Обзор судебной практики Верховного Суда РФ n 1 (2020) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10 июня 2020 Г. )

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 1 (2020) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10 июня 2020 г.)

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ
N 1 (2020)
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10 июня 2020 г.)

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

1. При назначении наказания лицу, признанному вердиктом присяжных заседателей заслуживающим снисхождения, отягчающие обстоятельства не учитываются.

По приговору суда, постановленному с участием присяжных заседателей (с учетом изменений, внесенных судом кассационной инстанцией), С. осужден к лишению свободы по ч. 2 ст. 210 УК РФ на 3 года, по ст. 317 УК РФ на 15 лет, по ч. 3 ст. 222 УК РФ на 5 лет. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений С. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 19 лет.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного, изменил судебные решения, указав следующее.

Согласно ч. 4 ст. 65 УК РФ при назначении наказания лицу, признанному вердиктом присяжных заседателей виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения, обстоятельства, отягчающие наказание, не учитываются.

Вердиктом коллегии присяжных заседателей С. признан заслуживающим снисхождения за преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ.

Суд в нарушение требований ч. 4 ст. 65 УК РФ при назначении С. наказания указал, что обстоятельством, отягчающим наказание, в соответствии с п. "к" ч. 1 ст. 63 УК РФ является совершение посягательства на жизнь сотрудников правоохранительного органа с использованием огнестрельного оружия.

Указанное нарушение уголовного закона при назначении осужденному наказания является существенным, повлиявшим на исход дела.

На основании изложенного Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор, кассационное определение и исключил указание на обстоятельство, отягчающее наказание по ст. 317 УК РФ, - совершение преступления с использованием огнестрельного оружия.

Президиум смягчил С. наказание по ст. 317 УК РФ до 14 лет 9 месяцев лишения свободы, в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210, ст. 317 и ч. 3 ст. 222 УК РФ, путем частичного сложения наказаний назначил ему 18 лет 9 месяцев лишения свободы.

 

Постановление Президиума Верховного Суда

Российской Федерации N 182-П19

 

Судебная коллегия по гражданским делам

 

Судебная коллегия по экономическим спорам

Судебная коллегия по уголовным делам

Вопросы квалификации

 

46. В случае, если умысел на хищение имущества потерпевшего возник после убийства, совершенного на почве личных неприязненных отношений, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений.

Установлено, что Я. совместно с потерпевшими Т. и К. распивал спиртные напитки. В ходе распития спиртного между Я. и потерпевшим Т. произошла ссора, по окончании которой последний ушел в комнату и лег спать. После этого Я. из личных неприязненных отношений, возникших из-за ранее произошедшей ссоры, решил убить потерпевших. Во исполнение своего преступного умысла Я. сначала нанес множественные удары ножом по голове и телу Т., а затем К. Также он нанес потерпевшим удары деревянной скалкой. Смерть потерпевших наступила на месте происшествия. После этого Я. тайно похитил из квартиры телевизор, мобильный телефон и денежные средства в размере одной тысячи рублей, принадлежащие Т.

Указанные действия Я. квалифицированы судом по п. "а" ч. 2 ст. 105 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ как убийство двух лиц и кража чужого имущества, с причинением значительного ущерба.

В апелляционной жалобе осужденный просил изменить приговор и квалифицировать его действия как единое преступление по п.п. "а", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор без изменения, указав следующее.

В судебном заседании Я. вину в указанном преступлении признал, подтвердил свои показания, данные в ходе предварительного следствия и оглашенные судом, об обстоятельствах совершения им убийства потерпевших и хищения имущества. При проведении проверки показаний на месте Я. подтвердил обстоятельства нанесения Т. и К. ножевых ранений, указал место нахождения похищенного имущества и место, где выбросил орудия преступления.

Квалификация действий осужденного по п. "а" ч. 2 ст. 105 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ является правильной, поскольку с учетом совокупности признанных допустимыми и достоверными доказательств судом установлено, что убийство потерпевших было совершено осужденным на почве личных неприязненных отношений, возникших из-за ссоры, а умысел на хищение имущества потерпевшего Т. возник уже после совершенного убийства, при этом изъятие чужого имущества носило тайный характер.

