. 1324 условие, при наличности которого может быть требуемо внебрачным дитятей от своего отца содержание, а именно "если оно в том нуждается", существенного значения не имеет и могло быть даже опущено: вся суть алиментарной обязанности в том заключается, что она наступает только в том случае, если имеющий право на алименты в том нуждается, т. е. собственных средств не имеет.

Если сопоставить новый закон с отмененным и с западноевропейским кодексами, то мы наблюдаем следующее. Статья 994 Ул. о нак. привлекала к выполнению алиментарной обязанности прежде всего отца как имущественно обыкновенно более обеспеченного. Правда, что она ограничивала эту обязанность только кругом неженатых отцов, а право на алименты предоставляла только детям, происшедшим от неженатых и незамужних (здесь сказался отголосок старой римской традиции о разделении незаконнорожденных на liberi naturales и spurii) и иск о содержании направляла неудобным путем - через уголовный суд.

Западноевропейские законодательства (Прусск., II, 2, _ 612; Австр., _ 167; Общегерманск., __ 1708, 1709) тоже, как мы указывали выше, привлекают прежде всего отца к даче содержания.

В пользу мнения о необходимости привлечения матери к обязанности содержания незаконного дитяти приводятся следующие соображения. Если в законном браке отец есть главный кормилец семьи, то это объясняется строем хозяйства законной семьи, в которой отец добывает средства, а мать ведет домашнее хозяйство, кроме того, мать приносит приданое ad onera matrimonii и несправедливо еще требовать от нее средств для содержания семьи. В законной семье отец - глава ее. Он пользуется взаимными алиментарными правами и имеет право наследования по закону после своих детей. Не таково положение его в отношении к внебрачным детям: они не входят в его семью, а в семью матери, права наследования после них он не имеет. Поэтому нет основания ставить его обязанность на первое место (см. Buegner. Zur Theorie und Praxis der Alimentationspfkicht. Leipzig 1879. С. 96 и 97).

Хотя в новом законе о внебрачных детях и нет таких прямых указаний, как в вышеприведенных западноевропейских кодексах, о том, у кого из родителей и как долго остаются эти дети, однако же, из ст. 1321, предоставляющей матери, а не отцу родительскую власть над внебрачным дитятей, а отцу, доставляющему средства на содержание внебрачного ребенка, только право надзора за содержанием и воспитанием последнего (ст. 13210), надо заключить, что ребенок, по общему правилу, остается при матери, она руководит его воспитанием и только когда возникает разногласие между нею и отцом, то оно "разрешается надлежащим опекунским установлением" (та же ст.); в каком смысле? Вероятно, в том, что воспитанию может быть дано такое направление, какое признает нужным ввиду пользы дитяти опекунское установление.

Но может ли опекунское установление отнять ребенка у матери и передать отцу? Едва ли: без прямого указания закона к такому заключению прийти нельзя. Ведь отнятие ребенка было бы ограничением родительской власти матери, а случаи ограничения определены в законе (ст. 179).

Вообще, здесь надо признать пробел в нашем новом законе. Не только возможны случаи столкновения между родителями по поводу воспитания внебрачного дитяти, но и по другим случаям, более того - возможно полное пренебрежение его интересами со стороны родителей. Отец "разысканный" - плохой отец. Какой можно ожидать от него заботливости о дитяти, если ему отцовство навязано судом. Не всегда можно рассчитывать и "на благотворные последствия для внебрачного ребенка от совместной жизни его с матерью", о которых говорит Редакционная Комиссия (Объясн. Т. 1. С. 574): ведь возможны случаи, что и мать будет уклоняться от признания за нею материнства - и мать внебрачного ребенка иногда приходится "разыскивать". Не для всех матерей это признание материнства желательно. Одних оно компрометирует в глазах общества, других стесняет материально. Кто же будет доказывать это материнство? Отец - его может и не быть в живых, да это и не в его интересах: объявившись отцом, надо самому платить алименты. Наконец, закон не признает отца полномочным представителем за свое внебрачное дитя.

Ввиду этого полезно и даже необходимо, чтобы ко всякому несовершеннолетнему внебрачному дитяти был назначен опекун как блюститель его интересов, как это установлено в германских законодательствах (Прусск., II, 2, _ 614; Австр., _ 166; Сакс., _ 1878; Общегерм., _ 1707).

