Мордовские народные праздники.

Люди не только умели работать, но и отдыхать. Отдыхали и развлекались в основном в праздничные дни. Большинство из них, как и во всей Руси, было связано со сменой времён года и трудовыми буднями. Отмечались проводы зимы и весны, первый сев, начало и окончание жатвы. Были праздники, основанные на религиозных верованиях.

Святки – это предновогодне и первые дни Нового года. Продолжались они 12 дней – с 7 по 14 января. Накануне Святок отмечался рождественный сочельник. К этому дню в избах делали уборку – мыли потолки, стены, скоблили ножом полы, а после уборки мылись в бане, меняли бельё, накрывали стол. Пожилые люди не ели до «звезды». Еда в сочельник была скудной: хлеб, капуста с квасом и сочево – напиток, похожий на компот из яблок, груш, слив и вишен. На стол обязательно ставили кутью – разваренную пшеницу с черёмухой или рис с изюмом.

Когда смеркалось, по домам ходили ряженые. Они колядовали, пели рождественские песенки-колядки. Их содержание было добрым и простым – славили хозяина, желали его семье и дому благополучия.

                                        Уродилась Каляда

                                     Накануне Рождества.                                    

                                        Дайте коровку,

                                        Масляну головушку!

 

                                        А дай Бог тому,

                                        Кто в этом дому!

                                        Его рожь густа,

                                        Рожь ужимиста.

 

За колядку полагалось вознаграждение – вкусные подарки. Если хозяин был скуповат и давал мало угощений, то мог услышать:

 

                             На Новый год - осиновый гроб,

Кол на могилу, ободрану кобылу!

 

После колядования его участники дружно съедали собранные лакомства. Святки проходили весело и озорно. Ряженые кувыркались, дурачились, пели песни, разыгрывали представления. Во время Святок были и другие увеселения. Любимой народной забавой было гадание. Молодёжь вечерами собиралась в просторных избах для игр, пения и плясок. Такие встречи назывались посиделками.

   Среди зимних праздников широко отмечался день Крещения Господня. Под Крещение девушки в последний день гадали, а старушки собирали снег со стогов. Считалось, что снег, собранный в крещенский вечер, может сохранять воду в колодце весь год. Этим снегом исцеляли недуги – онемения в ногах, головокружение, судороги.

В крещенский сочельник девушки пекли пироги и выходили с ними в морозную ночь кликать суженого. Стараясь узнать свою судьбу, бросали за ворота сапожок. Носок сапога указывал, в какой стороне живёт суженый. Если он указывал на дом гадальщицы, то не быть ей замужем в текущем году. Самые смелые юноши смывали с себя «грехи» святочных игр в «иордани» (проруби).

    Завершается зима. В ознаменование победы сил света и тепла над силами холода устраивались всенародные гуляния – Масленица. Название праздника не случайно. Это была последняя неделя перед Великим постом. Мясо есть не разрешалось, но молочные продукты есть было можно. Маслом поливали блины – главное праздничное блюдо.

Целую неделю шло веселье. Каждый день масленичной недели имел своё имя: понедельник – встреча, вторник – заигрыши, среда – лакомка, четверг – разгул, пятница – тёщины вечёрки, суббота – золовкины посиделки, а воскресенье – прощённый день.

В понедельник детвора и взрослые мастерили соломенное чучело – Масленицу. Чучело одевали и возили с причитаниями: «Приехала Масленица, приехала Масленица!»[28]

 

Одежда и украшения.

  Мордва являются самым многочисленными народом финно-угорской языковой группы. Финно-угорская языковая общность существовала в 3 тысячелетии до н.э. Приустье и Пимокшанье являлось колыбелью для мордовского народа. Самые ранние письменные сведения о мордве восходят к IV ве­ку н. э. Языческие могильники мордвы появляются в 3 веке н.э.

Особенностью погребального обряда и ритуала мордвы, как и всех финно-угоров, по сравнению со славянскими народами является его пышность наличие многочисленных украшений. Умерших хоронили в праздничной свадебной одежде. Мордовские украшения отражали не только и не столько эстетические вкусы населения, сколько его мировоззрение, сопиаль-ное отношение. Украшения обереш «от злых сил» носились женщинами на груди и на поясе. Священной птицей для финно-угорцев являлась утка - пра­родительница всего живого на земле. Шумящие лапчатые подвески символи­зировали культ утки; в то же время шум их отпугивал злых духов. К числу почитаемых животных относился и конь. Он отождествлялся с солнцем, оли­цетворял добрые, светлые силы. Только у мордвы встречалась височная под­веска в виде стержня, обмотанного проволокой с утолщением-грузиком на конце. Также только у мордвы встречались лопастные сюльгамы застежки для одежды. Эти вещи являлись этнографическими признаками народа.

