Активная и счастливая жизнь в любом возрасте

Эндрю Скотт Линда Граттон

Эпоха долголетия

 

 

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=54974635&lfrom=25665073

«Эпоха долголетия: Активная и счастливая жизнь в любом возрасте»: Альпина Паблишер; Москва; 2020

ISBN 978‑5‑9614‑3659‑4

Аннотация

 

По статистике, продолжительность жизни год от года увеличивается, что дает всем нам неплохие перспективы дожить до 100 лет и дольше. Но многие ли из нас уже сейчас серьезно задумываются о своем отдаленном будущем? Каким будет наш «самый взрослый» возраст: чем мы займем себя, как, где и на что будем жить, как себя чувствовать, с кем общаться? Хотим ли мы, утратив с возрастом конкурентные навыки и исчерпав запасы жизненной энергии, очутиться перед лицом долгой старости со скудными средствами к существованию? Вряд ли. Можно ли этого избежать и жить долго, но счастливо? Авторы книги, много лет изучавшие тему долголетия, утверждают, что да. Они рассказывают о разных жизненных стратегиях и предлагают варианты долгосрочного планирования.

Профессор передовых практик управления Линда Граттон и профессор экономики Эндрю Скотт дают советы: как успешно сохранять интеллектуальный и физический тонус; как распоряжаться временем, которое раньше отводилось работе; где брать новые впечатления, когда уже ничто, казалось бы, не может удивить; как обеспечивать себя, не становясь обузой; как не позволять себе лениться; как не унывать и не портить брюзжанием жизнь окружающим; как поддерживать и расширять круг общения.

Вы узнаете, как на перспективы 100‑летней жизни реагируют отдельные люди и разные поколения, а также бизнес, государственные институты и общество в целом. Авторы делятся сведениями и о том, как можно инициировать полезные изменения, делающие жизнь пожилых людей лучше, и стимулировать уже идущие.

 

Линда Граттон, Эндрю Скотт

Эпоха долголетия

Активная и счастливая жизнь в любом возрасте

 

Переводчик Е. Деревянко

Редактор А. Рябов

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта О. Равданис

Корректоры М. Смирнова, Е. Чудинова

Компьютерная верстка А. Абрамов

Дизайн макета и обложки Ю. Буга

 

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

 

© Lynda Gratton and Andrew Scott, 2016

© This edition is published by arrangement with The Peters Frazer and Dunlop Group Ltd and The Van Lear Agency LLC

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2020

 

* * *

Найджелу и Дайане

 

Введение

 

Лишь очень немногие люди готовы к грядущей исключительно важной перемене. При правильном подходе она станет для нас великим благом, но может обернуться и проклятием, если игнорировать возможность как следует подготовиться. Глобализация и технологии уже коренным образом изменили нашу жизнь и работу, и то же самое в ближайшие годы совершит возрастающая продолжительность жизни.

Любому человеку, вне зависимости от места жительства и возраста, пора задуматься о решениях, которые следует принять, чтобы прожить эту более долгую жизнь с максимальной пользой. То же относится и к компаниям, дающим людям работу, и к обществу в целом.

Мы будем жить дольше, чем когда‑либо прежде, дольше, чем жили люди, примеру которых мы стараемся следовать, и дольше, чем предполагают существующие ныне обычаи и институциональные механизмы. Изменится очень и очень многое, и перемены уже происходят. Мы писали эту книгу исходя из того, что люди должны быть готовы к ним и соответствующим образом адаптироваться.

Долголетие может быть одним из величайших благ для ныне живущих. В среднем мы живем дольше, чем наши родители и тем более бабушки и дедушки. Наши дети и внуки будут жить еще дольше. Это удлинение срока жизни происходит прямо сейчас и затрагивает всех без исключения. Его нельзя назвать незначительным: средняя продолжительность жизни возрастает существенно. Вероятность того, что ребенок, родившийся сегодня в одной из развитых стран, проживет более 105 лет, составляет свыше 50 %, тогда как вероятность того, что до этого возраста дожил бы ребенок, рожденный 100‑летие назад, не превышала 1 %. Средняя продолжительность жизни возрастает медленно, но неуклонно. За последние 200 лет темп ее прироста неизменно составлял более двух лет за десятилетие[1]. Это означает, что те, кому сейчас 20, проживут более 100 лет с вероятностью 50 %; те, кому 40, с той же вероятностью доживут до 95; ну а шансы дожить до 90 лет (и более) тех, кому сейчас 60, составляют те же 50 %.

