Действующая армия, 31 июля. (по телеграфу от наш. Спец. Корр. ).

Село К. после ожесточенного боя было занято нашими частями. Перед красноармейцами предстала жуткая картина погрома и бесчеловечных зверств. За считанные часы своего пребывания в селе фашисты разграбили дотла все дома. Десятки стариков, женщин и детей были подвергнуты мученической смерти. Гитлеровские бандиты упивались кровью беззащитных людей.

Фашистам удалось захватить санитарную машину с ранеными красноармейцами. Ее поставили в центре села, согнали сюда всех жителей и на глазах у них стали зверски пытать раненых. Негодяи-гитлеровцы немыслимо мучили свои жертвы, выламывали им руки, выкалывали глаза. Трупы замученных бойцов были выброшены на улицу.

Один колхозник успел подобрать и укрыть раненого бойца. Но фашисты, как бешеные собаки, рыская по селу в поисках наживы, обнаружили этого красноармейца. Они его вытащили на улицу и убили. После этого палачи стали искать колхозника, скрывшего красноармейца. Не найдя его, фашисты начали истязать всех остальных жителей. Женщина с ребенком, пытаясь спастись, спряталась в погребе. Но кровожадные изверги немедленно бросили вслед ей гранату. Когда в погребе раздался взрыв, фашистские убийцы засмеялись.

Тем временем напор наших подразделений все усиливался. Будучи не в силах противостоять могучему красноармейскому удару, фашисты стали отступать. Напоследок, убегая из села, бандиты и насильники, несмотря на слезы и мольбы обезумевших от горя матерей, бросили в свои машины несколько пятнадцатилетних девочек. Как выяснилось впоследствии из допроса пленных, эти девочки предназначались для офицерских публичных домов.

Когда фашисты отступали, на пути им встретилась группа школьников, укрывавшихся в поле. Тотчас же затрещали пулеметы. Изверги методично и хладнокровно расстреливали подростков.

Лейтенант Железнов, действуя в тылу у врага, своими глазами видел, как злодейски расправляются немецко-фашистские захватчики с беззащитными мирными жителями.

— В одном селе, — говорит Железнов, — остались только старик, да старуха, не успевшие эвакуироваться. Ворвавшись к ним в дом, германские офицеры, угрожая оружием, потребовали хлеба, сала и мяса. Бандиты бросились в сарай, где стояла корова. Старуха пыталась остановить одного из них. «Не дам вам, ироды, свою кормилицу», — со слезами закричала она. Душегуб-офицер полоснул ее кинжалом по лицу. Женщина упала, обливаясь кровью.

Безмерны и чудовищны преступления подлой гитлеровской своры убийц и грабителей. В населенном пункте С. эти негодяи изнасиловали днем группу девочек-школьниц и потом тут же расстреляли свои безвинные жертвы.

Наши бойцы знают обо всем этом. Знают — и никогда не забудут! Жажда мести за кровь и муки наших людей удесятеряет силы бойцов в борьбе против гитлеровского зверья. Фашисты жестоко расплатятся за все свои ужасающие злодеяния. Нет и не будет пощады бешеным фашистским псам.

 

НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИЕ ЗВЕРСТВА В БРЕСТЕ И МИНСКЕ ^[7]

 

В Советское Информбюро продолжают поступать от советских граждан, вырвавшихся из захваченных немцами советских городов, многочисленные письма и заявления о чудовищных злодеяниях немецких фашистов. Ниже приводятся показания очевидцев страшных зверств гитлеровцев над мирным населением в советских городах Бресте и Минске.

Жительница Бреста, член жилищной комиссии Брестского городского Совета, Г.Я. Пестружицкая пишет:

