Глава 3. Манчжурский финал Второй Мировой

 

Подготовка к войне

 

Пятьдесят пять лет тому назад Япония потерпела невиданное в своей истории военное поражение. Она лишилась внушительных территорий, приобретенных всеми в предшествующие годы, обратилась в руины большая часть ее промышленности. Но, главное, был нанесен сокрушительный удар по моральному состоянию японской нации. С прошлым было покончено навсегда, страну ожидало неизвестное будущее...

Помимо США и Великобритании, которые с декабря 1941 г. (после внезапного нападения Японии на Перл-Харбор) в течение почти четырех лет несли на своих плечах бремя изнурительной войны с японцами на огромных просторах Тихого океана и Восточной Азии, в числе триумфаторов-победителей оказался и Советский Союз, вступивший в войну с Японией в соответствии с договоренностями, достигнутыми на Ялтинской конференции с союзниками в феврале 1945 г., через три месяца после своей победы над фашистской Германией. Это произошло за 6 дней до японской капитуляции.

К моменту ялтинской встречи президент США Ф.Рузвельт и премьер-министр Великобритании У.Черчилль, полагавшиеся на заключения своих экспертов, утвердились во мнении, что война на Тихом океане продлится как минимум до 1947 г. и будет стоить огромных материальных затрат и 1—1,5 млн. жизней их военнослужащих. А военачальники союзников были личностями какими-то сентиментальными и в отличие от советских маршалов ценили человеческие жизни больше снарядов и бомб. Они предпочитали на амбразуры дотов противника “живую силу” зря не бросать и часто просто бомбили вражеские укрепления до тех пор, пока никого живого там не оставалось.

Втянуть СССР в войну с Японией правительствам США и Великобритании хотелось не только в интересах экономии времени, но и в надежде надолго испортить советско-японские отношения. И это им удалось...

К августу 1945 г. военно-политическое положение Японии коренным образом изменилось по сравнению с февралем. В мае потерпела поражение гитлеровская Германия. Япония осталась в одиночестве перед противником, войска которого теснили императорскую армию на всех фронтах, методично перенося боевые действия с оккупированных территорий на собственно японские. Огромные потери понес японский военно-морской флот, ввиду чего на многих тихоокеанских островах японские подразделения фактически стали неуправляемыми. Американская авиация обустроила базы в непосредственной близости от Японии и принялась планомерно наносить бомбовые удары по всем ее районам, фактически сровняв с землей 119 крупных городов и основные промышленные объекты.

Американцы окончательно убедили японское правительство в бесполезности сопротивления 6 и 9 августа 1945 г., сбросив на Хиросиму и Нагасаки атомные бомбы, унесшие на тот свет около 450 тыс. жизней, главным образом мирных жителей. Этот жестокий эксперимент будет вечным укором американцам, и вряд ли его забудут японцы, но, так или иначе, он сделал свое дело — японское правительство предприняло активные шаги к прекращению войны.

До сего времени среди историков и политиков не угасают споры о роли СССР в разгроме Японии. Российские историки в своем большинстве продолжают утверждать, что СССР внес “решающий вклад в разгром японского агрессора”, а с точки зрения их оппонентов (“реакционных западных историков”), СССР удачно примкнул к “шапочному разбору” и получил огромные выгоды при минимуме затрат.

С наступлением 1945 г. ГКО СССР принял несколько срочных постановлений, направленных на подготовку к войне с Японией: 13 марта — № 7803сс “О круглобайкальском железнодорожном участке”23; 14 марта — № 7828сс “Об усилении противовоздушной обороны Дальнего Востока и Забайкалья”24; 29 марта — № 7942сс “Об усилении правительственной “ВЧ” связи НКВД СССР с Дальним Востоком”25; 6 апреля — № 8049сс “О перестройке мостов и ремонте автомобильных дорог в Приморском и Хабаровском краях в 1945 г.”26; 13 апреля — № 8121сс “О мероприятиях по улучшению работы железных дорог Дальнего Востока (Красноярской, Восточно-Сибирской, Забайкальской, Амурской, Дальневосточной и Приморской)”27; 26 мая — № 8802сс “О материально-техническом обеспечении “строительства № 500””28; 5 июля — № 9319сс “О развитии военно-морских баз и торговых портов во Владивостоке, бухте Находка и Николаевске-на-Амуре”29; 5 июля — № 9320сс “О мероприятиях по улучшению радио- и телеграфно-телефонной связи Москвы с Дальним Востоком и Забайкальем”[88] и др.