Это не научная фантастика. До 180 вы наверняка все равно не доживете, и мы не советуем вам переходить на причудливые диеты. Но совершенно очевидно, что многие миллионы людей могут обоснованно рассчитывать на долгие годы жизни и это окажет определенное воздействие как на их собственный образ жизни, так и на экономическое и общественное устройство в целом. Нет никаких сомнений в том, что появятся новые социальные нормы и ролевые модели, и уже сейчас налицо масса свидетельств тому, как к этим переменам адаптируются люди и общество. В перспективе нас ожидают еще более масштабные изменения, что делает актуальным вопрос об адекватности общественного сознания и обсуждении этой проблематики.

Как в наиболее полной мере воспользоваться этим даром? На наших лекциях и в дискуссиях мы задавали этот вопрос самым разным людям различных возрастов. Для многих из них подарок в виде дополнительного времени жизни становился сюрпризом, однако в ходе обсуждений люди приходили к пониманию, что нужно менять свои планы и действовать в этом отношении без промедления. Некоторые внутренне уже начинали приспосабливаться к новой реальности долголетия, но не осознавали, сколько других людей думают в том же направлении.

Увеличение продолжительности жизни – одна из важнейших тем, но почему она настолько скудно освещается в популярной прессе? Это озадачивает. Ведь речь идет не о проблеме немногих – она касается абсолютно всех, и это не вопрос отдаленного будущего, а явление, происходящее на наших глазах. Теме возрастающей продолжительности жизни нельзя отказать и в значимости: разумная реакция на нее сулит огромные преимущества. Так почему же она обсуждается настолько мало?

Возможно, объяснение кроется в известной фразе Бенджамина Франклина «В этом мире неизбежны только смерть и налоги»[2], причем и первое, и второе справедливо считаются бедствием. В подавляющем большинстве дискуссий о долголетии бедствием, подобным смерти и налогам, считалась и долгая жизнь. В связи с ней говорили о дряхлости, немощи, эпидемии болезни Альцгеймера, дороговизне медицинской помощи и приближающейся катастрофе в широком смысле слова.

Однако мы собираемся показать, что предусмотрительность и подготовка делают долгую жизнь благом, а не бедствием. Жизнь человека полна возможностей, и добавленное ей время – самый настоящий подарок. Главный смысл реакции на рост продолжительности жизни в том, как именно человек распорядится этим временем и структурирует его.

Вопрос структурирования времени – одна из главных тем этой книги. В ХХ веке сложилось мнение о трех этапах жизни: на первом этапе человек получает образование, на втором работает, а на третьем выходит на пенсию или удаляется от дел. Теперь представьте, что продолжительность жизни увеличилась, а пенсионный возраст остался неизменным. Это создает существенную проблему: если люди живут дольше, рассчитывать на щедрые пенсионные выплаты им нельзя. Выход – либо дольше работать, либо сводить концы с концами на скудную пенсию. Оба этих варианта не выглядят привлекательными, поэтому неудивительно, что более долгая жизнь кажется бедствием.

 

Проклятие Ундины

 

Вспоминается древнее французское предание о проклятии. Нимфа Ундина застает своего супруга Палемона похрапывающим в глубоком сне после акта супружеской неверности. В ярости она налагает на него проклятие: пока он бодрствует, он живет, но, если заснет, умрет в ту же секунду. С этого момента Палемон постоянно пребывает в бешеной активности из страха, что погибнет, как только сомкнет глаза, чтобы отдохнуть.

Более продолжительная трехэтапная жизнь в какой‑то мере напоминает проклятие Ундины. Подобно Палемону, мы обречены постоянно работать, понимая, что не можем позволить себе остановиться, как бы ни уставали. По известному определению философа XVII века Томаса Гоббса, жизнь человека «беспросветна, тупа и кратковременна»[3]. Хуже может быть лишь одно – беспросветная, тупая и долгая жизнь. Это действительно проклятие: долгие годы постоянно безрадостной работы, траты сил и упущенных возможностей упираются в бедную тоскливую старость.

