Я: Иду ужинать с Джулс. Буду дома позже.

 

***

 

Припарковавшись позади черной «Эскалады» Джулс я захожу во «Флетчерс» и замечаю ее за столиком в глубине зала. Она машет мне одной рукой, пока другой отправляет себе в рот несколько картофелин фри.

— Извини. Надеюсь, ты не против, что уже заказала и за тебя. Я безумно голодна, — говорит она, жуя.

— Нисколько. Ты же знаешь, что мне нравится, — я сажусь и делаю быстрый глоток воды, с удовольствием наблюдая, как моя лучшая подруга поглощает свою тарелку с картошкой фри. — Тяга к еде зашкаливает?

— Нет. Просто весь день я была занята свадебными делами. Это моя первая настоящая еда сегодня, — она пододвигает тарелку с картошкой на середину стола и вытирает рот салфеткой. — Хорошо. Выкладывай, — подруга бросает салфетку на стол и откидывается на спинку стула.

— Ты не собираешься переходить в режим «крушения» посреди этого ресторана?

— Зависит от обстоятельств, — отвечает она, жестом руки призывая продолжать.

Я делаю глубокий вдох, до отказа наполняя легкие воздухом.

— Риз купил мне машину и велел доставить ее сегодня мне в пекарню. Но это не просто какой-то автомобиль. Это БМВ, — понимающая улыбка расползается по ее лицу, побуждая меня с интересом наклониться вперед. — Ты что-нибудь об этом знаешь?

Подруга пренебрежительно пожимает плечами.

— Возможно, я высказала свое мнение насчет цвета автомобиля. Он сходил с ума, пытаясь решить самостоятельно.

Я представляю его разочарованное лицо, и это вызывает у меня улыбку.

— Могу представить. В любом случае, я хотела, действительно, ошеломить его своей благодарностью за такой незаслуженный подарок.

Подруга поднимает руку, прерывая мою речь.

— Дилан, ты заслуживаешь целый мир, и этот мужчина положит его к твоим ногам. Не надо себя недооценивать.

Я чувствую, как мои щеки заливаются румянцем от этого комплимента. Ухмыляясь, подмигиваю ей, и она отвечает мне тем же.

— Итак, я надела свое самое развратное белье, прикрыла себя плащом и отправилась к нему в офис, — я замолкаю, закидывая ногу на ногу, и вижу, легкую улыбку на ее лице. — Я устроила ему приватный танец, который он очень оценил. И в то время как я спускалась на лифте вниз, в него вошел Брайс. Я бы не испугалась до усрачки, если бы он не прикоснулся ко мне, но он прикоснулся. Он встал вплотную напротив меня и сделал грубые замечания о моем наряде. А потом, пальцем провел по моей шее, — я передразниваю его прикосновение, и Джулс качает головой, ее лицо напряжено, и пальцами она постукивает по столу.

— И что ты сделала?

— Ударила его коленом по яйцам.

— Хорошо. Продолжай.

— Я знала, что должна рассказать об этом Ризу, поэтому, как только вернулась в пекарню, позвонила ему. И знаешь, что он мне сказал? Что мне не следовало надевать этот наряд, и что этим я еще раз привлекла к себе внимание Брайса. Я даже не успела рассказать ему, что случилось. Как только он обвинил во всем меня, я повесила трубку. А потом, когда он не смог дозвониться до меня на мобильный, он позвонил в магазин, и Джои сказал ему, что Брайс прикоснулся ко мне, — я смотрю на скатерть, потирая кончиком пальца шов. — Я была так зла на него за то, что он обвинил меня в этом, но теперь, когда не видела его и не разговаривала с ним больше четырех часов, больше не злюсь. Мне обидно.

— Потому что он переложил всю вину на тебя?

Я киваю в ответ на ее вопрос.

— Я понимаю твои чувства. Это не была твоя вина, и Риз это знает. Но он слишком сильно о тебе заботится, всегда заботился. И услышав, что ты попала в еще одну передрягу с Брайсом, когда его снова не было рядом, чтобы защитить тебя, уверена, он взбесился. А когда парни злятся, они говорят дерьмо, которое не имеют в виду. Йен делает это все время, — она делает глоток воды, побуждая меня сделать то же самое. — Я даже не стану перечислять все мелкие споры, которые у нас начинаются, когда он скажет что-то, не подумав. Клянусь Богом, думаю, что тестостерон оказывает какое-то негативное влияние на все рациональное мышление.

Я смеюсь, хватаю картошку и кладу ее в рот.

— Не могу поверить, что этот ублюдок прикоснулся к тебе. Риз не приходил в магазин после того, как узнал эту информацию от Джои?

Я качаю головой.

— Нет. И он перестал пытаться поймать меня. Вообще-то, я подумываю позвонить в местную тюрьму, чтобы узнать, не заперли ли его, — я беру маленькую вазу, которая стоит на нашем столе, и ставлю ее на пустой стол рядом с нашим. Джулс бросает на меня вопросительный взгляд, и я вспоминаю, что она не знает про цветок, который я нашла на «Сэме». — После примерки прошлой ночью я нашла розу на ветровом стекле. У меня было такое ощущение, что это не от Риза. Это не похоже на то, что сделал бы он. Он гораздо более романтичен.