«Фашисты в первый же день арестовали всех сотрудников советских учреждений, активистов общественных организаций, стахановцев железнодорожных мастерских и депо, предприятий и промысловых артелей. Арестованных вместе с семьями загнали на стадион «Спартак». Когда меня привели на стадион, там уже было больше тысячи человек. Два дня продержали нас под открытым небом без пищи и воды. Голодные дети плакали. На глазах у всех арестованных немецкий солдат ударил ногой плакавшую девочку лет трех-четырех. Мать бросилась было защитить ребенка, но фашист размахнулся и ударил ее прикладом в живот. Несколько мужчин запротестовали против издевательств солдат над детьми и женщинами. Солдаты избили их до полусмерти. Каждую ночь на стадион врывались пьяные фашисты и насильно уводили молодых женщин. За две ночи немецкие солдаты увезли больше 70 женщин, которые потом бесследно исчезли. Мужья и братья этих несчастных женщин пытались защитить их. Фашисты пустили в ход пистолеты. Тут же на стадионе немцы застрелили около 20 мужчин. На третий день на стадион приехало несколько офицеров. Один из офицеров стал вызывать арестованных по списку. Всего было вызвано не меньше 200 человек. Их выстроили на северной стороне футбольного поля и расстреляли из пулеметов. Трупы расстрелянных валялись на стадионе три дня. После этого гестаповцы отобрали из арестованных граждан еще 250—300 человек и ночью увели неизвестно куда».

Бухгалтер сберкассы А.А. Бутько рисует в своем письме жуткую картину допроса арестованных советских граждан в штабе немецких войск.

«Меня арестовали вместе с группой финансовых работников города. Два дня нас держали в тюрьме. На третий день стали вызывать на допрос. Фашисты допытывались, где находятся ценности советских учреждений, предприятий и общественных организаций. До меня допрашивали железнодорожного рабочего Н.В. Брудного. Фашисты требовали от него, чтобы он назвал всех профсоюзных активистов, коммунистов, работников политотдела дороги. Арестованный упорно молчал. Палачи набросились на него и стали избивать. Ему сломали обе руки, разбили прикладом лицо и нанесли несколько штыковых ран. Ничего не добившись от советского патриота, офицер застрелил его. Долго издевались фашистские людоеды над беременной женщиной В.Л. Андрасюк. В конце допроса у нее спросили: подписалась ли она на «большевистский заем». Когда она ответила, что подписалась, ей предложили написать заявление о том, что комиссары ее насильно заставили подписаться на заем. Андрасюк ответила: «Но это же неправда, ведь я сама это сделала совершенно добровольно». Тогда фантасты начали наносить женщине всяческие оскорбления и пытать: прикладывали к щеке курящуюся папиросу, кололи ножницами в шею. Андрасюк не стерпела и сказала: «Что вы делаете, ироды, убийцы». Рассвирепевшие фашисты закололи ее штыками».

Вырвавшиеся из фашистского ада жители города Бреста — А. Зорын, В. Крывушка, Я. Морозов, В. Алесик, Г. Самосский и М. Заверженец сообщают, что за первые дни немецкой оккупации в городе Бресте расстреляно, замучено в застенках гестапо не менее 1 000 жителей.

Жена рабочего минского машиностроительного завода им. Кирова Любовь Фёдоровна Климчук сообщает в своем письме о зверском издевательстве немецких солдат над большой группой минских жителей, захваченных фашистами в 50 километрах от Минска и приведенных обратно в разрушенный город.

«В лесу нас нагнали 12 автомашин с фашистскими солдатами. Немцы остановили машины, соскочили на землю и без какого-либо предупреждения начали нас расстреливать из автоматов и винтовок. От пуль поганых бандитов погибло не меньше 50 человек, в том числе 18 детей. После этого нас оцепили и погнали в город. На наши просьбы и мольбы взять раненых немцы ответили ударами штыков и прикладов. Издеваясь над нами, фашисты не разрешали останавливаться. Тех же, кто падал, обессилев от потери крови, немцы прикалывали штыками. Фашистские изверги закололи и застрелили 35 человек. Никогда не забыть ужасного зрелища, очевидцем которого я была, в пяти километрах от Минска. Раненый немецкой пулей 15-летний мальчик Саша Свергун упал на землю и не мог подняться. Немецкий солдат начал бить его ногами и прикладом. Когда и это не помогло, фашист замахнулся штыком. Мать Саши бросилась к сыну и заслонила его своим телом. Озверелый фашист приколол штыком и мать и сына. До города нас дошло около 150 человек. В течение трех дней шли допросы. Каждый день от пыток и от фашистских пуль умирали по 20—25 человек. На четвертый день допрос прекратился. Оставшихся в живых 85 советских граждан немцы увели на дорожные работы в г. Смолевичи».