Все перечисленные постановления предписывали осуществление огромных объемов работ в кратчайшие сроки. Так, например, в постановлении № 8049сс ставилась задача за три месяца перестроить в Хабаровском и Приморском краях мосты (суммарная длина — 5643 погонных метра), а также отремонтировать союзные дороги протяженностью в 1361 км, значительно усилив гравийное покрытие проезжей части31. Конечно, о решении такой задачи не могло быть и речи, так что это и некоторые другие указания Кремля остались благими пожеланиями.

В точном соответствии со своими “союзническими обязательствами” ГКО СССР 8 мая 1945 г., сразу же после подписания Германией акта о безоговорочной капитуляции, принял постановление № 8449сс, пункт первый которого гласил: “Перевести с 1 июня 1945 г. личный состав войсковых частей и учреждений, расположенных на территории Дальнего Востока и Забайкалья, на нормы питания и денежного довольствия, установленные для личного состава действующей армии”. Офицеры и генералы освобождались от военного налога и налога на холостяков[89].

Подготовка к войне с Японией вступила в решающую фазу. Началась срочная переброска части освободившихся на западе войск на восток. 3 июня 1945 г. ГКО СССР принимает постановление № 8916 сс/ов (совершенно секретно/особой важности) “Вопросы Дальнего Востока”. Оно утвердило предложенный Генеральным штабом Красной армии перечень войсковых соединений и частей, подлежащих перевозке с запада в состав Забайкальского и Дальневосточного фронтов и Приморской группы войск. ГКО выделил для этой операции 946 эшелонов, сократив запрос Генерального штаба на 286 эшелонов, и обязал закончить переброску войск к 1 августа 1945 г.

Всего в постановлении называлось 690 частей или групп однородных подразделений, подлежащих перевозке на три дальневосточных фронта (243 — на Дальневосточный фронт, 230 — на Забайкальский фронт, 217 — в Приморскую группу).

Вот некоторые из переброшенных частей:

1. 53-я общевойсковая армия генерала Монагарова Забайкальский фронт 140 эшелонов

2. 6-я танковая армия генерала Кравченко Забайкальский фронт 110 эшелонов

3. Дивизия НКВД 2-й Дальневосточный фронт 10 эшелонов

4. Мотоштурмовая инженерно-саперная бригада 2-й Дальневосточный фронт 4 эшелона

5. Мотоциклетный полк 1-й Дальневосточный фронт 2 эшелона

6. Самоходная артиллерийская бригада СУ-100 1-й Дальневосточный фронт 5 эшелонов

7. Три станции переливания крови 2-й Дальневосточный фронт 3 вагона

8. Санитарный эпидемический отряд Забайкальский фронт 5 вагонов

9. Кислородная станция 1-й Дальневосточный фронт 5 вагонов

10. Эвакогоспитали на 3725 коек Для трех фронтов 47 эшелонов[90]

По приложенному к постановлению графику первые эшелоны должны были быть отправлены с запада 1 июня, а последние прибыть на 2-й Дальневосточный фронт 9 августа. Однако жизнь внесла свои коррективы в этот график, и немало частей не успели прибыть в места их расположения до окончания войны.

Всего же с запада на восток с мая по август 1945 г. были передислоцированы: два управления фронтов, три общевойсковые армии, одна танковая армия, тринадцать управлений корпусов (9 стрелковых, 1 артиллерийский, 1 танковый, 2 механизированных), 36 дивизий (27 стрелковых, 2 артиллерийские, 7 зенитно-артиллерийских), 46 бригад (23 артиллерийские, 7 реактивной артиллерии, 7 танковых, 7 механизированных, 2 самоходной артиллерии), 58 отдельных полков, 97 отдельных батальонов[91].