Учитывая изложенное, а также исходя из требований ст. 252 УПК РФ, регламентирующей пределы судебного разбирательства, доводы осужденного о необходимости квалификации его действий только по п.п. "а", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ являются необоснованными, а также направлены на ухудшение его положения.

 

Определение N 4-АПУ19-23

 

Назначение наказания

 

47. По смыслу уголовного закона лишение права занимать определенные должности состоит в запрещении занимать должности только на государственной службе или в органах местного самоуправления. Запрет занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях законом не предусмотрен (ст. 47 УК РФ).

Н., будучи начальником отдела коммерческой работы филиала Открытого акционерного общества (ОАО "Р") и являясь должностным лицом, признан виновным в мошенничестве, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с использованием служебного положения и в получении должностным лицом лично взятки в виде денег за совершение действий в пользу взяткодателя, входящие в служебные полномочия должностного лица, а равно за общее покровительство, в крупном размере.

По приговору суда (с учетом внесенных изменений) Н. осужден по ч. 3 ст. 159 УК РФ к 3 годам лишения свободы, по п. "в" ч. 5 ст. 290 УК РФ к 7 годам лишения свободы со штрафом в десятикратном размере от суммы взятки, то есть в размере 3 млн. руб., с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением организационно-распорядительных полномочий в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, сроком на 3 года.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний Н. окончательно назначено 7 лет 3 месяца лишения свободы со штрафом в десятикратном размере от суммы взятки, то есть в размере 3 млн. руб., с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением организационно-распорядительных полномочий в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, сроком на 3 года.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по кассационной жалобе адвоката в защиту интересов осужденного, изменила судебные решения по следующим основаниям.

Согласно ч. 1 ст. 47 УК РФ наказание в виде лишения права занимать определенные должности состоит в запрещении занимать должности только на государственной службе или в органах местного самоуправления.

Как следует из приговора, Н. наряду с основным наказанием в виде лишения свободы суд назначил дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности, связанные с осуществлением организационно-распорядительных полномочий в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, сроком на 3 года.

Вместе с тем такого дополнительного наказания как запрет занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях ст. 47 УК РФ, с учетом положений Федерального закона от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации", не предусмотрено.

Таким образом при назначении наказания осужденному были допущены существенные нарушения уголовного закона.

С учетом изложенного Судебная коллегия изменила приговор и последующие судебные решения и исключила назначение осужденному дополнительного наказания в виде запрета занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях.

 

Определение N 46-УД19-24

 

Процессуальные вопросы

 

48. Если на момент совершения подсудимым преступления, в котором он обвиняется по рассматриваемому судом уголовному делу, его судимости погашены, то суд не вправе указывать эти судимости в вводной части приговора.

По приговору суда от 24 декабря 2018 г. А., ранее судимый, осужден по п. "в" ч. 2 ст. 115 и п.п."ж","к" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по апелляционным представлению и жалобам, изменила приговор от 24 декабря 2018 г. и исключила из вводной части приговора указание на судимости по приговорам от 13 июня 2006 г. и 27 апреля 2007 г.

В своем определении Судебная коллегия указала следующее.

Согласно ст. 304 УПК РФ в вводной части приговора среди ряда сведений, определенных данной статьей, указываются, в том числе, данные о личности подсудимого, имеющие значение для уголовного дела.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. N 55 "О судебном приговоре", если на момент совершения подсудимым преступления, в котором он обвиняется по рассматриваемому судом уголовному делу, его судимости сняты или погашены, то суд, исходя из положений ч. 6 ст. 86 УК РФ, не вправе упоминать о них в вводной части приговора.

Данные положения закона, а также его разъяснения, изложенные в постановлении Пленума, судом выполнены не были.

Так, на момент совершения А. преступлений, за которые он осужден по настоящему приговору, его судимости по приговорам от 13 июня 2006 г. и 27 апреля 2007 г. были погашены и поэтому не могли быть указаны в приговоре.

 

Определение N 36-АПУ19-2

 

49. В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 308 УПК РФ при назначении наказания по совокупности преступлений в резолютивной части приговора суду надлежит указывать вид и размер основного и дополнительного наказаний, назначенных отдельно за каждое преступление, и окончательное наказание по совокупности преступлений.