Заведующий районной библиотекой Михась Короткевич вырвался из немецкого концентрационного лагеря около Минска, куда фашисты сгоняют всех беженцев, перехваченных на дорогах. В своем письме Михась Короткевич раскрывает картину неслыханных издевательств фашистов над беззащитными людьми:

«Последние пять дней тысяча заключенных — взрослых и детей — не получала никакой пищи. На шестой день фашисты выдали нам гнилые селедки — одну на три человека. На тысячу заключенных фашисты привозят в день одну бочку воды. Во всем лагере имеется одна ржавая кружка. В лагере сотни больных, но им не оказывается никакой медицинской помощи. Трупы умерших от голода и побоев не убирались по неделе. 21 июля комендант лагеря заставил большую группу евреев вырыть котлованы. Когда ямы были готовы, евреев связали и бросили в яму. Затем фашисты приказали белоруссам, находившимся в лагере, засыпать евреев землей. Все белоруссы, как один, наотрез отказались выполнить это чудовищное приказание коменданта. Тогда рассвирепевшие фашисты из пулеметов расстреляли 45 евреев и 30 белоруссов. Каждый вечер комендант лагеря отбирал по спискам людей и утром их расстреливали в двухстах метрах от лагеря».

 

КРОВАВЫЕ ЗЛОДЕЯНИЯ ГИТЛЕРОВСКИХ ВОЙСК ВО ЛЬВОВЕ ^[8]

 

В публикуемом сегодня сообщении Информбюро приводится ряд неопровержимых показаний потерпевших и очевидцев, свидетельствующих о том, какие чудовищные зверства и насилия учинили и чинят гитлеровские войска во Львове и во Львовской области. Кровь стынет в жилах, когда читаешь сообщения о том, как гитлеровские солдаты и офицеры расправляются с мирным населением—женщинами, стариками и детьми.

История еще не знала таких зверств, таких ужасов, какие доводится испытывать людям, захваченным фашистско-немецкими бандитами. С изощренностью садистов, растленных убийц они уничтожают людей. Одних они расстреливают; других, собрав и связав веревками, давят гусеницами танков; третьих, заперев в сараях, сжигают; четвертых закапывают живыми в землю. Нечеловеческие муки и страдания приходится переживать женщинам и девушкам, попавшим в лапы фашистских солдат и офицеров. Изнасиловав женщин и девушек, немцы штыками и пулями приканчивают многих из них.

Поправ все правила и законы ведения войны, немцы штыками и прикладами добивают раненых красноармейцев. Санитарные поезда, повозки и самолеты, перевозящие раненых, так же, как и госпитали, подвергаются бомбардировке и обстрелу из орудий и пулеметов.

Эти зверства, насилия и пытки которым подвергают немецкие войска мирных жителей, не являются чем-то случайным. Они носят массовый характер. Не только во Львове и Львовской области, но везде, где фашистские солдаты, — там зверства и насилия. Факты неопровержимо доказывают, что массовые убийства мирных граждан, зверские надругательства над женщинами, стариками и детьми — это гитлеровский способ ведения войны. Немецко-фашистские войска, учиняя кошмарную расправу над мирными жителями захваченных сел и городов, выполняют директивы своего обер-бандита, людоеда Гитлера, директивы, вошедшие составной частью в военную доктрину армии гитлеровских головорезов. Гитлер писал: «Мы должны быть жестоки со спокойной совестью», «меня не удерживают никакие соображения теоретического или морального порядка». И фашистско-немецкие войска точно и методично осуществляют указания своего главаря. Со спокойной совестью они истребляют десятки и сотни тысяч мирных жителей.

* * *

Как только отряды пьяных солдат в офицеров вторглись во Львов, берлинское радио разнесло очередную геббельсовскую брехню о так называемых «зверствах большевиков». Геббельсовские молодчики, давно набившие руку на всякого рода фальшивках, быстро состряпали фотоснимки, долженствовавшие показать ужасы, творимые красноармейцами. Но, увы! В мире осталось очень немного людей, которые приняли за чистую монету геббельсовские «документы» и заявления. Только несколько газетенок в оккупированных странах, издатели которых давно закуплены немцами, преподнесли своим читателям эти фальшивки, как «достоверные факты». Вся же мировая печать единодушно высмеяла бандитскую уловку провокаторов из ведомства господина Геббельса.

Жители Львова, которые собственными глазами наблюдали, как фашистские войска вели себя после вступления во Львов, своими показаниями подтверждают то, что жертвы, которые приписываются геббельсовской пропагандой действиям частей Красной Армии, являются жертвами террора, организованного фашистскими убийцами.