Наш закон не знает опеки над внебрачными детьми как обязательного учреждения во всех случаях, что закону принадлежит родительская власть над этими детьми, чего не дают ей вышеуказанные западноевропейские законодательства (Пр., II, 2, _ 644, 645; Австр., _ 166; Общегерм., _ 1707; Сакс., _ 1865-1866). Хотя, как мы видели, опека полезна и при предоставлении родительской власти матери, когда интересы последней не солидарны с интересами ее внебрачного дитяти. В Проекте предусматривался случай такой обязательной опеки при жизни обоих родителей - это при замене повременных выдач (по соглашению отца внебрачного ребенка с матерью последнего) единовременно уплачиваемой отцом суммой (ст. 320), но в закон требование назначения опеки не вошло, а только обязательно утверждение этого соглашения опекунским установлением.

Ограничивается ли алиментарная обязанность родителями или же распространяется и на дальнейших восходящих? Мы указывали уже, какой ответ на этот вопрос дает западноевропейское право. Римское право распространяло эту обязанность только на восходящих материнских. Отцовские восходящие, даже и по отношению к детям, происшедшим от конкубината, такой обязанности не несли. Каноническое право (Западной церкви) в этом отношении ничего не изменило. Общего немецкого закона, который налагал бы такую обязанность на восходящих, тоже не существовало. Судебная практика в этом случае колебалась, так что судебного обычая в этом смысле не выработалось *(103).

Действующие немецкие законодательства, вслед за римским правом, привлекают к алиментарной обязанности только материнских восходящих (Прусск., _ 629 и _ 20 закона 24 апреля 1854 г.; Сакс., __ 1875 и 1839; Общегерм. ул., _ 1705; Австрийское уложение умалчивает об этой обязанности материнских родственников, но зато оно возлагает ее на наследников не только отца, но и матери. _ 171). Отцовские, напротив, от нее освобождаются (Прусский закон 24 апреля 1874 г., _ 20; Австр., __ 166 и 167; Сакс., __ 1873, 1874; Общегерм., 1705, 1708, 1709).

На чем основывается это различие в обязательствах восходящих материнской и отцовской стороны. Если выводить обязанность алиментарную из проступка, то ни те, ни другие восходящие не должны отвечать; если из родства, то близость родства обоих видов восходящих одинакова. Следовательно, причины для различия в ответственности не усматривается. Наличность различия оправдывается другими соображениями. Между внебрачными детьми и восходящими материнскими существуют такие же отношения, как и между законными родственниками: т. е. законное наследование и взаимная алиментарная обязанность, тогда как отцовские восходящие таких прав не имеют. Поэтому на них не должно быть налагаемо и обязанностей по отношению к внебрачным внукам *(104).

Наш закон, как доселе действовавший, так и новый, заменивший его, не распространяет алиментарной обязанности на дедов и бабок внебрачных детей не только отцовской, но и материнской стороны, так как ни первые, ни вторые, в свою очередь, никакими правами по отношению к своим внебрачным внукам не пользуются. Не говоря уже о семье отца, Редакционная Комиссия признала нежелательным включать внебрачного ребенка и в род его матери и предоставляет ему семейственные и, в особенности, наследственные права в отношении родственников матери.

Проект поэтому придает юридический характер только тем отношениям, которые существуют в пределах внебрачной семьи, т. е. отношениям внебрачного ребенка к его матери и другим ее внебрачным детям (Объясн. Т. 1. С. 57).

Переходит ли алиментарная обязанность на наследников родителей внебрачного дитяти? Вообще алиментарная обязанность между родственниками, как основанная на родстве, следовательно, на строго личном отношении, погашается со смертью обязанного и на его наследников не переходит. Поэтому нет никаких сомнений, что на наследников матери эта обязанность не должна быть переносима, так как внебрачные дети также принадлежат к семье матери, как и законные.

Но следует ли перенести эту обязанность на наследников отца? Это зависит от исходной точки зрения на алиментарную обязанность отца. Если она выводится из деликта, то наследники должны отвечать в меру полученного ими. Если из родства, т. е. из чисто личной причины, то, с исчезновением личности обязанного, должна прекратиться и сама обязанность; следовательно, ответственности наследников быть не должно. Кроме того, такое перенесение обязанности на наследников, при имении законных детей, могло бы привести к тому, что внебрачные дети могут очутиться в более благоприятном положении, нежели законные; более того - последние, при наличности нескольких внебрачных детей, сами могли бы остаться без всяких средств.

