Риз: как я мог забыть. Я никогда не думал, что смогу иметь тебя в своей постели.

Я моргаю, слезы скатываются по моим щекам, и громко шмыгаю. Достаточно громко, чтобы он узнал о моем плаче. Но трудно не плакать, когда он дарит мне свои слова. Я была лишена их только чуть больше трех часов, но мне казалось, что дольше. Гораздо дольше. Когда я печатаю ему свой ответ, мое внимание привлекает движение в дверном проеме.

Я оказываюсь в его объятиях прежде, чем могу говорить, прежде чем могу сказать ему, что мне жаль, прежде чем могу вытереть слезы со своего лица. Меня так тянет к нему, что даже если бы я хотела остаться на кровати, у меня не было бы ни единого шанса. Не тогда, когда я облажалась и мне нужно, чтобы он почувствовал, как мне жаль. Мое тело дрожит, когда он поднимает меня с пола и прижимает к себе. Он стонет в мои волосы, и я цепляюсь за него, как будто в отчаянии. Как будто я была лишена годами его контакта. Как будто это может быть отнято у меня в любую минуту. И именно так Риз держит меня.

И это убивает меня.

Я плачу сильнее, крепче сжимая его, зарываюсь лицом ему в шею так, что становится больно. Я не замечаю, что он нес меня по всей квартире, пока не присел на диван со мной на руках. Я подкрадываюсь ближе, пока не оказываюсь практически в его шкуре. Пока не становится трудно определить, где кончается он и начинаюсь я. Риз держит одну руку на моих ногах, в то время как другую оставляет обернутой вокруг моих плеч.

Я касаюсь губами его шеи, сжимаю рубашку в своих руках.

— Мне очень жаль, Риз. Пожалуйста, поговори со мной. Кричи, ори, мне все равно. Просто дай мне что-нибудь. Я не могу не слышать твоего голоса.

Его дыхание согревает мое лицо, когда он наклоняет голову.

— Я хотел, чтобы ты поехала со мной, потому что не могу находиться вдали от тебя. Я эгоист, когда дело касается тебя, Дилан. Так будет всегда. Я знал, что есть вероятность, что тебе придется увидеть Брайса. Знал, что он заставляет тебя чувствовать себя некомфортно, но я рискнул и все равно попросил тебя полететь со мной, — Риз сажает меня на свои колени, и мы оказываемся лицом к лицу. — А потом, когда я увидел, как ты отреагировала на него в самолете, это убило меня. Я оправил тебя туда. Я заставил тебя почувствовать это. Он увидел тебя в этом платье из-за меня. Он смотрел на тебя, думая то же самое, что и я, когда увидел тебя в нем. Все. Из-за. Меня. Я не поставил тебя на первое место, а должен был. Я не заслуживаю знать, когда ты влюбилась в меня. Не заслуживаю слышать твой голос.

Мое сердце гремит в груди, когда я впитываю его слова, слова, которые не ожидала услышать. Я готовилась к тому, что Риз устроит мне взбучку, но только не этого. Как этот мужчина мог подумать, что я не последую за ним? Что он во всем этом виноват?

— Нет, — я хватаю его лицо руками, провожу по щетине на челюсти. — Я хотела быть с тобой также сильно, как ты хотел, чтобы я была там. Даже если бы ты не попросил меня поехать, я бы прокралась в твой чемодан или забронировала бы билет без твоего ведома. Я тоже не могу находиться вдали от тебя, так что не смей вести себя так, будто эта зависимость односторонняя. Я такая же одержимая и эгоистичная, как и ты.

Я уже упоминала, как ненавижу проигрывать? Соревновательная жилка во мне полностью задействована прямо сейчас, и если Риз думает, что он меня побил, он глубоко ошибается. В битве за то, кто любит кого больше, я возьму приз.

Я полностью поворачиваюсь, оседлав его, и опускаю руки ему на плечи.

— А теперь, послушай меня, Кэрролл. Это я должна чувствовать себя здесь дерьмом. Я. Не ты. Я та, кто постоянно бросает тебе вызов своими нарядами и моей непрекращающейся потребностью нажимать на все кнопки внутри тебя. И я всегда буду такой. Ты женишься на той, кто, скорее всего, будет сводить тебя с ума всю оставшуюся жизнь. Почему?

Почему? Дерьмо. Какого черта я об этом спрашиваю? Хорошая работа, Дилан. Давай заставим мужчину, которого ты любишь, усомниться в самом важном решении в его жизни.

Он открывает рот, чтобы заговорить, но я быстро прикладываю к нему свою ладонь.

— Игнорируй это. Мы уходим от темы, — я чувствую его смех напротив своей руки, прежде чем опускаю ее на свои колени, позволяя маленькой улыбке коснуться моих губ. — Я должна была сказать тебе, что видела Брайса в клубе прошлой ночью. Я не сделала этого, потому что боялась того, что ты с ним сделаешь. И также я не хотела, чтобы что-то испортило вашу сделку.

