Глава 9. Тридцать лет. Начало тьмы

 

Своё тридцатилетие Арина впервые праздновала с достаточно большим размахом. Авторитет Арины в коллективе был очень высок. Очень много коллег по работе, друзей, коллег из таких же госструктур других районов города пришли поздравить Арину. Было огромное море из букетов цветов и подарков. Арина была счастлива. Она порхала от радости и даже не вспомнила о какой‑то там программе и какой‑то там тьме. Всё было просто прекрасно.

И после дня рождения всё шло своим чередом, в начале не предвещая ничего плохого. Начав получать больше денег, естественно, Арина стала и больше тратить. Она занялась обустройством квартиры. Её всё больше стало интересовать материальное положение вещей – что, сколько стоит, какую мебель выбрать, стали интересовать дорогие вещи. Каждый день на работу Арина стала ходить в новой вещи – у неё появилось много разных блузочек, юбочек, платьев, костюмов и огромное количество обуви.

Пытаясь охватить всё и вся, Арина и не заметила, как это материальное звено в её жизни охватило её со всех сторон, как в сети, куда попавшись, рыбка уже не может выбраться наружу. Ей стало хотеться всего и сразу. Очень долго она жила довольно бедно и неприметно, хотелось вырваться из этого круга. Но, покупая всё и сразу, денег, естественно, на всё не хватало, ведь она всё‑таки не была миллионершей.

Она стала просить у Михаила купить ей красивую кухонную мебель. И сначала даже не смогла понять такую странную реакцию Михаила – отстранённость. Она и не замечала, что в последнее время что‑то происходит с Михаилом. Она и не замечала, что в последнее время она слишком часто стала просить у него денег то на одно, то на другое.

Быт и вещизм захватывали её с головой. Что‑то непонятное происходило с ней самой, ведь раньше она такой не была. Раньше она жила по принципу – что есть, и на том спасибо. Сейчас же что‑то изменилось в самом сознании Арины, её перестало интересовать то, что интересовало её раньше. Теперь же Михаил всё чаще стал от неё слышать – надо купить то, надо купить сё, купить, купить…, купить…., и опять купить.

Причём в голосе и тоне Арины появились такие начальственные нотки, которые безапелляционно лишь раздавали приказания и которые безпрекословно должны быть исполнены, а если этого не происходило, то она отчитывала так, будто перед ней все подчинённые, а не её родные люди. Её тон иногда становился просто невыносимым. Арина перестала видеть ту грань, где заканчивалась работа и начиналась семья. Она перестала ощущать ту тонкую грань, где заканчивались человеческие отношения, а появлялась лишь работа, субординация, подчинение, отчетность, дисциплина, раболепство, зависимость.

В один прекрасный день, в очередной раз, сказав таким тоном Михаилу, что ей нужно купить кухню, она услышала в ответ от Михаила: «Хорошо» и всё. В этот день он недолго пробыл у них и быстро ушёл.

Арина сначала и не поняла, что он ушёл совсем. Даже через какое‑то количество дней, она и не обратила внимания, что он давно не приходит и не звонит. И только, когда бабушка спросила её, почему Миша давно не приходит, Арина, как бы очнувшись от этого ритма жизни, её захватившего, стала звонить Михаилу, но в телефонной трубке никто не отвечал.

Однажды, всё–таки дозвонившись до него, на вопрос: «Почему долго не приходишь, когда ты придёшь?» услышала в ответ: «А смысл?». Задохнувшись от негодования от такого ответа, Арина в сердцах бросила трубку.

Ах, так! Значит, он решил её бросить, значит, ему не нужны ни она, ни их ребёнок! Раз так, то и пусть! Она прекрасно теперь проживёт и без него! Раз он не хочет её видеть, то и она не будет пресмыкаться! Теперь она твёрдо встала на ноги, у неё есть жильё, хорошо оплачиваемая работа, сын, бабушка, мама, она проживёт прекрасно и без Михаила. А любовь? А что любовь, будет новая любовь, тем более, что он – это всё равно тупиковый вариант отношений. Он женат и, по всей видимости, разводиться и не собирался. Так что, надо искать себе другого мужчину, искать себе мужа и отца ребёнку. Она не одна такая, многие так живут, ничего, она справится.

И Арина словно вычеркнула Михаила из своей жизни. То же самое сделал и он. Он стал жить верной семейной жизнью, а она стала бросать взгляды по сторонам, ища себе теперь потенциального мужа, или, на худой конец, любовника.

