Глава 4. Коллаборационизм. 1941-1945. «наши боевики подвергли нападению все города и села еще до прихода немецкой армии»

«Наши боевики подвергли нападению все города и села еще до прихода немецкой армии»

При подготовке  к нападению на Советский Союз, нацистское руководство в полной мере использовало кадры из числа как бандеровской, так и мельниковской фракций ОУН для диверсионно-разведывательной работы на территории УССР. Они проходили обучение  в учебных центрах Абвера, в специально созданных школах полиции, а также в организованном  ОУН при помощи немцев в Кракове "высшего старшинского вышкола», где прошли подготовку многие члены центрального и краевых Проводов ОУН-б. В то же время с конца 1940 г. создаются части "вспомогательной украинской полиции" и  веркшутцы.

Мельниковцы также готовили свои кадры к войне с Советским Союзом. На средства гитлеровских спецслужб они создали свою школу по подготовке старшинского состава, среди преподавателей которых были генерал Капустянский, Я. Гайвас, И Байдунник и другие. Использовались возможности не только действующих националистических организаций, но и создавались новые. Например, в мае 1940 года в Кракове был организован Украинский Центральный Комитет (УЦК), во главе которого был поставлен В. Кубийович. Он являлся профашистским объединением украинских националистов, оказывавших гитлеровцам значительную помощь в подготовке войны против СССР. Для этого он создал разведывательную сеть периферийных пунктов, именуемых Украинскими Комитетами Помощи, районными и волостными делигатурами, расположенными в приграничных с Украиной городах – Люблине, Закопане, Холме, Перемышле, Грубешове и других1.

Участники УЦК и его периферийных органов занимались профашистской обработкой украинской эмиграции, строительством вдоль границы с УССР стратегических объектов вермахта, а также шпионской деятельностью на территории Украины. Так полковник Абвера Альфред Бизанц на допросе в 1945 году показал: «Украинский Центральный Комитет был основным поставщиком разведывательной информации. Руководили этим комитетом агенты Абвера – доктор Кубийович и его заместитель – К.Панькивский. Кроме того, в 40 местных комитетах генерал-губернаторства, подчинявшихся Кубийовичу, руководили люди, которые поддерживали непосредственные агентурные контакты с местными отделами гестапо и Абвера, информируя эти отделы о ситуации на их территориях»2.

Согласно планам ОКВ вторжение немецких войск в СССР должно было быть поддержано вооруженным восстанием ОУН на Западной Украине с целью подорвать ближайший тыл советских войск и, полагая тем самым убедить мировое сообщество в его разложении.

10 марта в 1940 г. на заседании провода ОУН С. Бандеры было решено перебросить на территорию УССР группы руководящих работников и создать краевые военные штабы на ЗУЗ и ПЗУЗ. Перед ними ставилось задание в двухмесячный срок собрать информацию о наличии повстанческих сил, их вооружении и потребности военно-технического обеспечения, быть готовыми к вооруженному выступлению3.

Задержанный в январе 1945 г. член Центрального Провода ОУН-б и агент Абвера А. Луцкий («Богун») на допросе показал, что «основным заданием, поставленным перед Проводом, было подготовить до конца лета 1940 года по всей территории Западной Украины восстание против советской власти. Мы провели срочную войсковую подготовку членов ОУН, собрали, сконцентрировали в одном месте оружие. Предусмотрели захват военно-стратегических объектов: почту, телеграф. Составили так называемую «черную книгу» -- список работников партийных и советских органов, местных активистов и работников НКВД, которых немедленно надо было уничтожить, когда начнется война… Если бы спровоцированное нами в Западной Украине восстание продолжилось хотя бы несколько дней, то к нам на помощь пришла бы Германия»4.

С марта 1940 года УНКВД Западных областей были вскрыты и частично ликвидированы организации ОУН, возглавлявшиеся Львовской краевой экзекутивой. В марте—апреле месяцах Львовское УНКВД арестовало всех членов краевой экзекутивы ОУН и основной актив этой организации. УНКВД по Львовской области установило, что 1-го сентября 1940 года состоялось первое совещание нового состава Львовской краевой экзекутивы ОУН. И 4-го сентября 1940 г. во Львове был арестован  руководитель организационного отдела вновь созданной краевой экзекутивы Максимов, который дал развернутые показания о работе и контактах краевого центра ОУН. На основе этих показаний и других следственных и агентурных материалов была проведена операция по украинским националистам. В результате операции был арестован весь состав краевой экзекутивы, за исключением находящегося в глубоком подполье руководителя организации Дмитра Мирона5.