Вот что рассказывает очевидица гнусных преступлений фашистских шаек во Львове, сотрудница Львовского музея художественных промыслов Ядвига Кнушевская:

«Это было ночью. Кругом было очень тихо, только время от времени раздавались крики пьяных немецких офицеров. Мы не могли уснуть. Впечатления прошедшего для были слишком ужасными, чтобы можно было спать. Вдруг мы услышали душераздирающие крики. Что произошло? Это, оказывается, в дом по соседству ворвались штурмовики. Послышался звон разбитых стекол, выстрелы. Я решила посмотреть в окно, и сердце мое, кажется, остановилось от ужаса: немецкие солдаты, ворвавшись в квартиры, выбрасывали из окон полураздетых людей, а возле дома столпились немецкие офицеры, хватали выбрасываемых из дома женщин, срывали с них одежду, издевались над ними. Прошло немного времени, и мы увидели, как многих наших соседей немецкие солдаты куда-то погнали вдоль темной улицы. Сперва прошла одна группа, потом вторая, третья. Пьяные солдаты, выкрикивая ругательства. подталкивали женщин с детьми на руках. С минуты на минуту мы ждали, что и к нам ворвутся эти бандиты...»

Другой свидетель зверских расправ, учиненных гитлеровскими войсками над мирным населением, рабочий Львовского государственного ипподрома Стефан Коряк, живший неподалеку от дома, где находилась милиция, рассказывает о той же ночи следующее:

«Я не спал до самого утра и наблюдал, как немецкие солдаты в течение всей ночи приводили во двор милиции полураздетых мужчин и женщин. Привели девушку. Она была почти раздета. Пьяный офицер схватил ее. Девушка пыталась вырваться и нанесла офицеру удар. Насильник закричал, и тогда солдат охраны всадил штык в грудь несчастной девушки. Присутствовавшие при этой сцене другие женщины начали истерически кричать. Немцы, не желая, чтобы кто-либо наблюдал эти кошмарные сцены, открыли стрельбу в окна, из которых мы смотрели. Наступило утро. К этому времени во двор милиции немцы согнали больше двухсот человек. То, что началось в этот час, трудно описать... Дрожь пробегает по телу, когда все это вспомнишь...»

Петр Ермоленко, служащий артели «Стекло-зеркало», наблюдавший кошмарную расправу немцев с мирными жителями, показывает:

«Как только во дворе милиции начали стрелять, я решил посмотреть в окно и обомлел от ужаса. На моих глазах немцы из установленного в окне милиции пулемета расстреливали согнанных жителей. Спасаясь от пуль, некоторые кинулись бежать к воротам. Но там солдаты и офицеры избивали их прикладами и кололи штыками. Офицеры же открыли по несчастным стрельбу из пистолетов. Около десяти минут продолжалось все это. Я не мог выдержать всех этих ужасов и потерял сознание. Придя в себя и посмотрев в окно, я увидел, как немецкие кинооператоры и фотографы снимали горы трупов расстрелянных и заколотых граждан, а солдаты, стоящие рядом, обтирали штыки своих винтовок. Кажется, у меня от всего этого остановилось дыхание, — трудно представить что-либо более кошмарное...»

* * *

Город Львов, этот чудесный и прекрасный город, разграблен фашистами, а его жители испытывают на себе все ужасы фашистского насилия и мародерства. Беженцы из Львова показывают, что по главным улицам города фашисты то и дело гонят толпы людей, избитых, истерзанных, замученных. Это делается, оказывается, для того, чтобы нагнать страх на всех остальных, подорвать волю к сопротивлению у всех, кто готовится бороться против фашистских бандитов. «Все дозволено» — это стало своеобразным девизом разбойничьей своры. И вот, ворвавшись в город, банды солдат и офицеров грабят квартиры и магазины и все награбленное имущество грузят на машины и увозят, убивают, подвергая пыткам, мирных граждан.

Отряды гитлеровских войск рыскают по селам, вешают польских и украинских крестьян, подвергают насилиям женщин, грабят дома. Придя в одно местечко, шайка гитлеровских бандитов закопала в землю живыми семь человек.

Ворвавшись в другое местечко, они расстреляли 100 поляков, украинцев и евреев. Убивали на улицах, в домах — везде и всюду.

