Князь Андрей I Боголюбский. Гравюра 1805 г.

Князь Андрей (1110–1174) — великий князь владимирский, сын Юрия Долгорукого. В 1157 г. стал князем суздальской земли. В 1158 г. заложил знаменитый Успенский собор во Владимире. Со времен князя Андрея столицей Руси становится Владимир. Сюда, во Владимир, он перенес икону Божией Матери. В летописях князь назван «вторым Соломоном».

Семейство великого князя Андрея I Боголюбского: Супруга: Улита, дочь боярина Кучки. Сыновья: Юрий, женат на Грузинской царице Тамаре; Изяслав; Мстислав.

Когда князь уже помолился Богу и лег в постель в своей ложнице^[54], заговорщики тихонько вошли во дворец и прежде всего в княжеский погреб к Анбалу, который напоил их допьяна.

В таком состоянии злодеи потеряли последний страх, а потому с неслыханной дерзостью и злобой перерезали всю стражу и подошли к дверям ложницы. Князь проснулся от шума и спросил: «Кто там?» — «Прокопий!» — отвечал один из злодеев, называя по имени княжеского любимца, Прокопия. — «Отвори, государь!» Но Андрей узнал, что это голос не Прокопия, и не велел отроку^[55], бывшему при нем, отворять двери. Тогда убийцы одним ударом вышибли их и ворвались в ложницу. Несчастный князь вскочил с постели и долго защищался.

Но он был без всякого оружия, один с молодым отроком; злодеи же имели все, что только можно было иметь в то время: сабли, мечи и копья, и их было двадцать человек. Они рубили и кололи его до тех пор, пока он, сказав: «Господи! В руце Твои предаю дух мой!», скончался. Убийцы вышли из ложницы и отправились заканчивать грабежом свое ужасное преступление.

Бог, приняв на небо душу набожного князя, так прогневался на Русскую землю за это злодеяние, что, казалось, совсем оставил ее. Это говорили все благочестивые люди того времени. Они видели Божий гнев в тех ужасах, которые происходили после кончины государя. Его убийцы разграбили погреба и княжескую казну, разбежались по городку Боголюбову, созывали к себе всех жителей, чтобы вместе идти грабить дворец и боярские дома. Не нужно говорить вам, что все дурные люди тотчас послушались их. Ворвавшись во дворец, они вытащили тело князя и бросили его в огород без всякой одежды. Верный его слуга, Козьма Киевлянин, едва мог выпросить у злого Анбала ковер, чтобы накрыть его и отнести в церковь. И даже туда безумный народ не пустил своего князя. Все причетники^[56] были пьяны, и сторож велел положить тело на паперть^[57]. Жалко было смотреть и слушать, как добрый и чувствительный Козьма, горько рыдая над телом и целуя покрытые кровью руки государя, говорил о своем горе: «О добрый князь мой! Никто из твоих слуг не узнает тебя, который так ласково принимал и угощал в своем дворце всякого, и Грека, и Латина, и Болгара, и Еврея! А тебя и в храм Божий не пускают!»

Никто не пришел утешать его: он плакал один. Да и некому было разделить его горе: весь народ был в ужасе и смятении. Одни убивали и грабили, другие прятались от убийц и грабителей, третьи плакали об убитых. Одним словом, нельзя пересказать вам всего, что происходило в это время в великом Владимирском княжестве и особенно в Боголюбове! Наконец, священники решились молить Бога о прощении великого злодеяния, сделанного в Русской земле. Помолясь усердно в церквах, они пошли в ризах^[58], с образами, молитвами и пением по улицам. Бунтовщики испугались, вспомнили о Боге, Которого они так прогневали, и усмирились. Тогда граждане и Владимирские священники пришли за телом несчастного государя и повезли его во Владимир. Толпы Владимирцев вышли из города и как только увидели вдали княжеские знамена и услышали печальное пение, все заплакали и упали на колени. Грустно было им видеть в гробу того, кого они раньше встречали с радостью в своих Золотых воротах: Андрей Боголюбский почти всегда возвращался из своих походов с победой над неприятелями. Он построил у въезда такие же Золотые ворота, какие были в Киеве. Сюда въезжал он живой с весельем и славой; сюда везли его и мертвого и похоронили в прекрасной золотоверхней церкви святой Богоматери, им же построенной.