На допросах Максимов показал: «Наша организация, готовя вооруженное восстание, рассчитывала на ухудшение взаимоотношений между Германией и СССР с одной стороны, войны между СССР и граничащими с ней государствами Турцией, Японией, Германией… Закордонный центр имел переговоры с правительствами некоторых государств (Германия, Италия) о помощи военными силами на случай восстания… Военная подготовка членов ОУН проводилась в Германии, откуда подготовленные в военном отношении участники ОУН перебрасывались нелегально на территорию СССР»6.

15—19 января в 1941 года во Львове состоялся «Процесс 59-ти», который имел широкий общественный резонанс. Сорок два подсудимых получили приговор — «смертный приговор», семнадцать - по 10 лет лагерей и по 5 лет ссылки.

 

Прошло четыре месяца, и 7 мая в 1941 года в Дрогобыче начался новый, в этот раз еще более массовый процесс над шестьюдесятью двумя оуновцами. По решению суда тридцати националистам был вынесен смертный приговор, двадцать четыре – получили по десять лет, дела остальных восьми человек отправили на дополнительное расследование. Впоследствии президиум Верховного Совета СССР смягчил приговоры — смерть теперь ожидала 26 подсудимых (четырем осужденным, среди которых трое женщин, была сохранена жизнь), 13 арестантам подтвердили их десятилетние приговоры, а 19 лицам были предусмотрены сроки наказаний от 7 до 8,5 годов.

 

В Дрогобыче 12—13 мая состоялся суд над тридцатью девятьма украинскими националистами. Его итог — 22 расстрельных приговора, 8 десятилетних и 4 пятилетних срока, а также пять пожизненных ссылок 7.

 

 Материалы этих процессов содержат много информации о подготовке националистами вооруженного восстания. Из обвинительных документов узнаем, что на 1 сентября в 1940 года Краевой екзекутиве во Львове подчинялось 5500 боевиков, которые готовились к восстанию. Прорабатывались конкретные планы действий во время выступления, готовилась материально-техническая и кадровая база восстания. Разрабатывались детальные мобилизационные планы для всех звеньев Организации. Разведка ОУН собирала информацию о военных частях наших войск, их вооружении, важных хозяйственных обьектах, биографиях командиров.

 

К весне 1941 года из Генерального губернаторства на Украину опять начали перебрасываться хорошо оуновские кадры для подготовки восстания. За первые четыре месяца в 1941 года активность националистического подполья резко выросла. Нелегалами было осуществлено 65 убийств и покушений на представителей советского административного аппарата, руководителей НКВД, усилен саботаж и т.д.8.

 

С первого дня войны, когда немецкие войска начали вторжение на территорию СССР, все украинские националистические силы в меру своих возможностей пытались всячески способствовать наступлению гитлеровцев. Согласно директивам своих руководящих центров они разворачивали подрывные действия у тыла советских войск. Один из активных членов бандеровской ОУН В. Лобай вспоминал: «Незадолго перед началом войны Легенда-Клымив издал приказ - везде собирать любые возможные данные о большевицких военных объектах, по возможности, включительно с готовыми планами. За несколько  дней до  22 июня мы достали немало материалов о советских пограничных военных объектах и новых укреплениях»9.

Как показал на допросе в мае 1945 г. руководитель диверсионного управления Абвера Э.Штольце, «Канарисом были даны указания о создании националистического подполья (банд) для продолжения борьбы с советской властью на Украине, проведения террора, диверсий, шпионажа. Специально для руководства националистическим движение оставлялись официальные работники – офицеры и агентура.

Были даны указания о создании складов оружия, продовольствия и др… В период подготовки Германии к войне Абвер принимал меры к тому, чтобы облегчить войну Германии с Советским Союзом за счет организации восстаний в национальных республиках Советского Союза и больше всего на Украине»10.

Уже 22 июня в 1941 г. вооружены группы членов ОУН начали осуществлять огневые нападения из окон и крыш домов на военные колонны и отдельных военнослужащих, двигающихся по улицам Львова. Обстреливались также милицейские посты, другие объекты.