По приговору суда, с учетом внесенных изменений, Г. (ранее судимый) осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы, на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ к 5 годам 6 месяцам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев, с установлением ограничений.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по кассационной жалобе осужденного, изменила приговор и последующие судебные решения и исключила назначение осужденному на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ дополнительного наказания в виде ограничения свободы сроком на 1 год 6 месяцев и установление ограничений.

В своем определении Судебная коллегия указала следующее.

По смыслу закона, если подсудимый признан виновным в совершении преступления, то в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 308 УПК РФ в резолютивной части приговора надлежит указывать вид и размер назначенных основного и дополнительного наказаний отдельно за каждое преступление и окончательное наказание по совокупности преступлений.

Из описательно-мотивировочной части приговора следует, что суд первой инстанции при назначении осужденному наказания пришел к выводу о необходимости назначения ему дополнительного наказания в виде ограничения свободы согласно требованиям ст. 53 УК РФ.

Однако, как видно из резолютивной части приговора, при назначении осужденному наказания за отдельное преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 159 УК РФ, в виде лишения свободы, дополнительное наказание в виде ограничения свободы ему не было назначено, а имеется лишь указание о назначении данного вида наказания - ограничения свободы - по совокупности преступлений при назначении окончательного наказания по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ.

 

Определение N 57-УД19-3

 

По административным делам

58. Невыполнение государством обязательств по жилищному обеспечению супруги административного истца как участника накопительно-ипотечной системы военнослужащих указывает на сохранение за ней возможности выбора иного способа реализации жилищных прав, в том числе получения жилищной субсидии в качестве члена семьи супруга-военнослужащего.

Решением Владивостокского гарнизонного военного суда от 3 апреля 2018 г., оставленным без изменения апелляционным определением Тихоокеанского флотского военного суда от 21 июня 2018 г., А. отказано в удовлетворении административного искового заявления, в котором он просил признать незаконным решение начальника 1 отдела федерального государственного казенного учреждения "Восточное региональное управление жилищного обеспечения" Министерства обороны Российской Федерации (далее - ФГКУ "Востокрегионжилье") от 31 января 2018 г. об исключении его супруги - А.З. из числа нуждающихся в жилых помещениях в форме обеспечения жилищной субсидией.

Судебная коллегия по делам военнослужащих, рассмотрев дело по кассационной жалобе административного истца, судебные акты отменила и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что А., заключивший первый контракт о прохождении военной службы до 1 января 1998 г. и имеющий общую продолжительность военной службы в календарном исчислении более 20 лет, приказом воинского должностного лица от 22 июня 2017 г. уволен с военной службы в отставку по состоянию здоровья.

В период прохождения военной службы А. решением заместителя начальника 1 отдела ФГКУ "Востокрегионжилье" от 17 января 2017 г. признан нуждающимся в жилом помещении, предоставляемом по договору социального найма, в форме жилищной субсидии. Административный истец признан нуждающимся в жилом помещении в г. Владивостоке в составе семьи из 4 человек (он, супруга и двое несовершеннолетних детей) с даты подачи заявления, то есть с 9 августа 2016 г.

В свою очередь, супруга административного истца - ефрейтор А.З. решением Департамента жилищного обеспечения Министерства обороны Российской Федерации включена в реестр участников накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих (далее - НИС) на основании ее рапорта от 10 августа 2016 г. как военнослужащая, заключившая второй контракт о прохождении военной службы не ранее 1 января 2005 г. (категория "04" - добровольный участник НИС).

После установления факта нахождения супруги административного истца в реестре участников НИС решением начальника 1 отдела ФГКУ "Востокрегионжилье" от 31 января 2018 г. А.З. исключена из числа нуждающихся в жилых помещениях в форме жилищной субсидии.

8 февраля 2018 г. А.З. обратилась к начальнику 1 отдела ФГКУ "Востокрегионжилье" с заявлением, в котором просила исключить ее из реестра участников НИС в связи с принятием решения об обеспечении жильем иным способом - получением жилищной субсидии в составе семьи супруга для приобретения жилья в г. Владивостоке, совпадающем с местом ее военной службы. Однако сообщением названного должностного лица от 14 февраля 2018 г. ей в этом было отказано ввиду отсутствия оснований для исключения.