Джулс скрещивает руки на груди и поджимает губы.

— Этот придурок оставил цветок на твоем фургоне? Это чертовски обескураживает, Дилан. Тебе лучше позвонить в полицию, если он зайдет в пекарню.

— Так и сделаю.

Я уже решила это. Ни за что не позволю ему снова войти в мой магазин. Этот придурок официально перешел черту.

— Я была готова убить этого типа еще в клубе, когда он начал трепать языком. Но сейчас? Я серьезно получу удовольствие, расчленяя его. Я не просто великолепно планирую свадьбы. Еще я находчивая. Могу сделать заточку практически из чего угодно.

Я хихикаю над своей разгоряченной лучшей подругой, когда к столу, неся нашу еду, подходит официант. Мой смех тут же затихает, когда я смотрю на салат Кобб, поставленный передо мной.

Черт побери.

Я стискиваю зубы, глядя на Джулс, которая широко улыбается мне, очевидно, забавляясь над моим заказом.

— Что это за чертовщина? Я думала, мы будем поглощать бургеры.

— Я никогда не говорила «мы», — она указывает на меня своим наманикюренным пальцем. — Тебе нужно влезть в платье, сладкая. И как у твоей почетной подружки невесты и организатора свадьбы, у меня есть работа — убедиться, что все идет так, как и запланировано, — Джулс берет свой гигантский, божественный на вид гамбургер и подносит его к губам. — Кроме того, Джои сказал мне, что сегодня ты съела три кекса.

Хмурясь, я смотрю на нее, когда она откусывает большой кусок.

— Серьезно? Он тебе это сказал?

— Ага, — говорит подруга с набитым ртом.

Я морщусь, тыча вилкой в салат.

— Не понимаю, как люди могут постоянно есть эту дрянь.

Она тихо стонет, и я посылаю ей злой взгляд.

— Прости, — бормочет Джулс.

Я не могу сдержаться и смеюсь при виде ее, полностью наслаждающейся гамбургером и нисколько не заботящейся о том, что она ест его, как пещерный человек. Все ее обычные манеры за столом были оставлены у двери, когда она поедает свой гамбургер, откусывая такие большие куски, что могла бы посоперничать в этом с Ризом. В конечном итоге, после того, как мой желудок начинает на меня рычать, я копаюсь в своем салате, но и близко не наслаждаюсь едой так, как Джулс. Однако мне нравится ее компания и разговор, который уходит далеко от жутких встреч в лифте. Мы говорим о ее предстоящем приеме у врача, и о том, как она взволнована из-за того, что возможно, услышит сердцебиение ребенка. О моей свадьбе и о том, что моя мать беспокоила и ее телефонными звонками, предлагая внести последние изменения, и мы завершаем нашу трапезу разговорами о моем медовом месяце на Каймановых островах. Две недели с Ризом в купальнике — это второе, чем я взволнована в плане предстоящих событий. Тот факт, что я, наконец-то, буду смотреть на своего мужа в течение этих четырнадцати дней, все еще удерживает лидерство.

Как и положено.

 

***

 

Попрощавшись с Джулс, я возвращаюсь в лофт, ожидая, что как только приеду, мы с Ризом все обсудим. Я мысленно готовлюсь к нашему разговору, устанавливая сигнализацию на входной двери, прежде чем пройти через пекарню и подняться наверх. Но когда я переступаю порог, вместо его выжидающего хмурого взгляда меня встречает темное пустое пространство. А потом я вспоминаю, что Джулс сказала, что Йен сегодня работает допоздна. Риз, вероятно, все еще торчит в офисе, а когда он работает допоздна, его обычно не бывает дома до девяти вечера, так что у меня есть еще час до его прихода.

Я хватаю с пола пустую коробку и ставлю ее на кровать. Упаковка вещей должна помочь мне скоротать время, и хотя Риз хотел сделать это за меня, он не должен этим заниматься. Это мои вещи, и за последние три с половиной года я много чего накопила. Я ни в коем случае не барахольщица, но также и не из тех, кто выбрасывает что-то, что имеет хоть малейшую сентиментальную ценность. Я сохранила каждый корешок от билетов в кино, на концерт и афишу с воспоминаниями о Джулс и Джои. Я сохранила все благодарственные письма, которые когда-либо получала от клиентов. Но, пожалуй, самое ценное, что у меня есть — это банка, которую я держу на комоде, в ней я храню все любовные записки от Риза. Хватаю ее, сажусь рядом с коробкой и откидываю крышку банки. Я провожу кончиками пальцев по содержимому, поглаживая верхушки карточек. Время от времени я вслепую выбираю одну, читаю, переживая каждую эмоцию, которую чувствовала, когда впервые открыла крошечную коричневую карточку. Здесь собраны все записки, даже первая, которую он прислал мне, и которую я решила выбросить. Но Джои сохранил ее для меня, пока я делала свой извиняющийся минет Ризу в его кабинете после того, как ударила его, так как думала, что он был женат. Я понятия не имела, что он сохранил ее, пока не отдал мне эту записку во время моего свадебного вечера в прошлом месяце как часть моего подарка. Я плакала, когда читала ее в тот день, что, наверное, было забавно, учитывая, как отреагировала на слова в первый раз. Но именно с этой записки все и началось. Если бы Риз не прислал ее мне вместе с упаковкой муки, не знаю, что бы произошло между нами. Может быть, в конце концов, мы бы снова увидели друг друга на каком-нибудь мероприятии, куда бы нас пригласили наши лучшие друзья, но, возможно, и нет. Так что, хотя его первое письмо ко мне — это извинение за то, что он облажался, а не признание в любви, оно все еще мое любимое.