Мы видим это иначе. Многим людям, несомненно, придется трудиться дольше, но работа не обязательно должна быть бурной и утомительной – по сценарию проклятия Ундины. Существует реальная возможность отбросить ограничения трех этапов и перейти к более гибкому способу существования – жизни, состоящей из многих этапов с различными видами деятельности, паузами и переходными периодами. На самом деле мы считаем, что это единственный способ сделать долгую жизнь благом и избежать проклятия Ундины. Однако такая перестройка – дело нетривиальное. Оно потребует серьезных изменений от самого человека, от его работодателей и, конечно же, от властей и общества.

Потребность в перестройке объясняется хотя бы тем, что 100 лет жизни дадут людям существенную прибавку времени. Подумайте вот о чем. В неделе 168 часов, следовательно, в 70 годах жизни их примерно 611 000, а в жизни длиной 100 лет будет 873 000 часов. Как вы распорядитесь этим дополнительным временем? Чему его посвятите? Как выстроите последовательность этапов и занятий? Идет ли речь о рабочей неделе или выходных, ежегодном отпуске или праздничных днях и, конечно же, о трехэтапной жизни в целом – во всех случаях структуризация времени и планирование его циклов действительно представляют собой социальный конструкт. У жизни большей продолжительности будут иные структуры, альтернативные последовательности и измененный социальный конструкт.

 

Иное время

 

Произойдет фундаментальная перестройка жизни. Хотя этот постепенный процесс уже длится в течение многих лет, его завершит своего рода социально‑экономическая революция. Подобно тому, как технологии и глобализация год за годом меняли наш образ жизни, так же его будут преображать перемены, необходимые для максимально полезной жизни длиной 100 лет. Вот некоторые изменения, которые, как мы считаем, произойдут в жизни людей.

 

Дело не только в финансах

 

Авторы этой книги – экономист и психолог, но разные области знания не означают наличия взаимоисключающих точек зрения. Напротив, для понимания последствий жизни длиной 100 лет нам было крайне важно интегрировать наши подходы. Долгая, счастливая и плодотворная жизнь – это, безусловно, про рациональные решения и активную позицию, но то же время это и про роль личностных и социальных факторов, формирующих картину нашего будущего.

Чтобы жить хорошей жизнью, человек должен тщательно продумывать, каким образом будут сочетаться ее различные аспекты – финансовые и нефинансовые, экономические и психологические, рациональные и эмоциональные. Правильно организованные личные финансы – существенный элемент 100‑летней жизни, но деньги далеко не самое главное в ней. Важнейшими жизненными ресурсами являются семья, друзья, душевное здоровье и счастье.

В дискуссиях о долголетии вопросы финансов и пенсионного обеспечения занимают слишком большое место. Подготовиться к жизни до 100 лет значит больше, чем просто упрочить свое финансовое положение. Долгая и успешная в финансовом плане карьера невозможна в ситуации истощившихся навыков, пошатнувшегося здоровья и исчерпавших себя отношений. В то же время при отсутствии разумных финансовых средств человек не может отдавать должное важнейшим нефинансовым аспектам жизни. Достичь нужного баланса за короткий срок жизни трудно, а более долгая жизнь при всех сопутствующих сложностях предоставляет для этого больше возможностей.

 

Жизнь станет многоэтапной

 

Хотя некоторые уже сейчас экспериментируют с диверсификацией модели трехэтапной жизни, для подавляющего числа людей она остается доминантой. На страницах этой книги мы построим различные сценарии будущего, расширяя рамки трехэтапной модели от 70 до 80 лет и далее до 100. Единственный способ привести трехэтапную модель в соответствие с ожидаемой продолжительностью жизни 100 и более лет – сделать очень длительным второй этап (непрерывной занятости). Однако этот метод, хотя он и позволяет упорядочить финансовую составляющую, не идет на пользу другим важнейшим аспектам жизни. Растянувшись во времени, второй этап становится чересчур трудным, изматывающим и, честно говоря, скучным.