Арина была уверена, что с её красотой, умом, положением в обществе, у неё не будет недостатка в мужчинах. Действительно, как и прежде, мужики летели на неё, как ночные бабочки на свет. Но все они были женаты, а Арина теперь не хотела таких отношений. Она понимала, что любовные отношения с женатыми коллегами на работе – это всегда неизменно сплетни, и, в конечном итоге, обязательно крупные неприятности.

 

Арина нормально зарабатывала. Особой нужды она ни в чём не знала. Сын подрастал, ходил в детский сад. С мамой и бабушкой тоже всё было в порядке. Да и на работе всё спорилось. Арина ежедневно совершенствовала свои профессиональные навыки. Работа захватывала. Молва об Арине стала распространяться в других структурах государственной службы города. Многие пророчили ей большую перспективу в карьерном росте. Но Арина об этом не думала. Работы было очень много, её всегда было много, но, как только стало ясно, что Арина способна объять необъятное – работы становилось ещё больше. «Кто везёт – на том и едут» – эта давняя русская пословица воистину определяет эту главную суть.

Арина, обладая аналитическим умом, была способна обрабатывать и анализировать огромные объёмы информации. При этом Арина умело организовывала работу своего отдела так, что на себя замыкала только самое главное, но и знала, кто из её сотрудников, чем занят.

Жизнь шла своим чередом. Арина обрастала связями, знакомыми, друзьями, но у неё опять ничего не получалось с личной жизнью. Как бы она не старалась – ничего, тупик. На её личном горизонте не было никого. Кандидатов в любовники – толпы, но среди них не было того, кого Арина могла бы полюбить.

Арина всё чаще стала ловить себя на мысли, что она слишком часто думает о Михаиле. Её тянуло к нему, но гордость была сильнее этого чувства, и поэтому Арина не звонила ему.

Одиночество всё больше и больше раскрывало перед Ариной свои объятия. Пытаясь уйти от одиночества, как‑то так получилось, что Арина сблизилась в общении с такой же одинокой девушкой Дарьей. Дружеские отношения были у них и раньше, но в этот период дружба ещё более усилилась. Даша была разведена, и у неё также был сын на полтора года младше Арининого. Арина с Дашей стали очень хорошими подругами. Идентичность ситуации сближала. Они работали в одном отделе, где Арина была начальником. Они решали одни и те же служебные задачи, у них были одни и те же личные проблемы. Они часто ходили друг другу в гости и на всякие вечеринки, пытаясь найти себе нормальных мужчин. Но нормальных, похоже, уже не было.

Однажды Даша рассказала Арине, что ей рассказали об одной очень хорошей гадалке, которая приехала из Москвы. Якобы, она гадает на картах Таро и всё, что ни скажет – обязательно сбывается. Когда Арина услышала эту фразу, то сразу вспомнила гадание цыгана, и ей стало интересно, скажет ли ей эта гадалка что‑то новое, или то же, что и цыган. И Арина согласилась пойти с Дарьей к этой гадалке.

Первой гадала Даша. Арина ждала в коридоре. Она специально запустила подругу первой, так как считала, что, сосредоточившись на Даше, гадалка будет долго её обхаживать, и потом, если бы Арина пошла первой, то гадалка потом могла бы рассказать Даше то, что скажет ей, Арине. А Арина этого очень не хотела. Ей была важна чистота эксперимента.

Когда же Арина зашла к гадалке и та разложила карты, то Арина увидела, как брови гадалки поползли вверх. Гадалка долго молчала. Арина не выдержала и сама решила нарушить молчание:

– Почему Вы так долго молчите? Что ‑ то не так?

– Да я даже не знаю, как сказать…

– Ну, скажите уж как сочтёте нужным.

– Дело в том, что я никогда не видела такого расклада карт, но знала о нём, когда изучала Таро. Это невероятно! Я не думала, что увижу человека с таким раскладом Таро, а они никогда не лгут.

– Так Вы мне хоть что‑то скажете, или нет? Там что‑то плохое?

– Нет, ничего плохого, наоборот, но это просто невероятно. В реалиях нашей сегодняшней жизни этого просто не может быть. Видите вот эту карту? В сочетании вот с этими двумя такой расклад карт может быть только один на сотни миллиардов.

– Вы говорите загадками, я всё равно ничего не понимаю в Ваших картах.

– Я постараюсь объяснить. Всё дело в Вас и Вашем сыне. И вся Ваша жизнь посвящена ему.