Как и то, которое он дал мне вместе с обручальным кольцом.

После того, как собрала достаточное количество одежды и вещей, которыми не буду пользоваться следующие три дня, я складываю коробки в углу за ширмой и готовлюсь ко сну. Уже почти девять, и хотя я бы хотела не ложиться спать и подождать, пока вернется Риз, знаю, что он разбудит меня, если захочет поговорить об этом сегодня вечером. И я устала так сильно, что могу отрубиться прямо сейчас. Этот день был утомительным, как умственно, так и эмоционально, и, когда я ложусь на своей стороне кровати, чувствую, что скучаю не только по свадебному стрессу, который еще вчера был моей единственной заботой, но также и по человеку, который своим телом укрывает меня лучше, чем любое постельное белье.

 

***

 

Громкий пронзительный шум будит меня ото сна, и я подпрыгиваю на кровати, мое тело немедленно напрягается. Я закрываю уши руками, приглушая шум, пока пытаюсь сосредоточиться и что-нибудь увидеть в темноте. Я одна, сторона кровати Риза совершенно не тронута, и мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что происходит. Этот шум. Я не слышала его раньше, но знаю, что это такое. Сигнализация в магазине, вот-вот сработает и мне нужно ввести код, чтобы остановить ее. Сползаю с кровати и бегу к лестнице, но замираю, когда мой разум приходит к выводу о причинах, по которым она могла сработать.

Кто-то пытается вломиться.

Я встаю на колени возле кровати и достаю из-под нее бейсбольную биту, которую храню там с тех пор, как эта психопатка бросила кирпич в мое окно прошлым летом. Никто не посмеет шутить с моим детищем, и я серьезно намерена нанести ущерб этой штуковиной.

Крепко держа в руке биту, спускаюсь вниз, и шум становится еще громче. Я иду по дальнему краю столешницы, пытаясь что-нибудь рассмотреть сквозь дверной проем, когда мой пульс набирает обороты. Ничего не могу разобрать, и мне нужно отключить сигнализацию прежде, чем мои уши начнут кровоточить. Собирая каждую унцию смелости и держа биту в готовности, бегу через дверной проем, ведущий в главную пекарню.

И тогда я вижу его.

Шатаясь и изо всех сил пытаясь удержаться в вертикальном положении, он набирает цифры на консоли. Он спотыкается, прислоняется к стеклянному окну, прежде чем снова выпрямиться. Я бросаю биту и подхожу ближе, сосредотачиваясь на нем.

— Риз?

Он не слышит меня из-за рева сигнализации, продолжая вводить неправильные коды. Я двигаюсь быстро, кладу руку ему на плечо и ступаю рядом с ним. Когда я нажимаю правильную последовательность цифр, запах алкоголя достигает меня. Рев сигнализации резко прекращается, и пространство между нами заполняется тишиной. Я поднимаю голову и вижу незнакомые глаза, что смотрят на меня. Стеклянные, с расширенными зрачками, и в них больше нет той интенсивности, к которой я привыкла. Даже оттенок зеленого выглядит тусклым, почти безжизненным. Помимо этого очевидного различия, он явно пьян, состояние, в котором я никогда не могла себе представить, что увижу этого человека. Риз не напивается. Он выпивает два или три напитка и потом останавливается. Я никогда раньше не видел его даже навеселе. И когда он прислоняется к стене, закрывая глаза, и низко опуская голову, задаюсь вопросом, была ли я единственной, кому сегодня сделали больно.

 

Глава 17

 

— Эй, ты в порядке? — спрашиваю я, поднимая руку. Глажу его щеку и наблюдаю, как он льнет к моей ладони, прижимаясь к ней губами. Дыханием он согревает мою кожу, и я чувствую его неровный ритм, быстрый выдох, а затем дрожащий вдох, который он делает, прежде чем снова опускает свою голову.

— Нуждаюсь в тебе, — говорит он осипшим голосом.

Мое сердце разрывается в груди, когда я смотрю на этого мужчину, который выглядит побежденным и разбитым. А также слишком пьяным, чтобы садиться за руль.