«Украинские интегральные националисты, – пишет в своей работе канадский историк О.Субтельный, – с энтузиазмом приветствовали нападение немцев на СССР, рассматривая его как многообещающую возможность установления независимой украинской державы» 11. В оуновской брошюре под названием «За українську державність», представляющей собой обзор отчетов ряда главарей территориальных подпольных организаций бандеровцев, зафиксировано: «Перед началом немецко-советской войны ОУН, несмотря на неимоверные трудности, организовала в селах сеть подпольщиков, которые... в целом ряде районов Тернопольской области организовали вооруженные выступления повстанческих отрядов, разоружили много воинских частей. В целом... наши боевики подвергли нападению все города и села области еще до прихода туда немецкой армии». Аналогичные деяния украинские националисты совершили на территории Львовской, Станиславской (ныне Ивано-Франковской), Дрогобычской, Волынской и Черновицкой областей.

 

В советских документах о действиях оуновских диверсионных групп в июне—июле 1941 года с началом войны с нацистской Германией говорится: «Они создавали диверсионно-террористические банды, которые разрушали коммуникации в тылу советских войск, затрудняли эвакуацию людей и материальных ценностей, наводили световыми сигналами враждебные самолеты на важные объекты, убивали партийных и советских работников, представителей правоохранительных органов. Переодетые в красноармейскую форму, оуновские банды нападали с тыла на мелкие подразделения и штабы Красной армии, обстреливали они с чердаков домов и предварительно оборудованных огневых пунктов» 12.

 

Об этом же вспоминает и участник тех боев генерал-майор механизированного корпуса Попель Н.К. в своих мемуарах 13: «… восемь утра 24 июня 1941 года, когда мотоциклетный полк вступил на обычно людные улицы Львова, нас встретила недобрая тишина. Только по центральной магистрали непрерывным потоком ехали и шли беженцы. Изредка раздавались одиночные выстрелы.

По мере того, как машины втягивались в город, выстрелы звучали все чаще. Мотоциклетному полку пришлось выполнять не свойственную ему задачу — вести бои на чердаках. Именно там были оборудованы наблюдательные и командные пункты вражеских диверсионных групп, их огневые точки и склады боеприпасов.

Мы с самого начала оказывались в невыгодном положении. Противник контролировал каждое наше движение, мы же его не видели, и добраться до него было нелегко.

Схватки носили ожесточенный характер и протекали часто в самых необычных условиях. Вот несколько человек, перестреливаясь, выскочили на крышу пятиэтажного дома. Понять, где наши, где враги, никак нельзя — форма на всех одинаковая — красноармейская. Здание стояло особняком, побежденным отступать некуда. Раненый покатился по наклонной кровле, попытался зацепиться за водосточный желоб, не смог и с диким криком полетел вниз. Мы подбежали. Изуродованное, окровавленное тело конвульсивно вздрагивало. Кто-то расстегнул гимнастерку. На груди синел вытатуированный трезубец — эмблема бандеровцев».

 

Следует коснуться еще одного щекотливого момента. В современной националистической литературе много пишется о расстрелах заключенных в нескольких западноукраинских тюрьмах накануне отступления советских войск. Правда, смакуются такие детали, которые могут присниться разве что поклоннику маркиза де Сада, да и то после солидной дозы героина. Вроде обсмаливания живых узников, подвешенных за ноги над костром, потом отрезания по кусочкам частей тела, а напоследок – набивания вспоротых животов мужчин трупами недоношенных младенцев (вопрос – откуда столько недоношенных младенцев -- на совести авторов подобных музейных «открытий»), а женщин – битым стеклом. Хотя некоторые из этих варварских «методик» впоследствии применяли как раз уповцы в отношении мирного польского населения.

 

Действительно, отряды оуновских диверсантов, переодетые в красноармейскую форму, 24-26 июня совершали нападения на тюрьмы в Бережанах, Львове, Золочеве, Кременце, Самборе. А во Львове в Жовквивском и Яновском предместьях Львова еще 22 июня велась интенсивная перестрелка между военнослужащими Красной армии и украинскими диверсантами, заброшенными Абвером за линию фронта. Поэтому имеет смысл задаться несколькими вопросами. Так ли уж были невинны, сидевшие в этих тюрьмах, если их задерживали при переходе границы с оружием в руках, после совершения диверсионных и террористических актов, после убийств мирных жителей? На сайте СБУ размещен список оуновцев, расстрелянных в львовских тюрьмах. Напротив каждой фамилии – дата суда и статья, по которой они были осуждены. Практически все – диверсии и теракты. Да и, наверное, если бы были основания, за 16 лет независимости их бы давно уже реабилитировали? Потом возникает вопрос, если часть заключенных этим диверсантам удалось освободить (встречается цифра – 300 заключенных львовской тюрьмы № 1), и они разбежались, то откуда у СБУ такая точная статистика расстрелянных? Ведь это можно было установить только по спискам заключенных, а не по реально расстрелянным людям. Кроме того, этих заключенных сотрудники НКВД собирались эвакуировать, и именно нападения на тюрьмы спровоцировали расстрелы, чтобы хорошо обученные и подготовленные диверсанты и солдаты, знающие местность потом не оказались дополнительной силой основного противника – гитлеровского солдата.