Почти обязательной принадлежностью женских захоронений являлись бусы, которые были, как правило, привозными. Они поступали в результате торговли, обмена на свои товары (пушнина, мед и т.д.) из других территорий, где было налажено производство бус.

К украшениям рук относятся браслеты и перстни. Браслеты являются

самым распространенным украшением. Они не редко украшали обе руки, в отдельных случаях обнаружено по два на каждой. В ранних мордовских могильниках они имели, как правило, простую форму: пластинчатые, прямоугольные, круглые в сечении, чаще всего с несомкнутыми концами. В XVIII – XIX вв. очень популярны были шляпкообразные браслеты, позже – витые из проволоки в четыре и более оборотов.

К числу женских украшений относятся бляхи круглой формы и нагрудные украшения сложно – фигурной ожурной формы с шумящими подвесками на цепочках, не редко в виде утиных лапок. Второй вид украшений встречался гораздо реже, чем первый. Нагрудные бляхи, так же, как шумящие украшения, появились на раннем этапе существования мордовских древностей, существуют в течение всего первого тысячелетия. К началу 2 тысячелетия н.э. нагрудные бляхи выходят из моды.

Признаком высокого положения, принадлежности к знатному роду являлось наличие гривны на шее погребенной. В некоторых случаях их количество достигало трех. В течение времени гривны подвергались изменениям, как и все женские украшения, следуя моде. Женские головные уборы Древней мордвы состояли из шапочки, которая скреплялась очельем. Волосы заплетались в косички, к которым подвешивались шумящие подвески, выполняющие роль амулетов-оберегов. С VIII века получает распростране­ние новый тип накосника - полукерь. Коса вставлялась в футляр из луоа и обматывалась проволокой. Нередко полукерь обнаруживают в мужских за­хоронениях. В этих случаях она символизировала жену, которая сопровожда­ет в другой мир умершего мужа.

Височные серьги в виде стержня с утолщением-грузиком на конце, обмотанным проволокой, являлись этнокультурным признаком мордвы. Прослежена закономерность: с момента своего появления со временем длина стержня увеличивается. В середине I тысячелетия н.э. форма грузика из биконической становится бипирамидальной, и длина его начинает увеличивать­ся.

С середины 1 тысячелетия в мужских захоронениях начинают встречаться остатки народных поясов, называемых также воинскими. Они представлены пряжками, накладками на ремень, изготовленными чаще всего из бронзы. Находки таких поясов являются свидетельством выделения особой социальной группы - воинов-профессионалов. Их захоронения сопровожда­ются оружием, конским снаряжением.

Изготовление украшений и предметов искусства в древности бы m не­разрывно связано с первобытными суевериями. Для того, чтобы обезопасить хранящуюся в горшке пищу от воздействия злых духов, сосуды украшались специальным орнаментом, который передавался из поколения в поколение. Нашитые на одежду подвески не только украшали ее, но и выполняли роль оберегов от козней нечистой силы.

Мордовские украшения, как правило, изготовлялись из бронзы, реже – из серебра.

Говоря о народном костюме, мы обратимся к костюму крестьянской среды. Он сложился в глубокой древности, тогда же был наделен знаковыми чертами. Необходимое для защиты тело, одежда была приспособлена к природным климатическим условиям и соответствовали образу жизни человека.

Комплекс народного костюма испокон веков нес в себе особый духовный смысл, в котором проявлялась психология каждого народа. В коллективном творчестве формировались идеалы прекрасного, они наслаивались в ходе истории, усложняя структуру ансамбля костюма, постепенно изменяя ее.  Костюм, сохраняя значительность, отражал эстетические воззрения народа, восходящие к понятиям жизни и смерти, молодости и старости, продолжения рода и единства с людьми, живущими рядом.

