Проповедь II (проповеди из кио, том 1)

 

«Если человек потерял домашнюю птицу или собаку, он знает, как их вернуть. Если же он потерял свою душу, он не знает, как вернуть ее. Истинный путь учения не имеет никакой другой цели, как научить нас, как вернуть потерянные души». Эта притча была рассказана нам Моси. Если собака, или курица, или любимый кот не приходят домой в обычное время, их хозяин поднимает большой шум по этому поводу и бросается на их поиски. И думает, что кота, возможно, убила какая-нибудь собака или змея или кто-то мог его украсть, и обыскивает три дома напротив и два соседних дома, словно разыскивает заблудившегося ребенка, спрашивая: «Прошу, господин, скажите, не у вас ли мой кот черепахового окраса? Нет ли здесь моей ручной курицы?» Вот до чего доходит человек в таких обстоятельствах. Это дело крайней важности.

И все-таки потерять собаку или ручную курицу, в конце концов, не слишком уж ужасная утрата. А ведь душа, которая зовется хозяином тела, есть хозяин всего нашего организма. Если люди расстаются со своей душой ради других вещей, тогда они становятся глухими к замечаниям своих родителей, а указания вышестоящих для них все равно что ветер в небе. Учение для них равносильно тому, что лить воду на голову лягушке. Они моргают глазами и говорят: «Да, да!», но их сердца не здесь. Они смотрят, но не видят, они слушают, но не слышат. Они слепы и глухи. Рожденные здоровыми, собственными деяниями они помещают себя в братство инвалидов. Таковы те, кто потерял свои души. Они даже не думают о том, чтобы расспрашивать или разыскивать свои потерянные души. «В этом виноваты мои родители, мой муж, мой старший брат. Это Хатибэй – негодяй. Это Мацу – скверная женщина». Они довольствуются тем, что отыскивают недостатки других и не проверяют свою совесть, не ищут свои души. Разве это не жестокое положение вещей? Они организовывают погоню из-за потерявшегося пса или ручной курицы, но не предпринимают никаких серьезных попыток найти собственную душу. Какие заблуждающиеся люди! По этой причине мудрецы, скорбя над таким положением вещей, учили нас тому, что такое истинный путь человека, а усвоение этого учения и называется обучением. Главная цель обучения – это проверка и обретение своих душ. По этому поводу в текстах говорится: «Истинный путь учения не имеет иной цели, как учить нас, как вернуть потерянные души». Это исчерпывающее толкование назначения учения. Это учение не имеет другой цели, мы имеем это любезное поручительство и гарантию от мудреца. Что же касается простого изучения древностей и анналов Китая и Японии, а также литературных исследований, то их нельзя назвать учением, которое прежде всего есть работа души. Все комментарии и все книги всех учителей в мире есть лишь многочисленные руководства, предназначенные для того, чтобы обнаружить местонахождение наших собственных душ. Этот поиск наших собственных душ есть то, что я называю сейчас проверкой нашей совести. Пренебрегать проверкой совести – ужасная вещь, конец которой невозможно предвидеть. В свою очередь, практиковать ее – превосходно, ведь посредством этого мы можем сразу же обрести сыновнюю почтительность к родителям и преданность нашим хозяевам. Добродетель и порок – вот цели, к которым ведет нас проверка и отсутствие проверки нашей совести. Как было верно сказано, благо деяние и злой умысел – вот два пути, которым следует человек. По этому вопросу у меня есть ужасная, но все-таки восхитительная история, которую я хочу поведать вам. Хотя осмелюсь заметить, что вы уже погрузились в дремоту, но я должен попросить вас выслушать меня.

