Звездный час в военной карьере Брюна

 

Пока Бонапарт вел военные действия в Египте и Сирии, Англия организовала новую антифранцузскую коалицию против Франции, в которую вошли Россия, Австрия и Неаполитанское королевство. С помощью союзников англичане хотели отнять у французов завоеванную ими Голландию и восстановить там прежнюю власть Вильгельма Оранского. Главной целью англичан было вытеснить французов из страны, доставлявшей им весьма значительные военные, морские и денежные средства и захватить или уничтожить голландский флот. По договору, подписанному 11 июня 1799 года, росийский император Павел I должен был снарядить экспедиционный корпус силою около 17,5 тысячи человек. Англия обязывалась перевезти союзные войска на своих судах и вообще принять все расходы по экспедиции на свой счет; собственных своих войск она предполагала послать 8—13 тысяч, но затем их число было доведено до 30 тысяч человек. Английская эскадра в составе 55 военных кораблей всех классов и транспортный флот из 180 судов отплыли из Англии. Главнокомандующим всем экспедиционным отрядом был назначен герцог Фредерик Йоркский; русские войска были вверены начальству генерал-лейтенанта Германа. Узнав о приближении вражеской эскадры, генерал Гильом Брюн, которому было поручено возглавить так называемую батавскую армию, решил не торопиться с широкомасштабным наступлением и выяснить намерения противника, ограничившись направлением дивизии генерала Дэндельса к Гельдеру – самому важному пункту его участка.

Итак, в конце августа 1799 года многотысячный русско-английский корпус высадился в Голландии, чтобы угрожать Франции с севера. 27 августа на месте старой дамбы под названием Зейпе-Дайк англичане высадили на берег дивизию Эберкромби. Генерал Дэндельс, командующий голландской дивизией, решил предпринять атаку против высадившегося противника, однако она была отражена. Голландский флот, возглавляемый капитаном Капелленом, 20 августа сдался англичанам. Дивизия Эберкромби заняла и укрепила свои позиции и стала выжидать прибытия остальных войск. Брюн, разгадав намерения врага, отдал распоряжение всем своим силам выступать навстречу англичанам, обратив все свое внимание на преграждение доступа к Харлему и Амстердаму. Его войска состояли из дивизии Дэндельса, занимавшего правый фланг, Вандама, находящегося на левом фланге, и Дюмонсо – в центре. Армия Брюна по численности была гораздо меньше вражеских войск, но ее сравнительная малочисленность отчасти вознаграждалась местными условиями страны, представляющей много хороших оборонительных позиций и весьма затруднительной для действий наступательных. Немало содействовало последующим успехам Брюна и то, что русский экспедиционный отряд вовсе не представлял организованного целого. Не только дивизии и бригады были сформированы перед самой посадкой на суда, но даже отдельные сводно-гренадерские батальоны состояли из людей различных полков. Начальники не знали своих подчиненных; бывали случаи, когда различные части стреляли одна в другую, потому что не успели усвоить отличий в форме обмундирования, никогда ими дотоле не виданных.

Между тем англо-русские войска получили подкрепление – 7 сентября 1799 года собрался наконец весь экспедиционный корпус. Однако положение его, вследствие наступивших холодов, вскоре стало удручающим: вода в многочисленных каналах из-за бурь и дождей поднялась, залила низменности и превратила их в труднопроходимые болота. Солдаты же не имели должного обмундирования, палаток и шалашей, кроме того, была крайне затруднена доставка транспорта. Русские войска также страдали от нехватки продовольствия и от непривычной пищи. Продовольственных обозов у воюющих не было; до самого конца экспедиции кавалеристы оставались спешенными.

