Споры, возникающие из обязательственных правоотношений

 

28. Заявление ответчика о снижении неустойки на основании ст. 333 ГК РФ сохраняет свое правовое значение, в том числе при новом рассмотрении дела в результате отмены ранее вынесенных судебных актов.

Общество обратилось в арбитражный суд с иском к компании о взыскании сумм основного долга и неустойки.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции исковые требования удовлетворены частично.

Постановлением арбитражного суда округа решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковые требования удовлетворены.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты в части взыскания неустойки и в указанной части направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, поскольку суды при повторном рассмотрении дела не рассмотрели заявление ответчика о снижении неустойки на основании ст. 333 ГК РФ, сделанное им во время первого рассмотрения дела.

Как следует из п. 1 ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку по заявлению должника о таком уменьшении.

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" (далее - постановление N 7) даны разъяснения применения положений ст. 333 ГК РФ. Так, в п. 72 постановления N 7 указано, что заявление ответчика о применении положений ст. 333 ГК РФ может быть сделано исключительно при рассмотрении дела судом первой инстанции или судом апелляционной инстанции в случае, если он перешел к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции. Бремя доказывания несоразмерности неустойки и необоснованности выгоды кредитора возлагается на ответчика (п. 73).

Как следует из материалов дела, ответчик при первом рассмотрении дела в суде первой инстанции в дополнении к отзыву на исковое заявление просил уменьшить заявленную истцом сумму неустойки на основании ст. 333 ГК РФ.

Наличие в материалах дела заявления ответчика об уменьшении неустойки истцом не оспаривается.

Поскольку возможность уменьшения неустойки предусмотрена ГК РФ по заявлению должника, что им было сделано при рассмотрении дела в суде первой инстанции, и заявление, являясь не процессуальным, а материальным, сохранило свою правовую значимость при повторном рассмотрении дела и подлежало разрешению судом.

 

Определение N 305-ЭС19-14865

 

29. Возражения ответчика о наличии оснований для взыскания неустойки и обоснованности ее размера не могут быть признаны заявлением о снижении неустойки на основании положений ст. 333 ГК РФ.

Общество обратилось в арбитражный суд с иском к учреждению о возврате необоснованно удержанных сумм неустойки. Общество полагало, что удержанная учреждением в соответствии с условиями договора неустойка несоразмерна последствиям нарушения обязательства обществом и подлежит снижению на основании ст. 333 ГК РФ.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковые требования удовлетворены частично, с учреждения в пользу общества взыскана часть ранее удержанной неустойки.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и отказала в удовлетворении требований общества по следующим основаниям.

Как следует из п. 1 ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку по заявлению должника о таком уменьшении.

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" (далее - постановление N 7) даны следующие разъяснения положений ст. 333 ГК РФ, подлежащие применению в настоящем споре. Если должником является коммерческая организация, индивидуальный предприниматель, а равно некоммерческая организация при осуществлении ею приносящей доход деятельности, снижение неустойки судом допускается только по обоснованному заявлению такого должника, которое может быть сделано в любой форме. При взыскании неустойки с иных лиц правила ст. 333 ГК РФ могут применяться не только по заявлению должника, но и по инициативе суда, если усматривается очевидная несоразмерность неустойки последствиям нарушения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, свидетельствующие о такой несоразмерности (п. 71 постановления N 7). Бремя доказывания несоразмерности неустойки и необоснованности выгоды кредитора возлагается на ответчика (п. 73 постановления N 7). При оценке соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства необходимо учитывать, что никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения, а также то, что неправомерное пользование чужими денежными средствами не должно быть более выгодным для должника, чем условия правомерного пользования (п. 74 постановления N 7).

Из вышеприведенных положений постановления N 7 следует, что коммерческая организация вправе подать заявление об уменьшении неустойки, но она обязана доказать несоразмерность неустойки последствиям допущенного ею нарушения исполнения обязательства, размер которой был согласован сторонами при заключении договора.