 

Кроме того, в украинских архивах имеются свидетельства, что немцы в пропагандистских целях уродовали тела заключенных. Так, Фридман, свидетельства которого об уничтожении евреев во Львове в «дни Петлюры» приводятся в книге «Холокост евреев Украины», писал: «Уничтожение евреев в городе Львове началось с первого дня прихода немцев, то есть 30.VI.-41 г. Однако на первых порах немцы проводили это уничтожение провокационно. Пользуясь отходом советских войск, некоторую часть еврейского населения немцы завели к тюрьмам и там расстреляли, причем этот расстрел осуществлялся в сопровождении экзекуции, с тем, чтобы нельзя было опознать замученных. Вместе с тем преследовалась и вторая цель, подать как пример «зверств» НКВД...» 14.

 В фондах Центрального государственного архива высших органов власти и управления Украины (ЦГАВО Украины) хранятся отчеты Краевой екзекутивы перед проводом ОУН-б в Кракове. Краевой екзекутиве удалось мобилизовать около 12 тысяч членов ОУН 15. Оуновцы еще незадолго до начала войны по большей части концентрировались в разных за величиной подпольных лагерях, размещенных в труднодоступной местности. Часть членов – работала легально в советских и партийных органах власти, не стесняясь при этом совершать акты диверсий и саботажа, как это было показано выше.

 

Краевая экзекутива ОУН сообщала о событиях во Львове, подчеркивала: «25 июня в казарме на Клепарове стрелял к большевиков отдел партизан в числом 5 человек. Никто не пойман. 26 июня из дома при улице Перацкого ч. 8 обстреливали украинские партизаны колонну красных танковых  войск. Большевики поставили напротив дома пушку и разрушили крышу и второй этаж. Партизаны, по-видимому, погибли... 24 июня открыт был по марширующим большевицких колоннам скорострельный огонь и то одновременно из нескольких пунктов: из Личаковского кладбища, из нескольких домов по улице Курковой и из башни костела Елисаветы. Большевики уничтожили середину костела. Однако от вторника к субботе шел оттуда несколько раз огонь на большевицкие колонны» 16.

 

А 28 июня 1941 года вблизи города Перемышляны на Львовщине несколько оуновских банд напали на небольшие отряды Красной Армии и отдельные автомашины, которые эвакуировали женщин и детей. Над красноармейцами и беззащитными людьми бандиты учинили жестокую расправу. Эти же банды помогли гитлеровцам захватить г. Перемышляны. В районе местечка Рудка подразделение фашистской армии нарвалось на мужественное сопротивление советских войск. Нацисты попросили помощи у оуновцев и те, как говорится в бандеровской брошюре, «приняли живейшее участие в самых жарких боях». Так же активно действовали националисты в Волынской и Ровенской областях 17.

 

О деяниях оуновских банд сообщалось в донесении штаба Юго-Западного фронта от 24 июня 1941 года: «В районе Усть-Луга действуют диверсионные группы врага, переодетые в нашу форму. В этом районе горят склады. В течение с 22 и утра 23 июня противник высадил десант на Хиров, Дрогобыч, Борислав, последние два уничтожены» 18. А в Луцке действовал отряд из 300 оуновцев. Он сумел захватить стратегически важные мосты и железнодорожные станции и удерживал их до подхода немцев.

 

На территории пограничного Равва-Руского района Львовской области располагались мощные фортификационные укрепления и дислоцировались значительные силы пограничных войск. Оуновцы здесь занимались разведкой пограничных военных объектов и оперативную информацию, немедленно передавали наступающим на Рава-Руский укрепрайон немцам.