Кроме того, рапортом от 12 марта 2018 г. А.З. просила командира воинской части, в которой она проходит военную службу, оформить документы для ее исключения из реестра участников НИС. В связи с этим командиром принято решение о направлении запроса в ФГКУ "Востокрегионжилье" для разъяснения порядка его действий.

Отказывая А. в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции в решении указал, что его супруга, являясь участником НИС, не может быть дополнительно обеспечена жильем как член семьи военнослужащего в форме жилищной субсидии.

Обращение А.З. с заявлением об исключении из реестра участников НИС, по мнению суда, не являлось основанием для сохранения ее в списках нуждающихся в жилищной субсидии, поскольку с таким заявлением она обратилась после принятия административным ответчиком оспариваемого решения, на момент его принятия она являлась участником НИС, и решение по ее заявлению не принято.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции в определении дополнительно указал, что обращения А.З. с заявлениями об исключении из реестра участников НИС не ставят под сомнение законность принятого решения, поскольку упомянутые обращения не являлись предметом рассмотрения должностного лица.

Между тем такие выводы судов не соответствуют обстоятельствам дела, сделаны с нарушением норм процессуального права и основаны на неправильном применении норм материального права.

Согласно п. 1 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (далее - Федеральный закон "О статусе военнослужащих") государство гарантирует военнослужащим обеспечение их жилыми помещениями в форме предоставления им денежных средств на приобретение или строительство жилых помещений либо предоставления им жилых помещений в порядке и на условиях, установленных названным федеральным законом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, за счет средств федерального бюджета.

В силу абзаца третьего п. 1 ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" военнослужащим, заключившим контракт о прохождении военной службы до 1 января 1998 г., и совместно проживающим с ними членам их семей, признанным нуждающимися в жилых помещениях, предоставляются жилищная субсидия либо жилые помещения, находящиеся в федеральной собственности, по выбору указанных граждан в собственность бесплатно или по договору социального найма, а при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, по состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями при общей продолжительности военной службы 10 лет и более - по избранному месту жительства.

В соответствии с п. 4 ч. 1 и п. 4 ч. 2 ст. 9 Федерального закона от 20 августа 2004 г. N 117-ФЗ "О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих" (далее - Федеральный закон "О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих") (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений) к участникам накопительно-ипотечной системы относятся сержанты и старшины, солдаты и матросы, заключившие второй контракт о прохождении военной службы не ранее 1 января 2005 г., изъявившие желание стать участниками накопительно-ипотечной системы, при этом указанные лица могут стать участниками, изъявив такое желание.

Из изложенного следует, что включение в реестр участников накопительно-ипотечной системы названной категории военнослужащих, к которой относится А.З., возможно только на основании их заявления. В случае отсутствия такого заявления военнослужащий подлежит обеспечению жильем по другим предусмотренным законом основаниям.

В суде установлено, что А.З. в период прохождения военной службы по контракту была признана нуждающейся в жилом помещении в форме обеспечения жилищной субсидией как член семьи военнослужащего - своего супруга и одновременно включена в реестр участников НИС.

После исключения из списков нуждающихся в жилищной субсидии она обратилась с просьбой об исключении из реестра участников НИС, заявив о желании реализовать свое право на жилище в форме жилищной субсидии вместе с супругом.

Из изложенного следует, что права А. и его супруги имеют одно основание, обусловленное правом на обеспечение жильем в форме жилищной субсидии.

Согласно п. 2 ч. 2 ст. 41 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации процессуальное соучастие допускается, если права и (или) обязанности нескольких субъектов административных или иных публичных правоотношений (нескольких административных истцов либо нескольких административных ответчиков) имеют одно основание.

В силу ч. 6 ст. 41 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации о вступлении в административное дело административного соистца (административных соистцов) или об отказе в этом, о привлечении к участию в административном деле административного соответчика (административных соответчиков) или об отказе в этом судом выносится мотивированное определение; в случае отказа лица вступить в административное дело в качестве административного соистца оно может самостоятельно подать в суд административное исковое заявление, если иное не предусмотрено Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации.