— Ты ведь не приехал сюда сам на своей машине, так?

— Такси. Моя машина у «Таверны».

Облегчение наполняет меня, прежде чем пугает звук звонящего телефона магазина. Я бросаюсь к нему, чтобы ответить, и, сделав два шага, вижу, что Риз собирается упасть. После того, как он, кажется, собирается с силами, я бегу к телефону.

— Алло?

— Мисс Спаркс? Это «Ленокс Секьюрити», мы звоним, чтобы удостовериться, что все хорошо. Мы получили сигнал, что сработала ваша система безопасности.

— Да. Да, так и есть, но это всего лишь ложный вызов. Все хорошо.

— Отлично, мадам, мы просто хотели убедиться. Хорошей ночи.

— И вам также.

Я кладу трубку, обхожу стойку и встаю рядом с Ризом. Я подхватываю его руку и закидываю на свою шею, крепко держа за запястье. Другой рукой обнимаю его за талию и отталкиваю от стены.

— Ну же. Давай поднимемся наверх.

Обычно, когда я так близко к нему, наслаждаюсь его свежим, цитрусовым запахом и зарываюсь в его шею, но прямо сейчас, он пахнет так, будто посетил каждый бар на юге города. И впервые с тех пор, как я его встретила, желание уткнуться в него носом отсутствует. Он маневрирует со мной через пекарню, но я делаю большую часть работы, когда мы проходим сантиметр за сантиметром. Это медленные усилия, и когда я, наконец, поднимаю глаза и осознаю размер лестницы, которую нам придется преодолеть, моя хватка на нем крепнет, и чувство решимости подпитывает меня. Я смотрю на него, когда мы останавливаемся возле первой ступеньки.

— Ты должен помочь мне, хорошо? Тут не так уж и много ступенек.

Он дергает губы в улыбке, прежде чем наклоняет голову в сторону, ударяясь ею о мою.

— Ты такая красивая.

Я хмыкаю, качнувшись вперед и пытаясь взять его с собой.

— Спасибо. Ну же, подними ногу.

— Я иногда разглядываю тебя, когда ты меня не видишь. Мне нравится делать это.

— Ах вот как? — мой голос звучит удивленно, но это не так. Я знаю, что Риз разглядывает меня. Я всегда чувствую его взгляд на себе, когда он делает это. И мне нравится эта игра, в которую мы играем, где я притворяюсь, что не замечаю, и позволяю ему смотреть на меня. Он делает то же самое, когда мы меняемся местами — тогда я пристально его разглядываю. Знаю, что в это время мой любимый видит меня. Его губы подергиваются, или он случайно ощупывает себя, пока я изучаю его, отвлекая мое внимание от своего лица.

Я в курсе его тактики.

Риз поднимает свою левую, затем правую ногу, ставя нас обоих на первую ступеньку.

— Я пялился на тебя сегодня на своем телефоне. Мне, действительно, это не понравилось.

Мы делаем еще несколько шагов вверх, когда он наклоняется ко мне, заставляет меня отпустить его запястье и вместо этого взяться за перила.

— Да? Давай поднимемся с тобой наверх, и тогда ты сможешь сказать мне, почему тебе это не понравилось.

— Мне не понравилось это, Дилан.

— Я знаю. Давай, еще немного. Мы почти на месте, — мы достигаем третьей ступеньки сверху, когда Риз внезапно падает на колени, потянув меня за собой. — Ри-из! Подожди... что ты делаешь?

Он неуклюже поворачивается, пока не оказывается сидящим на ступеньке. Он опускает голову, ссутулив плечи, и я вижу, как легонько трясутся его руки, когда он кладет их на колени. Я сажусь рядом с ним, и кладу руку ему на бедро. Он поднимает голову и поворачивает ее ко мне, в его глазах читается явное беспокойство.

— Я не могу смотреть только на твои фотографии. Этого недостаточно.

— Ну, я прямо здесь. Тебе не нужно смотреть на мои фотографии. Давай поднимемся наверх, и ты сможешь смотреть на меня, сколько захочешь, — я начинаю вставать, когда рукой он хватает меня за запястье, останавливая.

— Я все время наблюдаю за тобой, — я сажусь обратно, когда он опускает взгляд, уставившись в никуда. — Если я не прикасаюсь к тебе, то хочу этого.

— Мне знакомо это чувство, — вмешиваюсь я, немедленно привлекая его внимание.

Выражение его лица становится серьезным.

— Нет, не знаешь.

Я открываю рот, чтобы возразить, но останавливаю себя, когда вижу уверенность в его глазах.

— Это постоянно, Дилан. Ты вторгаешься в каждую мою мысль, даже если они никак не связаны с тобой. Я не просто влюблен в тебя, а вроде как одержим тобой. И мысль, что кто-то другой наблюдает за тобой так же, как это делаю я, или нуждается прикоснуться к тебе, как я... — он делает паузу, зажмурив глаза. — Я просто в ужасе от этого.