Вся жизнь любого мордовского крестьянина или крестьянки, от момента рождения до смерти, была связана с различными обрядами и ритуалами, и костюм играл в них огромную роль. Особенно она была велика в праздничных обрядах. Всей совей нарядностью, яркостью, цветовым разнообразием народный костюм являлся компенсацией за монотонную обыденность повседневного бытия. Изготовляемая в ручную, праздничная женская одежда бережно хранилась и передавалась от матери к дочери, служила не одному поколению, и поэтому в ней так устойчивы традиционные черты. До наших дней женский костюм сохранил самобытность в расцветке, покрое, терминологии отдельных частей.

К важным условиям влияния на его развития относятся контакты мордвы с представителями других национальностей. Это происходило как в ходе торгового обмена, так и в ходе внедрения в мордовские племена завоевателей. После монголо-татарского нашествия на мордовский национальный костюм значительно воздействовало тюркская культура, поскольку на мордовских землях были основаны татарские поселения. Еще более активно отразились в мордовском национальном костюме контакты с русскими, движения которых в пределы расселения мордвы началось с VII века и особенно усилилось с середины XVI века.

Сравнивая одежду мордвы с русской, татарской, чувашской и других, живущих по соседству народов, в ней можно найти много сходных элементов. Так, на наличие общих истоков одежды финно-угорских народов, на близость их культур указывает ряд деталей национального костюма. К ним принадлежат туникообразная рубаха, не имеющая плечевых швов.

О тесном общении с русским населением свидетельствует заимствование покроя и оформления элементов мужского костюма, близость форм верхней мужской и женской одежды. Под влиянием русской культуры в одежде распространялась вышивка крестом, складывалась ее новая цветовая гамма. Несмотря на все это, на протяжении своей многовековой истории одежда мордвы отличалась устойчивостью типа.

С середины XIX века мордовский народный костюм достиг законченной художественно-выразительной формы. И если мужская и повседневная женская одежда отличалась простотой и целесообразностью, то праздничная одежда женщин была очень сложной, многосоставной, с целом рядом приемов драпирования фигуры. Самостоятельно порой женщина не могла одеться в такой костюм. Обряд одевания, где участвовало два-три человека, длился несколько часов.

В большинстве регионов праздничные костюмы мордвы едины по своему образно-пластическому решению. В народной среде главными достоинствами женщин считалось здоровье, сила, выносливость - и костюм подчеркивал эти многочисленные качества. Напуск рубахи многочисленные    нагрудные и пышные набедренные украшения зрительно делали женскую фигуру устойчивой и тяжеловесной, словно вырастающий из земли, а толстые ноги, которые таковыми получались благодаря аккуратно обернутым белым обмотком,напоминали стволы берез. В такой одежде движения человека были замедленными степенными. Индивидуальные особенности каждой фигуры нивелировались и подгонялись под соответственно устоявшиеся в народе понятия о красоте.

Показательно в этом плане описание внешнего вида мокшанок, сделанные в 1895 году профессором Казанского университета И.Н.Смирновым: «При одинаково высоком росте мокша отличается большой массивностью сложения и вытекающей отсюда неповоротливостью. Не обладая грацией и изяществом движении, мокшанские девушки и женщины проявляют в походке, в говоре, в жестах самоуверенную силу и энергию. Прямой, несколько откинутый взад стан, тяжелые размашистые движения, громкая речь с несколько хрипловатыми нотами - вот черты, которые наблюдатель отмечает в мокшанской толпе».

Большие изменения в мордовской народной одежде происходят в конце XIX-начале XX века. Они были связаны с развитием экономики и широким распространением мануфактурных товаров, которые расходились по Поволжью с Нижегородской ярмарки.

В настоящее время одежда в селе становится символом праздника. И никакой самый лучший и дорогой модный костюм не способен с ней конкурировать.

Рубаха.

Для рубахи, которая называлась панар или паля, как правило, служил грубый мало отбеленный холст, так как она была скрыта верхними одеждами. Несмотря  на это форма и декор рубахи сохраняли определенную

традиционность. Шили ее из двух точей холста, образовавших стан без проймы. Рукава, расширенные ластовицами, делались из поперек сложенной точи полотна. Этот покрой применялся как в эрзянской, так и в мокшанской одежде.