Согласно только официальным архивным данным потери Красной армии в столкновениях националистами составляли 2100 человек убитыми и 900 пленными 19.

 

Главари ОУН направили на Украину вслед за наступавшими частями фашистской армии несколько так называемых «походных групп». Эти подразделения, по определению оуновских «проводников», являлись «своеобразной политической армией», в состав которой вошли националисты, имевшие опыт борьбы в условиях глубокого подполья. Маршрут их движения был заранее согласован с Абвером. Так, северная «походная группа» в составе 2500 человек двигалась по маршруту Луцк – Житомир – Киев. Средняя – 1500 оуновцев – в направлении Полтава – Сумы – Харьков. Южная «группа» в составе 880 человек следовала по маршруту Тернополь – Винница – Днепропетровск – Одесса.

Деятельность этих групп сводилась к выполнению функций вспомогательного оккупационного аппарата на захваченной территории республики: они помогали гитлеровцам формировать так называемую украинскую полицию, городские и районные управы, а также другие органы фашистской оккупационной администрации. Одновременно с этим участники «групп» устанавливали контакты с разного рода уголовными элементами, используя их для выявления местного подполья.

 

В мемуарах члена ОУН-М Зиновия Кныша «Б'є дванадцята (спогади й матеріяли до діяння ОУН напередодні німецько-московської війни 1941 року)» есть интересные воспоминания о роли «походных групп»  в подготовке к вторжению в СССР и службе их в Вермахте.

 

«Немецкое командование обратилось через своих представителей в Кракове, чтобы предоставить им переводчиков в штабы военных частей на восточном фронте. Нужно нескольких сотен людей, возьмут всех, сколько получится насобирать, даже если бы мы нашли и больше. Переводчики получат военное обмундирование  и будут считаться членами Вермахта с офицерской платой и таким же обеспечением для них и их семей, как и немецкие офицеры. Никаких привилегий, никаких ограничений. Время службы - пока не закончатся военные действия на Востоке, возможны отдельные договоренности о более скором освобождении. Самовольное оставление службы будет считаться дезертирством, добровольное скорое увольнение ликвдирует  все обязательства немецкой армии.

Сыч ( Роман Сушко, - Авт .) обсудил дело. Должны дать ответ еще этим вечером до 10 часов ночи, если мы не дадим согласие - военные будут искать другие способы достать себе переводчиков, потому что без них не могут обойтись. Его мнение - дать переводчиков, сколько сможем... По его сведениями, бандеровцы уже заключили какое-то условие с военными, но их беда, что мало людей умеют по-немецки. Скорее военные совсем к нам не обращалось бы, потому что они имеют какие-то пока еще неизвестные контакты с бандеровцами при посредничестве Ярого, вынуждает их то обстоятельство, что у бандеровцев нехватка переводчиков и они не могут предоставить контингент, какой обязались.

Приехал к нам немецкий офицер и произнес коротенькую речь приблизительно такого содержания: «В скором времени начнется война с большевиками. Вы будете приданы к немецким военным частям, как переводчики. Об этом никто не должен знать и потому вам придется побыть здесь некоторое время в полной изоляции. Служба в немецкой армии - для вас большая честь и отличие». Несколько дней держали нас в Прокоциме, а затем по одному повезли в разные военные части. Я поехал в Ряшев, где во дворце какого-то графа размещался  штаб моего корпуса. Здесь получил я военное обмундирование, гражданскую одежду отправил по почте домой.

Недолго побыл я в Ряшеве, потому что уже на второй день штаб нашего корпуса перебрался к тайнику почти над самим Сяном, скрытом среди кустов и деревьев в бараках. На другом берегу Сяна виднелись большевики, слонявшиеся беспечно, не предчувствуя беды. Вся прифронтовая полоса занята была войском, амуницией, боеприпасами. Специальные подразделения постоянно маскировали военные объекты, рисовали зелень, накрывали свежие веточки на сетки и тому подобное...Так застало нас утро 22 июня и оттуда началось мое второе путешествие по Украине, только не в украинской, а в чужой для нас, немецкой форме».

С самого начала своего существования оккупационные органы самоуправления были под властью гитлеровской оккупационной администрации. Имеющиеся в архивах Украины материалы подтверждают это. Например, в указаниях рейхскомиссара Украины Эриха Коха за №119 «Об отношении воинских частей к украинскому населению» подчеркивается «... созданные украинские национальные местные управления или районные управы должны рассматриваться не как самостоятельные управления или уполномоченные от высших властей, а как доверенные для связи с немецкими военными властями. Задача их заключается в том, чтобы выполнять распоряжения последних»21.