– Конечно, как и любая мать, всю жизнь посвящает сыну.

– Так, да не так. Вы – особенная, и Ваш сын – особенный. Таких больше нет на всей Земле. И его ждёт невероятное будущее.

– Что же такого в нём особенного?

– Ты сама знаешь что, а я даже произносить это не могу.

– Мой сын – обычный ребёнок, как все ходит в детский сад.

– Нет, сначала так и будет казаться. Он будет очень хорошо учиться, мало того, учёба ему будет даваться настолько легко, что он не будет прикладывать для этого особых усилий. Он очень умный.

– Это конечно замечательно, что ребёнок будет хорошо учиться, но таких детей много, что же здесь особенного?

– Когда он вырастет, я вижу его при огромных погонах, и карты указывают на то, что он будет очень большим человеком, самым главным, он будет управлять огромным количеством людей, целым конгломератом городов, стран и народов. Он будет…. Я не могу это сказать вслух. Такое сочетание карт просто немыслимо, оно указывает на…… Нет, это невообразимо, этого просто не может быть! Но ведь эти карты никогда не лгут!

– Почему Вы не можете сказать? Что Вам мешает?

– Мне нельзя этого делать. Карты запрещают. Я сказала тебе всё, что могла. Я и так сказала тебе слишком много. Всё это должно будет стать известным для всех только тогда, когда над ним сойдётся звёздный небосклон.

– Ну, хорошо, не можете больше ничего сказать о сыне, скажите о моей личной жизни, выйду ли я замуж за любимого человека и когда?

– В ближайшие пятнадцать лет ты замуж не выйдешь. Твой суженый стоит к тебе спиной. Вокруг тебя тьма и ты бродишь в ней в поисках выхода.

Идя домой от гадалки, Арина пыталась обдумать полученную информацию, но подруга зудела над ухом и не давала прохода, всё выспрашивала: а что сказала гадалка, а как она сказала. Не знамо как, но Арина додумалась ничего ей не говорить о сказанном, а сказала Даше, что гадалка ничего не смогла сказать, так как информация абсолютно закрыта. Ещё от себя Арина добавила, что гадалка, видимо, ничего не может сказать путного, может она просто шарлатанка.

Даша подозрительно посмотрела на Арину. Арина предложила забыть этот поход к гадалке, как абсолютно безполезный под предлогом, что в личной жизни он не помог никак, и им обеим нужно продолжать искать нормального мужчину и отца ребёнку. На том и порешили.

Но в душе Арина долго думала над сказанным ей гадалкой. Её очень заботило то, что и гадалка, и цыган были идентичны в своих предсказаниях. Опять гадалка, как и цыган, сказала о тьме. Что же это такое? Неужели целых пятнадцать лет у неё не будет нормального мужчины, которого она так ищет? Нет пятнадцать лет – это очень много, это же целая жизнь, так и вся молодость пройдёт, нужно всё‑таки пытаться искать, кто ищет, тот всегда найдёт, надо только не опускать руки.

 

В такой жизни и поисках нормального мужчины прошло полтора года, но никого подходящего Арина так и не нашла. Она уже свыклась с такой жизнью, и, наверное, жила бы и дальше, если бы жизнь не преподнесла новую проблему.

Начались проблемы со здоровьем и у Арины, и у её сына Миши. Они оба вдруг стали сильно и часто болеть простудными заболеваниями. У Миши часто болело горло, что сопровождалось очень высокой температурой тела. Арина тоже стала болеть без конца и краю, постоянное больное горло и сильный насморк переросли в гайморит. Полгода Арина мучалась, пытаясь всяческими, в том числе народными средствами, вылечиться сама, и постоянно лечила сына, который теперь часто лежал в детских больницах. С Мишей в больницах лежала бабушка Люся. Арина в силу своего состояния здоровья не могла лежать с ним, да и на работе не могла часто брать больничные листы. Эти безконечные болезни совсем вымотали Арину, её физические и моральные силы были уже почти на исходе, когда однажды, несколько врачей практически в один голос стали советовать Арине срочно ехать на море. Все вокруг, как будто сговорились, и твердили, что поможет только море.

Но море требовало денег, а за эту зиму и весну из‑за болезней Арина и так потратила много денег на больницы и врачей. Посчитав свои финансы, она поняла, что сама она не потянет.