Согласно эрзянским традициям на рубахе располагалась вышивка. Узкие полоски, выполняемые зигзагообразной линией вдоль ворота, объединялись в полосу, покрывавшую передний шов. Ниже, вдоль разреза на подоле, зашивка еще немного расширялась. Узкие продольные полосы, по две-четыре веревочки с каждой стороны, вышивались на груди и по спине. Колорит вышивки был немногоцветен, он основывался на сочетании красного и черного цвета с включением зеленых оживок.[29]

 

Распашная одежда.

 Ввиду того, что холщовая распашная одежда – руця занимала основное место в костюме, существовала ярко выраженное подразделение ее по видам. Покрой руц всех видов был одинаков. Стан одежды состоял из центрального полотнища холста, перегнутого вдоль оплечья пополам, и двух боковых полотнищ, более коротких, чем половина центрального, составлявших вместе с ним пройму для рукавов. Спереди центральные полотнища в середине разрезались по долевой нити, образуя поля одежды. Рукава руци были довольно короткими, они доходили до локтя.

Качество материала и особенности вышивки соответствовали назначению одежды.

Повседневная истяк чинь руця делалась, как и рубаха, из посконного холста, но более отбеленного. Одежда имела мало украшений.

Руци для торжеств подразделялись на праздничные и печальные. К категории праздничной относилась одежда с богатой вышивкой, почти полностью закрывавшей холст. Она называлась покай, аналогично наименованию глухой одежды, характерной для большинства групп эрзи. Покай - самая нарядная из праздничных руц. Она одевалась по случаю самых больших торжеств. В «рождественском доме» на святках, например, в нем выходила самая красивая девушка, чтобы сплясать положенный танец.

Также к разряду очень нарядных относились кавксува руця (в восемь полос) и котува руця (в шесть полос). Этот вид одежды предназначался для больших праздников и использовался наряду с покай руця.

Малым праздником соответствовал тип нилева руця с четырьмя продольными полосами по стану, ее надевали по воскресеньем.

Одежда из категории печальной либо мало декорировалась, либо имела в вышивке свои отличительные черты. Плакальная - аварькшнима руця - не имела никаких украшений. Ее надевала невеста по вечерам, когда подруги помогали ей шить приданое, а сама она оплакивала свое девичество.

 Печальной считалась подвенечная - венчама руця, она отличалась

украшениями, вышивкой и расцветкой. Венчама руцю невеста надевала в первый день свадьбы, ее декор, по сравнению с одеждами, готовившимися на второй день, был не слишком богат.

На смерть каждая обязательно готовила еще один вариант распашной одежды – кулум руця (смертная).

В оформлении распашной одежды, кроме вышивки шерстяными нитями, привлекались золотая нить, блестки, ленты, нашивки кумача. Красныи кумачом нередко покрывались рукава и полы одежды. Обшитая кумачовыми лентами руця называлась кумач ожат (кумачовые рукава). Декор из блесток дополнялся рядами медных пуговиц.

В селах, где проживало мокшанское население, наряду с термином руця, обозначением аналогичной распашной одежды было наименование паньжат.

Как правило, руцю и паньжат носили с передником. [30]

 

Передник.

   Под названием икельга паця в костюме региона имели распространение две разновидности передника: с грудкой и без грудки. Передники шили из холста, подол делался в две точи. Для нарядных передников холст ткали в поперечную красную полоску, используя элементы закладного ткачества. К такому переднику пришивали по краю кружево либо кумачовую оборку. Тканые полосы чередовались с нашивками из разноцветных шелковых лент, кумача, плиса. Передник подпоясывался высоко, и подол его равным длине руци.

В селах Шемышейского района носили белый передник без отделок.

Передник с грудкой относился к разряду праздничной одежды. Его шили из холста лучшего качества, грудку покрывали кумачом или полосами красного и черного сатина, расшитыми сверху разноцветной тесьмой, пуговками. Подол из белого холста украшали вышивкой геометрического орнамента и красной кумачовой оборкой.

Пояса.

Пояса сохраняли устойчивые формы. Они ткались на дощечках из разноцветных шерстяных ниток домашней обработки. Концы их завершали помпоны или бахрома.

Праздничные женские пояса - цеко каркс, которые носили поверх руци, имели очень нарядные концы. Их делали из цветной бахромы, украшали мишурой и бисером, обшивали плоскими пуговицами. Завершался конец такого пояса кистью, оплетенной ажурной бисерной сеткой.