 

Немецкая военная разведка использовала украинских националистов не только с целью организации восстаний в тылу советских армий. Когда немцы вторглись в Советский Союз, для Гитлера и его генералов стало чрезвычайно важным узнать о том, что происходит в тылу русских войск. Для решения этой задачи в распоряжение штабов немецких армий направлялись группы агентов из коренного населения, то есть из русских, поляков, украинцев, грузин, финнов, эстонцев и т. д. Каждая группа насчитывала 25 (или более) человек. Во главе такой группы стоял немецкий офицер. Группы использовали трофейное русское обмундирование, военные грузовики и мотоциклы. Они должны были проникать в советский тыл на глубину 50 — 300 км перед фронтом наступающих немецких армий, с тем, чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также обо всех мероприятиях, проводимых противником.

 

Одной из таких диверсионно-террористических групп руководил Юрий Стельмащук, впоследствии командир военной округи УПА «Турив» и соединения групп УПА «Завыхост». Во время допроса он показал следующее: «...Я был направлен в специальную школу диверсантов-разведчиков, которая помещалась в г. Нойгамере. По окончании школы я возвратился в Краков...

В Кракове к нам - выпускникам школы приехал заместитель Бандеры - Стецько, а также другие представители центрального провода "ОУН". Прежде всего, нам дали назначения. Я получил назначение в Волынскую область к областному руководителю ОУН - Закоштуй. Стецько говорил, что мы должны вести подрывную работу против Советской власти, также говорил, что скоро начнется война между Германией и СССР и что эту войну нужно использовать в интересах ОУН.

По линии диверсионной работы я от начальника немецкой разведки, немца - майора, фамилии которого не помню, получил задание в первый день войны взорвать железнодорожное полотно и стрелки в г. Сарны. Из Кракова мы выехали 16 июня 1941 года и должны были перейти границу в Венгрии. Из Кракова мы направились к Ужгороду, а из Ужгорода в Мукачево, где ночевали в немецкой школе, директор которой был резидентом немецкой разведки.

Границу мы перешли в районе с. Волово - на границе Венгрии с СССР. До самой границы нас провожал Стецько и начальник немецкой разведки. Нас на границе снабдили пистолетами, взрывчатыми веществами и деньгами. Перейдя границу, мы прошли в первую ночь 20 км., а затем двигались такими же переходами и война нас застала в Синевицкой Вишне».

 

Далее Стельмащук показал, что возле с.Труханов Славского района Дрогобычской области их группа была замечена колонной советских войск и обстреляна. Им пришлось, бросив всё снаряжение, спасаться бегством в направлении Стрыя. «В Стрые мы пробыли два дня и выехали во Львов.
Во Львове я связался с заместителем Бандеры - "Лебедь" и от него уже должен был выехать в Волынскую область в распоряжение областного руководителя "ОУН" "Закоштуя". Когда я был в штабе "Лебедя", туда пришел начальник немецкой разведки, с которым я встречался в Кракове, который сказал, что я - Стельмащук поеду не в Волынскую область, а в Советский тыл за Днепр, тоже самое он сказал о других "оуновцах", которые закончили диверсионную школу». 22.

 

Кровавый маршрут «Нахтигаля»: Львов, Золочев, Сатанов…

 

Кроме таких разведывательно-диверсионных групп немецкая военная разведка организовала небольшие штурмовые подразделения, комплектуя их из состава так называемого учебного полка “Бранденбург”. Такие подразделения в красноармейском обмундировании должны были действовать далеко впереди наступающих немецких войск, стараясь захватить мосты, туннели и военные склады. В конце октября 1941 года начальник штаба немецкой группы армий “Север” высоко оценил работу указанных подразделений23.

 

Одним из таких подразделений как раз и был специаль-батальон «Нахтигаль». Немецким командиром батальона гитлеровцы назначили представителя Абвера обер-лейтенанта Альбрехта Герцнера, а политическим руководителем батальона – представителя НСДАП, обер-лейтенанта Теодора Оберлендера. С украинской стороны батальон возглавил капитан Абвера Роман Шухевич, который к тому времени стал уже и одним из руководителей ОУН-б. В оперативном плане "Нахтигаль" прикрепили к первому батальону полка "Бранденбург 800", подчиненного непосредственно начальнику «Абвер-2» Лахузену. Специаль-батальон Абвера «Нахтигаль» имени С. Бандеры был сформирован в марте-апреле в 1941 года из бандеровцев. Формирование проходило военную подготовку в Нойгаммере в составе 1-го батальона полка специального назначения "Бранденбург-800", который был подчинен Абверу-2 (отдел Абвера, который занимался осуществлением диверсий в состоянии противника).