Я забираюсь к нему на колени. Он открывает глаза и сосредотачивает взгляд на мне, когда я ладонями обхватываю его лицо.

— Он едва прикоснулся ко мне. Я никогда не позволю ему или кому-нибудь другому касаться меня так, как делаешь это ты, — Риз пытается покачать головой, но я останавливаю его. — Тебе не нужно бояться. Я хорошенько ему врезала за это. И я сделаю еще хуже, если он попытается снова.

Руками он хватает меня за запястья и опускает их.

— Я не боюсь, что он коснется тебя. Мне страшно от того, что я сделаю с ним, когда найду его.

Я знакома с этим чувством. Оно поглощало меня, пока Риз не забрал его. Теперь моя очередь утешать его.

Я смотрю вниз, на его руку, лежащую на моих коленях.

— Я боялась того, что ты мог бы сделать с ним. Поэтому и не сказала тебе о той встрече в клубе. Но затем ты сказал мне кое-что, что унесло прочь этот страх. Ты помнишь? — он отвечает на мой вопрос, слегка покачав головой. Я смещаюсь на его коленях, кладу руки на его плечи и легко сжимаю их. — Ты сказал, что ты умный парень, и что никогда не сделаешь ничего, что могло бы создать тебе проблемы. И я знаю, что это правда. Также знаю, что ты никогда не сделаешь ничего, что причинило бы мне боль. А мне будет больно, если тебя не будет рядом после того, что ты захочешь сделать с Брайсом. Ты не единственный, кто не смог бы выжить, глядя лишь на фотографии, — он быстро проводит рукой по волосам, оставляя их в беспорядке. — Поэтому ты отправился в бар, чтобы напиться?

Риз хмурится.

— Я ненавидел то, что ты сказала мне. О том, что я продолжал работать с Брайсом, хоть и знал, как он заставляет тебя чувствовать себя. Это убило меня — слышать, как ты говоришь мне это. Потому что я знаю, как это выглядит. Я, блядь, знаю. И я просто хотел перестать думать обо всем, — он щурится, прижимая ладонь к виску. — Это не помогло.

— Я не имела этого в виду. Я просто была зла и думала, что ты обвиняешь меня в том, что произошло.

Риз обхватывает мою голову двумя руками и притягивает ближе к себе, оставляя между нами всего пару миллиметров.

— Извини, что накричал на тебя. Я не хотел этого говорить. Я просто чертовски расстроился, что это дерьмо заняло так много времени, но я близко. Я чертовски близко, Дилан. Это почти закончено, хорошо?

Я не спрашиваю его, что он имеет в виду. Знаю, он все равно мне не скажет, и я больше не хочу акцентировать на этом внимание. Поэтому соскальзываю с его колен, встаю и протягиваю ему руку.

— Давай. Пошли, уложим тебя в кровать.

Мы поднимаемся по лестнице — весь путь я поддерживаю на себе большую часть его веса. Я тащу Риза к кровати, снимаю его руку с моей шеи и легонько толкаю вниз.

— Ложись на кровать. Я сейчас приду.

Риз обхватывает руками мою талию, притягивая к своей груди.

— Пошли со мной.

Я смеюсь в его рубашку, прежде чем поднимаю на него взгляд. Его нежные глаза смотрят в мои.

— Приду. Просто схожу за водой для тебя.

Риз бессвязно ворчит, прежде чем отпускает меня. Схватив стакан из шкафчика, наполняю его водой из-под крана и бросаю пару кубиков льда. Когда захожу за угол, я замечаю длинные ноги Риза, свисающие с края, а остальная часть его тела лежит посреди кровати. Я ставлю стакан на прикроватную тумбочку и снимаю с него ботинки, ставя их на пол.

— Поворачивайся, красавчик, — говорю я, встав возле него на колени и толкая его в бок. Риз стонет, но не двигается. Даже ни на сантиметр. Он — мертвый груз, и я не могу не признать тот факт, что даже отрубившись и лежа лицом вниз, Риз выглядит куда лучше, чем любой другой парень в его состоянии. Я проталкиваю руки под его тело и так сильно толкаю, как только могу, переворачивая его на спину. Глаза закрыты. Волосы в сексуальном беспорядке. На секунду я засматриваюсь на него — на его сладкое выражение лица, от которого завтра, скорее всего, не будет и следа, когда он, я полагаю, будет страдать от похмелья.

Его тяжелое, ровное дыхание заполняет воздух, я снимаю с него брюки и носки. Ослабляю его галстук и расстегиваю рубашку, затем, все сняв, кладу одежду на стул. Я беру подушки и одну подсовываю под его голову, ведь знаю, что нет никакого шанса, что мне удастся поднять его тело и переместить по кровати так, чтобы он лежал как обычно. Поэтому, сегодня ночью мы будем спать так.

Положив свою подушку рядом с его, я устраиваюсь на своей стороне и складываю руки под подбородок. Смотрю на его профиль, пока мои веки не становятся тяжелыми, и я оказываюсь не в силах больше держать глаза открытыми.