Тем не менее, и те законодательства, которые выводят обязанность отца не из деликта, переносят ее на наследников, очевидно, жертвуя на этот раз логической последовательностью из-за интересов внебрачных детей, но и озабочиваясь вместе с тем, чтобы это не привело к вышеуказанному неравенству между внебрачными и законными детьми.

Наш закон 3 июня 1902 г. обязанности давать содержание внебрачным детям не переносит не только на отцовских, но и на материнских наследников. В этом случае закон этот, выводя алиментарную обязанность не только матери, но и отца из родственной связи их с внебрачными детьми, оказывается вполне последовательным: алиментарная обязанность родственников, как чисто личное отношение, дальше их лица не идет.

Новый закон является последовательным еще и в применении другого принятого им начала - не давать внебрачным детям более, чем законным. Между тем, если бы алиментарная обязанность по отношению к внебрачным детям была бы переносима и на наследников отца или матери, то законные дети, как сказано было, могли бы очутиться в худшем положении, нежели внебрачные: все причитающееся им наследство могло бы уйти на алименты их внебрачным братьям или сестрам. Сами же они остались бы и без наследства, и без алиментов, так как алиментарная обязанность, что касается законных детей, на наследников не переносима (т. Х, ч. 1, ст. 172).

Другое предполагалось в Проекте Редакционной Комиссии. Члены комиссии хотели внести в будущее уложение статью, по которой ответственность отца по даче содержания внебрачному ребенку и его матери, а равно и по покрытию расходов, вызванных беременностью и разрешением матери от бремени, по смерти отца "остается на оставшемся после него имуществе в размере, однако же, свыше той части наследства, какую ребенок получил бы, если бы был признан своим отцом, причем наследники могут освободиться от этих платежей, предоставив внебрачному ребенку ту часть наследства, какую он получил бы, если бы был признан своим отцом" (ст. 324).

Статья эта написана под влиянием немецкого права и, как видно из вышеизложенного, отчасти с него списана.

Мы видели, что в немецком праве приняты меры, дабы благодеяние, даваемое законом внебрачным детям, не было в ущерб законным. Редакционная Комиссия предположила ввести и у нас существующее на Западе постановление об обязательной законной доле, причем добровольно признанные внебрачные дети по Проекту при наследовании с нисходящими получают по наследству половину того, что получают законные дети (ст. 23).

Таким образом, с одной стороны, обязательная доля законных детей обеспечит им содержание и по смерти родителей, а с другой, ограниченные наследственные права признанных детей сделают невозможным, чтобы внебрачный ребенок получил не только больше, но хотя бы равную с законной часть наследства.

Но институт признания, как мы видели, отвергнут Государственным Советом, и предположения Комиссии не осуществились.

 

бб) Лица, имеющие право на содержание и имеющие право взыскивать алименты

 

Кто имеет право на содержание? Конечно, внебрачные дети. Но есть обстоятельства, которые могут лишить их этого права. Это именно в случае недостойного их поведения по отношению к лицу обязанному. Некоторые такими обстоятельствами считают те же, которые признаются и для лишения наследства (умышленное лишение жизни или покушение на жизнь наследодателя, оскорбление действием, грубое оскорбление чести, отказ в помощи в нужде, потеря чести вследствие грубых пороков, вообще порочного поведения или избрания унизительного образа жизни (см. мое исследование О законной наследственной доле. С. 144). На это возражают, что есть разница, когда кто-либо обязан такому недостойному родственнику выдавать что-либо из своих средств при жизни своей или по смерти: в первом случае приходится и самому кое-чего лишиться, во втором - нет, поэтому при отнятии права на алименты может быть принят во внимание и менее существенный порок требующего алименты, нежели при лишении права на наследство.

Другие полагают, что при лишении права на алименты должна быть принимаема во внимание только провинность требующего алименты против обязанного давать их, а не вообще порочность, наконец, третьи думают, что и такому недостойному родственнику не должно быть отказано в насущном пропитании, так как все же этот родственник ближе ему, нежели государству, которое должно содержать бедных. Но такой родственник столь же близок и родственнику, как и чужой. Да и было бы несправедливо принуждать кормить родственника, который кроме печали кормящему ничего не доставляет и о котором он иначе не может вспомнить, как с отвращением. Что же касается различия, которое делают в таких случаях между лишением наследства и дачей необходимых алиментов, то это различие как бы исходит из такого положения: "Можно по смерти лишить своего недостойного сына всего, предоставив содержать его на счет кассы для бедных, но при жизни этому же сыну нужно все же кое-что давать". Если в основе алиментарной обязанности, как и в праве на законную долю, лежит родственная привязанность и любовь, то при недостойном поведении родственника право как на одну, так и на другую одинаково теряется.