Довод учреждения, изложенный в жалобе на решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по настоящему делу о том, что общество не заявляло об уменьшении неустойки арбитражный суд округа отклонил со ссылкой на аудиозаписи судебных заседаний, исходя из которых, как указал суд, общество не было согласно с размером и обоснованностью начисления неустойки.

Однако возражение должника об обоснованности начисления неустойки, равно как и ее размера, само по себе не является предусмотренным ст. 333 ГК РФ заявлением об уменьшении неустойки. Более того, как было указано выше, должнику недостаточно заявить об уменьшении неустойки, он должен доказать наличие оснований для ее снижения. Судебная коллегия считает недопустимым уменьшение неустойки при неисполнении должником бремени доказывания несоразмерности в отсутствие должного обоснования и наличия на то оснований.

Иной подход позволяет недобросовестному должнику, нарушившему условия согласованных с контрагентом обязательств, в том числе об избранных ими мерах ответственности и способах урегулирования спора, извлекать преимущества из своего незаконного поведения.

 

Определение N 307-ЭС19-14101

 

30. Лицо обязано возместить убытки своему контрагенту ввиду недобросовестного ведения переговоров, в частности в случае, когда оно своевременно не сообщило контрагенту об обстоятельствах, препятствующих заключению договора, в том числе о своем окончательном намерении заключить договор с другим контрагентом, создавая или поддерживая при этом у первоначального контрагента ложные представления о своей готовности в будущем заключить договор.

П. обратился в арбитражный суд с иском к двум обществам о взыскании убытков, причиненных недобросовестным ведением переговоров.

П. обосновывал свои исковые требования следующим.

С сентября 2017 г. П. вел переговоры с двумя обществами и их участниками о возможной продаже этими обществами фитнес-клуба. При этом оговаривались два варианта приобретения фитнес-клуба: покупка 100% доли в обществе, которое владело активами клуба, и покупка 100% доли в обществе, осуществлявшем операционную деятельность фитнес-клуба, либо покупка всех активов, клиентов, прав аренды, принадлежащих этим обществам.

В период с октября по ноябрь 2017 г. стороны обсуждали общие подходы к покупке объекта, его возможную стоимость; в начале декабря 2017 г., после того как были согласованы основные моменты продажи объекта и его активов, стороны перешли к обмену документами, в том числе финансовыми, определили цену продажи клуба, в том числе погашение задолженности перед арендодателями; в середине января 2018 г. после согласования всех основных положений сделки П. обратился в коллегию адвокатов, которая имеет опыт сопровождения сделок по приобретению долей и активов, и 19 января 2018 г. заключил с данной коллегией соглашение об оказании юридической помощи. По условиям названного соглашения коллегия по заданию П. (доверитель) обязалась оказать услуги по юридическому сопровождению сделок по покупке активов, клиентов и прав аренды, принадлежащих обществам, с целью улучшения развития фитнес-клуба, а также по представлению интересов доверителя в органах и организациях, ведению гражданских и административных дел во всех судах судебной системы с правами на подписание и подачу заявлений, жалоб, ходатайств, получение необходимых справок и документов, а также оказанию иных услуг, связанных с выполнением данного поручения. Соглашением предусмотрена оплата оказанных услуг коллегии, в том числе в виде невозвратного аванса в размере 1% от суммы сделки, что составило 520 000 рублей, которые подлежат уплате в течение трех рабочих дней с даты подписания соглашения. Указанная сумма уплачена 19 января 2018 г. В период с 26 января 2018 г. по 9 февраля 2018 г. при участии адвоката коллегии был составлен проект соглашения о порядке ведения переговоров в соответствии с п. 5 ст. 434.1 ГК РФ, проведены встречи с продавцами и переговоры по заключению договоров купли-продажи объекта, адвокатом подготовлены учредительные документы двух обществ с ограниченной ответственностью с целью их регистрации для ведения бизнеса П. Будучи уверенным в покупке фитнес-клуба, истец подал заявление в налоговый орган о регистрации обществ с ограниченной ответственностью для ведения бизнеса. Между тем 10 февраля 2018 г. продавцы прекратили переговоры о заключении договора. Отказ от ведения переговоров был мотивирован тем, что продавцы параллельно вели переговоры с другим покупателем, чье предложение в итоге решили принять, посчитав его более выгодным.