На смену трехэтапной модели придет многоэтапная жизнь. Представьте, что у вас будет две или три карьеры. В ходе первой вы трудитесь ради максимального заработка – сверхурочно и без выходных. Затем переходите к следующей, предусматривающей сбалансированную профессиональную и семейную жизнь, или принимаете решение сосредоточиться на работе на благо общества. То, что вы проживете дольше, означает, что вам не придется делать выбор между первой и второй карьерой.

 

Молодость надолго

 

Принято считать, что долгая жизнь – это долгая старость. Однако есть основания предполагать, что все наоборот и люди будут дольше оставаться молодыми.

У этого есть три составляющие. Во‑первых, как мы убедились, часть людей в возрасте между 18 и 30 годами поступает иначе, чем было принято в предыдущих поколениях, живут более свободно, не связывают себя обязательствами и сохраняют варианты выбора. Во‑вторых, большее количество переходных периодов позволяет людям сохранять большую гибкость. В эволюционной биологии описывается явление неотении – сохранения юношеских черт во взрослом возрасте, помогающее развивать гибкость и адаптивность и не поддаваться давлению обычаев. Наконец, поскольку понятия возраста и жизненного этапа перестают совпадать, через одни и те же жизненные этапы будут проходить люди из различных возрастных групп, что способствует формированию дружеских связей между ними. Благодаря этому люди разных возрастов станут лучше понимать друг друга, а старшие смогут дольше сохранять характерные черты молодых.

 

Экспериментов будет больше

 

Ясно одно: появится много первопроходцев. Никто – ни отдельно взятые люди, ни их сообщества, ни корпорации, ни власти – не разработали внятных решений, направленных на поддержку тех, кто станет жить 100 лет. Образцов для подражания совсем немного, поскольку даже достигающие 100‑летнего возраста люди обычно этого не ожидают. Ныне живущим следует исходить в своих планах из того, что их жизнь будет долгой. Чем человек моложе, тем больше он склонен экспериментировать и тем больше у него возможностей планировать жизнь и начинать ее с чистого листа. Людям средних лет в большей степени свойственно следовать примеру родителей и безотчетно исходить из трехэтапной модели. Уже сейчас становится понятно, что большая продолжительность жизни делает трехэтапную модель неудобной.

Отсюда следует, что все мы пытаемся сообразить, что именно в большей степени будет способствовать 100‑летней жизни. Мы написали эту книгу, чтобы предложить возможные идеи и решения. Но, честно говоря, никто не знает наверняка, что будет происходить на самом деле, и в процессе осознания этого в обществе будет наблюдаться множество самых разнообразных экспериментов.

 

Вызовы для властей

 

Столетняя продолжительность жизни затрагивает все аспекты существования людей и тем самым создает обширную повестку дня для властей. До сих пор их внимание ограничивалось проблематикой пенсионного обеспечения, но все чаще и чаще им придется обращаться к вопросам образования, брака, продолжительности рабочего дня и функционирования целого ряда социальных механизмов более высоких уровней. Обеспечить 100‑летнюю жизнь в финансовом плане важно, но еще важнее скорректировать организацию жизни и работы людей, и здесь перед властями открывается широкое поле деятельности.

Сегодня политические решения имеют слишком сильный крен в сторону последнего периода жизни и рассматриваются сквозь призму трехэтапной модели. Последствия 100‑летней жизни затрагивают всех, а не только пожилых, и требуют значительно большего, чем корректировка размеров социальных выплат или введение гибкого пенсионного возраста. Приоритетной задачей власти будет создание регуляторной и законодательной базы, позволяющей людям выбирать способы организации своей многоэтапной жизни.

Возможно, наиболее сложной проблемой является неравенство в доступности услуг здравоохранения и обеспечение длительной работоспособности для беднейшей части общества. Темпы прироста средней продолжительности жизни неодинаковы для разных групп населения, и во многих странах разрыв между богатыми и бедными в этом плане увеличивается. Понятно также, что многие из рассмотренных нами вариантов оптимального использования 100‑летней жизни в большей степени доступны высокооплачиваемым профессионалам. Для долгой жизни нужно иметь ресурсы, обладать квалификацией, знать себе цену, иметь возможность планировать, пользоваться уважением работодателя. Опасность в том, что блага долгой жизни станут доступны лишь тем, чей доход и образование позволяют осуществить неизбежные перемены и выстроить переходные периоды. Таким образом, насущной задачей властей становится создание пакета мер поддержки менее обеспеченных слоев населения в приобретении гибкости, необходимой в условиях роста продолжительности жизни. Нельзя допустить, чтобы долгая счастливая жизнь была уделом лишь привилегированного меньшинства.