Как только высадились последние русские войска, герцог Йоркский решил сразу же перейти в наступление, атаковав неприятеля, занимающего позицию в городе Бергене и его окрестностях. Атака была произведена 8 сентября и окончилась неудачей. Больше всего пострадали при этом русские войска, которые уже овладели Бергеном, но, встреченные контратакой превосходящих сил и своевременно не поддержанные, были выбиты оттуда со значительными потерями. Союзники отступили на прежние позиции, потеряв около 4 тысяч человек (русские – до 3 тысяч, среди них генерал Жеребцов, англичане – около тысячи). Их сложное положение еще более усугубилось, когда была утрачена всякая надежда на содействие приверженцев принца Оранского. Армия Брюна, напротив, укрепила свой боевой дух одержанным в сражении успехом и, кроме того, получила значительное новое подкрепление. Видя, что противник имеет небольшие силы, Брюн решает нанести удар. 10 сентября на рассвете он начал наступление шестью колоннами, однако потерпел неудачу. Получив сильный отпор, Брюн решил отказаться от всех наступательных действий и стал возводить укрепления в ожидании дополнительных сил, которые ему были обещаны. Тем временем герцог Йоркский приводил свои деморализованные войска в порядок. Он стоял перед дилеммой: либо полностью отказаться от военных действий, либо снова пойти на риск и атаковать. После долгих размышлений герцог выбрал второй вариант. Ввиду того, что в сражении 8 сентября не принимали участия около 15 тысяч солдат, герцог Йоркский все же решил предпринять новую атаку против французов и голландцев. Однако сражение, данное 21 сентября, не имело решительных результатов; но так как союзникам удалось обойти слева французскую позицию, то генерал Брюн в ночь на 22 сентября отвел свои войска к Бевервейку, в окрестностях которого занял новую позицию.

Два последующих дня обе противоборствующие стороны не предпринимали никаких действий. Герцог Йоркский все никак не мог решиться на атаку, а Брюн решил взять союзников измором, тем более что это бездействие шло именно ему на пользу. И вот, несмотря на удручающее положение войск, 25 сентября герцог Йоркский все же решился предпринять еще одну попытку разгромить войска Брюна. Целый день близ Бевервейка шел жаркий бой. В этом сражении между действиями отдельных атакующих колонн герцога Йоркского не было ни малейшей связи; вся тяжесть боя легла на русские войска, а выигрыш заключался лишь во взятии нескольких селений, между тем как потери доходили почти до 2,5 тысячи человек. Позиции, занимаемые французами, несколько раз переходили из рук в руки. Победа клонилась то на одну, то на другую сторону до тех пор, пока генерал Гильом Брюн не добился ее прекрасной кавалерийской атакой, заставив противника в беспорядке отступить. 15 октября Брюн нанес удар по союзным войскам и окружил их лагерь.

Положение армии союзников стало критическим: число выбывших из строя в сражениях доходило до 10 тысяч; госпитали были переполнены больными и ранеными; под ружьем оставалось не более 18 тысяч; подвоз продовольствия стал еще более затруднительным.

Войско Брюна, напротив, получило обещанное подкрепление, а снабжение солдат и офицеров припасами происходило без задержек, благодаря средствам богатой страны в тылу. Учитывая сложившиеся обстоятельства, на военном совете армии союзников было принято решение возвратиться в Англию, а чтобы посадка войск на суда могла совершиться беспрепятственно, с генералом Брюном вступили в переговоры.

Последний согласился заключить с союзниками конвенцию, главные условия которой состояли в том, что к 19 ноября экспедиционные войска обязывались выйти из Голландии, сдать батареи Хелдера и возвратить несколько тысяч французов и голландцев, захваченных в плен. Условия капитуляции были выполнены со скрупулезной точностью. 5 ноября в Англию отплыли первые части союзных войск, а 19 ноября последний эшелон русско-английской армии покинул Голландию, не выполнив поставленную перед ним задачу. После этой победы за генералом Брюном в войсках закрепилось почетное звание «Спасителя Батавской республики». Наполеон позднее признавал, что Брюн в 1799 году избавил Францию от нового вражеского нашествия. Правда, в своих воспоминаниях Наполеон хоть и не столь резко, но критиковал некоторые действия и решения Брюна. Разбирая все этапы этой кампании, Наполеон, в частности, пишет: «Генерал Брюн потерял десять дней августа в досадных колебаниях. Чтобы принять решение, он выжидал более надежных сведений о намерениях противника. Он считал, что лучше действовать медленно, чем действовать плохо и наобум. Такая осмотрительность была тут неуместна: не могло быть никакого сомнения относительно пункта, где будет иметь место атака англичан. Им хотелось захватить Голландию; они могли это сделать, лишь овладев Зюйдерзее, а для этого им нужен был Гельдер». Однако, несмотря на критические замечания, Бонапарт в конце заключает, давая тем самым оценку действиям Брюна: «Он провел кампанию умно».