В одной провинции жил-был некий зажиточный крестьянин, чей брак принес ему единственного сына, которого он баловал сверх всякой меры, как корова облизывает своего теленка. Итак, постепенно ребенок стал очень озорным: он таскал лошадей за хвосты, тыкал дымящуюся палку в нос быкам, по пустякам задирал соседских ребятишек и доводил их до слез. Из капризного ребенка он вырос в мужчину, невыносимо непочтительного к своим родителям. Гордясь небольшим превосходством своей силы, он стал пьяницей и игроком и научился бороться на ярмарках. Он ссорился и дрался по пустякам, проводил все свое время в пьянстве и разгульной жизни. Если его родители возражали ему, он обычно повышал на них голос и обижал их, пользуясь ругательными словами:

– Как мило с вашей стороны обвинять меня в беспутности и непокорности. Но, спрашивается, кто просил вас выпускать меня в этот мир? Вы родили меня, и я должен говорить вам спасибо за невзгоды этого мира? Итак, если вы ненавидите беспутных людей, вам лучше вернуть меня назад туда, откуда я появился, и тогда со мной будет все в порядке.

Вот такого сорта оскорбительные ответы он имел обыкновение давать своим родителям, которые, не зная, что им делать, старели на глазах. И так как он, постепенно становясь все большим и большим задирой, делая родителей несчастными, все равно оставался их любимчиком, и они не могли найти у себя в душе сил выгнать его из дома и лишить наследства. Поэтому позволяли ему следовать своим эгоистическим путем, а он вел себя все хуже и хуже: ввязывался в драку, сбивал людей с ног, ломал им руки и попадал еще в бо́льшие неприятности. Нет необходимости говорить о родительских чувствах. Даже его родственники и друзья чувствовали, будто им в грудь забивают гвозди. Он был основательно испорченным человеком.

Ни один человек, появившийся из чрева своей матери, не был столь злобным, как он, но те, кто упорствует в себялюбии, теряют свои чувства и постепенно достигают такой степени гнусности. Это ужасно, когда человек теряет свою душу!

Итак, родные и друзья этого человека правильно подталкивали его родителей отречься от него, но он был единственным ребенком, и поэтому его родители, хотя и говорили: «Сегодня мы действительно лишим его наследства» или «Завтра мы действительно разорвем с ним всякие отношения», не шли дальше пустых обещаний. Сменялись месяцы и годы, пока шалопай не достиг двадцатишестилетнего возраста, нагромождая одну злую выходку на другую. И кто мог сказать, сколько бед он навлек на свою семью, которая все время боялась услышать о какой-нибудь новой гнусности? В конце концов собрали семейный совет и сказали его родителям, что дела зашли слишком далеко и, если они не отрекутся от своего сына, остальные члены семейства будут вынуждены разорвать с ними всякую связь. Если ему будет дозволено продолжать свою пагубную линию поведения, все селение, не говоря уже о родственниках, будет опозорено. Поэтому либо родители, к которым, однако, никто не чувствует недоброжелательности, должны будут отказаться от общения с остальными членами семейства, либо они должны лишить своего сына наследства. На что их просили дать ясный ответ. Родители, сочтя, что отделяться от своих родственников даже ради собственного сына будет неуважением по отношению к их предкам, решили пригласить родственников, чтобы всем вместе написать правительству петицию на разрешение лишить своего сына наследства. Под этой петицией должны подписаться все члены семьи и родственники, то есть приложить свои ханко – печати с именами, которые используются вместо подписи, чего требовала форма петиции. Поэтому они попросили всех прийти вечером и принести с собой свои печати – ханко. Таков был их ответ.

Есть одна старинная пословица, в которой говорится: «Старая корова облизывает своего теленка, а тигрица носит своего тигренка в зубах». Если инстинкт животных и птиц толкает их к любви своего потомства, то насколько больнее для человека быть вынужденным отречься от собственного сына! Все эти неприятности оказались следствием того, что юноша потерял свою душу. Если бы он прислушался к своей совести, не поднялось бы бури, а все было бы спокойно. Но так как он отказался прислушаться к своей совести, то его родители во многом против своей воли были вынуждены применить к нему наказание лишением наследства, которое он сам на себя навлек. Поистине печально! В стихах преподобного Токухона[111] есть следующая строка: «Поскольку Будда таким образом проникает в наши сердца, пусть люди, которые осмеливаются игнорировать его, опасаются за свою жизнь». В этом заключается намек на великое милосердие и любовь богов. Боги желают заставить людей сверяться со своей совестью и днем и ночью помогают людям распознавать, что есть зло. Но хотя они указывают нам на наши желания и удовольствия, а также вожделения и страсти как на то, чего следует избегать, люди поворачиваются спиной к своей совести. Любовь богов подобна родительской любви к своим детям, а люди относятся к богам как непочтительные дети к своим родителям. «Пусть люди, которые осмеливаются игнорировать его, опасаются за свою жизнь». Я прошу всех, кто слышит меня, сверяйтесь со своей совестью, и вы будете спасены.