— Что случилось? — печальный взгляд, который был у него несколько мгновений назад, полностью исчез, сменившись взглядом, которому я бы никогда не хотела противостоять. Кажется, он увеличивается в размерах, ожидая, когда я расскажу о своем вечере; или это я внезапно уменьшаюсь. Может быть и то, и другое.

— Дилан, мне нужно позвонить Брук и попросить ее рассказать мне все?

Я сужаю глаза и дуюсь.

— Нет. Не надо, — я громко выдыхаю и, схватив его руки, прижимаю их к своей груди.

Он хмурится, глядя на свои руки.

— Что ты делаешь?

— Я использую то, что имею в своих интересах. Тебе нужно сохранять спокойствие, а держать руки на моем теле — это легкое успокоительное для тебя.

— Не для моего члена, — ворчит он. — И не пытайся меня отвлечь. Я хочу знать прямо сейчас, что случилось прошлой ночью. Каждую гребаную деталь.

Я сжимаю пальцами его запястья, слегка удерживая его. Риз не делает попытки двигаться, поэтому решаю продолжить.

— Никто из нас не знал, что Брайс был в том клубе, пока мы не подошли к бару. Бармен поставил передо мной напиток и сказал, что Брайс купил его для меня, что меня чертовски разозлило. Я имею в виду, действительно, разозлило. Наглость этого засранца. Как будто я когда-нибудь приняла бы от него напиток.

— Дилан... сосредоточься.

— Да. Извини, — я прочищаю горло и вспоминаю прошлую ночь. — Я подошла к нему, и он открыл свой большой глупый рот, сказав, что слишком давно не видел меня, и моего платья, лежащего на полу его комнаты.

Риз стискивает зубы и пытается опустить руки, но я держу их на себе.

— Я плеснула ему в лицо тот напиток, и он повел себя так, будто ему это понравилось, что разозлило меня еще больше. Потом он сказал, что у меня вспыльчивый характер и спросил, с такой ли бурностью я тебя трахаю. Джои попытался вмешаться, но я сказала ему бросить эту затею. Джулс набросилась на него с матом. И Брук тоже. Мы уехали сразу после этого.

Риз закрывает глаза, держа руки на моей груди. Я вижу, как его ноздри раздуваются, а вены на шее напрягаются, как тугие спирали. Он делает пять глубоких, успокаивающих вдохов, и я прижимаю руки к его груди. Его сердце колотится о мою ладонь, когда он скользит руками вниз и крепко сжимает мои бедра.

— Ты должна была выбить из него дерьмо за то, что он сказал тебе это.

Я поднимаю взгляд с его груди и вижу, как его глаза сияют, когда он смотрит на меня.

— Твои глаза сейчас такие зеленые, — я держу его лицо, изучая яркость. Я никогда не видела ничего похожего на цвет глаз Риза. Близкий к изумруду, но не совсем. — И ты прав, должна была. Но я не могла, потому что он маленькая сучка, которой либо понравится это, либо он вызовет на меня копов. Брайс не мужчина, и он никогда не принял бы пощечину достойно.

— Он не получит от меня пощечину.

И это то, о чем я беспокоилась.

— Риз, ты не можешь. Что насчет сделки? И если ты его ударишь, он может добиться твоего ареста.

Он хватает меня за запястья, отрывая мои руки от своего лица.

— Я собираюсь сделать ему больно, Дилан. Это должно произойти, — Риз замолкает, тяжело моргая. — Этому дерьму лучше сработать, — шепчет он, отводя свой взгляд от моего.

— Пожалуйста, — умоляю я напряженным голосом, игнорируя его последний комментарий и сосредотачиваясь только на его угрозе. — Пожалуйста, ничего не делай. Выбить из него дерьмо не стоит того, чтобы потерять работу или сесть в тюрьму, — моя губа начинает дрожать, и слезы появляются снова. — Пожалуйста, Риз. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — мы не можем допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я опускаю голову ему на плечо, чувствуя, как руками он обвивает меня, когда я кладу руку в защитном жесте на свой живот. Что-то должно случиться. Это ощущение не отпускает меня.

— Ш-ш-ш. Я не хочу, чтобы ты волновалась об этом, ладно? Дилан, я умный парень. Ты должна доверять мне. Я не собираюсь делать ничего, из-за чего меня посадят в тюрьму. Эй, посмотри на меня.

Я держу голову опущенной.

— Нет. Сейчас я страшная, когда плачу.

Он смеется мне в волосы, прежде чем откидывает мою голову назад и заправляет волосы за уши.

— Никакая ты не страшная, — я вижу, как он опускает глаза на мой живот. Моя рука все еще там, и он кладет свою поверх моей и изучает ее в течение нескольких секунд. Я слышу, как учащается мое дыхание и Риз хмурится. А потом он снова смотрит на меня. Его губы слегка приоткрываются, и я вижу это. Момент, когда осознание достигает его. Свободной рукой он касается моего лица. — Любимая, ты...