Сумма, уплаченная П. коллегии адвокатов в качестве невозвратного аванса, составила требуемые убытки.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении иска отказано.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена данным кодексом, законом или добровольно принятым обязательством.

В соответствии с п. 1 ст. 434.1 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, граждане и юридические лица свободны в проведении переговоров о заключении договора, самостоятельно несут расходы, связанные с их проведением, и не отвечают за то, что соглашение не достигнуто.

Таким образом, в силу принципа свободы договора, по общему правилу, стороны самостоятельно несут риск того, что переговоры не окончатся заключением договора, то есть ни одна и сторон не вправе требовать от другой стороны возмещения понесенных в процессе переговоров расходов в случае их безрезультатности.

Однако гражданское законодательство предусматривает исключения из этого правила.

В силу п. 3 ст. 307 ГК РФ при установлении обязательства стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию.

Пункт 2 ст. 434.1 ГК РФ предусматривает, что при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, в частности, не допускать вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной. Недобросовестными действиями при проведении переговоров предполагаются: 1) предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны; 2) внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

Сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки (п. 3 ст. 434.1 ГК РФ).

Во втором и третьем абзаце п. 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" (далее - постановление N 7) содержатся следующие разъяснения: предполагается, что каждая из сторон переговоров действует добросовестно и само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны. На истце лежит бремя доказывания того, что, вступая в переговоры, ответчик действовал недобросовестно с целью причинения вреда истцу, например пытался получить коммерческую информацию у истца либо воспрепятствовать заключению договора между истцом и третьим лицом (п. 5 ст. 10, п. 1 ст. 421 и п. 1 ст. 434.1 ГК РФ). При этом правило п. 2 ст. 1064 ГК РФ не применяется. Вместе с тем недобросовестность действий ответчика предполагается, если имеются обстоятельства, предусмотренные подп. 1 и 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ. В этих случаях ответчик должен доказать добросовестность своих действий.

В качестве одного из случаев преддоговорной ответственности п. 2 ст. 434.1 ГК РФ прямо называет вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной.

Недобросовестным признается поведение, когда лицо вступает или продолжает переговоры, хотя оно знает или должно знать, что оно уже не будет заключать договор, по крайней мере, с этим контрагентом. В этом случае подлежат установлению обстоятельства того, что ответчик изначально не имел намерения заключать договор либо впоследствии утратил это намерение, но не сообщил об этом своему контрагенту и продолжал создавать видимость намерения заключить договор именно с этим контрагентом, например запрашивая лучшую цену и иные улучшения оферты, хотя к моменту такого запроса лицо знает или должно знать, что оферта не будет принята ни при каких условиях.

Следовательно, лицо обязано возместить убытки своему контрагенту ввиду недобросовестного ведения переговоров, в частности в случае, когда оно своевременно не сообщило контрагенту об обстоятельствах, препятствующих заключению договора, в том числе о своем окончательном намерении заключить договор с другим контрагентом, создавая или поддерживая при этом у первоначального контрагента ложные представления о своей готовности в будущем заключить договор.

В такой ситуации подлежит установлению, когда готовность лица заключить договор стала носить притворный характер и, если контрагент не был сразу же уведомлен о прекращении намерения заключить договор, стало ли это причиной его дополнительных расходов, которые он не понес бы в случае своевременного уведомления.

Судами приведенные обстоятельства не исследовались.

Суды, указывая, с одной стороны, что истец заключил соглашение об оказании юридической помощи после перерыва в ведении переговоров, с другой стороны, отмечают, что и после заключения названного соглашения переговоры продолжались. При этом вопросы о действительном намерении ответчика заключить договор, моменте утраты этого намерения, своевременности уведомления об утрате намерения заключить договор, в судебных актах не отражены.