                                                                                                                 

Специаль-батальон Абвера "Роланд" имени Є. Коновальца был сформирован в апреле в 1941 года и проходил военную подготовку в Зауберсдорфе вблизи Вены под руководством веркрайскоманды XVII м. Вены, которая также подчинялась специальному формированию Абвера "Бранденбург-800", но был предназначен батальон для военных действий на южном направлении Восточного фронта. Им руководили Рико Ярий с немецкой стороны и майор Евгений Побигущий ("Рен") - с украинской. В сущности, руководителем батальона был майор Побигущий, потому что Р. Ярий, как член провода ОУН-бандеровцев и в то же время резидент Абвера в той же ОУН, постоянно выполнял другие поручения.

 

Об организации этих формирований в системе гитлеровского Абвера. Степан Бандера писал: «В начале 1941 года открылась возможность сделать при немецкой армии выучку двух украинских отделов, приблизительно в силу куреня» 24. Здесь же Бандера отмечал, что «военно-вышкольную работу» выполняли у ОУН-бандеровцев Р. Шухевич, Д. Грицай-Перебийнос и О. Гасин-Лицарь.

 

«Нахтигаль» проходил подготовку — в полке спецназначения «Бранденбург-800» и на полигоне в Нойхаммере (Силезия). Набор в батальон производило Краковское бюро ОУН. Входило в его состав примерно 350 человек. Батальон был разделен на 4 сотни (роты), командирами которых были назначены немецкие офицеры — сотрудники Абвера граф фон Тун Гогенштейн, Миддельхауфе, Шиллер. «Соловьи» носили стандартную армейскую униформу вермахта. И только после вступления Львов личный состав поцепил ленточки желто-синего цвета.

За четыре дня до вторжения в СССР батальон был передислоцирован к границе. Командовал им Роман Шухевич, немецким руководителем был командир 1-го полка спецназначения «Бранденбург Фридрих Вильгельм Гейнц. В 3 часа 15 минут 22 июня 1941 года 1-й Бранденбургский батальон и «Нахтигаль» получили задание наступать на Перемышль и перешли реку Сан, а с 29-го на 30-е июня "Nachtigal" занял город Львов.

Здесь уже цитировались показания Альфреда Бизанца, полковника Абвера. Напомним их в части, где тот дает показания о Шухевиче, сегодняшнем Герое Украины: «Школой в городе Криница руководил немецкий фельдфебель, фамилии которого не помню. Кроме этого фельдфебеля, ни одного немца в школе не было, все преподаватели так же, как и личный состав школы, был из украинцев, уроженцев и жителей Галиции. Преподавателями школы были также украинцы-галичане, которые еще до 1939 года прошли подготовку в созданных немцами школах. Таких преподавателей было пять. Кроме них, в школе было человек 4—5 инструкторов, из числа обучавшихся, которые занимались с личным составом ежедневной строевой подготовкой. Таким инструктором являлся и ШУХЕВИЧ. Одновременно как имеющий высшее юридическое образование и за националистическую деятельность содержавшийся до 1939 года в польской тюрьме, ШУХЕВИЧ выделялся среди остальных учащихся школы и был там доверенным лицом. В школе в гор. Криница ШУХЕВИЧ находился с момента ее организации, т. е. с мая 1940 года, и до июля месяца того же года прошел там начальную подготовку… После августа 1940 года я периодически бывал в городе Криница, но в разведывательно-диверсионную школу не заходил. От заместителя ЭЙКЕРНА оберлейтенанта ОБЕРЛЕНДЕРА я хорошо знал, что окончившие школу украинцы-галичане направлялись затем с разведывательно-диверсионными заданиями за линию советско-германского фронта для подрывной деятельности в тылу Советской Армии, а также вели контрразведывательную работу среди рабочих польских фабрик и заводов и в лагерях среди польских военнопленных. ШУХЕВИЧ же, как это стало известно потом от него самого и от старшего лейтенанта ОБЕРЛЕНДЕРА, некоторое время еще находился в школе в Криницах, а затем в составе большой группы учащихся школы был направлен в высшую специальную разведывательную школу немецкого "Абвера" под Берлином.