Помимо живой силы с запада и непосредственно с заводов на Дальний Восток поступило много новейшей техники и вооружений.

К августу 1945 г. японцы построили в Маньчжурии свыше 400 аэродромов и посадочных площадок, 7,5 тыс. км железных дорог и 22 тыс. км — автомобильных. Был создан казарменный фонд, который позволял при необходимости разместить 1,5 млн. военнослужащих (70 дивизий), накоплены запасы боеприпасов, продовольствия, горюче-смазочных материалов.

Вот как описывает ситуацию в Манчжурии Герой Советского Союза, генерал А П Белобородов, который был назначен командующим 1-й Краснознаменной армией 1-го Дальневосточного фронта, с которой участвовал в Маньчжурской Стратегической наступательной операции, закончившейся разгромом и капитуляцией японской Kвантунской армии: “Маньчжурия и в самом деле к началу 1945 года представляла собой весьма внушительный военно-промышленный комплекс. Например, в 1944 году здесь было выплавлено 2,5 млн. тонн чугуна (в Японии — 2,7 млн. тонн), 1,3 млн. тонн стали в слитках (при выплавке в целом по империи 5,9 млн. тонн). В Маньчжурии размещалось 55% всех японских мощностей по выработке синтетического горючего. Военная промышленность Маньчжурии и Кореи могла обеспечить миллионную армию вооружением, снаряжением, боеприпасами и техникой почти полностью (не производились только бомбардировщики и тяжелая артиллерия).

Значение Маньчжурии как крупнейшей тыловой базы и военного арсенала еще более возросло, когда американские бомбардировщики стали совершать массированные налеты на Японские острова, на их промышленные и военные центры, военно-морские базы и прочие жизненно важные объекты. Но Маньчжурия по-прежнему оставалась вне радиуса действия американских "летающих крепостей", поэтому туда переводились из Японии целые предприятия со всем оборудованием; в Маньчжурии в многочисленных военных городках с казарменным фондом на 55—60 пехотных дивизий, с авиабазами и аэродромами, способными принять одновременно более 6000 самолетов, японское командование могло в спокойной обстановке готовить пополнение для фронта, формировать новые и переформировывать старые части, проводить без всяких помех и другие необходимые военные мероприятия.

В Маньчжурии дислоцировалась японская Квантунская армия, объединявшая два фронта: 1-й Восточно-Маньчжурский (3-я и 5-я армии), 3-й Западно-Ман-чжурский (30-я и 44-я армии), а также 4-ю отдельную Северо-Маньчжурскую и 34-ю отдельную армии. В Корее \31\ дислоцировался 17-й фронт (58-я армия), который впоследствии также был включен в состав Квантунской армии, с одновременным введением в него 34-й армии. Кроме того, командованию Квантунской армии подчинялись армия Маньчжоу-го, войска японского ставленника во Внутренней Монголии князя Дэвана и Суйюаньская армейская группа. Эту сильную — более 1 млн. человек — группировку поддерживали две японские воздушные армии — 2-я и 5-я, имевшие до 2000 самолетов”[92].

На пограничных с СССР территориях возникли 22 укрепленных района (17 в Маньчжурии, 4 в Корее и 1 на о-ве Сахалин) с более чем 4500 различного рода долговременными сооружениями. По фронту укрепленные районы достигали 50—100 км и в глубину до 50 км. По оценке специалистов, укрепленные районы предназначались не только для защиты от возможного нападения противника, но и для ведения наступательных операций[93].

Объективно вступление в войну Советского Союза отвечало интересам стран-союзниц и становилось важнейшим условием для скорейшего окончания Второй мировой войны. Но одновременно с этим Советский Союз, вступая в войну, имел на то достаточно весомые основания военно-оборонительного характера и преследовал жизненно важные геополитические цели.