Сами по себе факты того, что сторона вышла из переговоров без объяснения причин либо на поздней стадии переговоров не свидетельствуют о неоправданном прекращении переговоров и недобросовестности ее действий. Гражданское законодательство не ставит наступление преддоговорной ответственности в зависимость от стадии переговоров. Как не является безусловным основанием ответственности тот факт, что лицо прервало переговоры на их поздней стадии, так и не является необходимым условием такой ответственности, чтобы стороны уже достигли согласия по всем условиями будущего договора.

Также не могут быть признаны неоправданными и, как следствие, недобросовестными действия, когда лицо ведет переговоры одновременно с несколькими контрагентами. Сами по себе переговоры лица с несколькими контрагентами и выбор одного из них не могут служить основанием для возмещения им убытков контрагента, с которым договор заключен не был. При этом не является недобросовестным умолчание о параллельных переговорах, а также отсутствие предложения заключить сделку на условиях, предложенных другим контрагентом. Однако в случае, когда стороны переговоров заключили соглашение о порядке ведения переговоров, в котором предусмотрели условие об эксклюзивности переговоров только с одним контрагентом, и впоследствии вторая сторона нарушила его либо допустила обман контрагента на его вопрос о переговорах с другими контрагентами, такие действия являются недобросовестными. В таких случаях лицо, нарушившее соответствующее условие или обманувшее своего контрагента, обязано возместить причиненные ему убытки.

Кроме того, обосновывая отказ в удовлетворении исковых требований тем, что истец не доказал противоправность поведения ответчика и причинно-следственную связь между действиями ответчика и возникшими у истца убытками, суды не учли правовую позицию, содержащуюся в п. 5 и третьем абзаце п. 19 постановления N 7. Согласно этим разъяснениям причинно-следственная связь может быть доказана истцом с разумной степенью достоверности, а при установлении обстоятельств внезапного и неоправданного прекращения переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать, бремя доказывания своей добросовестности возлагается на ответчика.

 

Определение N 305-ЭС19-19395

 

31. Экспедитор несет ответственность за утрату груза привлеченным им к исполнению третьим лицом, в частности, в ситуации отсутствия необходимого с силу договора мотивированного отказа от исполнения поручения клиента и принятия, как предусмотрено договором, поручения к исполнению с сообщением клиенту информации о перевозящем груз водителе и транспортном средстве.

Обществом (клиентом) и фирмой (экспедитором) заключен договор на оказание транспортно-экспедиционных услуг.

Оказание конкретной услуги в рамках договора стороны предусмотрели на основании поручения, порядок согласования и исполнения которого составил приложение к договору.

В отношении спорной перевозки стороны согласовали поручение экспедитору о доставке груза по товарной накладной определенным водителем на определенном автомобиле.

Груз объявленной стоимостью был принят к перевозке согласованным водителем, что подтверждено его подписью в экспедиторской расписке и товарной накладной, но не доставлен грузополучателю.

Убытки вследствие утраты груза страхования компания признала попадающими под застрахованные на основании генерального договора страхования грузов и возместила обществу, и обратилась в суд с иском к фирме об их взыскании.

Непокрытая страхованием сумма убытков составила исковые требования общества к фирме.

В соответствии с п. 1 ст. 7 Федерального закона от 30 июня 2003 г. N 87-ФЗ "О транспортно-экспедиционной деятельности" экспедитор несет ответственность перед клиентом в виде возмещения реального ущерба за утрату, недостачу или повреждение (порчу) груза после принятия его экспедитором и до выдачи груза получателю, указанному в договоре транспортной экспедиции, либо уполномоченному им лицу, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение (порча) груза произошли вследствие обстоятельств, которые экспедитор не мог предотвратить и устранение которых от него не зависело.

Аналогичные законным основания и размеры ответственности экспедитора согласованы сторонами в договоре, исполнение которого в соответствии с его условиями экспедитор вправе возлагать на третьих лиц с ответственностью за их действия перед клиентом как за свои собственные, действуя в отношениях с этими лицами от своего имени.