Но вернемся к истории про непутевого сына. Случилось так, что в день, когда он играл в карты в соседнем селении, пришел один его приятель из родной деревни и рассказал ему, что все его родные собрались, чтобы лишить его наследства. А поскольку он был неплохим парнем, то сказал, что считает ужасным, когда от тебя отрекаются. Не дослушав его, наш непутевый сын завопил во весь голос:

– Ты хочешь сказать, что все мои родственнички держат семейный совет сегодня вечером, чтобы лишить меня наследства? Какая славная шутка! Уверен, я не желаю все время видеть зареванные лица матери и отца. Когда я о них думаю, меня просто тошнит! Это невыносимо! Я сам могу о себе позаботиться. И если я предпочту отправиться в Китай или жить в Индии, кто, интересно, может меня остановить? И это для меня превыше всего остального. Я пойду туда, где они все собрались, и спрошу, почему это они хотят лишить меня наследства. Я просто ворвусь туда, как это делал актер Дандзюро,[112] и напугаю их так, что они откупятся от меня, дав пятьдесят или семьдесят серебряных монет. Положу денежки в свой кошелек и отправлюсь в Киото или Осаку, где куплю себе чайный дом. И буду наслаждаться жизнью сколько душа пожелает! Надеюсь, это будет для меня судьбоносная ночь, поэтому стоит выпить чарку вина за мое предстоящее счастье.

И вот, с многочисленными молодыми повесами, под стать ему, он принялся пить вино чайными чашками,[113] поэтому еще до наступления сумерек все они напились, как свиньи. И тогда, под воздействием винных паров, собираясь отправиться к дому своего отца, он сказал:

– Ну, попытаю счастья, – и заткнул свой длинный кинжал за пояс оби.

Непутевый сын добрался до своего родного селения как раз до наступления ночи, намереваясь ворваться туда, где, как он воображал, собрались на совет все его родственники, выворачивая наизнанку свои карманы, полные мудрости, потрясая своими ограниченными запасами разума. И он сообразил, что если ворвется и станет им угрожать, то наверняка выудит из них сотню серебряных монет. Он уже готов был войти в дом, как ему в голову пришла мысль: «Если я покажусь в комнате, где собрались мои родственники, они все опустят глаза к полу и будут молчать. Поэтому, если я войду и стану орать и бесноваться, это будет совсем неподобающе. Но если они станут бранить меня, тогда я буду вправе наброситься на них и перепугаю всех. Самый лучший план – это выйти из бамбуковой рощицы, что находится позади дома, и подобраться к веранде, тогда я смогу подслушать, о чем эти типы советуются. Они определенно будут перебирать всяческие скандальные случаи с моим участием. Тогда не будет ничего неподобающего в том, если я распахну ставни и раздвину фусума с громоподобным звуком. Вот тут-то и повеселимся!»

И, размышляя таким образом, он снял свои сандалии сэтта, с подбитыми железом каблуками, засунул их за оби и, подоткнув кимоно под оби, вышел из бамбуковой рощицы позади дома и, перемахнув через садовую калитку, обошел веранду энгава и принялся заглядывать в дом. Вглядываясь в щель в ставнях, он сумел разглядеть своих родственников, которые собрались на совет и разговаривали шепотом. Вся семья уселась кружком, и все как один прикладывали свои ханко к петиции о лишении наследства. В конце концов документ, перейдя из рук в руки, обошел круг и вернулся туда, где сидели родители. Их сын, увидев это, сказал:

– Ну, пан или пропал! Когда мои родители поставят свои подписи на бумаге – это будет сигнал для меня распахивать двери и броситься к ним в самую середину комнаты.