 

***

 

Обычно, когда просыпаюсь после того, как оключилась рядом с Ризом, вижу пустую сторону кровати напротив. Он всегда встает раньше меня в течение рабочей недели, идет в спортзал, прежде чем отправиться в офис. И хотя вчера он пришел пьяным, я все же ожидала, что проснусь одна. Риз такой самоотверженный, что меня не удивило бы, если бы он прошел через все это с худшим похмельем в истории похмелья. Но еще до того, как открываю глаза, когда срабатывает мой будильник, ощущаю, что он рядом.

Я всегда чувствую его присутствие, прежде чем вижу его.

Сажусь в кровати и выключаю будильник, замечая его лежащим на боку. Это тоже непривычно. Обычно, когда я просыпаюсь, то нахожу Риза, спящего на мне, его голова прижата к моей груди и его длинные ноги спутаны с моими. Я решаю позволить ему поспать, пока отправлюсь на пробежку с Джои. Если Риз все еще спит, значит, ему это нужно.

Одевшись в спортивную одежду и обув свои Найки, я целую его в лоб и слышу, как он тихо стонет в свою подушку. Спускаюсь вниз и вижу высокую фигуру Джои, стоящего по другую сторону стекла.

— Ты не поверишь, с кем я вчера столкнулся, — говорит он, делая растяжку рук.

Я закрываю за собой замок и кладу ключ во внутренний карман своих шорт.

— С кем?

— С твоим лузером бывшим парнем.

Я поднимаю колено к груди, чувствуя, как напрягаются мускулы.

— Где? — я не видела Джастина с тех пор, как он сделал ошибку и пришел в мою пекарню, чтобы извиниться за то, что поднял на меня свои руки прошлым летом. Я была не в настроении для него или его извинений, а Риз, так посчастливилось, как раз был здесь. Я никогда не видела своего тупого бывшего таким напуганным прежде.

Ему очень подходило это выражение.

— В супермаркете. Он, кажется, закупался на одного, ну, и знаешь, меня пробрало любопытство. И при дальнейшем осмотре я заметил, что у него на пальце не было обручального кольца.

Я бесстрастно пожимаю плечами, начиная разминать другую ногу. Я не удивлена, что его изменяющий брак провалился. Не то, чтобы меня это волновало.

— Ты что-нибудь ему сказал?

Он щелкает жвачкой во рту, прежде чем хитро улыбнуться.

— Неа. Маленькое куриное дерьмо практически побежал прочь по проходу с замороженными продуктами, когда заметил меня. Я уверен, он видел объявление о твоей помолвке в газете. Объявление заняло всю страницу.

Я смеюсь, когда верчу лодыжку, расслабляя ее. Риз позаботился о том, чтобы отправить самую большую нашу фотографию, которая только у него была, в местную газету несколько месяцев назад. Когда я из чистой скромности настояла на чем-нибудь поменьше, он отвлек меня тем способом, каким обычно это делает, и я забыла об этом, пока фото не опубликовали. Ну, пока Риз не вставил его в рамку и не доставил мне ее через курьера.

Я разминаю шею, качая головой из стороны в сторону, пока Джои идет по тротуару, показывая мне, что он готов бежать. Я подбегаю к нему, и мы набираем наш обычный темп. Помню вчерашнее предупреждение Джои, что на сегодняшней пробежке он заставит сбросить те калории, которые я получила, съев кекс. Но если он не вспомнит об этом, и я не буду напоминать.

— Итак, что случилось с Ризом прошлой ночью, когда он вернулся домой? Он был зол из-за Брайса?

— Ох, ты не поверишь. Он появился пьяным и разбудил меня посреди ночи, когда сработала сигнализация магазина. Он даже не смог ввести код, так был пьян.

Джои поворачивает голову в мою сторону, его рот открывается, и жвачка почти вываливается из его рта.

— Дерьмо, — он толкает ее обратно, прежде чем ответить. — Риз был пьян? Ты серьезно?

Я киваю, и он продолжает:

— Какой он, когда пьяный? Неряха? Озабоченный? Я люблю, когда Билли напивается. Тогда он очень шаловливый.

Я пихаю его локтем в бок, и он морщится.

— Нет, он не был похотливым. Вообще-то, он был очень грустным.

— Ух. Я ненавижу депрессивных пьяных. Моя мать такая.

Мы сворачиваем за угол и начинаем пониматься на большой холм, что заставляет нас обоих ворчать от усталости, пока не добираемся до вершины. Сделав три глубоких вдоха, я успокаиваю свое дыхание.

— Как ты думаешь, чем Риз может заниматься с Брайсом? Что делает его работу с ним такой важной? Он продолжает говорить, чтобы я доверяла ему и что это почти закончено, но просто не могу понять, почему он не может мне рассказать об этом.

Джои тихо думает пару секунд, звук наших шагов по тротуару становится более заметным.

