Правда ли, что ведущие игроки помнят все свои удары?

Читатель, кажется, из Владивостока (оказывается, там тоже играют в теннис), задавал раньше такой вопрос, а я не нашел тогда времени ответить. Отвечаю через два года.

Ответ: людей с такими способностями довольно много, встречаются они и среди любителей и слабых игроков, но очень редко, но если рассматривать все более сильных игроков — то все чаще. Среди ведущих профессионалов таковых, по моей оценке, не меньше, чем 30-40%, но и большинство остальных запоминают удары и розыгрыши намного лучше любителей. А.Чесноков, бегло замечал в своей книге лет 15-20 назад, что помнит все свои розыгрыши в карьере. Я недавно общался с игроком среднего уровня (максимальное достижение его было тридцать какой-то по России, с возрастом он перешел на тренерскую работу). Он помнит не только все свои удары в течении жизни, но и все удары соперников, и может их изобразить довольно точно. Кроме того, он помнит все матчи, которые смотрел в жизни по телевизору (а смотрит он их много), в каком году и месяце, кто с кем (этих игроков давно уже никто и не помнит), при каком счете был такой-то розыгрыш и т.д.

Приходилось общаться с сильным юниором, из пятерки в своем возрасте, который тоже все помнил, я проверял по тренировочным играм, которые мы играли за несколько лет до этого. Он помнил все, включая содержание разговоров в матче и погоду (при каком счете пролетела ворона, при каком солнце зашло за тучу и т.д.).

Обычному игроку-любителю такая способность может казаться сверхестественной. Большинство любителей не могут вспомнить все удары розыгрыша, который завершился только что. Интересно, что и среди профессионалов встречаются, хотя и редко, те, которые почти ничего не запоминают. Т.е. эта способность к запоминанию является весьма полезной для достижения высоких результатов в теннисе, но не необходимой.

В других сферах деятельности также иногда наблюдаются случаи феноменальной профессиональной памяти. Дирижер помнит ноты для партий всех инструментов для всех произведений, с которыми он работал, администратор помнит 50 тысяч человек в лицо, их имена и обстоятельства встреч с ними, и т.д.

Для тенниса данный феномен полезен при ответе на интересующий некоторых вопрос — откуда берется теннисная техника. Среди игроков высокого уровня очень много тех, кто помнит все свои и чужие удары, и может их воспроизвести в любой момент (и даже среди ведущих детей и юниоров — посмотрите, как они передразнивают движения друг друга). Любое новое интересное движение сразу пробуется и оценивается многими из них, и если оно действительно интересное, то эта техническая идея получит то продолжение, которого она заслуживает. В этом смысле можно сказать, что для каждого из условно говоря нескольких основных направлений или стилей игры в теннисе применяется его представителями более или менее оптимальная техника, выбранная из многих возможных вариантов. Среда профессионального тенниса, и особенно первые 50 или 100 игроков, представляют своего рода котел, в котором варятся технические идеи и кристаллизуются лучшие из них, т.е. наиболее эффективные в теннисе на данный момент.

На самом деле ведущие игроки запоминают не только техническое содержание ударов, но и ситуацию на корте, в которой они применялись, и насколько это было оправдано. Поиграйте с талантливым игроком в разные экзотические упражнения, с форой и придумываемыми тут же правилами, и вы удивитесь, увидев, как этот игрок мгновенно и автоматически определяет оптимальную тактику, силу ударов, степень риска при разных ударах и все прочее. Средний игрок-любитель вообще не способен решать такого рода задачи. Он не сохраняет в памяти никакой статистики проведенных игр, а через 30 лет игр на счет до него доходит, что правы были те, кто говорил ему, что не обязательно так сильно бить перед выходами к сетке и что нужно забегать под правую руку при обмене ударами с задней линии. А сам он не дошел бы до этих обобщений никогда.

Т.е. выдающиеся игроки помнят не только как они выполняли свои удары, но и чего они собирались достичь этими ударами и комбинациями, и насколько это удавалось, и такого рода информация складывается в голове игрока в статистику, позволяющую принимать правильные решения на корте.

Закономерный вопрос в таких условиях — что может дать такому игроку тренер (когда начальное техническое обучение игрока закончено, т.е. после 11-12 летнего возраста). Отвечая на него, прежде всего можно заметить, что не то, что думают большинство посторонних. Игроку с выдающимися способностями не нужен тренер в том смысле, в котором он нужен игроку с обычными способностями. Иногда талантливому игроку нужен мотиватор (на самом деле редко: то же феноменальное запоминание как раз и происходит от огромной мотивации), часто — организатор тренировочного процесса. Нужно понимать, что феноменальной памяти (как и в других областях деятельности) не обязательно сопутствует высокий уровень развития других умственных способностей. Прежде всего способности к абстрактному мышлению и применению к жизни (тренировкам) абстрактных принципов. Спортивная наука выражена в форме таких принципов, и вообще коллективный тренерский опыт, и нужен человек, который мог бы помочь способному игроку использовать их. Сам он чувственно их не воспринимает, а интеллектуально — не способен понять (или, во всяком случае, отличить важное от неважного и пр.) и применить. Влияет и отсутствие полноценного образования у тех, кто с раннего возраста тренировался по три раза в день.

По этой же причине выдающиеся игроки (в том числе и те из них, которые запоминали все свои удары) редко становятся хорошими тренерами. Я сам как-то присутствовал при том, как такое "теннисное животное", вынужденное зарабатывать на хлеб обучением абсолютно бестолкового с его точки зрения подростка (который даже не мог мысленно представить себе движение) -- пыталось составить план тренировочного процесса. Оно понимало, что родитель (который платит) рядом, и ожидает, что этот план будет составлен. Но способность оперировать отвлеченными категориями (или формулировать в словах такие операции) отсутствовала как класс. Такой тренер может воспроизводить те приемы, которыми учили его 10 или 20 лет назад, но не может приспосабливать процесс к особенностям ученика, условиям обучения, современным тенденциям и т.д. Он вряд ли сможет, например, придумать упражнение, наиболее уместное для той или иной ситуации обучения.

Такое положение дел не является в таких случаях всеобщим, но весьма частым. Примерно, условно говоря, половина талантливых игроков вообще не способны к тренерской деятельности как таковой. Но могут быть очень хорошими или даже незаменимыми спаррингами, дающими иногда ценные практические советы (которых не даст никто другой), основанные на интуитивном понимании игры. Лучшими тренерами для профессионалов являются часто те, кто достигал достаточно высоких показателей в теннисе, не имея при этом выдающихся двигательных способностей. Т.е. добивался результатов за счет систематической и правильно организованной работы.