У Арины постоянно был заложен нос, и часто болела голова из‑за гайморита. Она и так плохо соображала, так ещё со всех сторон на неё давили почти все – нужно ехать на море, причем в специализированный санаторий. Казалось, весь мир ополчился против неё. Она опять лихорадочно стала искать выход из сложившейся ситуации, и поняла, что выход один – позвонить Михаилу и попросить денег, хотя бы на лечение сына.

Арина категорически не хотела этого делать. Её женское самолюбие было очень сильно задето. Однажды она уже позвонила Михаилу. Это было полтора года назад, накануне празднования 8‑го марта. Все вокруг поздравляли женщин с праздником, дарили цветы. Арине было невыносимо одиноко, она терпеть не могла этот праздник потому, что рядом не было того единственного любимого мужчины, которого она хотела, и от которого она очень хотела получить розы в подарок. Это тянущее чувство одиночества заставило её тогда позвонить Михаилу.

Когда на том конце провода он взял трубку, Арина, не зная, как начать разговор, вдруг взяла и сразу брякнула: «Миш, это я. Миш, ты придёшь ко мне?». На том конце трубки Арина услышала вдалеке смех и какие‑то голоса шумной компании, а потом Михаил отрешённо сказал: «А надо?».

Она бросила трубку. Словно ведро холодной воды вылили на голову Арины. Ему этого было не надо! Она этого никогда не забудет, и больше звонить не будет. Никогда!

Но теперь всё складывалось именно так, что она опять должна звонить, да ещё и просить денег. Это было выше её сил и достоинства. Но все вокруг только и твердили об этом – и бабушка, и мама, и подруга Даша. Подруга вообще постоянно зудела в ухо, что Арина просто обязана позвонить, что это ради сына, что Михаилу там слишком вольготно живётся без проблем, что болеет всё‑таки и его сын, и что Арина просто обязана позвонить. Дашка стояла над душой до тех пор, пока Арина не решилась.

Она позвонила и попросила о встрече. Он на редкость быстро согласился. Их встреча произошла у Арины на работе. Она что‑то увлечённо писала за своим рабочим столом, и не заметила, как он вошёл в кабинет и подошёл к её столу. Как долго он так неслышно стоял, она не знала. Но когда она подняла глаза – он стоял и улыбался.

Они вышли на безлюдную запасную лестницу, чтобы поговорить. Все слова, которые Арина готовила заранее для этого разговора, вылетели из её головы. Она сумбурно начала объяснять, что они с сыном часто болеют, что денег на лечение не хватает, что надо везти его на море, и что она ни за что бы не обратилась к нему, если бы не столь острая необходимость, связанная со здоровьем сына. Сама при этом постоянно сморкалась в платок и гундосила, как маленький трубач.

Михаил слушал её молча. Когда она закончила тараторить и спросила:

– Чего ты молчишь?

– Смотрю на тебя, – ответил он. – Я всё давно понял. Я всё сделаю. Куда ты хочешь поехать?

– Я не знаю, – ответила Арина, – нам нужен хороший санаторий с соответствующим профилем лечения.

– Тогда собирайся, – сказал Михаил, – поедем в турагенство выбирать санаторий.

Арина была немножко ошарашена. Она не ожидала такого разговора. Она думала, что, как и в прошлый раз, он не захочет даже её слушать, не то, чтобы помогать.

Уж потом, много лет спустя, анализируя свою жизнь, Арина поймёт, что всё в тот период её жизни происходило именно так и именно для того, чтобы снова свести её с Михаилом. И болезни им наслали специально, и все обстоятельства складывались так, чтобы все пути Арины и Михаила сошлись снова в одной точке пересечения. Арина позже поймёт, что здесь снова поработала её величество судьба.

А тогда она и не подозревала, что последний год Михаил так часто думал об Арине и сыне, что стал плохо спать ночами. Их образ не выходил у него из головы. Он тоже пытался искать встречи, но не мог придумать никакого предлога. Его тянуло к ним невыносимо, он «умирал» от любви и безысходности. Поэтому, когда Арина позвонила, он уже был готов на всё, что угодно, только бы быть вместе с ними.

Михаил с Ариной приехали в турагенство. Они вместе выбрали один из дорогих санаториев Сочи, и он тут же оплатил путёвку. Когда они ехали обратно, Арина молчала, она не знала о чём ещё можно с ним говорить. Она попросила довезти её до детского сада, чтобы забрать сына. Михаил с радостью согласился. Когда Арина выходила из машины, он протянул ей листок бумаги с номером его мобильного телефона. Арина удивилась, Мобильные телефоны тогда только входили в оборот, и были не у всех. Но одновременно она и обрадовалась – значит теперь, если она будет ему звонить, то уже не будет случая нарваться на его жену, ведь это его личный телефон, и отвечать будет только он.