При таких данных суду следовало предложить А.З. вступить в дело в качестве административного соистца. Однако этого сделано не было.

Кроме того, как следует из сообщения начальника 1 отдела ФГКУ "Востокрегионжилье" от 14 февраля 2018 г., А.З. отказано в удовлетворении ее заявления об исключении из реестра участников НИС ввиду отсутствия оснований для исключения.

Поскольку такой отказ препятствует А.З. в обеспечении жильем в форме жилищной субсидии, суду следовало дать правовую оценку законности решения начальника 1 отдела ФГКУ "Востокрегионжилье" в указанной части. Тем более что для этого имелись основания.

В силу общеправового принципа, изложенного в п. 2 ст. 1 и п. 1 ст. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации, граждане осуществляют принадлежащие им права по своему усмотрению, то есть своей волей и в своем интересе. Из этого следует недопустимость понуждения лиц к реализации определенного поведения, составляющего содержание прав.

Согласно абзацу первому п. 1 и п. 16 ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" выделение денежных средств на приобретение или строительство жилых помещений в порядке, предусмотренном Федеральным законом "О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих", является одной из форм реализации военнослужащими права на жилище.

Показателями исполнения государством своих обязательств в рамках НИС по жилищному обеспечению военнослужащих являются получение ими денежных средств, указанных в ч. 1 ст. 4 Федерального закона "О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих", или направление уполномоченным федеральным органом кредитору участника НИС средств целевого жилищного займа на цели, предусмотренные п. 2 ч. 1 ст. 14 Федерального закона "О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих" (ч. 3 ст. 11 указанного закона).

Из материалов дела не следует, что А.З. воспользовалась деньгами, находящимися на ее именном накопительном счете, либо ей был предоставлен целевой жилищный заем.

Таким образом, в материалах дела отсутствуют сведения, что в отношении А.З. наступили условия, с которыми закон связывает выполнение государством обязательств по жилищному обеспечению военнослужащих. Следовательно, такой военнослужащий до возникновения указанных обстоятельств сохраняет возможность выбора иного способа реализации своих жилищных прав, предусмотренного ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих".

Указанные обстоятельства подлежали учету при принятии судом решения, чего сделано не было.

Нарушение судом норм материального и процессуального права привело к тому, что остались невыясненными юридически значимые обстоятельства о праве А. на жилищную субсидию с учетом его супруги А.З.

 

Определение N 211-КА19-12

 

По гражданским делам

 

59. Ошибочный вывод суда о недоказанности факта причинения ответчиком ущерба повлек отмену судебного постановления.

Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 8 октября 2018 г. удовлетворено исковое заявление командира вышестоящей воинской части, в котором он просил привлечь Б. к ограниченной материальной ответственности за ущерб, причиненный в результате незаконного назначения ответчиком, исполнявшим на тот момент обязанности командира воинской части, ефрейтора Ф. на должность фельдшера медицинской службы учебного корабля. В счет возмещения ущерба судом взыскано с Б. 96 760 руб. 35 коп.

Апелляционным определением Ленинградского окружного военного суда от 24 января 2019 г. решение суда первой инстанции отменено и по делу принято новое решение об отказе командиру воинской части в удовлетворении заявленных требований.

Рассмотрев дело по кассационной жалобе истца, Судебная коллегия по делам военнослужащих апелляционное определение окружного военного суда отменила, оставила в силе решение гарнизонного военного суда по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что Б. проходил до июля 2017 г. военную службу в должности начальника штаба - заместителя командира воинской части и с 8 по 20 июля 2016 г. он временно исполнял обязанности командира воинской части.

Приказом статс-секретаря - заместителя Министра обороны Российской Федерации от 4 июля 2016 г. Ф. назначен на должность старшего моториста учебного корабля (3 тарифный разряд), в связи с чем приказом командира воинской части от 25 июля 2016 г. данный военнослужащий зачислен в списки личного состава воинской части с указанием о принятии им дел и должности с 13 июля 2016 г. и установлением оклада по воинской должности в размере 12 тыс. руб. в месяц по 3 тарифному разряду.

Приказом врио командира воинской части Б. от 14 июля 2016 г. Ф. освобожден от должности старшего моториста и назначен фельдшером медицинской части учебного корабля (6 тарифный разряд).