Я прикладываю палец к его губам и улыбаюсь.

— Я не знаю. Подумала, что, может быть, могла бы. Это бы объяснило то, почему мне было так плохо этим утром. Джулс посеяла эту мысль у меня в голове. Она тоже думает, что беременна.

Риз снимает меня с колен, встает на ноги и быстро обувается.

— Что ты делаешь?

— Я иду в аптеку, чтобы купить тест. Ты сделаешь один сегодня, и мы будем знать.

Я сажусь на колени и смотрю на него.

— Что? Нет, я не могу. Мы сделаем это вместе с Джулс. Мы заключили соглашение.

Он уставился на меня.

— К черту это. Я не смогу заснуть сегодня, если не буду знать наверняка, — он целует меня в макушку. — Я сейчас вернусь, — Риз поворачивается, чтобы пойти к двери, но останавливается на полпути. Обернувшись, он наклоняется и целует меня в живот.

Я хихикаю.

— Риз. Есть вероятность, что ты только что поцеловал крендельки, которые я ела в самолете.

Он подмигивает мне, прежде чем схватить ключи со стойки и выйти за дверь.

 

***

 

— Сколько ты купил? — я пальцем указываю на коробки, которые Риз только что бросил на кровать, считая их. Все мои тревоги насчет Брайса исчезли, как только Риз заверил меня, что он знает, что делает. И теперь меня волнует только то, сколько денег мой жених только что потратил в местной аптеке. — Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать? Ты купил семнадцать тестов на беременность? Они же стоят двадцать баксов за штуку.

Риз с любопытством смотрит на меня.

— Откуда ты знаешь?

Я отмахиваюсь от него.

— О, пожалуйста. Каждая девушка знает, сколько они стоят, — я беру коробку, на лицевой стороне которой изображена улыбающаяся будущая мама. — Ну, думаю, что этот выглядит хорошо, — я беру коробку с собой, выхожу из его комнаты и иду ванную в коридоре. Обернувшись, я вижу его у двери. — Хм, что ты делаешь?

Он качает головой, словно в трансе.

— Не знаю. Мне стоит пойти с тобой?

Я хмурюсь.

— Хочешь посмотреть, как я писаю?

— Нет, пожалуй. Нет.

Я наклоняюсь к нему и целую в щеку.

— Расслабься. Я выйду через секунду.

Закрыв за собой дверь, я начинаю открывать коробку и слышу слабый свистящий звук. Я прикладываю ухо к двери.

— Риз?

— Да? — немедленно отвечает он.

— Ты сидишь за дверью?

Я слышу движение и улыбаюсь, а затем слабое «нет» на расстоянии через несколько секунд. Вытаскиваю инструкции и быстро их пересматриваю, пытаясь успокоить быстро растущее во мне беспокойство.

Он расхаживает перед кроватью, руками загребая волосы и проводя ими по лицу. Риз поднимает глаза, когда я вхожу в комнату.

— Ну?

— Подождем три минуты.

Он тяжело вздыхает, схватившись одной рукой за шею. Я сажусь на край кровати и смотрю, как он прожигает дыру в ковре. Назад и вперед, каждый шаг более целенаправленный, чем предыдущий. Его волосы в полном беспорядке, и он нервно кусает нижнюю губу. Я вижу, как Риз регулярно переводит взгляд на часы на тумбочке. Я даже не принимаю время во внимание. Я знаю, что он даст мне знать. Когда истекут три минуты. Он снова смотрит на часы и останавливается, после чего поворачивается ко мне.

— Готов? — спрашиваю я, протягивая ему руку. Он колеблется, прежде чем кивнуть и схватить меня за руку. Я останавливаюсь у двери в ванную и смотрю в его остекленевшие глаза. Я никогда раньше не видела Риза нервным, но сейчас он, определенно, нервничает. Я пытаюсь скрыть свои опасения, но они есть. — Можешь ты проверить? Я бы предпочла, чтобы ты мне сказал.

Он отбрасывает все намеки своего беспокойства и шагает в ванную, кладет руку возле теста и нависает над ним. Он наклоняется ближе, изучая его, прежде чем схватить инструкции, которые я оставила на тумбочке. Я наблюдаю за ним, кажется часами, его взгляд мечется от теста к инструкциям и обратно. Я вижу, как повисают его плечи, и мои внутренности ухают вниз. Риз кладет тест на место и подходит ко мне, хватает за обе руки.

Он качает головой.

— Отрицательный. Две полоски означают, что ты беременна, так?

Я киваю, проглатывая огромный комок, который образовался при прослушивании результата.

— Там только одна.

Я прижимаюсь лбом к его груди, и он тут же поднимает меня и несет по коридору.

— Мне очень жаль, любимая. Тебе грустно?

Я киваю, когда он кладет меня на кровать. Риз седлает меня, когда я откидываюсь на подушку.

— Я, действительно, думала, что беременна, но, похоже, что просто теряю самообладание, когда дело доходит до выпивки. Насколько это удурчает? — я смотрю на него и провожу пальцами по его волосам, укрощая дикий беспорядок. — Тебе грустно?