Наряду с поясами домашнего изготовления носили кустарные или фабричные пояса, а также красные, зеленые, фиолетовые кашемировые кушаки.

Наиболее характерным женским набедренным украшением эрзи был пулай, пулогай. Женщина надевала его девочкой подростком в 13-14 лет и носили до самой смерти. Надевали пулай на рубаху, в более позднее время его стали носить поверх руци. Женщины на праздники надевали два пулогая. Повседневный, скромно оформленный, состоявший только из черных кистей, покрывался нарядным сельге – пулогаем с короткой красной бахромой. В более позднее время некогда раздельные элементы, составлявшие праздничный пулогай женщины слились в единое украшение.

 

Украшения.

 

Все материалы, поступавшие в села из лавок или от коробейников – «шобольников», находили применение в народном костюме. В прошлом бусы, бисер, цепочки, жетоны, пуговицы составляли основу разнообразных ожерелий, поднизей, подвесок, застежек. Но со временем формы украшений были упрощены и уступили место отделкам передников и руц – кружеву, тесьме, тканым полоскам, цветным лентам.

К элементам поясных деталей относился кармашек – лакумка, который шили из вышитых фрагментов старой одежды или головных уборов.

К элементам поясных деталей относился кармашек – лакумка, который шили из вышитых фрагментов старой одежды или головных уборов.

В праздничный девичий и женский костюмы входил своеобразный пояс – карксамо –из широкой красной ленты, декорированной мелкими монетами, бисером. Им также подпоясывалась руця.

Традиционным нагрудным украшением женщины – эрзянки была фибула – сюлгамо. несомкнутое кольцо из медной проволоки с подвижной булавкой. Она скрепляла глубокий вырез рубахи.  

У молодых женщин сюлгам был больших размеров и наряду с утилитарной играл декоративную функцию. Поэтому он украшался насечками, глазками из цветного стекла и имел подвески из цепочек, рядов крупных бусин, бисера, чередующихся с металлическими жетонами и медными пуговицами.

Наряду с сюлгамом женщины некоторых селений дополняли свои наряд низками бус ожерельями из монет. На руки надевались медные и серебряные кольца, перстни. В уши вдевались разнообразные серьги, которые делали сами или покупали в лавках.

Головные уборы.

Значительная территория Пензенского края и широкое расселение па ней мордвы, как эрзи, так и мокши, групп переселенцев из различных мест обусловили появление в костюме признаков, характерных только для определенной группы сел. Особенно наглядно черты локальных отличий прослеживаются в разновидностях головных уборов.

Девичий головкой убор, известный здесь под названием пря сюкс. пли лента, имел типичную форму широкой декорированной налобной повязки, не закрывавшей на затылке волосы. Вплоть до XX века он сохранял обрядовое значение 1.ря сюкс надевается невестой перед увозом ее для венчания в церковь: имея на голове этот убор, она причитает, плача по родительскому дому.

Головные уборы женщин строго соответствовали возрасту носительницы, изменяли в течение времени состав украшений, вышивку, качество материала. Отличающиеся в разных районах по форме, они имели немало черт сходных. В основе каждого лежал мягкий холщовый чепец, который носили непосредственно на волосах, то есть без нижнего волосника. Нередко уборы имели внутри твердый каркас, палочку или дощечку, придававшие чепцу определенный силуэт. Традиционными были приемы декорированного налобника, позатыльня, хвоста – лопасти.

На большей территории Пензенского края головные уборы шили в виде прямоугольного мешка со слегка скругленными в верхней части углами. Позатылень имел продолговатую лопасть, которая в зависимости от местных обычаев делалась либо широкой, либо узкой и короткой.

Интересными были конструкции и силуэт головного убора пряс паця. Здесь прямоугольный чепец поддерживался тонкими палочками, вставленными или пришитыми вертикально по бокам внутри убора. При ношении мягкий верх пригибался назад, силуэт убора при этом принимал двуроговое очертание. Своеобразными были элементы оформления. Декор налобника пряс паця был дополнен крупными розетками их шелковых лент, нашитых вдоль боковых сторон.

Замужние женщины заплетали косу на темени и закручивали ее в тугой узел – кокол. На такой прическе хорошо держался высокий головной убор панго. Основной панго служил луб, который обтягивался холстом и ошивался красной тканью. Сзади убор имел мягкую лопасть, покрытую плотной вышивкой.