Размер оклада фельдшера медицинской части учебного корабля на день издания приказа от 14 июля 2016 г. составлял 16 тыс. руб., что соответствовало 6 тарифному разряду.

Контрольными мероприятиями по отдельным вопросам финансово-экономической и хозяйственной деятельности воинской части, проведенными Межрегиональным управлением ведомственного финансового контроля и аудита Министерства обороны Российской Федерации (по Военно-Морскому Флоту) (далее - Межрегиональное управление), оформленными актом от 6 октября 2017 г. (далее - Акт), установлено, что в результате назначения Ф. на должность фельдшера - в отсутствие у него необходимого медицинского образования - ему произведена переплата денежных средств в размере 96 760 руб. 35 коп. за период с 13 июля 2016 г. по 31 августа 2017 г.

Заключением по результатам административного расследования установлена вина Б. в незаконном назначении Ф. на должность фельдшера, оплачиваемую выше должности старшего моториста, на которую он был назначен приказом статс-секретаря - заместителя Министра обороны Российской Федерации, что повлекло причинение материального ущерба.

Один размер оклада месячного денежного содержания Б. и размер месячной надбавки за выслугу лет на день принятия судом решения о возмещении ущерба составлял 53 600 руб.

Удовлетворяя исковое заявление, суд первой инстанции посчитал установленной вину ответчика в причинении материального ущерба, вызванного назначением Ф. на должность, оплачиваемую выше фактически занимаемой должности, в связи с чем пришел к выводу о необходимости привлечения его к ограниченной материальной ответственности в размере причиненного ущерба, а именно в размере 96 760 руб. 35 коп.

Отменяя решение и принимая по делу новое решение об отказе истцу в удовлетворении исковых требований, суд апелляционной инстанции указал в обоснование, что вывод о наличии ущерба, причиненного в результате назначения Ф. на должность фельдшера, мог быть сделан лишь в случае наличия разницы между выплаченным денежным довольствием по должности фельдшера и денежным довольствием, на которое он имел право по должности старшего моториста.

Между тем, указал далее окружной военный суд, вывод истца о наличии ущерба сделан на основании разницы между фактически полученным Ф. денежным довольствием по должности фельдшера и тем, которое было бы выплачено при замещении должности санитара медицинской службы, а не моториста, что свидетельствует о недоказанности самого факта причинения указанного в исковом заявлении ущерба.

Такие выводы суда апелляционной инстанции не соответствуют обстоятельствам дела и основаны на неправильном применении норм материального права.

Согласно приказу Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 23 июля 2010 г. N 541н, которым утвержден Единый квалификационный справочник должностей руководителей, специалистов и служащих, раздел "Квалификационные характеристики должностей работников в сфере здравоохранения", к квалификации фельдшера предъявляются следующие требования: среднее профессиональное образование по специальности "Лечебное дело" и наличие сертификата специалиста по специальности "Лечебное дело" без предъявления требований к стажу работы.

Судом установлено, что Ф., назначенный в установленном порядке на должность старшего моториста учебного корабля, по прибытии в воинскую часть приказом врио командира Б. был освобожден от должности старшего моториста и с 13 июля 2916 г. назначен на должность фельдшера медицинской части учебного корабля, по которой он до 31 августа 2017 г. получал денежное довольствие.

Однако требованиям, предъявляемым к квалификации, Ф. не соответствовал.

Следовательно, ответчик не вправе был назначать Ф. на должность фельдшера медицинской части учебного корабля.

Согласно п. 4 ст. 4 Федерального закона от 12 июля 1999 г. N 161-ФЗ "О материальной ответственности военнослужащих" (далее - Федеральный закон "О материальной ответственности военнослужащих") командиры (начальники) воинских частей, виновные в незаконном назначении на должность, оплачиваемую выше фактически занимаемой должности, несут материальную ответственность за ущерб, причиненный излишними денежными выплатами, произведенными в результате незаконного назначения военнослужащего (лица гражданского персонала) на должность, в размере причиненного ущерба, но не более трех окладов месячного денежного содержания и трех месячных надбавок за выслугу лет.