Риз пожимает плечами. Обводя пальцем мою челюсть.

— Немного. Но я думаю, что я бы чертовски волновался, если бы ты была беременна и вчера вечером так напилась. Ты перестала принимать противозачаточные?

Я качаю головой и опускаю руки ему на плечи.

— Я делала последний укол почти три месяца назад. Если бы ты захотел попробовать сейчас, я бы просто не делала его снова.

Он улыбается, опускает голову и целует меня в губы. Проводит языком вдоль моей нижней губы, прежде чем прикусывает ее. Я хнычу, а он тихо стонет.

— Я хочу начать пробовать. Прямо сейчас, — он садится у меня между ног и снимает рубашку. — Насколько эффективен этот укол?

Я хмурюсь, смущенная его вопросом.

— М-м-м, думаю на девяносто восемь процентов. А что? — Риз сажает меня и тянет за край моей майки, его хвастливая улыбка растет. — О, ты думаешь. Что твоя суперсперма сможет пройти через мою защиту, да? Это так?

Он швыряет мою майку и заползает на меня сверху, прижимаясь губами к моему животу.

— Ничто не встанет у меня на пути, любовь моя. Включая современную медицину, — Риз расстегивает мои джинсы. — И я всегда готов принять вызов. К черту девяносто восемь процентов.

Я хихикаю, когда он снимает с меня джинсы и трусики.

— Риз?

— Да? — он держит голову опущенной, пока расстегивает свои шорты. Когда я не сразу отвечаю, он поднимает на меня взгляд, и его улыбка исчезает.

Я кусаю щеку изнутри, стараясь сохранить серьезное лицо.

— Ты же знаешь, что мы не сможем заниматься сексом все девять месяцев, пока я буду беременна?

О, я очень коварная.

Он замирает, сняв свои шорты и боксеры.

— Я не смогу трахать тебя девять месяцев? Ты серьезно?

— Да. Это вредно для ребенка. Ты можешь тыкнуть в него и все такое.

Он гладит свою челюсть, опустив взгляд на пол.

— Почему я ничего об этом не слышал? — спрашивает он себя. Риз опускает руку, хлопает себя по бедру и поднимает голову. — Ну, а мы можем заниматься чем-нибудь другим в это время? Ни за что на свете я не смогу держать свои руки подальше от тебя так долго. Этому не бывать. Нам придется жить отдельно.

Мое тело начинает дрожать от безмолвного смеха, когда я закрываю лицо руками. Я чувствую, как кровать прогибается, и опускаю руки вниз, видя его любопытное выражение, когда он смотрит на меня. Я широко улыбаюсь и продолжаю смеяться.

— Прости меня. Это было слишком просто. Ты бы видел свое лицо.

Он нависает надо мной, темный и опасный, и мой смех быстро утихает.

— О, ты заплатишь за это, Спаркс.

Протянув руки, я хватаю его за голову и притягиваю к себе, касаясь своими губами его.

— Давай попробуй, Кэрролл.

Он, определенно, пробует.

 

Глава 9

 

Риз не шутил, когда говорил, что готов принять вызов. Я почти уверена, что прошлой ночью он побил рекорд по числу доставленных оргазмов. Каждый раз, когда я кончала, мой любимый делал это снова и снова. Он был неумолим, трахая меня, пока у него не осталось ничего, чтобы дать мне. Буквально. Я почти уверена, что сегодня у этого мужчины детородный орган не будет жизнеспособным для производства детей. И ему даже не нужно было время, чтобы перезарядиться между сеансами. Пока я пыхтела на кровати, на диване и в душе, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями, мой мужчина подпрыгивал на ногах, словно боксер, уже готовый к следующему раунду. Я никогда не видела его таким готовым к сексу, так что должна отдать должное Ризу. Когда он что-то задумает, то определенно идет на все, чтобы достичь цели.

Напролом.

Моя вагина кричит, требуя пакет со льдом, когда я иду по Файет-стрит к пекарне, чтобы встретиться с Джои для нашей ежедневной пробежки. Бег всегда помогает мне сохранить рассудок, который мне понадобится в течение недели, что будет впереди. Не только моя свадьба через пять дней, но и Брук, приступающая к работе сегодня. Кроме того, чувствую, что набрала в весе, и напугана тем, что могу не влезть в мой кружевной шедевр в виде платья, сегодня вечером на моей последней примерке. Я даже не уверена, что изменения могут быть внесены так близко к большому дню. А оно должно отлично на мне сидеть. На мне будет то платье. То самое, которое Джулс заставила меня примерить несколько месяцев назад, когда мы покупали свадебное платье ей. То самое, в котором я отчаянно пыталась не представлять себя одетой и идущей по проходу к Ризу. То единственное, которое я всегда хотела надеть. Так что, моя раненая вагина может ненавидеть меня сколько угодно, но я заставлю себя попотеть во время этой пробежки.