 

Кто я?

 

В формировании условий для долгой жизни участвуют экономические, финансовые, психологические, социологические, медицинские и демографические факторы. Однако в основе своей эта книга о вас и о том, как вы можете спланировать свою жизнь. Вариантов выбора у вас появится больше, как и перемен, которые будут с вами происходить. Поэтому определяющими являются вопросы о ваших взглядах, ценностях и принципах, на которых вы хотели бы строить жизнь.

В субботнем выпуске газеты Financial Times публикуется колонка, в которой известные люди отвечают на вопрос «Что бы вы сказали о себе сегодняшнем, когда вам было 20?». В этой книге мы стремимся изменить временнýю перспективу и попросить вас подумать о том, что вы скажете о себе нынешнем, достигнув 70‑, 80‑ или 100‑летнего возраста. Есть ли у вас уверенность в том, что принимаемые вами сегодня решения выдержат критику вашего будущего «я»?

Это не просто словесные упражнения. Мы считаем, что это прямо относится к сути долголетия. В условиях короткой жизни понятие о самом себе формируется без глубокого проникновения в природу вещей и не переживает особенных трансформаций. Но когда человек живет долго и проходит сквозь череду изменений, что объединяет все эти этапы? Что именно составляет неизменную основу вас?

Вопросы идентичности, выбора и риска становятся главными вопросами долгого жизненного пути. Длительная жизнь означает, что в ней произойдет больше перемен; большее количество жизненных этапов предполагает, что чаще придется делать личный выбор; а чем больше перемен и решений, тем меньше влияние начала жизненного пути. Поэтому вам потребуется осмысливать свою идентичность иначе, чем это делали ваши предшественники. Чем дольше длится ваша жизнь, тем в большей степени она является отражением ваших трудов, а не оперативных действий, увязанных с ее начальным периодом. Вашим предшественникам не приходилось настолько же глубоко задумываться о том, как прожить жизнь, в которой будет столько резких поворотов, и уж тем более о том, как развить в себе умение проходить сквозь череду перемен. Долгая жизнь – это жизнь в процессе перемен. Некоторые из них человек сможет пережить вместе с окружающими, но в большинстве случаев у него не будет соратников, способных помочь. Просто следовать за толпой бесполезно. Прошлым поколениям не приходилось делать ничего подобного, но теперь каждому из нас нужно задуматься о том, что он собой представляет, как собирается строить свою жизнь и насколько эта жизнь будет соответствовать его идентичности и ценностям.

Мы написали эту книгу для тех, кто понимает, что прошлое не провозвестник будущего. Для тех, кто хочет понять, что в жизни есть выбор, а не только ограничения. Для тех, кто хочет вносить позитив в свою трудовую жизнь и сейчас, и в дальнейшем. Для людей, желающих увеличить шансы на то, что долгая жизнь будет благом, а не проклятием. Наша книга – предложение сделать первые шаги на этом пути.

 

 

Глава 1

Жизнь

Благо долголетия

 

Представьте себе на минутку любого знакомого вам ребенка – свою восьмилетнюю сестренку, или десятилетнюю дочку, или племянника, или соседского мальчика. Вам сразу вспомнятся их чудесный детский энтузиазм, раскованность и непосредственность. Приятно сознавать, что даже на фоне глобальных перемен дети всего мира по‑прежнему демонстрируют эти жизнеутверждающие качества и, разумеется, напоминают вам о вашем собственном детстве.

При этом вы понимаете, насколько их детство отличается от вашего, в частности тем, что многие из ошеломляющих взрослого человека технологических новшеств воспринимаются ими как нечто само собой разумеющееся и интуитивно понятное. Но различия между вами и ими не ограничиваются годами детства – они сохранятся и в их зрелом возрасте. Один из параметров взрослой жизни представителей этого поколения показан на рисунке 1.1. Это демографические расчеты вероятной продолжительности их жизни. Если вспомнившийся вам ребенок родился в США, Канаде, Италии или Франции, то с 50 %‑ной вероятностью он проживет как минимум до 104 лет. А если вы мысленно представили себе ребенка, родившегося в Японии, то есть основания полагать, что он проживет целых 107 лет.