Местный различия сказались в форме панго: лопатообразной, полуцилиндрической, рогообразной.

Уборы, известные под названеим панга, шлыган, пряс паця, распространенные на территории Пензенского края, при некотором различии деталей имели сходство в том, что в верхней части чепца вставлялась дощечка - каркас, из-за которой убор расширялся вверх, принимая трапециевидную форму.[31]

Обувь.

По свидетельству исследователей, еше в первой четверти XX века самой обычной обувью были лапти - карть. Кожаная обувь надевалась в праздничных случаях. Наиболее нарядными считались лапти с хвостом, которые плели из очищенного лыка на более красивой колодке.

Лапти долгое время служили не только повседневной, но праздничной обувью. Рабочие лапти плели из пяти, а праздничные из семи и далее десяти лык. Лапти - пятиреки были однопяточные - ве кочкаря карть. то есть имел:- один угол в середине задника. Двупяточные лапти были из семи и более лык к имели толстый рант из крученого лыка, концы которого образовывали две петли для обор.

Характерной особенностью мордовских лаптей было украшение на   головках в виде треугольников из перевернутого лыка – атякш - авакш петушки, таких называли в соседних русских селах." Помимо декоративного, они имели чисто практическое значение - показывали, на какую ногу надо надевать лапоть. Со временем  мордовский тип лаптей заменяется на так называемый московский, с круглой головкой, высоким задником и толстыми бортами.

Второй  вид обуви - ступни также плелись из лыка. Они значительно шире и глубже лаптей, не имели ушек для обор и носились с шерстяными носками либо на голую ногу во дворе или дома.

В качестве праздничной обуви в конце XIX века стали распространяться кожаные сапоги со сборами.

Под лапти обвертывали ноги парой онуч, нижней – алга пракстат изгрубого посконного холста, и верхней – верьга пракстат из холста, хорошо отбеленного. Верхняя онуча делалась очень длинной, до трех аршин (около 2,5 метра), ею аккуратно обматывали ноги почти до колен закрепляя крест – накрест оборками, длинными веревочками из конопли.

Аккуратно обутые ноги в белых пракстат, ровные и толстые, считались у мордвы признаком женской красоты. «Ашо килейть» - белые березы, говорили тогда о ногах женщины. [32]

Религия

Религией древней мордвы было многобожие (политеизм). Обожествлялись все явления природы, своих божественных покровителей имели поселения и хозяйственные постройки. Особенностью этого пантеона было доминирование женских божеств: Вирьава, Ведьава, Толава, Кудава, Модава и другие; мужские божества выступали лишь в качестве их мужей. Объясняется это тем, что данная религиозная система возникла в период материнско-родовой организации первобытности. Чтобы задобрить богов, в их честь проводили праздники (озксы) с чтением молитв и жертвоприношениями. На стадии перехода к классовому обществу сформировался образ верховного бога Нишкепаза, которому подчинялись все остальные. После падения Казанского ханства (середина XVI века) начался процесс христианизации мордвы. В конце XVI- начале XVII века христианство распространялось лишь среди мордовской знати. В этот период на территории мордвы возводили монастыри и церкви, которые наделяли угодьями, а иногда и приписными поселениями. Крупнейшими монастырями были: Пурдошевский Богородицский (1591), Чернев Николаевский (1573), Санаксарский (1659), Саровский (1705) и другие.