Припарковав «Сэма» за «Сивиком» Джои, я сворачиваю за угол и вижу, как мой дорогой помощник подпрыгивает на ногах перед пекарней. Он поворачивает голову и, увидев меня, улыбается, затем прижимает ладонь к стеклу и растягивает подколенные сухожилия.

— Доброе утро, кексик. Ты выглядишь свежеоттраханной.

Я морщусь от его сентиментальности, передразниваю его позу и хватаюсь за лодыжку за спиной.

— Это еще мягко сказано. Думаю, Риз сломал мою вагину.

Он переступает с ноги на ногу и приподнимает бровь.

— Я только что представил себе самый странный образ.

Кажется, Джои снова представляет себе это, несколько раз моргая и глядя мимо меня. Я смеюсь, побуждая его снова сосредоточиться на мне, когда он наклоняется и тянется пальцами рук к пальцам ног.

— Итак, я предполагаю, что он больше не злится на тебя за то, что ты скрыла от него инцидент с Брайсом?

Я подхватываю другую лодыжку, растягивая ноющие мышцы. Моя вагина — не единственное, что восстанавливается после марафонского секса.

— На самом деле, он больше был зол на себя, чем на кого-нибудь другого. Риз ненавидит, что поставил меня в такое положение, хотя это просто смешно. Как будто нет никакой возможности столкнуться с этим мудаком здесь. Я удивлена, что он не заходил в магазин с прошлого раза.

Джои быстро выпрямляется, отводя взгляд в сторону оживленной улицы. Я замечаю его беглое поведение и опускаю ногу, делая шаг в сторону и заставляя его смотреть на меня.

— Джои, Брайс же не заходил в мой магазин со времен своего первого жуткого визита, верно?

Он мотает головой из стороны в сторону, вытягивая шею.

— Возможно, он заходил несколько раз, пока ты была в задней части пекарни или на доставке. Я справился с этим.

Ох, этот кусок дерьма.

— Что? Почему ты мне не сказал?

Он кивает головой в знак того, чтобы мы начали бежать, задавая темп, пока мы бежим вниз по тротуару.

— Потому что я справился с этим. Последний раз это было несколько недель назад, и я сказал ему держаться от тебя подальше. С тех пор он не возвращался.

Я перепрыгиваю через неровную часть тротуара, о которую, наверняка, споткнусь в один из дней.

— Я хочу знать, если он вернется снова, Джои. Я этого не потерплю.

Этого придурка ждет кое-что другое, если он думает, что я не против, чтобы он заходил ко мне в магазин. Мне все равно, за вкусностями он заходит или нет. Он может купить выпечку в другом месте. Он, вероятно, даже не стал бы есть мои декадентские творения. Возможно, он просто использует их, чтобы дразнить детей или что-то в этом роде, заманивая их в свой жуткий фургон печеньем и несуществующими щенками.

Я не знаю, когда именно Брайс стал педофилом в моем сознании, но сейчас я представляю его именно таким.

Джои громко пыхтит, пока мы поднимаемся на горку.

— Ты можешь получить запрет на приближение кого-нибудь за то, что он заставляет тебя чувствовать себя неудобно? Моя двоюродная сестра пыталась сделать это несколько лет назад с парнем, который все время приглашал ее на свидание, но копы сказали, что поскольку он ничем ей не угрожал, она не может его получить.

Я качаю головой и заставляю себя бежать быстрее, набирая скорость.

— Понятия не имею. Шлепнуть этого мерзавца судебным запретом совсем не то насилие, которое я имею в виду. Я больше думала о том, как столкнуть его тупую задницу под встречную машину.

— Поучительно, — говорит Джои сквозь смех. Он поворачивается и бежит назад, а я немного замедляю шаг. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты вся на взводе, а на этой неделе тебе нужно расслабиться, — он разворачивается и громко выдыхает. — Во сколько сегодня примерка?

Я улыбаюсь ему, отпуская гнев, заставляющий меня стискивать зубы.

— В шесть тридцать. Ты идешь?

— Конечно. Друг невесты ни за что не пропустит это.

Мы оба посмеиваемся над званием, которое я дала Джои, когда попросила его быть на моей свадьбе полгода назад. Я не могла выбрать между ним и Джулс, когда они оба хотели быть на желанном месте подружки невесты. Они оба так много значат для меня, поэтому я решила сделать Джулс моей подружкой невесты, так как она замужем, а Джои моим свидетелем и Другом невесты. Это сыграло безупречно и Джои не может быть счастливее. Он даже подумывал о том, чтобы украсить спину своего смокинга блестками. Меньшего я и не ожидала.

— Не могу дождаться, когда увижу тебя в этом платье. Ты будешь выглядеть потрясающе.

Я срываюсь с места и бегу, слыша за спиной его визг. Он догоняет меня и бросает на меня взволнованный взгляд.

— Если я собираюсь выглядеть потрясающе, мне нужно сжечь калории от выпивки, которую мы выпили в эти выходные, — я толкаю его локтем, и он смеется. — Давай. Я обгоню тебя в гонке вокруг квартала.