Арина пошла в детский сад за ребёнком. Но когда они вместе с сыном шли из детского сада домой, она краем глаза увидела во дворах машину Михаила и всё поняла – он не смог просто так уехать, а ехал за ними дворами, чтобы просто посмотреть на сына. Он не видел его два года. Ровно столько длилась их общая разлука.

Позже Арина, размышляя, подумала, что, наверное, это и есть та тьма, о которой говорилось в программе – два года одиночества и отстранённости от любимого человека. Слава Богу, что она прошла. Арина чувствовала, что они снова будут вместе. Но она ошибалась в другом – тьма только начиналась.

 

Арина с сыном отлично съездила на море. Санаторий им действительно помог. Там Арина вылечила свой гайморит и ангину сына.

По возвращении домой, Михаил встречал их поезд на перроне. Арина была счастлива только от того, что снова увидела Михаила – так она соскучилась. За все эти два года она так настрадалась без него, что твёрдо дала себе слово – больше она не позволит никаким обстоятельствам влиять на её отношения с любимым человеком и вообще на её семью.

Арина тогда в силу своей молодости и неопытности ещё не понимала, что, если тьма наступает, то наступает в одном или сразу в нескольких направлениях – семья, здоровье, работа. Потом, позже, Арина поймёт, что и в истории стран и народов, истории Земли тьма всегда наступает сразу в нескольких направлениях, как было и в истории её страны.

Теперь Арина стала понимать, что тьма – это уже Тьма именно с большой буквы, это олицетворение большого зла, влияющего на жизнь и душу человека, это уже, как какое–то одушевлённое создание, постоянно вторгающееся в человеческое существование, и от действий человека в борьбе с этой Тьмой зависит его дальнейшее существование и развитие души.

Сначала Тьма взяла её в оборот сразу в двух направлениях – в семье и здоровье, поэтому эти два года были такими тяжёлыми для Арины. Она думала, что этот тяжёлый период жизни наконец‑то прошёл. Но она даже не представляла себе, что теперь Тьма возьмёт в оборот её работу, и что это будет настолько страшно и невыносимо.

 

Глава 10. Тьма наступает

 

С момента как Арина окончила университет и устроилась на эту работу, прошло восемь лет. За эти годы на её работе сменились пять руководителей. Но тогда они приходили и уходили безболезненно. Арина всегда находила подход к любому руководителю, умела профессионально лавировать, когда новая метла начинала по‑новому мести, но всегда удерживалась на своём месте и ещё больше зарабатывала себе авторитет. За работу Арина никогда не боялась, она знала всё в своей работе и была уверена, что очень твёрдо сидит в своём кресле.

Когда на её работе всех опять всколыхнула весть о том, что к ним приходит новый руководитель, Арина ничуть не испугалась. Подумаешь, уже шестой на её профессиональном пути. Она и к нему найдёт подход.

Когда его, нового руководителя, представили коллективу, уже сразу стало ясно, что даже своим внешним видом, он очень сильно отличается от всех предшествующих пяти.

Огромный, высокого роста и огромного телосложения, грузный. Рыжий волос, зачёсанный слегка назад, в чём‑то отдалённо выдавал в нём гены немца («истинный ариец» из известного кинофильма). Но имя и отчество оказались, что ни на есть русскими – Иван Павлович. Хотя фамилия – несколько не свойственна русским людям – Амтитов.

Пока его представляли руководители городских структур, и он молчал, всё было хорошо. Но, как только он заговорил, он и без того привлёк к себе всеобщее внимание. Он не говорил. Он кричал. Сразу с первых слов вместо приветственного «здравствуйте» он начал обвинять всех присутствующих в непрофессионализме. Все опешили с первых же его слов. Оказывается – это была такая манера его разговора. Он всегда почти кричал, даже если у него было хорошее настроение, и всегда всех в чём‑то обвинял.

Тогда Арина ещё многого не знала, того, что откроет ей её сознание много лет спустя. Тогда она ещё не понимала, что такая манера разговора в постоянно повышенном тоне создавала в окружающем пространстве особые повышенные вибрации, которые проникали внутрь любой сущности.

