Тенденции в российско-японских отношениях

 

Россия унаследовала от СССР все его проблемы и, в частности, проблемы советско-японских отношений: отсутствие мирного договора и международно-признанных границ с Японией, недостаток прочных и доверительных политических контактов, взаимное недоверие и подозрительность, ориентация на цели и приоритеты, выходящие за рамки двусторонних отношений.

Революционные события в России 1991 г., смена политического режима создали принципиальные условия для формирования в Москве нового курса в отношении Японии. Его элементами были декларирование приверженности демократии и рыночной экономике и констатация общих стратегических целей в международных отношениях (мир, стабильность, права человека, сотрудничество в разрешении региональных конфликтов, борьба с терроризмом). Идея нового партнерства с Японией получила в февральском послании 1992 г. президента РФ Б.Н.Ельцина японскому премьер-министру Миядзава Киити, в котором говорилось, что Россия и Япония являются «потенциальными союзниками».

Но по мере ухудшения экономической и политической ситуации в России после «шоковых» реформ и роста социальной напряженности на двусторонних отношениях стали все более сказываться старые «структурные» проблемы, и, в первую очередь, территориальный спор. Затрагивавший самые болезненные чувства российских граждан, особенно после распада Советского Союза и отпадения от России территорий, относившихся к ней в течение столетий, территориальный вопрос стал серьезным препятствием на пути формирования принципиально новых отношений между двумя странами не только с японской, но и с российской стороны.

Территориальная проблема сразу же переросла свои узкие границы и очутилась в фокусе политической борьбы разных сил на политической арене России. Она стала одной из излюбленных тем нападок на правительство «демократов», поводом для обвинения его в «национальном предательстве» и «продаже Родины». Дополнительным аргументом противников какого-либо компромисса с Японией стали отчетливые признаки давления западных стран на Россию в этом носящем сугубо двусторонний характер вопросе. Еще в 1991 г. президент США Дж. Буш во время своего визита в Москву и выступления в Кремле, заявляя о сближении позиций с СССР по большинству проблем, среди оставшихся нерешенными упомянул территориальный спор между Японией и Советским Союзом. А в политической декларации мюнхенской встречи «большой семерки» от б июля 1992 г. впервые была выражена заинтересованность участников совещания в решении территориального спора между Японией и Россией.

Российский МИД пытался преодолеть конфронтационную тенденцию, но его влияние на российского Президента было недостаточным. В результате, планировавшийся на начало сентября 1992 года визит Ельцина в Японию был отменен за несколько дней до его начала, что само по себе нанесло моральный урон двусторонним отношениям.

Спустя несколько месяцев, летом 1993 г., в Токио проходило совещание глав семи ведущих промышленно развитых стран мира, на которое был приглашен и Ельцин. Стремившийся к превращению «большой семерки» в «восьмерку» российский Президент на этот раз приехал в Токио. Эта поездка в рамках встречи в верхах стала настолько удачной, что российская сторона приняла решение о проведении государственного визита в октябре того же года.

Этот визит также оказался было под угрозой срыва в связи с кровавыми событиями 3–4 октября 1993 г. в Москве. И все же спустя всего несколько дней после вооруженного подавления внутренней оппозиции российский президент отправился в Японию.

Главным результатом визита Ельцина в Токио стало подписание декларации, которая подтвердила все результаты, достигнутые во время визита М.С.Горбачева в Токио в апреле 1991 г., а также действие всех двусторонних договоров и соглашений, заключенных между СССР и Японией:

 

«Президент Российской Федерации и Премьер-министр Японии, придерживаясь общего понимания о необходимости преодоления в двусторонних отношениях тяжелого наследия прошлого, провели серьезные переговоры по вопросу о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Стороны соглашаются в том, что следует продолжать переговоры с целью скорейшего заключения мирного договора путем решения указанного вопроса, исходя из исторических и юридических фактов, и на основе выработанных по договоренности между двумя странами документов, а также принципов законности и справедливости и таким образом полностью нормализовать двусторонние отношения. В этой связи Правительство Российской Федерации и Правительство Японии подтверждают, что Российская Федерация является государством-продолжателем СССР и что все договоры и другие международные договоренности между Советским Союзом и Японией продолжают применяться в отношениях между Российской Федерацией и Японией.

…Правительство Российской Федерации и Правительство Японии соглашаются предпринять ряд шагов в целях углубления взаимопонимания, прежде всего в плане дальнейшего совершенствования проведения взаимных поездок постоянных жителей упомянутых выше островов и жителей Японии, которые осуществляются в рамках установленной на основе договоренности между двумя сторонами процедуры».