 

***

 

После моей восьмикилометровой пробежки, от которой ноги стали как переваренная лапша, я поднимаюсь наверх и принимаю душ. Еще одна причина, по которой я люблю держать лофт над моей пекарней. Именно по этой причине мне не нужно возвращаться в квартиру Риза, чтобы подготовиться к моему дню после ежедневных пробежек. Пространство все еще выглядит также, поскольку единственное, что я вывезла отсюда, это половина моего гардероба. Я бы не возражала, если бы Риз согласился переехать сюда после свадьбы. Знаю, что это небольшое пространство, но мне не нужно много. Конечно, если у нас будут дети, я не уверена, что лофт с одной спальней подойдет. Особенно, если у нас будет много детей, к чему я больше склоняюсь. Я хочу пекарню, заполненную мини-Ризами. Тонны зеленоглазых, с беспорядком на голове милашек, которые могут пробовать мои творения весь день. И если прошлой ночью у него была хоть какая-то склонность к тому, что Риз чувствует по этому поводу, я думаю, он не будет не согласен с этой идеей.

Обернув полотенце вокруг груди, слышу, как звонит мой сотовый, и это заставляет меня выскочить из ванной и схватить его с кровати, пока я не пропустила звонок. Я даже не обращаю внимания на имя, прежде чем ответить:

— Алло?

— Привет, милая. Как поживает моя будущая невеста?

Голос моей мамы заставляет меня упасть на кровать с изнурительным ворчанием. Черт побери! Я должна была посмотреть на имя на экране, или позволить этому звонку перейти на голосовую почту. Есть только одна причина, почему она звонит мне. Одна тема, которую хочет обсудить. Я слышу шелест бумаг и знаю, что у нее наготове ее надежный блокнот, полный последних изменений, которые она собирается предложить или настоять, чтобы я внесла. Потому что за пять дней до моей свадьбы, у нас есть все время в мире, чтобы изменить дерьмо вокруг.

Я провожу свободной рукой по щеке, готовясь к телефонному разговору, который наверняка, закончится тем, что она швырнет тот самый блокнот через всю комнату.

— Я в порядке, мам. Как поживаешь?

— Чудесно, дорогая. Слушай, я заскочила вчера в этот причудливый итальянский ресторанчик на Принтерс-Роу, и это идеальное место для репетиции ужина. И я уже проверила, чтобы убедиться, что они свободны.

Я чувствую, как быстро растет мое разочарование.

— Мам, мы с Ризом не хотим репетиционного ужина. Я тебе уже говорила. Мы хотим быстренько пробежаться по церемонии, а потом куда-нибудь пойти с друзьями.

Моя мать ахает, как будто она только сейчас услышала эту информацию в первый раз, что, определенно, не так.

— Дилан, на каждой свадьбе есть настоящий репетиционный ужин. Вы не можете пропустить эту деталь. Это крайне важно.

— Важно? Звучит так, будто по важности не уступает свадебным клятвам.

— Так и есть, — твердо настаивает она.

Я ворчу и переворачиваюсь на другой бок, утыкаясь лицом в одеяло. Слабый запах цитрусовых немного успокаивает меня, но не настолько, чтобы согласиться с этой нелепостью.

— Мам, мы с Ризом хотим именно этого. Это наша свадьба. Прости, если ты не согласна с нашим решением, но оно окончательное. Никакого ужина. Если люди проголодаются, они могут поехать в авто-кафе.

— О, это просто смешно, Дилан. Авто-кафе? Это так вульгарно, — звук ее громкого выдоха наполняет мое ухо, сопровождаемый шуршанием бумаг. — Ладно. Никакого ужина. Полагаю, мне придется упаковать кое-какие закуски, чтобы твой отец мог перекусить во время репетиции. Ты же знаешь, каким он бывает, когда остается без еды.

Я хихикаю в одеяло как раз в тот момент, когда мое внимание привлекает звук открывающейся двери в мой лофт. Я быстро перекатываюсь на другой бок, прижимая трубку к уху, когда в дверном проеме появляется Риз. Он закрывает ее, и я поднимаю руку ладонью вверх, молча спрашивая, что он здесь делает. Уже почти шесть часов, а в такое время он уже обычно в офисе. Мужчина улыбается в ответ и идет ко мне. Риз одет в свою обычную рабочую одежду: рубашку, галстук и брюки цвета хаки, и этот его вид заводит меня, как всегда. Этот мужчина носит офисную одежду, как никто другой.

— Эй, мам, мне пора. Увидимся вечером на примерке, хорошо?

Еще больше звука шуршащих бумаг доносится из трубки, прежде чем она отвечает, заставляя меня закатить глаза:

— Конечно. Я ни за что этого не пропущу. Мы с Мэгги встретим тебя там в шесть тридцать. До свидания, милая.

— Пока, мам.

Я отключаюсь и бросаю телефон на кровать, прежде чем поднять взгляд на Риза.