России же голландская кампания не доставила ни славы, ни выгод. Даже после окончания экспедиции русским войскам, во время пребывания их на английских островах Джерси и Гернси, пришлось вытерпеть много лишений, и только в сентябре 1800 года экспедиционный корпус вернулся домой. Существенную пользу из этих военных действий извлекла только Англия: ей удалось овладеть голландским флотом, и овладеть безвозвратно, так как условия конвенции его не коснулись.

 

Опала верного Брюна

 

Несмотря на свой крайний республиканизм, во время государственного переворота, получившего название «переворот 18 брюмера» (по французскому революционному календарю), Гильом Брюн всецело поддержал Наполеона и стал одним из ближайших сподвижников главного защитника Великой французской революции, ярого антимонархиста – генерала Бонапарта. В результате этого переворота была лишена власти Директория, разогнаны представительные органы (Совет пятисот и Совет старейшин) и было создано новое правительство во главе с Наполеоном Бонапартом.

Ранним утром 9 ноября 1799 года (18 брюмера) на совет были созваны старейшины. Собравшиеся депутаты единогласно подтвердили перенесение законодательного корпуса в Сен-Клу, где оба совета должны были собраться на другой день не ранее полудня. Исполнение этого декрета было возложено на Бонапарта; ему предоставлялось право принять все меры, необходимые для безопасности республики, и ему же подчинялись все местные вооруженные силы; вместе с тем всем гражданам вменялось в обязанность оказывать ему помощь при первом требовании с его стороны.

К народу Совет старейшин обратился с особым манифестом, в котором декретированные меры оправдывались необходимостью усмирить людей, стремящихся к тираническому господству над национальным представительством, и тем обеспечить внутренний мир. Бонапарт, окруженный генералами и офицерами, немедленно отправился на заседание совета, где произнес короткую речь с обещанием поддерживать «республику, основанную на истинной гражданской свободе и на национальном представительстве». Так, путем заговора в верхах и опираясь на преданных ему военных, Наполеон под предлогом спасения Республики от мифических врагов назначил себя командующим Парижским военным округом и, разогнав высшие органы власти, установил режим правления трех консулов. Первым из них, то есть фактическим главой Французской республики, стал он сам. В 1802 году Бонапарт стал пожизненным консулом, а 18 мая 1804 года императором Наполеоном I.

В декабре 1799 года Бонапарт назначил Гильома Брюна членом Государственного совета и председателем военной секции. 14 января 1800 года он был представлен к должности командующего западной армией, призванной покончить с мятежниками, а 17 января 1800 года консул Наполеон Бонапарт утвердил это назначение. «Брюн, – пишет Рональд Делдерфилд, – единственный из генералов, уже встречавшийся с англичанами на поле боя и разгромивший их, был отправлен на все еще беспокойный Запад (Франции) с приказом предпринять последнюю попытку убедить храбрых и тупоголовых крестьян Вандеи, что революция – это свершившийся факт и что у Бурбонов нет никаких перспектив возвратиться на престол и наказать тех, кто гильотинировал Людовика и его австриячку жену. Чтобы придать больше убедительности доводам Брюна, Наполеон выделил в его распоряжение 60-тысячную армию». Довольно скоро генерал добился определенных успехов, в результате чего руководители вандейцев и шуанов согласились сложить оружие. Но 5 мая 1800 года Брюн был отозван первым консулом в Дижон, а уже 11 мая был назначен командующим 18-м (дижонским) военным округом и вскоре официально утвержден в этом звании. В начале лета 1800 года Гильом Брюн был назначен на должность главнокомандующего резервной армией, которой командовал до 15 августа 1800 года. 13 августа 1800 года по распоряжению Наполеона Брюн был представлен к должности главнокомандующего итальянской армией, на которой он заместил генерала Анри Массена. Как пишут исследователи, причина этой замены была в том, что, обретя пост главнокомандующего итальянской армией, Массена «без промедления попытался извлечь из него всевозможные материальные выгоды». Московский историк Сергей Захаров пишет: «Снятый со своего поста Массена был заменен генералом. Правда, следует отметить, что новый главнокомандующий Итальянской армией был не лучше предыдущего: Брюн действовал в Италии так же, как Массена до него, не гнушаясь ничем, что могло бы обогатить его».