В силу п. 3 ст. 6 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" при незаконном назначении на должность, оплачиваемую выше должности, фактически занимаемой военнослужащим (лицом гражданского персонала), размер ущерба определяется разницей между выплаченным денежным довольствием (выплаченной заработной платой) и денежным довольствием (заработной платой) по фактически занимаемой должности.

При таких данных Б. подлежит привлечению к материальной ответственности в размере причиненного ущерба, но не более трех окладов месячного денежного содержания и трех месячных надбавок за выслугу лет.

Устанавливая размер причиненного ущерба, суд первой инстанции сослался на приказы, Акт, протокол рассмотрения возражений на Акт и приложение к протоколу с расчетом размера незаконно выплаченных Ф. денежных средств, после чего пришел к выводу, что последнему переплачено 96 760 руб. 35 коп.

Согласно названным документам должность фельдшера соответствует 6 тарифному разряду, а размер оклада по воинской должности составляет 16 тыс. руб.

В свою очередь, должность старшего моториста соответствует 3 тарифному разряду, а размер оклада по воинской должности составляет 12 тыс. руб.

При этом учтено, что размер надбавки за классную квалификацию также рассчитан от 6 тарифного разряда ввиду того, что Ф. в нарушение установленного порядка не проходил испытания на присвоение классной квалификации и не имел права на ее получение из-за отсутствия соответствующей квалификации фельдшера.

Названные обстоятельства подтверждаются представленным истцом ответом органа финансового контроля от 1 марта 2019 г., согласно которому расчет ущерба производился как разница между тарифными разрядами по должности фельдшера, обязанности по которой исполнял Ф., и старшего моториста - должность, на которую он был назначен установленным порядком. При этом разъяснено, что воинской должности санитар соответствует 2 тарифный разряд, а размер оклада по этой должности составляет 11 тыс. руб.

Рассчитав разницу между фактически выплаченным денежным довольствием по должности фельдшера и денежным довольствием по фактически занимаемой должности старшего моториста, суд обоснованно согласился с выводами Межрегионального управления о том, что размер излишне выплаченных сумм Ф. составил 96 760 руб. 35 коп.

Что касается ссылки Межрегионального управления в протоколе рассмотрения возражений на Акт о том, что Ф. фактически, исходя из имевшегося образования и умений, мог исполнять лишь обязанности санитара, то этим обстоятельством управление обосновало незаконность выплаты указанному военнослужащему денежного довольствия по должности фельдшера.

При этом фактический расчет ущерба производился, исходя из разницы размера денежного довольствии между должностями фельдшера и старшего моториста.

Таким образом, судом первой инстанции правильно установлен размер ущерба, причиненного в результате незаконного назначения Ф. на должность фельдшера. Вывод суда апелляционной инстанции о недоказанности факта причинения ущерба на материалах дела не основан.

Поскольку установленный размер ущерба составляет менее трех окладов месячного денежного содержания Б. и трех месячных надбавок за выслугу лет, суд первой инстанции правомерно принял решение об удовлетворении иска на сумму 96 760 руб. 35 коп.

 

Определение N 202-КГ19-1

 

По уголовным делам

 

60. Распространение лицом материалов, направленных на формирование идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности подлежит квалификации как пропаганда терроризма.

По приговору Дальневосточного окружного военного суда от 4 июня 2018 г. С. осужден по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ за публичные призывы 11, 14 и 16 мая 2018 г. к осуществлению террористической деятельности и публичное оправдание терроризма, совершенные с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет".

При этом суд исключил из обвинения С. по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ пропаганду терроризма.

Рассмотрев дело, в том числе по апелляционному представлению государственного обвинителя, Судебная коллегия по делам военнослужащих приговор изменила, квалифицировала действия С. по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ как публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма, пропаганда терроризма, совершенные с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", и назначила ему более строгое наказание.

В обоснование Судебная коллегия привела следующие доводы.

Исключая из обвинения С. пропаганду терроризма, суд первой инстанции исходил из того, что действия осужденного не носили системного характера.

Между тем такой вывод суда противоречит материалам дела и сделан в результате неправильного применения уголовного закона.

В соответствии с п. 1.1 примечания к ст. 205.2 УК РФ под пропагандой терроризма понимается деятельность по распространению материалов и (или) информации, направленных на формирование у лица идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности.