Международные  научные институты

Научные институты — академии и НИИ — сотрудничают на международном уровне. Современные крупномасштабные научные проекты, такие как расшифровка генома человека или Международная космическая станция, требуют огромных материальных затрат и координации деятельности многих научных и производственных коллективов. В большинстве случаев это эффективнее делать в международной кооперации.

Медали и премии за научные достижения

За научные достижения учёным присуждаются научные премии и медали.

· Нобелевская премия — самая престижная и знаменитая научная премия, присуждается в ряде номинаций. На неё существует пародия в виде Шнобелевской премии.

· Премия и медаль Филдса — за успехи в области математики.

· Премия Неванлинны — за крупные достижения в математических аспектах информатики.

· Премия Гаусса — за выдающийся вклад в математику посредством открытий в других науках.

· Премия Крафорда — награда вручается по следующим направлениям: Астрономия и Математика, Биологические науки и Науки о Земле.

· Премия Абеля — за вклад в математику.

· Премия Шао — за вклад в астрономию, математику и медицину или науки о жизни.

· Премия Тьюринга — самая престижная премия в информатике, вручаемая Ассоциацией вычислительной техники.

· Премия Декарта — за выдающиеся достижения в науке и технике.

· Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова — высшая награда Российской академии наук.

· Золотая медаль имени Д. И. Менделеева — научная награда Российской академии наук за выдающиеся научные работы в области химической науки и технологии.

Научный юмор

Научный юмор — вид профессионального юмора, который основан на необычных или парадоксальных аспектах научных теорий и научной деятельности. Часто научный юмор не может быть адекватно воспринят и оценён людьми, не имеющими достаточных познаний в соответствующей области науки.

Также научным юмором можно назвать высмеивание учёных и некоторых аспектов науки (см.: Шнобелевская премия).

Научный метод

 

Способ рассмотрения мира отличает науку от иных способов познания, таких как обыденное, художественное, религиозное, мифологическое, эзотерическое, философское постижение мира. Например, в искусстве отражение действительности происходит как сумма субъективного и объективного, когда воспроизведение реальности обычно предполагает эмоциональную оценку или реакцию. Следование научному методу формирует научный образ мышления.

В структуру современного научного метода, то есть способа построения новых знаний, входят:

· Наблюдение фактов и измерение, количественное или качественное описание наблюдений. В таких описаниях с необходимостью используются различные абстракции.

· Анализ результатов наблюдения — их систематизация, вычленение значимого и второстепенного.

· Обобщение (синтез) и формулирование гипотез, теорий.

· Прогноз: формулирование следствий из предложенной гипотезы или принятой теории с помощью дедукции, индукции или других логических методов.

· Проверка прогнозируемых следствий с помощью эксперимента (по терминологии Карла Поппера — критического эксперимента).

На каждом этапе принципиальное значение имеет критичное отношение как к данным, так и к полученным результатам любого уровня. Необходимость всё доказывать, обосновывать проверяемыми данными, подтверждать теоретические выводы результатами экспериментов отличает науку от других форм познания, в том числе от религии, которая основывается на вере в те или иные основные догматы.

Представления о науке и научном методе — методология науки, со временем менялись.

 

Направления исследований

Можно выделить три основных направления в научных исследованиях

· Фундаментальные научные исследования — это глубокое и всестороннее исследование предмета с целью получения новых основополагающих знаний, а также с целью выяснения закономерностей изучаемых явлений, результаты которых не предполагаются для непосредственного промышленного использования. Термин фундаментальность (лат. fundare — «основывать») отражает направленность этих наук на исследование первопричинных, основных законов природы.

· Прикладные научные исследования — это такие исследования, которые используют достижения фундаментальной науки для решения практических задач. Результатом исследования является создание и совершенствование новых технологий.

· Научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) — здесь соединяется наука с производством, тем самым обеспечивая как научные, так и технические и инженерные проработки данного проекта. Иногда полученные результаты могут привести к научно-технической революции.

 

Опыты на себе

Многие учёные проводили научные эксперименты на себе.

· Успешный опыт с самозаражением одного из первооткрывателей микроорганизма Helicobacter pylori — профессора Барри Маршалла и группы добровольцев послужил ещё одним убедительным научным доказательством существования фактора, которому сегодня отводят одно из первых мест в этиологии хронического гастрита. В 2005 году Барри Маршалл и его напарник Робин Уоррен за своё открытие были удостоены Нобелевской премии.

 

9. Философия науки

Философия науки представлена множеством оригинальных концепций, предлагающих те или иные модели познавательной деятельности и развития науки. Она сосредоточена на выявлении роли и значимости науки, характеристик науки, позволяющих отличить её от других видов познавательной деятельности.

Философия науки имеет статус исторического социокультурного знания независимо от того, ориентирована она на изучение естествознания или социально-гуманитарных наук. Философа науки интересует научный поиск, «алгоритм открытия», динамика развития научного знания, методы исследовательской деятельности. (Философия науки, хотя и интересуется разумным развитием наук, но всё же не призвана непосредственно обеспечивать их разумное развитие, как это призвана обеспечивать многоотраслевая метанаука).

Если основная цель науки — получение истины, то философия науки является одной из важнейших для человечества областей применения его интеллекта, в рамках которой ведётся обсуждение вопроса «как возможно достижение истины?»

 

Границы научного знания

Проблема демаркации

Убеждённость во всемогуществе науки и уверенность в том, что в силу непрерывности процесса накопления научного знания, непознанное остаётся таковым лишь временно, является непрерывным стимулом для продуктивной деятельности постоянно обновляющегося научного общества.  Между тем этот постулат не может в рамках научного метода ни быть экспериментально опровергнутым, ни доказанным, и потому в силу критерия Поппера к науке отношения не имеет.

Однако имеется возможность отделить область, в которой наука компетентна в отношении познания объективно существующей реальности, от знаний о той части этой реальности, которая принципиально не может быть исследована при использовании научного метода. Этот раздел проходит по линии разграничения вопросов, задаваемых природе, на такие, которые подразумевают принципиальную возможность получить на них достоверные ответы опытным путём, и такие, которые таковыми лишь кажутся^.

        Так например, широко известна вторая теорема Гёделя, согласно которой в рамках любой формальной системы, включающей арифметику натуральных чисел, если эта система непротиворечива, нельзя доказать её непротиворечивость.

Достоверность знания

Наука оперирует моделями реальных объектов, в той или иной степени отличающимися от реального мира. Возникающая при этом проблема носит название «соотношение карты и территории».

Одной из проблем философии науки, гносеологии, является проблема достоверности научного знания. В общем случае эта проблема сводится к вопросу: «Объективно ли научное знание?». Наиболее распространённым ответом является «умеренно релятивистский»: достигнутое научное знание является достоверным (объективным), если на данный момент оно подтверждено множеством независимых источников и наблюдений.

 

Критика науки философами

Антисциентисты считают, что наука не способна доказать свои базисные утверждения, следовательно её мировоззренческие выводы логически некорректны, а потому сциентизм считается недостаточно обоснованным для признания справедливым основных тезисов данного направления.

Как это ни парадоксально, но именно в эпоху Просвещения усиливается поток предостережений против науки. Например, Жан-Жак Руссо писал о том, что в научных исследованиях возникает множество опасностей и ложных путей^[12]. Перед тем как достичь пользы, которую принесёт истина, приходится пройти множество ошибок — прежде чем она будет достигнута. Он считает, что если науки не в силах решить те задачи, которые они ставят, то они таят ещё бо́льшие опасности, к которым зачастую и приводят. «Науки рождены в праздности и питают потом праздность, при этом имея некомпенсируемые потери времени», — в этом Руссо видел неизбежный вред для общества. Основатель Берлинской Академии наук Лейбниц в памятной записке, которая легла в основу документа о создании Академии в 1700 г., писал, что её деятельность не должна направляться только на удовлетворение жажды познаний и на бесполезные эксперименты: работу и науку надо совместно направлять на достижение пользы^.

Н. П. Огарёв писал, что у науки пока ещё нет такой повсеместности, чтобы общественность двигалась исключительно основываясь на ней^[14]. В науке нет той определённости и полноты содержания, чтобы каждый человек уверовал в неё^.

Суждения русских религиозных мыслителей, в частности Н. Бердяева (1874—1948), Л. Шестова (1866—1938), С. Франка (1877—1950), занимают особую страницу в критике науки. «Вера в бога науки ныне пошатнулась, — убеждён Н. Бердяев, — доверие к абсолютной науке, к возможности построить научное мировоззрение, удовлетворяющее природу человека, подорвано». Причины того он видит в том, что «в область научного знания вторгаются новые явления, которые казённый догматизм учёных недавно ещё отвергал как сверхъестественное… А с другой стороны, философия и гносеология выяснили, что наука сама себя не может обосновать, не может укрепить себя в пределах точного знания. Своими корнями наука уходит в глубь, которую нельзя исследовать просто научно, а верхами своими наука поднимается к небу. <…> Даже для людей научного сознания становится всё ясней и ясней, что наука просто некомпетентна в решении вопроса о вере, откровении, чуде и т. п. Да и какая наука возьмёт на себя смелость решать эти вопросы? Ведь не физика же, не химия, не физиология, не политическая экономия или юриспруденция? Науки нет, есть только науки [В значении дисциплины]. Идея науки, единой и всё разрешающей, переживает серьёзный кризис, вера в этот миф пала. <…> Наука есть лишь частная форма приспособления к частным формам бытия»^[15].