Скорее всего, вы подумали, что припомнить какого‑то знакомого восьмилетнего ребенка очень просто. Что же, тогда мы попросим вас мысленно обратиться к другой возрастной группе. Сколько у вас знакомых в возрасте 100 и более лет? Может быть, таких и нет, а может быть, вы с гордостью подумаете о бабушке, возраст которой перевалил за сотню. Сам факт того, что таких знакомых совсем немного, а об имеющихся вы вспоминаете с понятной гордостью, свидетельствует об исключительности этого явления. Для понимания различия между восьмилетними и столетними сравним прогнозные данные рисунка 1.1 со статистикой прошлых периодов. Заглянув в 1914 г., мы увидим: вероятность того, что родившийся в тот год человек проживет 100 лет, составляла 1 % – и именно по этой причине так трудно обнаружить людей в возрасте 100 и более лет среди ныне живущих. У них просто почти не было шансов прожить так долго.

Но вернемся к рисунку 1.1 – в 2107 г. возраст 100 и более лет уже не будет редкостью. На самом деле он станет нормой, и значительно больше половины знакомых вам восьмилеток будут все еще живы.

 

 

Этот необычайный сдвиг в области долголетия не объясняется действием какого‑то единственного фактора и уж точно не является внезапным скачком. На самом деле ожидаемая продолжительность жизни неуклонно растет на протяжении большей части последних 200 лет. Говоря точнее, по наиболее достоверным из имеющихся данных, начиная с 1840 г. ожидаемая продолжительность жизни ежегодно возрастала на три месяца, то есть каждое десятилетие к ней добавлялось два‑три года. Это поразительное явление показано на рисунке 1.2. Самое замечательное состоит в постоянстве прироста ожидаемой продолжительности жизни на протяжении всего этого периода. Если взять максимальный показатель ожидаемой продолжительности жизни во всем мире в любой отдельно взятый год (в демографии это называется рекордной ожидаемой продолжительностью жизни), его действительно будет характеризовать прямолинейность. Наверное, еще важнее, что тренд не показывает признаков спада; значит, можно предположить, что это же явление станет характерно и для обозримого будущего. Таким образом, японские дети 2007 г. р. доживут до 107 лет с вероятностью 50 %. К 2014 г. шансы повысились: детишки, появившиеся на свет в родильных домах Японии в том году, с 50 %‑ной вероятностью доживут уже не до 107, а до 109 лет.

Сто лет назад у человека почти не было шансов дожить до 100‑летнего возраста, а у сегодняшних восьмилеток они высоки. А как дела у тех, кто где‑то посередине? Что все это значит применительно к вам? Самый простой ответ на этот вопрос звучит так: чем вы моложе, тем вероятнее, что проживете долгую жизнь. Посмотрите внимательно на рисунок 1.2 и обратите внимание на траекторию изменений. Практически каждые десять лет начиная с 1840‑го ожидаемая продолжительность жизни возрастала на два‑три года. То есть, если ребенок 2007 г. р. доживет до возраста 104 лет с 50 %‑ной вероятностью, то ребенок, родившийся десятилетием раньше (в 1997‑м), с такой же вероятностью доживет до 101–102 лет. Для тех, кто родился еще на десятилетие раньше (в 1987‑м), максимальный возраст с той же вероятностью будет 98–100 лет; еще на десятилетие раньше (в 1977‑м) – 95–98 лет; в 1967‑м – 92–96 лет; в 1957‑м – 89–94 года и т. д.