Тогда она многого не понимала, потому что её сознание отключилось, отключилось надолго и отключилось под действием этой Тьмы, которая наступала. Тогда ей некому было помочь, подсказать, шепнуть на ушко. Её внутренний голос крепко спал, и Арина была совершенно одна. Она могла рассчитывать только на себя, что, впрочем, она всю жизнь только и делала. Но всё–таки, раньше была поддержка извне (её сны, интуиция, подспудная информация, предвидение), теперь – нет. Она была совершенно одна.

 

Иван Павлович начал бурную деятельность с первых же дней. Во‑первых, он заставил всех сотрудников одеться в костюмы черного цвета, чтоб воротник белой рубашки только слегка выглядывал. Все мужчины и женщины оделись в это чёрно‑белое одеяние, где чёрное превалировало надо всем. Максимально, что он допускал в одежде – это тёмно‑синий и тёмно‑бардовый цвет. Но всегда настаивал на чёрном. Как‑то, Арина пришла в бардовом костюме, на что он сказал ей, что этот цвет её старит, и чтоб он больше её в этом цвете не видел. Он сказал буквально: «Ещё раз придёшь не в чёрном – лишу премии и уволю».

Далее. Он обошёл все кабинеты, где сидели сотрудники, в каждом кабинете он орал, что здесь сидят бездари, если они позволяют себе сидеть на такой обшарпанной мебели. Он приказал убрать весь «совдеп», как он говорил, но только никто не понимал, где же взять для всех новой мебели, если их учреждение по тем временам имело скудное бюджетное финансирование. Когда кто‑то осмелился ему это сказать, то он проорал, что только бездари и лентяи будут сидеть без денег, и что если хорошо работать, то денег будет вагон.

И этот вагон действительно появился. Он запустил такую, вроде бы как законную, схему поступления денег, минуя бюджетное финансирование, что скоро в каждом кабинете появилась новая, хотя и дешёвая мебель, новые компьютеры, кондиционеры, которых отродясь не было, и много чего ещё. На первый взгляд можно было подумать, что пришёл «благодетель», радеющий за всеобщее благо работников. Но всё это было специально показное кино, которое имело совсем иной финал.

Многие, конечно, стали подозревать, что огромный поток денег, полившийся мимо бюджета не весь осел в этой мебели и оргтехнике. Многие стали понимать, что основной поток средств оседает в карманах Ивана Павловича. Понимала это и Арина. Она понимала это, как никто другой, ведь всё происходило прямо у неё под носом, хотя она не знала точных сумм и периодичности поступления. Но только абсолютный дурак мог ничего не понимать.

Более того, и что самое щепетильное в этой ситуации, что на свою «черную» бухгалтерию Иван Павлович посадил ее подругу Дашу, и прямо напротив стола Арины. Арина могла бы, если бы захотела, посмотреть все документы Даши, у неё был полный доступ, но она этого намеренно не делала.

Дашка в то время твердила – мы с тобой одинокие матери, нам сыновей поднимать надо, а, соответственно, надо работать, а значит надо молчать, иначе лишишься работы, а лишиться работы в их смутное время – считай, что умереть с голоду.

Аргументы просто убийственные. Но всё‑таки не настолько, чтобы молчать тем, у кого есть совесть. Многие, в том числе и Арина, пытались сказать Ивану Павловичу, что это – экономическое и должностное преступление, за которое неминуемо настанет уголовная ответственность. Вот тогда‑то он и стал избавляться от всех неугодных, от всех старых работников, кто застал ещё правильный бюджетный порядок работы учреждения.

И делал он это просто профессионально. Никто из работников и не подозревал, что ждёт их впереди.

Амтитов стал проводить планёрки, на которые созывал не только своих заместителей, но и начальников всех отделов, и даже отдельных специалистов по направлениям работы. На каждой такой планёрке он выдавал каждому штук по десять поручений с короткими сроками исполнения. Все поручения вносились секретарём в протокол. Каждый должен был не просто вовремя успеть исполнить поручение, но и по определённой форме подготовить письменный развёрнутый ответ об исполнении поручения, в том числе с приложением подтверждающих фотографий. А поскольку многие поручения касались различных улиц района, где располагалось их учреждение, то надо было ещё успеть съездить сфотографировать, причём так, чтобы Иван Павлович не знал, поскольку он терпеть не мог, когда кто–то отсутствовал на рабочем месте. Всё это работники должны были сделать так, чтобы не попасться ему на глаза или во внерабочее время.