Бердяев по-своему решает проблему сциентизма и антисциентизма, замечая, что «никто серьёзно не сомневается в ценности науки. Наука — неоспоримый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности научности можно сомневаться. Наука и научность — совсем разные вещи. Научность есть перенесение критериев науки на другие области, чуждые духовной жизни, чуждые науке. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку всё должно покоряться, что её запреты и разрешения имеют решающее значение повсеместно. Научность предполагает существование единого метода… Но и тут можно указать на плюрализм научных методов, соответствующий плюрализму науки. Нельзя, например, перенести метод естественных наук в психологию и в науки общественные». И если науки, по мнению Н. Бердяева, есть сознание зависимости, то научность есть рабство духа у низших сфер бытия, неустанное и повсеместное сознание власти необходимости, зависимости от «мировой тяжести». Бердяев приходит к выводу, что научная общеобязательность — это формализм человечества, внутренне разорванного и духовно разобщённого^[16].

Л. Шестов пишет, что наука покорила и соблазнила человечество не своим всеведением и не доказательством невозможности удовлетворительного разрешения всех сомнений тревожащих людей, а житейскими благами, вскружившими голову столь долго бедствующему человечеству. Он ссылается на Толстого, Достоевского и других авторов, пытавшихся противопоставить мораль науке, но чьи старания не смогли этого сделать. «Закон или норма является отцом двух сестёр — науки и нравственности. Они могут быть во вражде временами и порою даже ненавидеть друг друга, но рано или поздно скажется их общее родство, и они непременно помирятся»^[17].

Ещё Шестов указывает множество единичных фактов^{[ каких? ]}, выбрасываемых наукой за борт словно ненужный и лишний балласт. Наука, по его мнению, обращает свой взор лишь на те явления, которые случаются постоянно и с известной правильностью. Самым драгоценным материалом для науки являются случаи, в которых явление может быть вызвано искусственно, то есть когда есть возможность эксперимента. Он задаётся вопросом, как же тогда быть с единичными, не повторяющимися и не вызываемыми случаями. Наука, по его мнению, требует молчать о них. Шестов обращается к современникам с тем, чтобы те забыли научное донкихотство и постарались довериться себе^[18]. Однако, многие единичные явления (которые на определённом этапе истории только кажутся уникальными, что является одним из важных свойств исторического развития науки) могут быть изучены при накоплении фактов о них, которые, впоследствии могут обобщаться и систематизироваться в какую-либо теорию^{[19][20][21][22]}, например, коренной перелом в представлениях о кометах произошёл благодаря Эдмунду Галлею: до него каждую из них считали посещающими Солнечную систему один раз (уникальными), учёный же, вычислив орбиты 24 комет, идентифицировал несколько как одну, названную потом его именем, и, главное, предсказал её новое появление.

Представители интегрального традиционализма характеризуют современную науку как редукционистскую, натуралистскую, эволюционистскую, секуляристскую и рационалистическую, и считают её необъективной и предубеждённой. По их мнению, наука — это догматическая система верований, базирующихся на непроверенной эпистемологии, которая не является знанием вообще или, как минимум, представляет собой существенно ограниченный взгляд на действительность, упускающий многое сугубо за счёт своей методологии^[23].

Станислав Лем писал (например, в «Summa Technologiae») о некоторой искусственности человеческого научного подхода к изучению Вселенной и его ограниченности вследствие этого^[24]:

…наше неумение поставить Природе правильный вопрос. Человек задаёт Природе множество вопросов, с её «точки зрения» бессмысленных, и желает получить ответы однозначные и укладывающиеся в любезные ему схемы. Одним словом, мы стремимся открыть не Порядок вообще, а лишь некоторый определённый порядок, наиболее экономный («бритва Оккама»!), однозначный (не позволяющий интерпретировать себя различными способами), всеобщий (господствующий во всём Космосе), независимый от нас (независимый от того, как и кто его изучает) и неизменный (то есть такой, для которого законы Природы не изменяются с течением времени). Но всё это постулаты, введённые исследователем, а не открывшиеся нам истины. Ни Космос не был создан для нас, ни мы для него. Мы — побочный продукт звёздной эволюции, а такую продукцию Вселенная производила и производит в огромном количестве.

Соответственно, некоторые вышеуказанные фундаментальные принципы относятся к классической науке (основанной на механицистской картине мира), которые изменились или дополнились в неклассической и постнеклассической картинах мира (например, принцип влияния наблюдения и наблюдателя на квантовые процессы, или принцип изменения законов природы во времени в некоторых космогонических теориях).