— Красавчик, что ты тут делаешь? Разве тебе не надо корпеть над числами?

Он обходит ширму, разделяющую одну большую комнату на две, и останавливается прямо передо мной.

— Надо. Но я не мог перестать кое о чем думать.

— О? О моей яркой личности?

Он смеется, протягивает руку и разворачивает мое полотенце. Его взгляд задерживается на моей груди на несколько секунд, прежде чем он поднимает глаза, чтобы посмотреть в мои.

— Думаешь, хоть один раз прошлой ночью был удачным?

Я смотрю, как Риз опускает глаза обратно и затем еще ниже.

— Хм, я не знаю. Возможно. Ты определенно отдал мне все. Это действительно то, о чем ты не можешь перестать думать?

Потому что язык твоего тела кричит совсем другое. Конечно, Риз всегда так на меня смотрит. Уверена, что даже если бы мы были в церкви, он мог бы расплавить мои трусики прямо перед Иисусом.

Он кивает, не сводя глаз с моего тела.

— Я так этого хочу. Я никогда не хотел этого, Дилан. Ты не понимаешь. Я никогда раньше не задумывался о детях. Черт, я никогда раньше не думал о женитьбе, — он наклоняется ко мне, заставляя меня лечь на кровать. Я тянусь к его галстуку, наматывая его на руку, а он держит свое тело над моим. — Но когда я смотрю на тебя, это все, о чем я могу думать. Брак. Дети. Все. Хочу всего этого с тобой. И не хочу ждать.

О, Риз. Я поднимаю брови, ослабляя хватку на его галстуке.

— Чтобы жениться на мне или завести детей?

— Иметь детей. С другой проблемой я справлюсь, — он наклоняется и целует меня в уголок рта, потом еще раз, прежде чем медленно двинуться вниз по моему телу. — Не заставляй меня ждать, дорогая. Мне нужно видеть тебя такой.

Я стону, когда он касается губами моей грудной клетки.

— Какой такой?

Я знаю какой. Просто хочу услышать это от него. Потому что, черт возьми, что может быть горячее, чем мужчина, которого ты любишь, желающий, чтобы ты носила его ребенка? Ничего. Особенно от этого мужчины.

— С моим ребенком внутри тебя.

Я протягиваю руку и провожу пальцами по его волосам.

— Ты опоздаешь на работу, чтобы сделать это прямо сейчас? Потому что я всецело «за» еще за один раунд секса с тобой, если ты к этому клонишь.

Смирись с этим, вагина. Будешь болеть завтра.

— Нет, я здесь не поэтому. Хотя близко, — Риз падает на колени и кладет мои ноги себе на плечи. Руками сжимает мои бедра и подталкивает меня ближе к краю кровати, искривляя губы в хитрой усмешке. — Я собираюсь опоздать на работу, потому что помимо того, что не могу забыть о прошлой ночи, также не могу перестать думать о вкусе твоей киски. И я был слишком занят вчера, трахая тебя по всей квартире, чтобы попробовать тебя. Так что ложись, раздвинь ноги и дай то, что принадлежит мне.

— Боже. Мне нравится, когда ты мной командуешь. Серьезно, пожалуйста, делай это все время. Только не про то, чтобы стирала твои вещи или еще что-нибудь.

Он проводит по мне языком, заставляя сжать одеяло в кулаке.

— Боже, — пальцами Риз впивается в мои бедра, когда в пульсирующем ритме касается клитора. Почувствовав его зубы на своей опухшей плоти, я выгибаюсь и упираюсь пятками ему в спину. — Риз. Боже мой.

— М-м-м. Тебе это нравится. Хочешь грубее?

Я опускаю его голову, заставляя замолчать. Я дрожу, конвульсивно прижимаю бедра к его щекам, когда он опустошает меня, как будто впервые пробуя на вкус. Конечно, Риз всегда так на меня набрасывается, как будто ему мало меня. Он поочередно лижет и сосет меня — сразу клитор, затем у самого входа во влагалище — прежде чем начинает трахать меня своим языком. Я не могу этого вынести. Умоляю его остановиться, но сразу же прошу, чтобы продолжал. Чтобы он делал все, чего захочет. Сейчас я рыдающая идиотка, потому что именно это он делает со мной своим ртом; Риз стирает все связные мысли из моей головы. И когда чувствую, как он погружает ненадолго в меня свой палец, после чего проводит моей влагой вниз к анусу, я полностью теряю рассудок.

— Да. О, Боже, пожалуйста. Прямо здесь. Черт, да.

Риз зарывается лицом между моих ног, мурлыча в меня, и надавливает пальцем на анус. Этот его ход, который я никогда не думала, что мне может понравиться пока это не сделал он, заставляет меня видеть гребаные звезды, когда кончаю. Риз не делает этого постоянно, но когда удивляет меня этим звездным дополнением к своей процедуре по доставлению мне оргазма, мое тело вибрирует в течение нескольких часов после этого.