Итак, изготовившись к хорошему прыжку, он затаил дыхание и стал наблюдать дальше.

Что за ужасные превращения могут происходить с человеческим сердцем! Моси говорил, что человек по природе своей хороший, но хотя и сотой части ошибки нельзя найти в том, что он сказал, когда зло обретенное становится второй натурой, люди достигают этой пугающей степени греховности. Когда люди доходят до такой критической точки, сами Коси и Моси могут проповедовать им хоть тысячу дней, а они так и не соберутся с силами, чтобы измениться. Такие закоренелые грешники заслуживают быть поджаренными в железных котлах в самом нижнем круге ада. Итак, я собираюсь поведать вам, как случилось, что бездельник сын перевернул страницу своей жизни и стал почтительным, а в конечном итоге попал в рай. Один поэт сказал: «Хотя сердца родителей не окружены непроглядной тьмой, как часто они сбиваются с верного пути из любви к своим детям!»

Когда петиция о лишении наследства обошла круг и оказалась в том месте, где сидели оба родителя, мать разрыдалась во весь голос, а отец, сжав свои беззубые десны, чтобы скрыть чувства, остался сидеть с поникшей головой и приказал хриплым голосом:

– Жена, подай мне ханко!

Но та ничего не ответила, а со слезами на глазах вынула кожаный мешочек, в котором лежала печать, из ящика буфета и положила его перед своим мужем. Все это время непутевый сын затаив дыхание вглядывался в щель ставен. Старик тем временем медленно развязал тесемки мешочка, вынул ханко и опустил печать в краску. Когда он был уже готов поставить печать на документ, его жена схватила его за руку и попросила:

– О, прошу тебя, погоди немного!

Отец отвечал:

– Теперь, когда все наши родственники смотрят на тебя, ты не должна показывать свою слабость.

Но она не послушалась, а продолжала:

– Прошу, выслушайте, что я скажу. Это верно, если мы отдадим свой дом нашему сыну, не пройдет и трех лет, как трава будет расти на его месте, так как он будет разорен. И все-таки, если мы лишим наследства свое дитя – своего единственного сына, который у нас есть, пусть хоть на земле или на небе. Нам придется усыновить другого мальчика на его место. Хотя, если усыновленный окажется честным и послушным и унаследует нашу собственность, все будет хорошо. И все-таки какова вероятность, что все будет именно так? Если усыновленный сын окажется расточительным и опустошит наш дом, какими несчастными родителями мы будем! А кто может поручиться, что этого с нами не случится? Если нам суждено разориться из-за столь же безнравственного приемного сына, я скорее потеряю свой кров из-за своего собственного сына и, уйдя из своего старого родного селения нищей, стану бродить и искать нашего пропащего мальчика. Таково мое горячее желание. За пятьдесят лет, что мы прожили вместе, это единственное одолжение, о котором я тебя попрошу. Умоляю, выслушай мою мольбу и положи конец этой процедуре лишения наследства. Даже если я стану нищенкой по вине своего сына, я не могу чувствовать к нему никакой обиды.

Так говорила она, громко всхлипывая. Родственники, услышав это, переглядывались и ждали, как поступит отец, а тот (кто знает, какие мысли тогда были у него в голове?) положил ханко в кожаный мешочек, быстро затянул тесемки и подтолкнул петицию назад к родственникам.

