Природа методологического знания

Методология, трактуемая в широком смысле этого слова, есть учение о структуре, логической организации, методах и средствах деятельности. В таком понимании методоло­гия образует необходимый компонент всякой деятельности, поскольку последняя становится предметом осознания, обу­чения и рационализации. Основной функцией методологиче­ского знания является внутренняя организация и регулиро­вание процесса познания или практического преобразования того или иного объекта.

В современной литературе под методологией обычно понимают, прежде всего, методологию научного познания, т.е. учение о принципах построения, формах и способах на­учно-познавательной деятельности. Методология науки дает характеристику компонентов научного исследования – его объекта, предмета анализа, задачи исследования (или пробле­мы), совокупности исследовательских средств, необходимых для решения задачи данного типа, а также формирует пред­ставление о последовательности движения исследователя в процессе решения задачи.

Таким образом, вводя понятие методологии, мы факти­чески различаем два типа знания – знание о мире и знание о знании (или, точнее, о познании). Первое указывает на то, что познается, второе – каким образом достигается знание о мире. Однако, как мы увидим несколько позже, это различение не абсолютно, оно в очень большой степени является функциональным.

Зачатки методологических знаний обнаруживаются уже на ранних ступенях развития культуры. Так, в древнем Египте геометрия выступала в форме методологических предписа­ний, которые определяли последовательность осуществления измерительных процедур при разделе и перераспределении земельных площадей. Специальной разработкой проблемы условий, соблюдение которых необходимо для получения знания, начинает заниматься древнегреческая философия; наиболее значительный вклад в анализ этой проблемы внес Аристотель. Он рассматривал созданную им логическую систему как «органон», т. е. как универсальное орудие истин­ного познания. В целом, однако, вплоть до нового времени проблемы методологии не занимали самостоятельного места в системе знания и включались в контекст натурфилософских или логических рассуждений.

Родоначальником методологии в собственном смысле считают Ф. Бэкона. Одно из главных его произведений, «Новый органон», представляло собой попытку вооружить науку системой методов, которые позволяют кратчайшим путем достигать истины. Громадная заслуга Бэкона состояла в том, что он показал решающую роль метода в успехе познания: поскольку главное препятствие на пути к истине заключе­но не в предмете, а в употреблении ума человека, считал Бэкон, постольку нужно направить усилия, прежде всего, на отыскание такого метода, который позволит правильно ориентировать теоретическую и практическую деятельность человека, поднять ее эффективность. Для последующего развития методологии огромное значение имело также дан­ное Ф. Бэконом обоснование индуктивного, эмпирического подхода к научному познанию.

С этого времени проблема метода становится одной из центральных в философии. Первоначально она целиком со­впадает с вопросом об условиях достижения истины; при этом ее обсуждение сильно отягощено натурфилософскими представлениями. Опираясь на правильный сам по себе тезис о том, что к истинному знанию ведет лишь истинный метод, именно его и пытаются сразу отыскать многие философы нового времени. При этом они полагают, что единствен­но истинный метод просто скрыт от непосредственного наблюдения и его надо лишь открыть, сделать ясным и общедоступным. Логическая же структура метода еще не рассматривается как самостоятельная проблема.

Следующий шаг в развитии методологии делает Р. Декарт, у которого методологический анализ приобретает отчетливую форму размышления об условиях и предпосылках познава­тельной деятельности (характерно, что одно из главных его произведений называется «Рассуждение о методе»). Сформу­лировав проблему познания как проблему отношения субъ­екта и объекта, он впервые ставит вопрос о специфичности мышления, его несводимости к простому и непосредствен­ному отражению реальности; тем самым было положено начало специальному и систематическому обсуждению про­цесса познания, т. е. вопроса о том, как достижимо истинное знание — на каких интеллектуальных основаниях и с по­мощью каких методов рассуждения. Именно после Декарта проблема основания знания, поиска тех конечных предпо­сылок, которые делают знание необходимым и истинным, становится центральной в методологии.

Другая линия специализации методологии была связа­на с английским эмпиризмом, прежде всего с учениями Дж. Локка, выдвинувшего сенсуалистическую теорию по­знания, и Д. Юма, обосновавшего эмпиризм путем критики теоретического знания с позиций скептицизма. В английском эмпиризме получили свою философскую опору усиленные поиски методов опытной науки.

