Основные черты первобытной культуры.

Первобытная социокультурная система обладает своей динамикой развития, которая сводится к воспроизведению существующей системной структуры. Описания и анализ первобытной культуры показывают, что в поведении человека добывание пищи, размножение и самозащита неразрывно связаны. Жизнь собирателя и охотника была принудительной игрой по жестоким правилам, регулируемой этими тремя основными функциями человеческого поведения. Восприятие органами чувств различных раздражителей, оценка и использование их было ориентировано преимущественно на внешнюю среду, на природу, с помощью умственных способностей целенаправленно совершенствовал свое поведение.

           Другой особенностью первобытной культуры является ее синкретичность, которая нашла воплощение в тотемизме Действительно, фундаментальная черта этой культуры — идентификация общины и ее членов с животным, идущим в пищу, с тотемным животным. Такого рода идентификация является выражением факта неспособности первобытных людей при помощи рациональных средств труда преодолеть иррациональное поведение объекта труда — животных, поэтому они старались это компенсировать иллюзорно-магическими средствами. Необходимо наряду с этим подчеркнуть, что на основе концепции Дж. Фрэзера о родстве магии с наукой можно прийти к выводу, что первоначально магический тотемизм представлял собой единую недифференцированную сферу культуры. Он содержал в себе не только науку, но и мораль, искусство слова, а также магию изображения, существующую благодаря эстетическому, затем происходит его превращение в ряд относительно самостоятельных сфер обыденной и специализированной культуры.

           Третья особенность первобытной культуры состоит в том, что она представляет собой культуру табу (запретов). Обычай табуирования возник вместе с тотемизмом, он в тех условиях выступает в виде важнейшего механизма контроля и регулирования социальных отношений. Так, половозрастное табу регулировало половые связи в коллективе, пищевое табу определяло характер пищи, предназначенной вождю, воинам, женщинам, детям и др. Ряд других табу был связан с неприкосновенностью жилища или очага, с правами и обязанностями отдельных категорий членов племени. Некоторые вещи, в том числе и пища, принадлежавшие вождю, тоже были табуированы. Исследователи (Дж. Фрэзер, Л. С. Васильев и др.) приводят многочисленные примеры того, что нарушения табу приводили к смерти нарушителя Например, один из новозеландских вождей высокого ранга и великой святости оставил на обочине дороги остатки обеда, которые подобрал и съел его соплеменник. Когда ему сообщили, что он употребил в пищу остатки трапезы вождя, он скончался в мучительных страданиях.

           К этому следует добавить, что у первобытных народов действует еще одно табу помимо вышеупомянутых, а именно: табу на прогресс, на новации любого рода. Подобно тому, как в случае с табу блокируется даже сильнейший инстинкт самосохранения, здесь парализуется потребность новаций в социально-экономической сфере. Накопленные знания о первобытной и традиционной культурах свидетельствуют о важной роли мифа в жизни человека древнейшей эпохи. В изобразительном творчестве человека каменного века наиболее значительны две главные функции древнего мифа — освоение пространства и времени. Ведь не случайно представления о пространстве и времени впервые выражены в сюжетах мифов, тесно связанных с ритуалами. Когда древний человек покрывал стены пещеры или поверхность скалы различного рода изображениями, он в своем мифологическом сознании осваивал пространство и время.

Важнейшей характеристикой души первобытного человека является тождество индивида и рода, невыделенность индивидуального существования из коллективного. Он ощущал себя и мыслил как «мы-бытие». Первобытный человек отождествлял себя не с самим собой, а с той общностью (общиной, родом, племенем), к которой принадлежал. Не случайно в самых различных, отстоящих одна от другой на тысячи лет и километров первобытных культурах остракизм (изгнание из родных мест) был вторым по значимости наказанием, следовавшим непосредственно за смертной казнью. Вне своей общности первобытный человек переставал быть человеком, он становился живым трупом – зримым образом небытия. Таким трупом ощущала первобытная община своего изгнанного члена, так ощущал себя и сам изгнанник, когда он терял право отождествлять себя со своим родом или племенем.

Отсутствие у первобытного человека индивидуальности имело своей оборотной стороной совсем особое, нам непривычное отношение к смерти. Так как первобытный человек не ощущал в себе ничего уникального, связанного только с ним, то и умирать в нем в полном смысле было нечему. Индивид, тождественный роду, сохраняется вместе с ним, через смерть он лишь переходит в иное состояние. Смерть – это переход из одного мира в другой. Умерший член общины становится предком, который существует на ином, более важном и высоком уровне, ибо предки ближе к истокам бытия и божественным первосуществам. Племя, род обязаны им поклонением и жертвоприношением.

Первобытный человек имел свои особые представления о реальности внешнего мира. Основополагающим и самым фундаментальным здесь было разделение всего, что входило в горизонт сознания первобытности, на две сферы оппозиции: оппозицию «хаос – космос» и оппозицию «сакральное – профанное».

Первая позиция «хаос - космос»: С хаосом связаны беспорядочность, стихийность, непредсказуемость. С космосом – порядок, устроенность, гармония. Мир для первобытного человека – это космос, который вышел из хаоса, неприрывно космизировался и который когда-нибудь погрузится в хаос. Реальность – это непрерывное взаимопревращение хаотического и космического состояний с определенным ритмом (маятник). Хаос – это тьма, бесконечность, бесформенность и бесструктурность, наглядными образами которого служили земля, вода и влага, пучина, вихрь, бездна, женское начало. В противоположность хаосу, тема космоса выражает собой рожденность, оформленность, устроенность, разделенность. Космос отождествлялся со светом, конечностью, формой, небом, солнцем, мужским началом.

Вторая оппозиция «сакральное - профанное»: Сакральное (священное, божественное) противопоставлялось профанному (обыденному, человеческому) так же резко, как хаос – космосу. Но, в отличие от последних, сакральное и профанное не были равновесными противоположностями. Сфера сакрального существовала во всей полноте и самодовлении, она в профанном не нуждалась. Профанное же целиком зависимо и производно, всеми своими корнями и вершинами оно уходит в сакральное, в отрыве от него существовать неспособно.

Мировосприятие первобытного человека воспринимает мир как огромную совокупность одушевленных существ (гилозоизм). Все, на что первобытный человек обращал свой взор, сразу оживало, превращалось в действующего субъекта. То, что мы называем неживой природой, вызывало ассоциацию с чем-то живым, действующим, стремящимся.