Как вытекает из ялтинских договоренностей, речь шла о присоединении к советской территории Южного Сахалина, который был захвачен Японией в итоге Русско-японской войны, а также Курильских островов. Более того, в секретные стратегические планы советского руководства входила и оккупация острова Хоккайдо.

Нет сомнений в том, что Сталин рассматривал высадку советских войск на Хоккайдо, где располагался штаб 5-го фронта Квантунской армии, отвечавшего за оборону Южного Сахалина, Курильских островов и Хоккайдо, как акцию, имевшую не только военное значение, но и далеко идущие политические последствия. В частности, некоторые японские исследователи указывают на якобы имевшийся тайный план советского лидера после оккупации советскими войсками Хоккайдо придать этой территории статус социалистической республики и назначить на пост ее руководителя своего выдвиженца из числа высокопоставленных японских военнопленных, проявивших лояльность к СССР.

В связи с такими геополитическими ориентирами, несмотря на то, что согласованная в последние дни Потсдамской конференцией линия разграничения советских и американских Вооруженных сил проходила севернее Хоккайдо, советское военно-политическое руководство еще в начале 1945 года дало указание Генштабу Красной армии разработать план стратегического развертывания советских войск на Дальнем Востоке с учетом высадки советского десанта на Хоккайдо. Он предусматривал проведение Маньчжурской стратегической наступательной операции, Южно-Сахалинской наступательной операции, Курильской десантной операции и десантной операции на северную часть Хоккайдо до линии, идущей от города Кусиро до города Румоэ. По мнению российских исследователей, названный рубеж мог быть лишь ближайшей задачей десантной операции на Хоккайдо. Решение ее определило бы последующую задачу советских войск. В случае соответственно сложившейся военно-политической обстановки (например, отказ Японии от безоговорочной капитуляции) "принятие решения на последующую задачу войск, высадившихся на острове Хоккайдо, не заняло бы много времени". Разработка этих планов не противоречила договоренностям с союзниками, в которых предусматривалось, что в зависимости от обстановки граница советской зоны ответственности могла быть изменена по согласованию с командованием Вооруженных сил США[94].

Таким образом, из всего вышесказанного, можно заключить следующее: СССР несмотря на наличие возможности решить все советско-японские проблемы, как политические, так и территориальные мирным путем, однако под давлением союзников и стремлением удовлетворить свои, далеко идущие цели, Советский Союз решил нарушить подписанный с Японией в 1941 г. пакт о нейтралитете и тем самым развернул компанию военных действий в Маньчжурии. 

 

Военная компания и ее итоги

 

8 августа 1945 г. в 17.00 народный комиссар иностранных дел СССР В.Молотов вручил японскому послу Н.Сато заявление о том, что 9 августа Советский Союз вступает в войну с Японией. Казалось бы, советское руководство поступило порядочно, как киевский князь Святослав, и заранее предупредило своих “печенегов”. Однако в момент, когда советский нарком принимал японского полномочного представителя, на Дальнем Востоке уже наступило 9 августа, и советская армия перешла государственную границу, застав японские войска врасплох.

О неизбежности грядущей войны с СССР японская правящая верхушка могла судить по докладу Сталина 6 ноября 1944 г., когда он назвал Японию агрессором, и по односторонней денонсации Москвой 5 апреля 1945 г. советско-японского Пакта о нейтралитете.
Отечественные исследователи всячески пытаются доказать международно-правовую законность расторжения пакта. Однако они совершенно игнорируют тот факт, что по его условиям он должен был оставаться действующим еще целый год, до 25 апреля 1946 г. А ведь и сам Молотов, объявляя о денонсации пакта, отметил, что Советский Союз будет неуклонно соблюдать его условия на протяжении всех пяти лет.
О военных приготовлениях Советского Союза свидетельствовали и данные японской разведки, которая тщательно следила за переброской живой силы и техники с запада на восток. И, тем не менее, война явилась для японцев неожиданностью.