Установив основание и размер ответственности экспедитора, суды первой и апелляционной инстанции удовлетворили иск.

Арбитражный суд округа не признал наличие основания для возложения на фирму ответственности за утрату груза, указав на отсутствие доказательств принятия груза к экспедированию самим обществом или уполномоченным им лицом, факта утраты груза.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

В ситуации отсутствия необходимого с силу договора мотивированного отказа от исполнения поручения клиента, а принятия, как предусмотрено договором, поручения к исполнению с сообщением клиенту информации о перевозящем груз водителе и транспортном средстве фирма не вправе ссылаться на перевозку и утрату груза сторонним лицом и ненаступление ответственности за действия привлеченного им к оказанию услуги лица.

Имеющаяся в деле информация о неприбытии перевозившего груз транспортного средства в место выгрузки и неизвестности места его нахождения доведена до клиента полномочным лицом фирмы, что опровергает довод об отсутствии доказательства утраты груза.

 

Определение N 307-ЭС19-14275

 

32. Страховщик ответственности арбитражного управляющего не вправе отказать в осуществлении страховой выплаты выгодоприобретателю со ссылкой на умышленный характер действий арбитражного управляющего. В этом случае страховщик вправе обратится с регрессным требованием к арбитражному управляющему.

В рамках дела о банкротстве общества определением арбитражного суда признаны незаконными действия арбитражного управляющего и он обязан возвратить в конкурсную массу общества причиненные убытки.

Ответственность арбитражного управляющего была застрахована компанией.

Общество предъявило компании иск о взыскании страхового возмещения.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении иска отказано. Суды учли возражения компании об умышленном характере совершенных арбитражным управляющим незаконных действий, влекущем в силу п. 1 ст. 963 ГК РФ освобождение от выплаты страхового возмещения.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Ответственность арбитражного управляющего за причинение убытков лицам, участвующим в деле о банкротстве, и иным лицам в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением возложенных на арбитражного управляющего обязанностей в деле о банкротстве подлежит страхованию в обязательном порядке на основании ст. 24.1 Закона о банкротстве.

Целью названного страхования как разновидности страхования ответственности за причинение вреда, осуществляемого в пользу лиц (выгодоприобретателей), которым может быть причинен вред (ст. 931 ГК РФ), является гарантированная за счет средств страхового фонда имущественная защита в условиях ведущихся процедур банкротства.

Закон о банкротстве обязывает страховщика при наличии вступившего в законную силу решения суда о наступлении ответственности арбитражного управляющего (страхового случая) произвести страховую выплату в пользу лица (выгодоприобретателя), потерпевшего от действий управляющего (пп. 5, 7 ст. 24.1).

Отказ в компенсации возникших у общества в банкротстве убытков посредством выплаты страхового возмещения нарушает право общества (выгодоприобретателя) на имущественную защиту от незаконных действий арбитражного управляющего (страхователя).

Освобождение компании от выплаты страхового возмещения в пользу общества (выгодоприобретателя) в связи с умышленными действиями страхователя (арбитражного управляющего) противоречит и п. 1 ст. 963 ГК РФ, поскольку препятствует обществу как пострадавшему от таких действий лицу в возмещении убытков, на случай наступления которых осуществлено страхование.

В ситуации выплаты в условиях банкротства страхового возмещения в связи с причинением убытков вследствие умышленных действий страховщик защищен возможностью применения предусмотренного законодательством о банкротстве последствия - предъявления регрессного требования к арбитражному управляющему в размере произведенной страховой выплаты (п. 9 ст. 24.1 Закона о банкротстве). Довод компании о принадлежности страховщику выбора способа защиты от умышленных действий арбитражного управляющего (посредством возражений против иска выгодоприобретателя или предъявления регрессного иска) не основан на законе. В рассматриваемом иске компания не лишена права на выдвижение возражений, связанных с характером страхового случая, однако должна осознавать, что правовые последствия такие возражения будут иметь только в возможном будущем споре с арбитражным управляющим.

 

Определение N 305-ЭС19-21664