— Я не знаю. Такое ощущение, что мы в чертовом эпизоде «Клан Сопрано», только в главных ролях с бухгалтерами, — он утыкается подбородком в футболку, вытирая пот с носа. — Может, он не хочет, чтобы ты была вовлечена, если дела пойдут не так, как он ожидал. Например, он думает, что Брайс отомстит тебе, если узнает, что Риз что-то замышляет.

— Но что он может делать? Как ты и сказал, Брайс бухгалтер.

— Откуда, я, черт побери, знаю. Какое-нибудь дерьмо с налогами? Что бы ни происходило, это, должно быть важно для Риза. Не думаю, что смог бы работать с каким-нибудь парнем, который подкатывает к Билли. Я бы сошел с ума. Не могу представить, как сложно для него должно быть, все это.

— Думаю, поэтому он напился, — я представляю себе те отчаянные глаза, которые были у него прошлой ночью, пока он сидел на ступеньках. Я больше никогда не хочу видеть его таким. И надеюсь, что Джои прав. Риз, может держать меня в неведении, чтобы защитить. Брайс, действительно, похож на того, кто может наброситься, и если бы он хотел отомстить Ризу, то мог бы сделать это, добравшись до меня. Но я никогда не позволю этому случиться. Я не позволю этому тупице когда-нибудь ошиваться рядом со мной. И, Боже, помоги мне, если он решит отыграться на Ризе. Если он хоть пальцем прикоснется к моему жениху, я буду той, кто проведет свой медовый месяц в тюрьме.

Резкий шлепок по заднице выбивает меня из моих мыслей.

— Ай! Что за черт? — кричу я, потирая левую ягодицу.

— Кексы, кексик. Я говорил тебе, что буду давить на тебя сегодня. Думаешь, я забыл? — он отступает назад и встает прямо за моей спиной. Еще один шлепок и я уклоняюсь от него, шипя от боли. — Двигайся. Или тебе придется объяснять Ризу, почему ты позволила мне тебя отшлепать. Считаю, что ничем хорошим это не закончилось бы.

Смеясь, набираю скорость и увеличиваю расстояние между нами, но это всего на пару секунд. Джои догоняет меня, и мы продолжаем наш бег. Джои вознаграждает меня еще парой шлепков, когда, задумавшись, замедляюсь, но я не привыкла к такому темпу. Это та скорость, которая делает тебя неспособным говорить с твоим партнером по бегу. Мои ноги горят, как и легкие, и я потею больше, чем когда-либо в своей жизни. А еще даже нет и шестнадцати градусов.

Но я не жалуюсь.

Я не сдаюсь и не бросаю Джои, даже если мое тело кричит мне, сделать это.

У меня есть платье, в которое мне нужно влезть, поэтому я собираю каждую каплю силы воли в своем теле и бегу. Потому что, давайте будем честны, шанс, что я украду еще один кекс, прежде чем пройду по проходу до алтаря, выглядит довольно правильным прямо сейчас.

 

Глава 18

 

Я вся потная после, кажется, самой тяжелой пробежки в своей жизни. Попрощавшись с Джои, поднимаюсь наверх, ожидая увидеть все еще спящего Риза на кровати, но она пуста. Я вижу полоску света, пробивающуюся из-под двери ванной, и сбрасываю свои кроссовки, прежде чем пойти на кухню. Когда я выбираю бутилированную воду из холодильника, слышу, по какой причине Риз выбрался из кровати. Безошибочный звук того, что его рвет, заставляет меня броситься к двери — я подхожу и поворачиваю запертую дверную ручку.

— Риз?

В туалете смывается вода, и затем я слышу его хриплый голос, едва громче шума воды.

— Да?

Я снова поворачиваю ручку, ставя свою воду на пол.

— Открой дверь.

— Нет, я не хочу, чтобы ты была здесь.

— Ну, это очень плохо, — я усмехаюсь и иду за одним из кухонных стульев. Забираюсь на него. Скользя рукой по верхней части дверного косяка, ищу ключ, который держу там. Как только нащупываю его, спрыгиваю со стула и отодвигаю его в сторону. — Я вхожу. Я могу справиться с рвотой.

— Дилан, пожалуйста, не входи, — скрипучим голосом умоляет он.

Я поворачиваю ключ, пока не слышу, как отпирается замок. На этот раз свободно поворачиваю ручку и открываю ее, и сразу же замечаю Риза на коленях. Он сидит, ссутулившись над туалетом, без футболки и только в боксерах. Его голова покоится на предплечье, и он не утруждается поднять ее, когда я вхожу в комнату. Кладу ключ на столешницу в ванной и присаживаюсь позади него, положив руку ему на спину.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, начиная водить рукой по его липкой коже.

Он кашляет несколько раз, опускает голову и сплевывает в унитаз.

— Я просил тебя не входить. Зачем ты хотела видеть меня таким?

— Через два дня, я поклянусь быть с тобой в горе и в радости. Или ты забыл об этом?