Последующую встречу с ШУХЕВИЧЕМ я имел во Львове, где я с августа 1941 году работал начальником отдела "По делам населения и обеспечения в Галиции". Перед самым нападением Германии на Советский Союз, в начале 1941 года, немцами был создан и направлен в состав действующей немецкой армии батальон украинцев-галичан, который затем участвовал в боях против Советской Армии в направлении Львов—Тернополь—Проскуров—Винница. В составе этого батальона служил и ШУХЕВИЧ, в чине капитана немецкой армии, командуя ротой. По словам ШУХЕВИЧА, он учился в этой школе с начала 1941 года почти до начала вторжения немецко-фашистских войск в Советский Союз. Школа была создана заместителем руководителя немецкого "Абвера" КАНАРИСА генералом ЛАХУЗЕНОМ. В школе обучалось свыше одной тысячи лиц украинской национальности и, кроме того, большое количество лиц других национальностей. Школа готовила шпионов, диверсантов и террористов для ведения подрывной деятельности на территории Советского Союза. Там преподавались военное дело, приемы шпионажа, диверсий, террора, подрывное и радиодело, имелись специальные офицерские курсы для подготовки командного состава для так называемых "национальных легионов", создававшихся немцами. ШУХЕВИЧ, по его словам, наряду с методами ведения агентурной разведки и упомянутыми выше предметами, преподававшимися в этой школе, окончил и специальные офицерские курсы» 25. Впрочем, к показаниям Альфреда Бизанца о Шухевиче», «Нахтигале» и заботе о его военнослужащих мы вернемся чуть позже.

 

Недавно «Яд Вашем» заявил о причастности батальона «Нахтигаль» и лично гауптмана и Героя Украины Шухевича к массовым убийствам еврейского населения Львова в первые дни оккупации. Еще в сентябре 1940 года захваченный органами НКВД руководитель организационного отдела Львовской краевой экзекутивы ОУН И.Максимов показал на допросе, что в июне 1940 года Краевая экзекутива разработала план восстания, который был направлен в Краков и утверждён Бандерой. Предполагалось, что успех может быть достигнут лишь в случае войны Германии против Советов, а потому «провод ОУН решил стоять твердо на стороне Германии до времени, когда она разорвет союз с Советами, или отношения дипломатические  ухудшатся». В этот момент и предполагалось поднять восстание в западных областях УССР.

Далее Максимов среди прочего показал, что Проводом «... обратить внимание на  людей, которые отрицательно  относились к освободительной акции ОУН с  приходом Красной Армии, и проводники имели  задание создавать т. назыв. "черные списки" — фамилии и места жительства тех людей, которых на время зрыва должны были сразу же ликвитдировать». Правда, уточнил, что «пока еще такие списки не изготовлены, ввиду того, что не знали хорошо, кто это такие " вредители для ОУН" из местного населення» 26.

 

Но в «Едином Генеральном плане повстанческого штаба ОУН» эти «черные списки» уже присутствуют. В разделе «Выступления» указывалось: «Важным является выступление в первую ночь. Оно решает все...Надо в ту же ночь ликвидировать всех, занесенных в черные списки, чтобы лишить врага людских резервов (доносчиков, организаторов вражеской диверсии и т.д.) А также углублять панику». А в разделе «Основные задания штабам соединений» указывалось, что необходимо организовывать «панику, разложение в среде врагов (поголовные расстрелы врагов)». При этом подчеркивалось, что «это одно из условий нашей выигранной победы» 27.

 

А в упоминавшейся выше майской инструкции 1941 года об этих «шкідниках», которых необходимо уничтожать для «победы», говорится уже вполне недвусмысленно. В частности,  в разделе Г «Інструкція безпеки», указывалось:

«11. Собрать персональные данные обо всех более выдающихся поляках, членах подпольних организаций, которые в соответствующее время могли бы пробовать организовать соответствующее выступление. Здесь в меру потребности и возможностей применять офензивную тактику.

12. Составить "черный список" всех заядлых коммунистов, энкаведистов, сексотов, провокаторов и других притслужников коммунистического режима. В "черных списках" должно найтись место в первую очередь для руководящих лиц.

13. Составить "черные списки"