Вообще в теории нет стремления поддерживать право на алименты со стороны "недостойных родственников". Но законодательства отличаются большей снисходительностью. Они находят возможным назначать таким родственникам содержание в пределах необходимости (Прусск., II, 2, __ 252, 253; Австр., _ 795; Сакс., _ 1854; Общегерм., _ 1611).

Наш действующий закон алиментарной обязанности в виде цельного института не знает. Ему известен только один вид этой обязанности - между родителями и детьми и между мужем и женой (Зак. граж, ст. 172, 194). Равно ему не известно подразделение дачи содержания на обычное (сообразно общественному положению управомоченного) и в размере "крайней необходимости". Ничего не говорится в нем и о лишении права на содержание (как и на наследство) недостойных родственников. Только в Проекте будущего уложения предполагаются особые постановления "О доставлении содержания родственниками или супругами" (Кн. II. Разд. II. Гл. VIII). Там же указывается на различие между содержанием сообразно "общественному положению того, кто имеет право на содержание" и "содержанием насущным". Этого последнего содержания могут требовать, между прочим, и лица, "поведение которых давало бы лицу обязанному право лишить их наследства" (ст. 383 и 384).

IV кн. Проекта О наследовании, в постановлениях о лишении наследства (ст. 6) напоминает постановления по этому предмету западноевропейских законодательств. Новый закон о внебрачных детях, как и до него действовавший, совсем не касается вопроса о лишении права на содержание по недостоинству таких детей. Таким образом, самое грубое обращение с родителями, даже обиды действием, не служат препятствием по букве закона для требования содержания. Если принять во внимание, что внебрачное рождение детей нередко служит причиной раздела между их родителями, что кто-нибудь из враждующих родителей привлекает на свою сторону и детей (чаще всего дети остаются при матери), то отсюда возможны случаи, что требующий алиментов сын может оказаться самым грубым кредитором своего отца или матери. Нравственное чувство не может примириться с такой "обстановкой" иска об алиментах, и была бы желательна в этом случае законодательная поправка, и, тем более, что при привычке нашей практики нет надежды, чтобы она сама изыскала выход из затруднительного положения.

Здесь, между прочим, обнаружилось неудобство частичной кодификации гражданских законов. Если бы закон о внебрачных детях был обнародован вместе с другими отделами семейного права, то он был бы согласован с постановлениями о доставлении содержания родственникам и в этих постановлениях нашел бы себе дополнение.

Право на получение содержания имеет не только внебрачный ребенок, но, при определенных условиях, и мать его, а именно: "В состав следующего с отца внебрачного ребенка содержания последнего включается и содержание нуждающейся в том матери ребенка, если уход за ним лишает ее возможности снискивать себе средства к жизни" (Зак. гр., ст. 1326).

Вот как мотивирует необходимость этого закона Редакционная Комиссия. Возможны условия, при наличности которых мать ребенка вследствие его рождения, несмотря на получаемые на его содержание средства, оказывается в значительно худшем положении, чем до его рождения. Наличность ребенка стесняет мать в выборе того или иного вида заработка, например, нередко препятствует поступлению ее в услужение; уход за дитятей, вознаграждение за который не входит в состав содержания уплачиваемого отцом, может отнимать у матери столько времени, что устраняется возможность личным трудом зарабатывать себе средства к жизни. При таком бедственном в материальном отношении положении матери внебрачного ребенка, когда притом это положение является последствием рождения ребенка и не может быть улучшено личными силами его матери (по мнению Комиссии), справедливость требует, чтобы отец ребенка не оставался безучастным. Помощь, которую он окажет матери ребенка, может отразиться только выгодно на положении самого ребенка и может предупредить случаи, когда нужда заставляет мать, несмотря на получаемые на содержание ребенка средства, отказаться от личного попечения о нем и передать его в чужие руки. Не представлялось возможным в самом тексте статьи в точности означить те случаи, когда суд обязан удовлетворить объявленное ему матерью ребенка требование. Комиссия убеждена, что при рассмотрении подобных исков судебные места будут исходить из всесторонней оценки действительно существующих условий и будут удовлетворять исковые требования с надлежащей осторожностью. Во всяком случае, необходимым предположением иска матери является нахождение при ней ребенка; поэтому право на этот иск отпадает, если ребенок умер или воспитывается не при матери (Объясн. Т. I. С. 595).