Вплоть до И. Канта, однако, проблемы методологии тесно переплетались с теорией познания. Кант впервые обосновал особый статус методологического знания, проведя разли­чие между конститутивными, и регулятивными принципами познания, между объективным содержанием знания и фор­мами, при помощи которых оно организуется в систему. Это, по существу, означало выделение в общем массиве знания той его части, которая «призвана выполнять специфически методологические функции».

Начатая Кантом линия анализа познания как специфиче­ской деятельности со своими особыми формами внутренней организации была продолжена другими представителями не­мецкого классического идеализма. Своей вершины в рамках идеалистической философии эта линия достигла в системе Г. Гегеля, по существу представляющей собой методоло­гию рационализированной деятельности абсолютного духа и производной от нее – согласно Гегелю – деятельности человеческого познания. Объективно важнейший результат, полученный немецким классическим идеализмом в изуче­нии проблем методологии, состоял в подчеркивании роли диалектики как всеобщего метода познания и духовной деятельности вообще.

Для развития науки в XX в. характерен быстрый рост методологических исследований и повышение их удельного веса в общем массиве научного знания. Этот процесс имеет своим источником два основания. Во-первых, научное по­знание осваивает все более сложные объекты как природной, так и социальной действительности, что ведет к возраста­нию уровня его абстрактности и уменьшению наглядности. В результате этого вопрос о средствах исследования, о принципах подхода к объекту изучения становится одним из центральных и занимает относительно самостоятельное место в системе познавательной деятельности.

Во-вторых, в условиях современной научно-техничес­кой революции занятия наукой превращаются в массовую профессию, а это требует детализированной регламентации труда исследователей на различных уровнях, чтобы обеспе­чить стандартную форму представления научного результата. Оба эти обстоятельства решающим образом стимулируют развитие исследований в области методологии как «вглубь», т. е. в сторону все более обстоятельного раскрытия основных принципов и форм научного мышления, так и «вширь» – в сторону скрупулезного и специального конструирования средств научного познания.

Таким образом, если раньше понятие методологии охватывало, прежде всего, совокупность представлений о фило­софских основах научно-познавательной деятельности, то теперь ему соответствует внутренне дифференцированная, достаточно развитая и специализированная область знания. От теории познания, исследующей процесс познавательной деятельности в целом, и прежде всего – его содержательные основания, методологию отличает акцент на средствах позна­ния. От социологии науки и других отраслей науковедения методология отлична своей направленностью на внутрен­ние механизмы, логику движения и организацию знания. Сущность и специфика методологии продолжают оставаться предметом споров, порождаемых, кроме всего прочего, отсут­ствием четко фиксированного статуса у методологического знания. В иерархической организации научного знания дело нередко обстоит таким образом, что знания более высокого уровня абстрактности выполняют методологические функции по отношению к более конкретному знанию. Так, например, кибернетические представления об управлении, информации, обратной связи играют роль методологических постулатов в нейрокибернетике, бионике, при разработке электронно-вычислительной техники и т. п. Или другой пример: для молекулярной биологии раскрытие молекулярной структу­ры и механизмов передачи наследственности выступает как главная предметная задача; соответственно и получаемое ею знание об этом объекте выступает для нее как знание о мире. Но то же самое знание, скажем, для медицинской на­уки играет методологическую роль, служит предпосылкой и основанием для постановки и решения специфических задач этой области знания – борьбы с разными заболеваниями.

Подобная трансформация функций знания, вообще гово­ря, вполне естественна и даже необходима: всякое объектив­ное знание служит людям дважды – сначала как объяснение окружающей реальной действительности, а затем в каче­стве средства, метода при решении тех или иных проблем. Фактически любая научная теория выполняет методологи­ческие функции, когда она используется за пределами ее собственного предмета, а научное знание в целом играет роль методологии по отношению к совокупной практической деятельности человека.

В этом проявляется общая диалектика взаимодействия цели и средства деятельности: то, что было целью в од­ной системе деятельности, становится средством в другой системе. В целом, однако, современные проблемы методо­логии отнюдь не исчерпываются этим взаимопревращением, поскольку стало реальностью существование знания, специ­ально предназначенного для выполнения методологических функций. Рассмотрим этот вопрос более подробно.