 

 

Можно выделить несколько этапов неуклонного роста ожидаемой продолжительности жизни. Первые существенные улучшения были связаны с началом решения проблемы детской смертности. Современному жителю одной из развитых стран мира трудно представить себе, насколько ужасным бедствием была младенческая и детская смертность в прошлом. Эту трагическую тему ярко отражали в своих произведениях английские писатели Викторианской эпохи: в финале «Лавки древностей» Чарльза Диккенса малышка Нелл умирает в возрасте 14 лет, а в романе Шарлотты Бронте лучшая подруга Джейн Эйр по Ловудской школе умирает у нее на руках во время эпидемии тифа. Авторы этих произведений не живописали какие‑то исключительно драматические события – они рассказывали о том, что наблюдали в повседневной действительности. Большая часть улучшений показателя продолжительности жизни с начала 1920‑х гг., которые можно видеть на рисунке 1.2, была достигнута благодаря снижению детской смертности. Меры по устранению таких инфекционных заболеваний, как туберкулез, оспа, дифтерия и тиф, начали приносить результаты, власти стимулировали развитие здравоохранения, люди стали лучше питаться и вести более здоровый образ жизни.

Второе значительное повышение ожидаемой продолжительности жизни было связано с борьбой с хроническими заболеваниями людей зрелого и старшего возраста, в первую очередь сердечно‑сосудистыми и онкологическими. Хотя в ХХ веке романисты уже не писали о трагедии детской смертности, хронические возрастные заболевания касались непосредственно их самих. Так, в 1930 г. создатель Шерлока Холмса сэр Артур Конан Дойл умер от пневмонии в возрасте 71 года, а в 1964 г. сердечный приступ унес жизнь 56‑летнего Яна Флеминга – создателя Джеймса Бонда. Со временем ранняя диагностика, совершенствование методов лечения и хирургических вмешательств, а также просветительская работа, особенно в части вреда курения, помогли достичь улучшений в состоянии здоровья общества. По замечанию нобелевского лауреата профессора Ангуса Дитона, произошел эпидемиологический переход: смертельные заболевания переехали из брюшной и грудной полости малышей в сосуды пожилых людей[4].

Следующее значительное повышение показателя ожидаемой продолжительности жизни связано с борьбой с болезнями пожилых людей. Разумеется, резкий рост этого параметра применительно к людям преклонного возраста уже налицо. Если в 1950 г. в Англии вероятность смерти 80‑летнего мужчины составляла 14 %, то сегодня она упала до 8 %; для 90‑летнего мужчины она снизилась с 30 до 20 %. Достижение человеком 100‑летнего возраста было настолько редким явлением, что в некоторых странах это стали отмечать как заслугу. Например, в Японии любому, дожившему до 100 лет, торжественно вручали серебряный сакадзуки – сосуд для саке. На момент введения этого обычая в 1963 г. в стране было всего 153 человека в возрасте 100 лет и более, а к 2014 г. было вручено уже более 29 350 таких сосудов. В Великобритании 100‑летие человека отмечается личным поздравлением королевы. Если десять лет назад эти поздравления готовил один сотрудник королевского двора, то сегодня ими занимаются уже семеро – количество поздравительных открыток возросло за этот период на 70 %. Взгляд на рисунок 1.2 заставляет предположить, что производству серебряных сакадзуки и штату ответственных за поздравления придворных суждено возрастать и впредь (правда, традиция вручать сакадзуки была прекращена в 2015 г.).

Разумеется, этот рост продолжительности жизни обусловлен огромным количеством постоянно действующих факторов – так, люди становятся здоровее физически, лучше питаются и получают более качественную медицинскую помощь. Ему способствуют также технологический прогресс, улучшение санитарных условий и рост доходов населения. Среди демографов не утихают дискуссии относительно того, какой из перечисленных факторов имеет наибольшее значение. Если консенсус по этому вопросу вообще достижим, то, наверное, более всего его отражают авторитетные труды Самуэля Престона. По его оценке, примерно 25 % повышения показателя средней продолжительности жизни обусловлены ростом доходов и более качественным питанием, но главный фактор – прогресс здравоохранения в таких областях, как контроль над распространением инфекций, борьба с наркоманией и иммунизация[5]. Важнейшую роль в повышении показателя играют система здравоохранения и просвещение населения – достаточно вспомнить в связи с этим о результатах информационно‑разъяснительных кампаний о вреде курения.

 

Будете ли вы жить вечно?

 

Вернитесь к рисунку 1.2 и мысленно представьте, как будет идти вверх траектория срока жизни. Возможно, вам в голову придет вопрос: а есть ли предел продолжительности жизни человека, если она прирастает на два‑три года каждое десятилетие? Большинство детей, рождающихся в наши дни в странах Запада, могут рассчитывать на более чем 100 лет жизни. А почему не на 150, 200 или больше?