— Черт возьми, ты прекрасна, когда кончаешь. Было ли это так же хорошо, как выглядело?

— Хм, — отвечаю я, не в состоянии сформировать нормальный ответ, когда постепенно возвращаюсь к реальности. Мое безжизненное тело лежит на кровати, а ноги свисают с его плеч, когда Риз нежно целует внутреннюю часть моего бедра. Я смотрю на себя и ловлю его улыбку.

— Если ты вдруг, когда-нибудь, опять захочешь опоздать на работу из-за этого — пожалуйста, я не буду против.

Он встает, облизывает губы и протягивает ко мне руки.

— Мне нужно идти. Спасибо, что разрешила исправиться, — Риз поднимает меня на ноги, и полотенце падает на пол.

— Что насчет тебя? Ни действий ртом, ни рукой не требуется? — говорю я ему в губы, когда он нежно целует меня.

Он опускает руку и, поморщившись, поправляет себя.

— Вообще-то, мне нужно время, чтобы восстановиться после вчерашнего. Спроси меня об этом через восемь часов.

Хихикая, я наклоняюсь и хватаю полотенце, заправляя его под мышками.

— Не забудь, у меня сегодня примерка, так что я вернусь поздно.

Он подозрительно смотрит на меня.

— Ты действительно думаешь, что тебе нужно напоминать мне о чем-то, связанном с тобой? — схватив меня за шею, он притягивает меня к себе и целует в лоб. — Пока, любимая, — Риз отпускает меня, поворачивается и идет к двери.

Я, одобрительно кивая, наслаждаюсь захватывающим видом. Задница этого мужчины — чудо. Мускул на мускуле, это безумие, даже через штаны видно. Не знаю, какие упражнения он делает, чтобы работать над этой идеально вылепленой точкой, но это работает.

Я возвращаюсь из своих фантазий, когда Риз открывает дверь. Подняв глаза, вижу, что он поймал меня за разглядыванием, но мне нисколько не стыдно. Улыбаюсь самой широкой улыбкой, на которую только способна, и он смеется.

— Пока, красавчик. Пять дней.

Он качает головой и оборачивается. От меня не ускользает улыбка на его лице, когда он исчезает за дверью, мои слова, без сомнения, крутятся в его голове.

Потому что в моей они проносятся ураганом.

Пять дней.

 

Глава 10

 

Натянув джинсы и одну их любимых футболок, я обуваю балетки и возвращаюсь в ванную. Зевая, стягиваю волосы в неряшливый пучок, оставляя несколько выбившихся прядей, и заправляю их за уши. После ночного марафона, пробежки и оргазма, который только что потряс мое тело, я вдруг почувствовала, что готова вздремнуть вместо того, чтобы начать предстоящий день. Как и обычно, минимально крашусь, возвращаюсь в комнату и хватаю телефон с кровати. Уже почти время для открытия магазина, и у меня есть огромное количество выпечки, которую необходимо испечь, учитывая, что за эти выходные я ничего не сделала. И если я не начну сейчас, к обеду у нас, наверняка, закончатся вкусности.

Когда я вытаскиваю и ставлю на стол миксер, звенит дверной звонок и через несколько секунд в заднюю часть пекарни вбегает Джои.

— Экстрабольшая двойная порция карамельного кофе для моего любимого кексика, — поет он, ставя картонную чашку горячего кофе на стол, и пододвигает для себя табурет, чтобы понаблюдать за мной. Он одет в одну из своих любимых голубых рубашек поло, которая подчеркивает цвет глаз. Его светлые волосы все еще влажные после душа.

— Боже, я, действительно, люблю тебя, — хватаю кофе и тут же делаю глоток, застонав, когда горячая жидкость обволакивает мое горло. — Брук должна быть здесь с минуты на минуту, а у меня куча дел по выпечке. Так что, к сожалению, ты будешь ответственен за то, чтобы показать ей, что к чему.

Джои про себя ворчит, делая глоток кофе.

— Без разницы. Пока она не будет пытаться меня лапать, я уверен, что смогу терпеть ее восемь часов.

Звонит дверной звонок, и мы оба поднимаем взгляды и видим, как входит Джулс. Она шикарно выглядит, одета в обтягивающее черное платье и туфли на высоких каблуках, ее волосы уложены в элегантный пучок.

— Доброе утро, любимки, — она оглядывает кухню, и ее улыбка исчезает. — Где, черт возьми, Брук?

Мы с Джои пожимаем плечами, я открываю мешок с мукой и высыпаю щедрую порцию в миску.

— Ох, ради Бога. Я убью ее, — она достает из сумочки телефон и уходит в переднюю часть пекарни, оставив нас с Джои наедине с веселыми выражениями на лицах. Выбитая из колеи Джулианна Томас — не то, что мы привыкли видеть.

— Спорю на десять баксов, Брук скажет, что опоздает, — уверенно говорит Джои.

Я поднимаю голову и включаю миксер, вытирая лоб тыльной стороной ладони.