Он наклоняет голову набок, встречаясь со мной взглядом.

— Ты заботился обо мне, когда я была в таком состоянии. Теперь моя очередь.

Риз либо слишком слаб, чтобы спорить, либо тот факт, что я напоминаю ему, сколько дней осталось, успокаивает его. Я провожу пальцами по его волосам, которые торчат во все стороны, чувствуя влагу от пота на своей коже. Он выглядит совершенно измученным, с мешками под глазами, его лицо выглядит бледнее, чем я когда-либо видела, но каким-то способом, он справляется и с этим. Не то, чтобы я была хоть немного удивлена.

Я целую его в плечо.

— Ты красивый даже когда у тебя похмелье.

Улыбаясь, он опускает свой подбородок.

— Ты красивая даже когда рыдаешь.

Его слова заставляют меня хотеть почувствовать его рот на моем, даже если его только что стошнило. Но я сдерживаю этот порыв и вместо этого подмигиваю ему, от чего Риз чуть шире улыбается. Я встаю и хватаю полотенце из тумбочки, смачивая его водой.

— Я пойду, возьму тебе воды, — говорю, когда кладу холодное полотенце на заднюю часть его шеи. Риз отвечает мне едва заметным кивком, прежде чем закрывает глаза.

Я хватаю бутылку воды, которую поставила у двери, и возвращаюсь в ванную, когда волна тошноты снова накатывает на Риза. Он изгибается над унитазом, руками сжимая сиденье. Его спина напрягается, мускулы перекатываются, когда его начинает рвать. Встаю на колени позади него и прижимаю полотенце к его шее, другой рукой потирая его предплечье. Этот раунд длится несколько минут, и когда он сутулится, кажется, закончив, я беру бутылку воды и откручиваю крышку.

— Вот, бери.

Он смотрит через свое плечо на меня и берет бутылку. Прополоснув водой рот, он сплевывает ее в унитаз и повторяет это еще несколько раз. Риз пытается встать, но я останавливаю его, положив руку на плечо.

— Ты закончил?

Он кивает, вставая.

— Думаю, да. Это дерьмово. Последний раз я блевал еще в детстве.

Следую за ним к раковине, наблюдаю за тем, как он плещет холодной водой в лицо. Риз берет свою зубную щетку, выдавливает на нее немного пасты, встречаясь со мной взглядом в зеркале. Я вижу, как он опускает взгляд по моему телу.

— Как прошла пробежка?

— Сложно. Вчера я съела пару кексов и здорово за них расплатилась, — я начинаю снимать свою потную одежду, пока Риз продолжает чистить зубы. — Ты пойдешь сегодня на работу?

— Нет. Я взял больничный. Мне нужно забрать свою машину, а затем я посмотрю, как ты печешь, — он выплевывает в раковину и моет зубную щетку. — Если ты не против.

Я улыбаюсь и бросаю одежду в корзину.

— Определенно, не против. Ты не наблюдал за тем, как я пеку уже целую вечность, — я тянусь к душевой кабине и включаю воду, проверяя температуру. — Но тебе придется уйти, когда я начну наш свадебный торт. Это под запретом.

Риз встает за мной, обнимает меня и притягивает к себе. Руками он скользит по нижней части моего живота, покровительственно лаская. Как будто он без сомнения знает, что там есть что-то, что стоит защищать. Когда смотрю вниз, замечаю капельку пота, скатывающуюся в ложбинку моей груди. Внезапно почувствовав отвращение, пытаюсь выскользнуть из кольца его рук, но его хватка только становится крепче.

— Что ты делаешь?

— Я вся потная, — я продолжаю извиваться в его руках, но застываю на месте, когда губами Риз касается моей шеи.

— Я люблю, когда ты потная.

— Ты любишь меня потной, когда ты причина этого.

— Хм-м. Давай рассмотрим это.

Я разворачиваюсь в его руках, с недоверием глядя на него.

— Разве ты не чувствуешь себя, как дерьмо? Как ты можешь прямо сейчас думать о сексе?

Риз бросает на меня озадаченный взгляд.

— Ты голая, и я прикасаюсь к тебе. Но честно, ты можешь быть на другой стороне комнаты, сидеть в чертовой куртке, и я буду думать об этом. Я всегда думаю об этом. С похмелья или нет.

Я прижимаю руки к его груди и толкаю.

— В следующий раз, красавчик.

— С глазурью?

От его просьбы все мое тело горит, как ноги во время утренней пробежки. Мы не баловались глазурью уже несколько недель. Обычно, желание слизать ее с моего тела возникает у него посреди нашего дурачества, и он бежит на кухню за готовой емкостью, которую я держу под рукой именно для таких случаев. Риз такой нетерпеливый, чтобы ждать, пока я приготовлю порцию, что он и доказал, когда наклонил меня над рабочим столом и трахнул, а наполовину подготовленная глазурь так и осталась нетронутой и была забыта. Это случилось через несколько дней после того, как мы помирились. И теперь, вы всегда можете найти гото