 

В 1996 г. встреча «большой восьмерки» состоялась в Москве. На ней произошел первый личный контакт Б.Н.Ельцина с японским премьер-министром Хасимото Рю̄таро̄. Ельцин попросил у японского премьера поддержки в вопросе вхождения России в «большую семерку» и превращения последней, таким образом, в полноценную «восьмерку» (Россия не принимала участия в заседаниях, на которых обсуждались экономические проблемы). Японский премьер высоко оценил вклад России в политический диалог, но заметил, что возможность полноценного участия России в работе «семерки» связана со степенью ее интеграции в мировую экономическую систему, которая пока недостаточна. Это, в целом, соответствовало прежней японской позиции по этому вопросу, которая была, мягко говоря, осторожной. Характерно, однако, то, что во время встречи Ельцина с Хасимото не была ни в какой форме затронута территориальная проблема, которая прежде увязывалась японской стороной с любыми аспектами российско-японских отношений. Несмотря на краткий протокольный характер этой встречи, обе стороны сочли ее весьма важной с точки зрения определения перспектив дальнейшего развития сотрудничества между двумя странами.

В 1997 г. в российско-японских отношениях наметились новые тенденции. Японская сторона выразила намерение отделить территориальный вопрос от иных аспектов развития двусторонних отношений с Россией. Такой подход, несомненно, открывает новые возможности для расширения всесторонних связей между двумя странами. Если он получит развитие, то может привести к общему потеплению российско-японских отношений и созданию климата, благоприятного для заключения мирного договора, который снял бы все проблемы, оставшиеся от прошлого.

Стремясь поддержать позитивную тенденцию, Ельцин, со своей стороны, применил многократно опробованный в Европе и США принцип «личной» дипломатии, т. е. попытался установить неформальные отношения с японским премьером. Для этого он предложил Хасимото провести «встречу без галстуков». Такая встреча состоялась в конце октября 1997 г. в Красноярске. В результате стороны заявили о намерении заключить мирный договор между Россией и Японией до 2000 г.

Следует учитывать, что для плодотворного развития российско-японских отношений политическая воля является очень важным, но не единственным фактором. Не менее важна взаимная экономическая заинтересованность, а в этой сфере существует немало проблем, причем годы реформ в России добавили к ним новые, ранее не существовавшие. Японские компании весьма неохотно инвестируют в российскую экономику. Причина заключается как в известной политической неустойчивости в России, так и в чисто «технических» факторах — неблагоприятном налоговом климате, несовершенном законодательстве и т. п. Кроме того, множество образовавшихся в последние годы частных российских фирм имеют огромные долги перед своими японскими партнерами, что также стало одной из проблем российско-японских отношений.

 

 

^{Встреча Хасимото и Ельцина в Кремле в 1996 г.}

 

Японская политика в Азии

 

В 90-е годы в японской политике резко возрос удельный вес Азии. Быстрый динамичный рост стран региона, колоссальное расширение азиатского рынка привели к тому, что по целому ряду показателей его значение для японской экономики стало превосходить американский и европейский рынки. Если в 1985 г. на долю американского рынка приходилось 39,7 % японского экспорта, а азиатского 26,3 %, то спустя 10 лет, в 1995 г., картина радикально изменилась — в Азию уходило 39,9 % японских товаров, а в США — 29,7 %.Те же перемены происходили и с японским импортом. Удельный вес Азии в нем за те же годы вырос с 28,6 % до 35,4 %, а США сократился, хотя и не намного — с 23,6 % до 22,8 %. В середине 90-х годов азиатский рынок стал приносить японской торговле больше прибыли, чем американский. В 1985 г. торговое сальдо в пользу Японии в Азии составило 9,1 млрд. долл., а США 39,2 млрд., то в 1995 г. в торговле с Азией оно составило 60,8 млрд., а с США—54,9 млрд. долл.

Особое значение для Японии приобрели отношения с Китаем. Динамичное развитие китайской экономики привело к значительному росту активности японских деловых кругов на огромном китайском рынке.

Серьезным испытанием для японской дипломатии стала война в Персидском заливе. Японии удалось избежать прямого вовлечения в боевые действия, заплатив, правда, огромные «откупные» — около 13 млрд. долл. Впрочем, это сыграло не на пользу престижу Японии за рубежом, ее репутации среди своих союзников. Эгоцентризм японской внешней политики, нежелание быть вовлеченной в конфликты в «горячих точках», ссылаясь на конституционные ограничения, стали на несколько лет излюбленной темой критики Японии международной печатью.

Это обстоятельство подтолкнуло последующие японские правительства к разработке специального законодательства, которое позволяло бы Японии участие в операциях по поддержанию мира в рамках ООН, и, следовательно, посылку своих военнослужащих за рубеж.