Хорошо отмобилизованные и обученные советские войска, имевшие за своими плечами опыт войны с немецко-фашистскими армиями, вооруженные первоклассным по тому времени оружием, многократно превышавшие по численности противника на направлениях главных ударов, относительно легко смяли разбросанные части Квантунской армии, которые оказывали упорное сопротивление только в отдельных пунктах. Почти полное отсутствие японских танков и авиации позволило отдельным советским частям проникать в глубь Маньчжурии почти беспрепятственно. Особенно отличился Забайкальский фронт, где на направлении главного удара было сосредоточено 70% стрелковых войск и до 90% танков и артиллерии советской группировки. Так, например, 6-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника Кравченко в первые три дня операции прошла без боев 450 км и остановилась только потому, что транспортная авиация не успевала снабжать ее топливом.
Стремительному продвижению советских войск поспособствовало и командование Квантунской армии, приказавшее буквально накануне нападения советских войск в открытый бой с ними не вступать, а отходить, оставляя за собой только отдельные очаги сопротивления. Может быть, поэтому главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке маршал А.Василевский в конце каждой из своих пяти сводок-шифротелеграмм Сталину докладывал, что “до сих пор основные силы Квантунской армии не выявлены”[95].

В официальных советских источниках[96] неизменно приводятся нижеследующие данные о соотношении сил противостоявших сторон к 9 августа 1945 г[97].

 

Силы и средства	Советские войска	Японские войска	Соотношение
Личный состав (тыс. человек)	1 767,6	1178,4	1,5:1
Орудия и минометы	29 835	6640	4,5:1
Танки и САУ	5 250	1215	4,3:1
Боевые самолеты	5 171	1907	2,7:1

Перед началом советского вторжения в Маньчжурию Квантунская армия была далека от той “миллионной, вооруженной до зубов” группировки. В конце августа штаб этой армии передал советскому командованию список частей и соединений, находившихся к моменту капитуляции в Маньчжурии, Северной Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах. Список готовился японскими штабистами впопыхах, и в нем есть вольные или невольные пробелы. Так, в нем отсутствуют данные о местах дислокации 246 частей, нет данных о личном составе 289 частей, по 664 частям отсутствуют данные о количестве убитых, а по 235 частям — о пропавших без вести. Штаб Квантунской армии не имел сведений о потерях и считал, что они не превышали 7852 человек (в действительности они были более чем в 10 раз выше). В списке сознательно опущены данные о бактериологических отрядах “731” и “100”. Но в основном он все-таки отражает реальное положение дел (см. таблицу).

В составе Квантунской армии имелись 1-й и 3-й фронты, 4-я отдельная армия и немало отдельных частей непосредственного подчинения. Кроме того, накануне боевых действий командованию Квантунской армии были переподчинены 135 частей 17-го (Корейского) фронта. 136 японских частей, дислоцировавшихся на Южном Сахалине и Курильских островах, подчинялись 5-му фронту, штаб которого находился на Хоккайдо.

Судя по списку, советским войскам противостояла японская группировка в количестве 712 966 человек. Они входили в состав 1223 частей, разбросанных по многочисленным гарнизонам на территории в 1,5 млн. кв. км. В пяти самых крупных гарнизонах размещались: 66 частей (Синьцзин), 61 часть (Мукден), 43 части (Харбин), 28 частей (о-в Парамушир) и 26 частей (Хэйдзё).

Из приводимого ниже списка видно, что количество войск, в прямые обязанности которых входило непосредственное ведение боевых действий, составляло всего лишь 357 541 человек[98], т.е. чуть больше половины личного состава японской группировки. Это было результатом вынужденных изъятий из Квантунской армии, которых не удалось восполнить. Конечно, отстреливаться может и обозник, и кладовщик, и медсестра, но только тогда армия считается армией, когда каждый военнослужащий занимается своим делом.