Как и в большинстве научных дискуссий, в этом случае налицо широкий диапазон противоположных мнений. В основном споры идут о том, существует ли естественный предел срока человеческой жизни, и если да, то какой?[6] Пессимисты утверждают, что прорывы в повышении качества питания и борьбе с детской смертностью уже позади, а болезни, характерные для процветающего общества, сидячий образ жизни и ожирение прекратят дальнейший рост средней продолжительности жизни.

Сторонники более оптимистичного взгляда на вещи говорят о том, что мощным инструментом повышения средней продолжительности жизни и впредь будет просветительская работа, вкупе с технологическими инновациями стимулирующая дальнейший рост показателей долголетия. Действительно, до сих пор сочетание просветительской работы, технологических достижений, ранней диагностики и более эффективных методов лечения способствовало преодолению всех прежних барьеров на пути к долголетию. И есть ли какие‑то весомые причины предполагать, что это не продолжится в будущем? Разумеется, среди оптимистов есть и те, кто отстаивает практически фантастические взгляды: какие‑либо естественные пределы человеческой жизни отсутствуют, а научно‑технический прогресс позволит достичь продолжительности жизни в несколько сотен лет. Именно так считает Рэй Курцвейл, занимающий ныне пост технического директора Google в области искусственного интеллекта. В книге, которую Курцвейл написал в соавторстве со своим лечащим врачом Терри Гроссманом[7], он рассказывает о трех основных мостиках на пути к многовековой жизни. Первый из них – применять передовые достижения медицины, позволяющие продлить свою жизнь в достаточной мере для того, чтобы воспользоваться вторым, который создаст грядущая революция в биотехнологиях, а затем и третьим, на котором нанотехнологические инновации позволят искусственному интеллекту и роботам восстанавливать стареющие организмы на молекулярном уровне. Такие оптимисты от геронтологии полагают, что естественные пределы человеческой жизни на порядок превосходят все существующие представления.

От того, какая из этих школ мысли окажется права, будет зависеть очень многое. Из рисунка 1.2 следует, что, если некий предел и существует, мы, судя по всему, далеки от его достижения. В случае приближения долголетия к своему пику кривая рекордных значений ожидаемой продолжительности жизни начала бы выравниваться, но на графике видно, что темпы роста остаются прежними на протяжении двух последних столетий. Авторы настоящей книги склонны согласиться с умеренными оптимистами: мы полагаем, что рост продолжительности жизни, возможно, замедлится после достижения уровня 110–120 лет. Разумеется, точным знанием не обладает никто. Но для нас самое главное то, что идея 100‑летней жизни отнюдь не из области фантастики или чьих‑то смутных предположений относительно будущего, равно как это и не верхний предел, доступный немногим счастливчикам. Особенно увлекательным делает обсуждаемую тему именно наличие убедительных аргументов в пользу того, что рождающиеся в наши дни будут жить намного дольше 100 лет.

Прежде чем оставить тему долголетия, упомянем еще одно техническое соображение, которое не следует упускать из виду. Знакомясь с посвященной долголетию научной литературой, вы обратите внимание на противоречивость прогнозов относительно фактической продолжительности жизни людей. Это противоречие отчасти обусловлено тем, что предполагаемый срок жизни можно рассчитать несколькими способами. Чтобы проиллюстрировать это, вернемся к восьмилетним детям, которых вы представили себе выше. Прогнозируя продолжительность их жизни, демографам нужно будет учесть риск смертности по мере взросления. Чтобы высказать предположения о сроке жизни сегодняшних восьмилеток, надо ответить на вопрос об ожидаемой продолжительности их жизни, к примеру, в 55‑летнем возрасте (это средний возраст авторов на данный момент). Что будет через 47 лет, когда этим детям стукнет 55? Будет ли ожидаемая продолжительность их жизни той же, что и сейчас, или же она существенно увеличится благодаря дальнейшему прогрессу в просвещении и медицинских технологиях?

Понятно, что ответ на этот вопрос приведет к совершенно разным оценкам продолжительности жизни. Если демографы исходят из того, что продолжительнос