Что касается военной стороны, то Гильом Брюн действовал против австрийцев в Италии так же, как до этого действовал против англичан в Голландии, – не спеша и осторожно. В битве при Поццоло ему удалось нанести поражение австрийской армии. Причем в этой битве блестящую, если не сказать, решающую роль сыграли действия генерала Пьера Дюпона де л’Этана, будущего маршала, который стремительной кавалерийской атакой сумел прорвать центр вражеской позиции и смог продержаться до подхода главных сил армии. Вот как описывает службу Брюна К. Маркс: «Посланный в 1800 г. в итальянскую армию Брюн занял три вражеских лагеря, укрепился на Вольте, оттеснил противника за эту реку и принял меры к незамедлительному ее форсированию. Согласно его приказам, армия должна была переправиться через реку в двух пунктах: правое крыло под командованием генерала Дюпона – между мельницей, расположенной на берегу Вольты, и деревней Поццоло; левое крыло под командованием самого Брюна – у Монбозона. Когда при проведении второй части операции возникли затруднения, Брюн приказал отложить ее осуществление на 24 часа, хотя правое крыло, которое в другом пункте начало переправу, уже вступило в бой с гораздо более многочисленными силами австрийцев. Только благодаря усилиям генерала Дюпона правое крыло не было уничтожено и не взято в плен, что поставило бы под угрозу успех всей кампании. Эта ошибка привела к отозванию Брюна в Париж». Между тем и на счету самого генерала Брюна было немало одержанных в сражениях успехов: он одержал победу при Монзембан, 26 декабря 1800 года удачно осуществил переправу через Минчо, захватил Верону (3 января 1801 г.), Виченцу и подписал мирный договор в Тревизе. 1 июля 1801 года, после расформирования итальянской армии, Гильом Брюн вернулся в Государственный совет и был избран президентом его военной секции.

Оставаясь республиканцем, Брюн чувствовал себя неловко при первом консуле, не скрывал своего недовольства и Бонапарт. В итоге в начале осени 1802 года Наполеон удалил от себя маршала, назначив его послом в Константинополе, где Брюн пробыл до декабря 1804 года. «Несмотря на поддержку Бонапарта во время событий 18 брюмера, сделавших его властелином Франции, Брюн, тем не менее, не слишком симпатизировал Наполеону. Неизвестно, насколько он участвовал, и участвовал ли в распространении „пасквилей“ против Бонапарта, но последний решил отослать этого „пламенного революционера“ послом в Турцию, подальше от Парижа, благо, война с ней закончилась после эвакуации французских войск из Египта», – пишет об этом Сергей Захаров. Во время коронации Наполеона Брюн прикладывал все усилия, чтобы добиться от турецкого правительства явного формального признания Наполеона императором, но так и не смог этого сделать. Автор мемуаров об истории наполеоновских войн, генерал Генрих Антуан Анри Жомини, писал о нем так: генерал Брюн «имел некоторые достоинства, но он был скорее оратором, нежели воином». Между тем в жизни и этого не слишком обласканного судьбой и Бонапартом полководца наступил момент, когда, казалось, все его заслуги были замечены и получили должное признание – Гильом Брюн удостоился звания маршала Франции. Об этом 19 мая 1804 года провозглашенный императором Наполеон Бонапарт подписал соответствующий декрет, а 2 февраля 1805 года Брюн был награжден Большим Орлом ордена Почетного легиона.