– Конечно, – сказал он, – я потерял свое лицо, и я опозорен перед своей семьей. Однако думаю, что все, сказанное хозяйкой, правильно, и отныне я отказываюсь от мысли лишить своего сына наследства. Конечно, вы все увидите слабость воли в том, что я говорю, и посмеетесь надо мной как причиной недостойного поведения моего сына. Но смейтесь – это меня не обидит. Конечно, если я не лишу своего сына наследства, мой дом будет разорен, не пройдет и трех лет. Пустить на ветер дом, в котором жили поколение за поколением моих предков, – это грех по отношению к этим предкам. Я прекрасно это знаю. Более того, если я не лишу своего сына наследства, вы все, господа, станете избегать меня. Я знаю, что отрезаю себя от своих родственников. Конечно, вы думаете, что, когда уйду из родной деревни, я буду надоедать вам, прося ваших благодеяний, и поэтому хотите разорвать со мной всякие отношения. Прошу, не смущайтесь, я больше не забочусь о своих мирских обязанностях, о непочтительности к своим предкам или об отдалении от своих родных. Наш сын – это единственная наша отрада, и мы намерены следовать за ним, бродя по миру, как нищие. Таково наше желание. Мы не побеспокоим вас просьбами о милостыне и милосердии. Однако мы можем умереть, – у нас ведь только одна жизнь. Из-за нашего дорогого сына мы ляжем и умрем у обочины дороги. Там наши тела станут навозом для деревьев, растущих по обе стороны дороги. И все это мы будем переносить радостно и не пророним ни одной жалобы. Поэтому поспешите и возвращайтесь домой. С завтрашнего дня мы с вами больше не разговариваем, и все, что вы можете сказать насчет моего сына, мне безразлично.

И по примеру своей жены он разрыдался в голос, проливая потоки слез. Что же касается ее, то, когда она услышала, что ее сына не лишат наследства, слезы горя сменились у нее слезами радости. Остальные представители семейства оставались в немом изумлении при столь неслыханном поступке и могли лишь таращить глаза на двух стариков.

Видите, какими ослепленными своей любовью к детям должны быть родители, чтобы проявить к ним милосердие. Как кошка несет своего котенка в зубах, чтобы уберечь его от солнца в одно время, и выносит его под солнечные лучи в другое, так и родители поступают со своими детьми, скрывая их плохие качества и выпячивая хорошие. Они не обращают внимания ни на обиды других, ни на свой долг перед предками, ни на убогое будущее, которое их ожидает. Одурманенных слепой любовью к своим детям родителей стоит пожалеть за их способность к состраданию. И это удел не только двух стариков из моей притчи. Сердца всех родителей одинаковы. В одном из стихотворений покойного ученого Исиды написано: «Когда я оглядываюсь и вижу родительские сердца, ослепленные любовью к своим детям, я думаю, что мои собственные отец и мать должны быть на них похожи». Вот уж верно сказано!

Но вернемся к нашему рассказу. Ореол великой родительской доброты и сострадания проник в самую душу расточительного сына. Ну разве не восхитительно?! Когда он услышал слова отца, хоть и был ужасным и коварным негодяем, почувствовал, что все его тело словно сжалось в тисках, и так или иначе, хотя слезы стояли у него в горле, не мог из-за стыда зарыдать во весь голос. Кусая рукава кимоно, он бросился на землю и лил слезы в полном молчании. Непутевый сын в своей благодарности к родителям не мог ни стоять, ни сидеть. Как видите, истинное сердце человека по природе своей ярких достоинств, но из-за эгоистического потворства пагубным наклонностям эта яркость нашей природной добродетели не видна.

Но продолжим: мот до глубины души проникся великим милосердием, проявленным его родителями, и яркость его от природы доброго сердца снова была возвращена ему. Пробился солнечный луч, и что сталось с тучами своеволия и себялюбия? Все эти тучи рассеялись, и из глубины его души возникло желание поблагодарить своих родителей за их доброту. Нам всем известна история о рубщике камыша, который увидел луну, восходящую между деревьев на болотистых холмах, такую яркую, что подумал, что ее, должно быть, начистили до блеска хвощом, который рос на том самом месте. Когда человек, который был особенно греховен, раскаивается и возвращает себе свою изначальную душу, он становится более совершенным, и свет, исходящий от него, равносилен яркости встающей луны. Как это восхитительно! Итак, сын тотчас же хотел войти в комнату и попросить у родителей прощения, но про себя подумал: «Погоди-ка, если я неожиданно ввалюсь в комнату, все родственники перепугаются и не будут знать, как поступить, а это будет неприятно моим родителям. Я сделаю невинное лицо, будто бы не знаю, что происходит, войду через парадную дверь и попрошу родственников вступиться за меня перед моими родителями».