* * *

Разведчики части капитана Якушина нашли в лесу, недалеко от деревни П., рабочего Львовской обувной фабрики Яна Вахновского. Последний находился в обморочном состоянии. Яна Вахновского доставили в госпиталь, где он рассказал, как гитлеровские головорезы, ворвавшись во Львов, расправлялись с мирным населением.

«Мне не удалось вовремя покинуть Львов вместе с частями Красной Армии, и поэтому я вынужден был укрываться на квартире жены моего товарища З. Как только немецкие войска вошли в город, они начали пачками расстреливать граждан. Во двор милиции было согнано много людей, и всю ночь там раздавались стрельба и дикие крики несчастных. Через два дня я вместе с несколькими другими был арестован. Немцы нас сильно избили и бросили в подвал. Ночью нас разбудили. Вместе с другими пятнадцатью жителями нас погнали за город и предложили рыть большую яму. К утру яма была вырыта. Показались грузовики. Похолодела кровь в жилах, когда мы увидели, чем нагружены машины: на них были горы трупов женщин, детей, мужчин. Я видел на трупах убитых огромные раны, по-видимому, штыковые. Все тела были обезображены. Офицеры предложили нам бросать трупы в яму, при этом пьяные германские офицеры и солдаты ругали нас свиньями и торопили. Мы разгрузили машины. Вдруг немецкий офицер что-то закричал, обращаясь к своим солдатам, последние, накинувшись на нас, открыли стрельбу. Что случилось потом, я не помню. Когда я очнулся, было уже утро. Я понял, что я засыпан землей. Стряхнув ее с себя, я приподнялся, сел. Придя в себя, я с ужасом понял, что произошло. Я, видимо, был принят за мертвого и меня вместе с другими бросили в яму. Я попытался встать, но для этого не хватило сил. У меня было пробито плечо, костюм был весь в крови. Собравшись с последними силами, я перевязал рану и стал ползти. Я думал лишь об одном — о том, чтобы как можно скорее покинуть эту ужасную могилу. В течение нескольких ночей я пробирался к фронту. Наконец, я добрался до одной деревни, где мне дали пищу и перевязали рану. Но больше я уже двигаться не мог и потерял сознание. Пришел в себя только в госпитале. Но и теперь я не могу отделаться от кошмара пережитых ночей».

Заканчивая свой рассказ, Ян Вахновский говорит:

— Сейчас я думаю только об одном: как бы скорее выздороветь, набраться сил, взять винтовку и пойти в бой против фашистов, чтобы бить их и бить беспощадно и до конца.

* * *

Рассказы очевидцев показывают, во-первых, что гитлеровская армия не останавливается ни перед чем в своей звериной злобе к людям, не желающим находиться в фашистском рабстве. Эти показания, во-вторых, еще раз иллюстрируют подлые приемы гитлеровско-геббельсовской пропаганды. Замучив, истерзав тысячи жителей Львова, фашистские убийцы пытались приписать это красноармейцам.

Мы превосходно знаем, чего хочет добиться Гитлер, учиняя зверские насилия, организуя эти казни и надругательства. Он и его свора хотят этим подорвать дух советского народа, его волю в борьбе против фашистских насильников. Однако, советских людей нельзя застращать, нельзя запугать. Зверства фашистских насильников разжигают в советских людях ненависть к врагу, и эта ненависть испепелит гитлеровские полчища.

Изверги, мучители, проклятые всеми честными людьми мира, получат по заслугам: как кровожадные и взбесившиеся собаки, они будут раздавлены и уничтожены.

 

ДОКУМЕНТЫ О ЗВЕРСТВАХ НЕМЦЕВ В РОСТОВЕ И РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ ^[9]

 

Наши бойцы и командиры, преследующие разбитые войска группы Клейста, увидели в городе Ростове, деревнях и селах Ростовской области страшную картину немецких зверств. Фашисты подвергают свои жертвы неслыханным мучениям, добивают и сжигают раненых, не останавливаются перед массовыми расстрелами ни в чем не повинных людей.

Злодеяниям гитлеровцев нет названия. Реками своей черной крови не смоют эти полузвери с моралью животных, позора, который они навлекли на современную Германию своими преступлениями.

Мстить этим негодяям, истребить их всех до единого! — вот к чему зовут публикуемые нами свидетельские показания и акты о фашистских зверствах.

РАСПРАВА НАД БЕЗОРУЖНЫМИ