Монастырская колонизация распространялась со стороны Нижнего Новгорода и Арзамаса на эрзянский ареал, со стороны Тамбова и Рязани - на мокшанский. Как правило, инициировали зарождение монашества местные жители – русские и принявшие православие мордва (Воскресенский в Атемаре, 1650-е годы; Преображенский в Гуляеве, 1640-е годы). В XVII веке строилось много церквей в русских сёлах, часто на средства помещиков, например князей Ромодановских в селе Пичиморга, крещёных татар Кашаевых в селе Воскресенская Лашма, дьяка И. Украинцева в селе Б. Азясь и другие. При этом происходило естественное втягивание окрестного мордовского населения, поначалу в очень незначительном количестве, в христианскую ритуальность. Христианизация мордвы стимулировалась земельной политикой государства. Указ 1653 года разрешал продажу земли и поместий только крещёным инородцам. Указом царя Фёдора Алексеевича от 1681 года предписывалось «…принявшим христианскую веру…давать жалование по 10 рублев». За отказ от крещения мордву передавали в распоряжение помещиков (указы от 24 мая 1681, 17 марта 1686). Христианизация в XVI-XVII веках шла медленно: по переписным книгам Темниковского уезда, новокрещенами были только 33 и 674 мордовских дворов. В XVIII веке началось массовое обращение мордовского населения в православие. Здесь сказалось переподчинение церкви государству при   Петре I. Большое значение придавалось миссионерству среди татарской и мордовской знати; в конце XVII – начале XVIII века многие мурзы приняли православие и получили княжеские титулы. Были изданы указы и распоряжения, согласно которым новокрещены получали денежное вознаграждение при крещении (1720), освобождались от рекрутства (1722) и крепостничества (до середины XVIII века). В правление Петре I стали разрабатываться более цивилизованные методы христианизации. Известен проект приказчика Починковой поташной конторы В. Симонова, который предлагал внедрять основы веры и христианской этики в мордовскую массу через обучение эрзянских и мокшанских детей в специальных школах. Особыми указами епархиальным архиереям предписывалось открытие миссионерских, новокрещенских школ. Первая из них была открыта Казанским митрополитом Тихоном в 1707 году и просуществовала до 1709 года. В 1731 году в Свияжске была открыта Комиссия новокрещенских дел, с 1740 года – Контора новокрещенских дел. Практиковалось «разведение» крещёных и некрещёных язычников путём переселения. Для этого была создана специальная переселенческая команда. Например, в концеXVII века в мордовскую деревню Ардатову для  укрепления в вере принявших православие были переселены многие русские семьи из села Семеновское,- так было положено начало с. Троицкому, в дальнейшем городу Ардатову. С воцарением императрицы началось крещение мордвы целыми селами; в течение 1-й половины 1740-х годов были христианизированы более 100 эрзянских и мокшанских сел, во многих из них в 1750-е годы началось храмовое строительство.  

В 1764 году в связи с развернувшейся секуляризацией монастырского и церковного имущества Контора новокрещенских дел была закрыта. Все дела о новокрещеных были переданы духовным консисториям, губерниям, провинциальным и воеводским канцеляриям. Тогда же появились попытки церкви привлечь в богослужебную практику местные языки. Под руководством епископа Нижегородского Дамаскина учениками и преподавателями семинарии были составлены первые двуязычные словари и начато изучение грамматики мордовских диалектов. В XIX веке на первый план была выдвинута политика закрепления инородцев в православном исповедании. Одним из путей решения этой задачи стало издание религиозной литературы на мордовских языках. В 1803 году Святой Синод указом предписывал архиереям перевести на местные языки православные молитвы. Но уровень переводов оставался низким из-за слабого знания переводчиками мордовских языков. Для подготовки священников для мордовских сел в 1818 году было открыто мордовское отделение. Профессор семинарии П.Орлов написал и издал первую грамматику мокшанского языка. В 1812 году с целью пропаганды идей православия путем распространения церковных книг, в том числе переводных, было основано Российское библейское общество, отделения которого в 1814 году открылись во всех губерниях. Мордовские переводы в Казанском отделении осуществляли сотоварищества Алатырского и Ардатовского уездов, Нижегородском-Арзамасского, Тамбовском-Темниковского и Шацкого уездов. Общество прекратило существование в 1826 году. Во второй половине 19 века просвещенские методы христианизации получили достаточно полное оформление в системе Н.И. Ильминского, которая была узаконена циркуляром «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев» (1870). Для лучшего усвоения православия он предложил приглашать в школы священников из нерусских народов, курс начальной инородческой школы разделить на два потока: в младшем отделении сосредоточить внимание на религиозном воспитании, в старшем – на усвоении русского языка. Закон Божий, согласно учению Н.И. Ильминского, составлял главнейший предмет начальной инородческой школы. Программа младшего отделения давала основные христианские догматы, молитвы, старшего–