Крадучись, он вышел из-за дома и обошел его, направляясь к парадному входу. Добравшись туда, он намеренно стал производить громкий шум подбитыми железом каблуками сэтта, громко покашлял, чтобы прочистить горло, и вошел в комнату. Все родственники всполошились, а его родители, когда увидели лицо своего непутевого сына, залились слезами. Что же касается сына, то он не сказал ни слова, а склонив голову, проливал слезы. Через некоторое время он обратился к родственникам:

– Хотя мне часто грозили лишением наследства, и хотя в те дни я легкомысленно к этому относился, но сегодня вечером, когда услышал, что собрался семейный совет, я почувствовал, что сердце мое почему-то охвачено беспокойством и печалью. Однако до настоящего момента я, возможно, погряз в дурных поступках, но, так как теперь определенно изменю манеру своего поведения, прошу вас отложить на некоторое время лишение меня наследства. Я не осмеливаюсь просить долгой отсрочки – я прошу всего тридцать дней. И если в течение этого времени не предоставлю вам доказательств своего раскаяния, лишайте меня наследства – я и слова не скажу. Прошу вас, господа, походатайствуйте перед моими родителями, чтобы они дали мне отсрочку на тридцать дней, и передайте им мои смиренные извинения.

С этими словами он потерся головой о циновку, как скромный проситель, что так чуждо было его характеру.

Родственники, услышав твердый и решительный ответ родителей, заерзали на своих местах и с облегчением вздохнули, когда все так благополучно уладилось. Итак, родственники обратились к родителям с такими словами:

– Просим, отложите то дело, ради которого мы собрались сегодня ночью, – и выложили им сыновние извинения и раскаяние.

Что касается родителей, которые не лишили бы своего сына наследства, даже если бы он и не раскаялся, услышав, что он сказал, пуще прежнего залились слезами радости, а родственники, довольные, что все так счастливо закончилось, убедили сына стать почтительным к своим родителям, и с тем семейный совет разошелся той ночью. Итак, этот нечестивец в мгновение ока стал благочестивым и обращался к родителями как нежный и любящий сын. От своего прежнего греховного поведения он избавился целиком и полностью.

Эта история стала известна по всей стране, и не прошло и полугода, как достигла ушей владельца поместья, который, надев свои благородные очки, навел справки об этом случае и назначил сына старостой своего селения. Вы можете судить, какой эффект произвела такая сыновняя почтительность. Три года спустя после всех этих событий его мать, которая, заболев, лежала на смертном одре, позвала его и сказала:

– Через некоторое время после того, как мы созвали семейный совет по поводу лишения тебя наследства, тем или иным образом твое сердце переменилось, и с тех пор ты стал почтительным сыном, не в пример другим. Если бы ты в то время не раскаялся, а я бы тем временем умерла, моя душа непременно попала бы в ад из-за моего глупого поведения по отношении к тебе. Но теперь, когда ты раскаялся, меня больше ничто не тяготит, и я непременно попаду в рай. Поэтому то, что я войду в сонм святых, будет заслугой твоей сыновней почтительности.

И как повествуется в притче, с этими словами мать, воздев в молитве руки, умерла.

Разумеется, с помощью поступков в своей теперешней жизни мы можем заглянуть в будущее. Если сердце человека неспокойно от его неверных поступков в этой жизни, оно снова будет испытывать муки и в следующей жизни. Неспокойная душа – это ад. Душевный покой – это рай. Беспокойство или покой родителей зависят от детей. Если их дети добродетельны, родители подобны святым. Если дети греховны, родители испытывают муки проклятых. Если когда-нибудь ваша юная душа в приступе безрассудства толкнула вас на поступки, которые принесли беспокойство вашим родителям и стали причиной их слез, просто обдумайте последовательность доводов, которым я следую. С этого времени и далее покайтесь и живите по совести. Если вы станете почтительными, ваши родители с этого дня будут жить счастливо, словно святые. Но если вы не раскаетесь и станете упорствовать в своих греховных деяниях, ваши родители будут испытывать муки ада. Рай и ад – понятия покаяния или не раскаяния. Покаяние – это возвращение потерянного сердца, а также предмет учения. Я еще поговорю с вами по этому поводу завтра вечером.