За каждое невыполненное поручение, неважно была при этом вина работника или нет, он начал объявлять дисциплинарные взыскания – выговоры с лишением премий. А поскольку оформлением всей кадровой работы занимался отдел Арины, то у неё работы увеличилось в разы больше, чем у других отделов. Арина прекрасно понимала, что многие выговоры – липовые, абсолютно незаконные, что обратись работник в трудовую инспекцию или в суд – работодателю мало не покажется.

Сначала Арина часто возражала, вставала на этих планёрках и говорила о незаконности отдельных выговоров и даже отдельных поручений Ивана Павловича. Наивная Арина не понимала, что этим самым неимоверно раздражала руководителя, ведь подобных ситуаций за всё предыдущее время работы у неё не было, и не было нужного жизненного опыта. Позже она это поняла и стала ходить к нему в кабинет, чтобы говорить об этом не во всеобщем присутствии. Но было поздно, Иван Павлович закусил удила и запустил Арину в те же жернова, которыми перемалывал всех без исключения.

Чихать он хотел на её слова. Он бы её уволил за три секунды, если бы захотел. В том то и дело, что если бы захотел. А он хотел другого.

Иван Павлович был бывшим ФСБ‑эшником, но бывших ФСБ‑эшников не бывает. Их всех очень прекрасно обучали различным методам обработки людей, и отдельно – методам обработки женщин с целью получения нужной информации.

Иван Павлович начал свою охоту на работников женского пола. Понятно чего он добивался. Ото всех ему нужно было одно и то же, и сценарий завлечения женщины в сети был одним и всем понятным. Получив желаемое, Амтитов подсаживал женщину на крючок. Такая женщина ежедневно выкладывала ему нужную и ненужную информацию, а тот потом решал – то ли её уволить за ненадобностью, то ли ему ещё поиграться с нею.

Арина поняла, что она следующая. Уже все сотрудницы, даже в её отделе, и даже Дашка, пали перед натиском, ведь он пёр как бульдозер, как асфальтоукладчик, не принимая никакого сопротивления в ответ.

Но самое парадоксальное было то, что даже если женщина соглашалась и делала всё, что он пожелает, её это никак не защищало от увольнения. Наигравшись, он увольнял с такой лёгкостью, что запись в трудовой книжке «по собственному желанию» была манной небесной, ведь можно было получить запись такую, что потом никуда не устроишься на работу.

Арина всё видела и всё понимала. Она решила сопротивляться. Она решила, во что бы то ни стало, выполнять все его поручения. Естественно, это стоило ей много времени и сил.

Она стала постоянно задерживаться на работе. Домой приходила поздно вечером, сил хватало только поесть и рухнуть в постель. Благо, рядом была любимая бабушка Люся, которая всегда готовила пищу, ходила в магазин за продуктами, ухаживала за сыном Арины и ни о чём не спрашивала, поскольку всё понимала без слов.

Только Михаил, который с тех пор, как они помирились и снова начали часто встречаться, был, естественно, недоволен происходящим, ведь Арина могла быть с ним только поздно вечером или ночью. После этого ей было тяжело вставать рано утром на работу, она постоянно не высыпалась, но ни о чём не роптала. Она не могла лишиться Михаила снова. Она его любила безумно, она не могла без него существовать. Его прикосновения были волшебными. Когда он обнимал её своими ласковыми руками, Арине казалось, что какая‑то неведомая положительная энергия окутывает Арину и лечит её. Да‑да, все её страхи, обиды, переживания и даже физическая усталость, и боли исчезали в его объятиях. Только благодаря Михаилу Арина вставала утром бодрой, отдохнувшей и восстановившейся, а, соответственно, готовой к новой битве с Иваном Павловичем.

Но, не тут‑то было. Иван Павлович, словно бы чувствуя, где она черпает силы, снова закусил удила и усилил натиск.

Он стал устраивать свои планёрки дважды в день. Причем нормальный режим рабочего времени был не для него. Работа с 9 до 18 часов давно осталась в прошлом. Теперь он стал устраивать утренние планёрки в 8 часов утра, а вечерние – в 18 часов. Причём продолжительность каждой планёрки теперь была не менее трёх часов. Это был рёв – монолог Зверя, которому предоставили сцену для его главной роли в спектакле, который он сам же и режиссировал.

На протяжении каждой такой планёрки, Иван Павлович теперь выдавал в два раза больше поручений, чем раньше. Выходя после планёрки, работник не понимал, то ли ему бежать исполнять новые поручения, то ли ему отписывать предыдущие, то ли ему сесть, сложить руки и заплакать от безсилия, потому что поручения сыпались валом и этот вал, как огромный камень, катящийся с горы, мог придавить, если не успеешь отскочить в сторону.