Почему же Брюн, не вызывавший большого доверия императора, да и сам не слишком симпатизировавший Бонапарту, вдруг получил столь высокое звание, став высшим сановником империи? По этому поводу Рональд Делдерфилд пишет: «Страна оживленно обсуждала имена, которые должны были оказаться в списке генералов, удостоенных звания маршала, и некоторые из них с уверенностью предсказать было очень трудно. Массена попадал в список непременно. В его пользу говорила блистательная защита Швейцарии и Генуи. С другой стороны, некоторым офицерам высокого ранга было бы неприятно увидеть имена Брюна, Периньона и осторожничающего старого Монсея рядом с именами таких признанных военачальников, как Ланн и Ожеро. Подоплеку следовало искать в намерениях Наполеона. Он собирался объединить своим списком все общественные направления послереволюционной Франции, и среди первых восемнадцати маршалов можно найти республиканцев, бывших королевских офицеров, быть может, готовых переметнуться на сторону Бурбонов, несложных по своему менталитету, умеренных типа Мортье, искренних патриотов, вроде старика Келлермана, и группу более молодых генералов, которые поднимались по ступеням военной карьеры вместе с Наполеоном и продвижением по службе были обязаны своему таланту, развитому с его помощью». Однако после получения маршальского жезла военная карьера Брюна не была столь насыщенной и блестящей, как у большинства его коллег. Но все же новоиспеченный маршал не лишился высоких должностей. В сентябре 1805 года Брюн был назначен главнокомандующим армией Булонского лагеря, а в середине декабря следующего года стал губернатором ганзейских городов: Бремена, Гамбурга, Любека. С 29 апреля 1807 года Брюн командовал обсервационным корпусом Великой армии. Когда шведский десант, высадившийся с боевых кораблей, начал боевые действия против французов, осаждавших Кольберг, Брюн выступил навстречу противнику. Уже в августе он отбросил шведов в Штральзунд, а через месяц принудил их к капитуляции. Последний оплот шведов в Померании – крепость Штральзунд – пала. Но вместо похвал маршал навлек на себя гнев великого императора. Республиканец по убеждениям, Брюн продолжал беспокоить императора не только своими суждениями. Дело в том, что во время подписания капитуляции маршал совершил дерзкий поступок, вызвавший резкое недовольство Наполеона: ставя подпись под этим документом от имени «Французской республики», Брюн ни словом не упомянул в нем Наполеона, хотя тот являлся главой государства. Это произошло 27 октября 1807 года при встрече со шведским королем в Шлаткове, когда Брюн, как сообщалось, «унизил достоинство представителя великой империи и вовсе не обнаружил той привязанности, которою он был обязан Наполеону» (во французско-шведском договоре Брюн упомянул термин «французская армия» вместо «армия Его Величества Императора и Короля»).

Император посчитал действия маршала недопустимыми и умаляющими его достоинства как главы великой державы. Ответные действия последовали незамедлительно: Брюн немедленно был отозван письмом Бертье, в котором последний по специальному приказу Наполеона отметил, что «такого скандала не было со времен Фарамонда». Итак, 27 октября 1807 года Брюн был отстранен от командования и уволен из армии. Кроме того, в 1808 году маршала обвинили в попустительстве контрабандистам в Гамбурге. За все это Брюн был подвергнут опале, не получал никаких должностей и оставался не у дел вплоть до 1814 года. Оказавшись отстраненным от службы, Брюн ушел в частную жизнь, уединившись в своем поместье Сен-Жюст, незадолго до этого подаренном ему императором. В Париж, ко двору, он приезжал только в дни официальных празднеств и обязательных визитов. Шли годы, Наполеон Бонапарт направился в Россию, вернулся оттуда после разгрома, восстановил из пепла свою армию, сражался в Германии, снова терпел поражения, затем отрекся от престола. О Брюне же никто так и не вспоминал. Имя верного солдата революции было забыто.