предлагала изучение богослужения. Осуществлением системы               Н.И. Ильминского занимались Братство святителя Гурия (с 1867), Казанская учительская инородная семинария. Итогом процесса христианизации, включая систему образования, явилось возникновение синкретической системы верований, в которой соотношение между христианскими и дохристианскими  обрядами неуклонно менялось в пользу христианских, которые стали играть доминирующую роль в культуре и образе жизни мордовского народа и способствовали складыванию добрососедских отношений коренного населения с русским крестьянством. До революции на территории Мордовии было 642 православные церкви и 14 монастырей. Около трети насельников монастырей принадлежали к мордве. Наивысшего расцвета иночество достигло во второй половине XIX века, когда возникли и окрепли крупнейшие монастыри Пензенско-Саранского края – Пайгармский Параскево-Вознесенский, Чуфаровский Троицкий, Краснослободский Успенский и другие. Все монашеские объединения обладали высокоразвитым хозяйством, производственными мастерскими, в том числе творческими – иконописными, золотошвейными, чеканными.

К концу XIX века число монашествующих вместе с кандидатским и призреваемым составом достигло 3 тысячи человек.  В этот же период окончательно сложилось социальное служение монастырей: во всех обителям имелись богадельные учреждения, а женских – сиротские приюты, больницы, крестьянские школы. В Пайгармском монастыре имелось 4 школы, в Кимляйском – 2, сиротская и крестьянская; в Темниковском женском – пансионат для вдов священников, в Ковыляевском – пансионат для престарелых клириков. Во время эпидемий 1874 и 1892 годов монахини – сестры милосердия – направлялись для патронажной службы в села, в войну за освобождение Болгарии от турецкой ига, в русско-японскую и первую Мировою войну – во фронтовые госпитали.

Храмовое строительство пережило несколько периодов. До середины XVIII века основная масса церквей возводилась в русских селах, с 1750 года много храмов возводилось в крестившихся эрзянских и мокшанских селениях – Ачадове, Сузгарье, Кочунове, Палаевке, Адашеве, Урусове и многих других. В концеXVIII века деревянные церкви интенсивно заменялись каменными, прежде всего в мордовских селах. В середине XIX века начался настоящий строительный бум: за последние 60-70 лет до революции на территории Мордовии появилось около 150 новых храмов, в том числе таких крупных, как в селах Ичалки, Салазгорь, Старый Город, Рузаевка и других. Получило дальнейшее развитие деревянное зодчество, представленное интересными образцами шатрового (сел Лобаски, Волгапино, Мокшалей), новорусского стиля (сел Веденцы, Трофимовщина, Береговые Сыреси, Тарханово, Тарханская Потьма), стиля модерн (сел Журавкино) и других. Общее число священно- и церковнослужителей достигло 1,8 тысячи человек. В 1915 году была открыта Саранская Учительская семинария.

  После Октября 1917 года определяющей в церковно-государственных отношениях стала политика воинствующего атеизма; в 1917- конце 1920-х годов шло становление основ этих отношений; конец 1920-1938 годов – массовое закрытие церквей, репрессии против духовенства и верующих; 1943- середина 1950-х годов – относительная нормализация отношений; середина 1950- середина 1980-х годов – новое обострение отношений, но в более «мягких» формах; середина 1980-1990-х годов – построение церковно- государственных отношений на демократической основе. Попытки ОГПУ внедрить обновленческое движение потерпели неудачу, что повлекло прямое преследование православия: были уничтожены последние монастыри, в 1924 году - Чуваровский, в 1927 году - Куриловский. К 1928 году были закрыты все 14 монастырей, к началу Великой Отечественной войны – все 642 православные церкви. То было время массовых репрессий: например, благочинный отец Феодор (Максутов) из села Старый Город был обвинен в «антисоветской пропаганде», арестован, умер на Беломоро-Балтийском канале. Число репрессированных священнослужителей вместе с семьями и мирянами, преследуемые за веру, достигло несколько тысяч человек. После Октябрьской революции были уничтожены почти все книги из церковных библиотек, ризницы, колокола, иконы. Во время относительной нормализации церковно-государственных отношений 642 церковных зданий все еще сохранялось 432. Верующие получили разрешение на открытие 27 церквей. В1947 году поступило 111 заявлений, было рассмотрено 32, удовлетворено 7. В период нового обострения отношений началось наступление на религию и церковь под девизом «полного их отмирания при коммунизме»: компрометация священнослужителей, снятие их с регистрации и закрытие действующих церквей. С 1959 года было закрыто 7 церквей, на 1 январь 1962 года осталось 20. Ежедневно службы пров