Но Арина не сдавалась. Она методично распределяла работу среди своих подчиненных сотрудников отдела, контролировала сама каждое поручение, сама отписывала и вовремя ему сдавала.

Теперь она приходила домой не раньше 22 часов вечера с огромной папкой документов, закрывалась на кухне и до двух часов ночи расписывала эту папку.

Не знаю, как всё это терпел Михаил, но только он понимал, что именно сейчас он очень нужен Арине. Он изыскивал хотя бы полчаса, чтобы побыть с Ариной наедине, обнять её своей любовью и дать ей силы. Не известно, подозревал ли он, для чего ей нужны эти силы, а может, он всё понимал, но только он ничего не спрашивал у Арины, просто лечил своими объятиями, и она снова бежала к своим бумажкам на работу.

А Арина в то время даже не задумывалась, почему Михаил каждый вечер и ночь – у неё, а как на это реагирует его жена? Ей некогда было об этом думать. Её мозг лихорадочно соображал всё только о работе, лишиться её действительно было смерти подобно, ведь на ней держалась вся семья Арины. В этом городе у Арины не было ни богатых родственников, ни влиятельных покровителей или знакомых, кто мог бы продвигать её по работе, поэтому она цеплялась зубами за работу, чтоб только удержаться.

В этот период времени только одно светлое событие произошло в жизни Арины. Её сын пошёл в первый класс. Но в силу такого бешеного ритма работы Арина не могла уделять ему внимание. Все крючочки и первые буковки с ним писала её бабушка Люся. Она делала с ним уроки, провожала в школу, встречала из школы. Арина сына практически не видела, она боролась с Тьмой, чтобы сын мог спокойно жить и учиться. Тогда Арина из–за этой борьбы и не обратила внимания на одно очень важное событие, и, конечно же, забыла сопоставить его со словами гадалки.

Перед первым классом сын, как и все будущие первоклашки, посещал подготовительные курсы к школе, в конце которых происходило итоговое тестирование на готовность ребёнка к школе. Арина смогла тогда вырваться с работы на это первое родительское собрание перед 1 сентября. Это было родительское собрание родителей будущих первоклассников всего потока, то есть всех четырёх первых классов. Арина не имела морального права пропустить такое мероприятие, поэтому, чтобы Амтитов отпустил её пораньше с планёрки, сказалась очень больной, иначе он бы не отпустил.

Учительница раздавала родителям бумажки с итоговыми баллами по тестированию, присутствовали другие учительницы (все женщины), а также рядом стоял интеллигентного вида мужчина в очках и внимательно следил, кому учительница вручает бумажки. Когда все бумажки были розданы, учительница представила мужчину, Арина не запомнила ни имени, ни фамилии, запомнила только, что он был с какой–то кафедры какого–то института. Потом учительница охарактеризовала в целом будущие классы, сказала, что тестирование выявляло уровень интеллекта у детей, их способность к логическому мышлению, быстроте реакции и остроте мышления, и что большинство детей всех четырёх классов набрали ровный результат – от 20 до 40 баллов по оценочной шкале теста. Также сказала, что есть отдельные ребята, которые набрали ноль баллов, что с этими детьми родителям нужно усиленно работать, возможно, придётся заниматься дополнительно, чтобы успевать в школе. И потом учительница сказала, что среди этого будущего потока первоклассников есть одна работа, которая заслуживает особого внимания и которая помечена зелёным цветом маркера.

Зелёным были помечены результаты теста сына Арины Миши.

И тут вперёд вышел этот интеллигентный мужчина и сказал, что результаты теста ребёнка, чьи результаты помечены зеленым, свидетельствуют об очень высоком интеллекте, IQ этого ребёнка невероятно высок, потому что он набрал практически наивысшее количество баллов. Максимальное количество баллов данного теста для детей составляло 150 баллов, а эта работа набрала 147 баллов. Ещё он сказал, что не будет здесь озвучивать фамилию и имя ребёнка, но обратился к родительнице, которая сидит в зале, чтобы подумала над тем, чтобы, возможно, отдать ребёнка в специализированную школу для одарённых детей.

Конечно, Арине было очень лестно это слышать, и она была благодарна этому человеку, что он при всех не назвал их фамилию. Ей не хотелось выглядеть белой вороной среди всех родителей детей, набравших пусть и средний, но всё‑таки настолько низкий результат, по сравнению с её сыном. Она щадила чувства других людей.