Да ведь я беззастенчиво вставляю палки в колеса романтических отношений между читателем и писателем, разве нет.

 

Вот, скажем, был такой писатель Энтони Троллоп – британец, живший в девятнадцатом веке. Троллоп написал много романов и в свое время был очень популярным автором. Он служил в почтовом ведомстве в Лондоне, и поначалу писательство было для него чем-то вроде хобби, но постепенно он добился успеха как прозаик и даже стал одним из «властителей дум» Викторианской эпохи. При этом он не бросал работу в почтовом ведомстве до последнего. Каждый день Троллоп вставал ранним утром и успевал до выхода на службу поработать за письменным столом – написать установленное им самим число страниц. Затем он отправлялся в почтовое ведомство, где к тому моменту благодаря своим «должностным» талантам уже занимал высокую руководящую позицию. Знаменитые красные ящики для сбора почты, которые попадаются повсюду на улицах Лондона, появились в городе благодаря заботам Троллопа (до него почтовых ящиков в природе не существовало). Видимо, он очень ценил свою работу и, хотя совмещать ее с писательством было все труднее, не собирался бросать любимое дело и становиться профессиональным романистом. Наверное, он все-таки был не совсем обычным, а прямо скажем, немного странным человеком.

В 1882 году в возрасте шестидесяти семи лет Троллоп умер, но оставил после себя неопубликованную рукопись, автобиографию, которую напечатали посмертно. Мир впервые узнал о его такой неромантичной, размеренной, тщательно продуманной повседневной жизни. Прежде никому не было известно, что он за человек, но когда правда о Троллопе стала достоянием общественности, и критики, и читатели пришли в ужас и испытали сильнейшее разочарование. В результате писатель полностью утратил громкую славу и популярность и был надолго забыт. Это поразительная история, узнав о которой я восхитился личностью Троллопа и преисполнился глубочайшего к нему уважения (правда, я его пока не читал), но его современники явно испытывали к нему другие чувства. Похоже, они не на шутку рассердились: «Что-о-о?! Оказывается, нас всю дорогу кормили романами скучного зануды?» Видимо, обычные люди в Англии девятнадцатого века тоже ожидали от писателя – или, по крайней мере, от его образа жизни – определенного соответствия идеальному видению «неконвенциональной» личности. Когда я думаю, что меня, писателя, ведущего «самый обычный» образ жизни, постигнет та же участь, я непроизвольно впадаю в панику. Что ж, по крайней мере, в двадцатом веке Энтони Троллоп был заново оценен, что в конечном счете неплохо, если разобраться…

Или, скажем, Франц Кафка, который тоже одновременно служил чиновником страхового ведомства в Праге и писал романы и рассказы. Он также был ответственным и способным страховщиком, начальство и коллеги ценили его работу. Говорят, что, когда он не приходил на службу, дела сразу застопоривались. Как и Троллоп, Кафка писал «без отрыва от производства» и при этом относился к литераторству очень серьезно (хотя, кажется, я где-то слышал, что он объяснял, почему у него так много неоконченных произведений, в качестве оправдания ссылаясь на занятость по службе). Однако в отличие от Троллопа тот факт, что Кафка придерживался в жизни определенного распорядка, скорее дал повод литературным критикам оценить его как «достойного человека». Откуда берется эта разница в оценке писательской личности? Непросто понять, что стоит за хвалой и порицаниями со стороны критиков.

В общем, я прошу прощения у всех, кому идеальный писатель видится личностью «неконвенциональной», но, простите, я опять повторюсь, высказав исключительно собственную, не претендующую на универсальность точку зрения: некоторая степень физической воздержанности необходима автору, чтобы продолжать быть прозаиком.

Я думаю, что хаос существует в сердце любого человека: и в моем сердце, и в вашем тоже. Но он не является тем, что непременно надо выставить на всеобщее обозрение в самых обыденных и бытовых его проявлениях. Эта вещь не напоказ: «Вот, полюбуйтесь на пожирающий меня хаос. Каков зверюга?!» Если вы действительно хотите встретиться со своим внутренним сумбуром, так вперед – молча и в полном одиночестве ныряйте в самые глубины сознания. Именно там вы найдете истинный хаос, чья единственная и безусловная ценность как раз и заключается в возможности встречи с вами лицом к лицу. Он прячется у нас под самым носом.

Чтобы как можно точнее и правдивее выразить хаос в словах, вам нужны молчаливая сосредоточенность, незыблемое постоянство и до некоторой степени регламентированное сознание. А чтобы не утратить вышеперечисленные качества и они всегда оставались с вами, вам необходимо быть в хорошей физической форме. Наверное, это очень скучный и во всех смыслах прозаический вывод, но такова и есть основа моей личной писательской философии. Ругайте меня или хвалите, закидывайте меня тухлыми помидорами или прекрасными цветами, лично я писать и жить по-другому не умею.

 

Я люблю писать прозу

 

Я люблю писать прозу, это занятие нравится мне само по себе. Для меня великая радость, что я могу жить, занимаясь практически только этим; размышляя о таком повороте моей жизни, я каждый раз понимаю, что мне все-таки улыбнулась фортуна. Если бы на определенном этапе мне повезло несколько меньше, то ничего подобного я бы никогда не достиг. Я говорю это со всей прямотой. Я даже думаю, что это не просто везение, а скорее что-то близкое к чуду.

Даже если талант к писательству и имелся у меня изначально, его, словно нефть или золотую жилу, как минимум нужно было обнаружить и вытащить на поверхность, иначе он продолжал бы спокойненько лежать себе где-то там в глубине. Некоторые люди придерживаются мнения, что «поистине разносторонний глубокий талант в какой-то момент обязательно себя проявит, расцветет полным цветом». По моим ощущениям – а я вообще-то склонен им доверять – это вовсе не обязательно. Талант может лежать относительно неглубоко, в верхних слоях почвы, и тогда действительно можно его не трогать, с большой долей вероятности он в какой-тот момент естественным образом выйдет на поверхность. Однако, если талант сокрыт глубоко, так просто он не найдется. Каким бы громадным и исключительным он ни был, если не появится человек, который реально возьмется за лопату и начнет копать вглубь, талант так и останется лежать в земле навечно, никому не видимый и не заметный. Оглядываясь на собственную жизнь, я очень остро это чувствую. Есть такая вещь, как удачное стечение обстоятельств, которое сродни приливу, ведь если упустить момент, то, как правило, второго раза не будет, настолько удачно обстоятельства уже не сойдутся. Судьба часто бывает своенравна и несправедлива, а временами – жестока. Мне удалось случайно поймать такой счастливый момент. И, как я сейчас думаю, в этом действительно ничего, кроме удачи и везения, не было. Cовсем ничего.

Момент удачи и везения – это ведь на самом деле что-то вроде входного билета. Так сказать, точка обнаружения месторождения нефти или золотой жилы, из которой до самих нефти и золота еще далеко. Если вы нашли месторождение и теперь оно ваше, это еще не значит, что можно все бросить и проводить жизнь в праздности и безделье. Это только начало. Так и входной билет – это право на появление в актовом зале, но и только. На входе билет у вас забирают, вы перемещаетесь внутрь, а дальше… Дальше вопрос упирается в талант, в особенности характера, в «технические» данные: как вы себя там поведете? Что вы там обнаружите? Что возьмете? Что бросите? Как будете преодолевать появляющиеся на вашем пути (а они будут появляться) препятствия? Это вопрос человеческой привлекательности, общественного мнения, а иногда даже банально вопрос физической выносливости. В любом случае на одних только удаче и везении далеко не уедешь.