Части		Личный состав
Наименование	Количество	Имеющийся	Убитые	Пропавшие без вести	Всего
1	2	3	4	5	6
строевые части*	162	37342	2 275	241 169	280786
артиллерийские и минометные части**	111	8 519	893	60 638	70050
танковые и приданные им части***	11	985	114	5 409	6505
авиационные части	2	...	...	...	...
рейдовые, разведывательные и “летучие” батальоны и отряды	39	2 646	29	14 574	17429
отдельные “охранные” роты и батальоны	164	6 255	484	44 099	50838
пограничные отряды	12	324	60	8 441	8825
1	2	3	4	5	6
учебные отряды (в том числе школа почтового голубеводства)	27	1 880	35	7 298	9 213
штабы****	80	9 135	400	18 398	27 933
обозные части	42	5 022	225	27 029	32 276
автомобильные части	15	1 693	95	12 584	14 372
железнодорожные, инженерные и технические части	35	2 985	436	9 608	13 029
саперные части	9	1 083	3	3 723	4 809
строительные части	23	1 948	517	10 096	12 571
Оружейные парки	45	9 365	239	18 428	28 032
Части противо- химической защиты	20	664	4	4 461	5 119
Части связи	57	3 506	222	23 556	27 284
жандармские части и части “особых органов”	30	1 449	65	3 909	5 423
военные отделы и комендатуры	42	669	7	1 229	1 905
отряды профилактики и водоснабжения	17	99	17	2 766	2 882
интендантские части	21	823	16	2 231	3 070
склады	63	12 244	538	25 375	38 157
санитарные части	25	1 302	62	7 081	8 383
госпитали	118	5 967	344	17 888	14 199
ветеринарные лазареты	30	1 366	43	7 431	9 940
Части, находившиеся в процессе реорганизации	23	914	105	9 955	10 874

* Включая 68 пехотных полков и отдельных батальонов, 2 кавалерийских, смешанных и 2 мотомеханических полка.

** Включая 6 прожекторных частей (2328 чел.).

*** На о-ве Шамшу один танковый полк; одна танковая рота и четыре полка в Маньчжурии (2857 чел).

**** В штабе Квантунской армии числилось 6397 человек; местонахождение 4150 человек было неизвестно[99].

В списке нет данных о японской авиации, за исключением упоминания о части авиационной разведки 5-го фронта и 1-й отдельной воздухоплавательной роты Маньчжурии (сведения об их личном составе отсутствуют). Нет упоминаний хотя бы об одной эскадрилье или части аэродромного обслуживания. Штабисты Квантунской армии не упомянули авиацию не потому, что хотели ввести советское командование в заблуждение, а потому, что ко времени нашего наступления японская группировка не располагала ни одним боевым самолетом, и наши асы не смогли продемонстрировать свое мастерство в воздушных боях (японские зенитчики сбили 78 советских самолетов). Но почему же в числе захваченных у японцев трофеев значится 861 самолет? Возможно, это был аэродромный металлолом?

В списке вообще не упоминаются “армии” Маньчжоу-го и Внутренней Монголии, которые были расформированы японцами накануне военной операции, а изъятое при этом оружие было использовано для вновь формируемых частей.

Многие части Квантунской армии считались “отдельными”, действовали на свой страх и риск или использовались для латания постоянно возникавших прорех. После начала боевых действий они оказались не у дел и разбрелись.

Советские солдаты и офицеры во время военных операций на Дальнем Востоке показали свои лучшие качества, воевали героически, двенадцать тысяч из них погибли. Тем не менее, надо признать, что противостоявшие им японские войска как по количеству, так и по качественным характеристикам были такими, что оказать достойное сопротивление не могли.

Советские полководцы явно лукавили, преувеличивая силу японской группировки.

9 августа 1945 г. японскому правительству окончательно стало ясно, что дальнейшее сопротивление бесполезно и бессмысленно. На следующий день, 10 августа, министр иностранных дел С.Того срочно уведомил союзников, что Япония принимает условия Потсдамской декларации о безоговорочной капитуляции. Прошло еще три дня, пока удалось сломить сопротивление “ястребов”, готовых вести войну “до последнего японца”. 14 августа был подготовлен императорский рескрипт, и на следующий день его передали по радио.

“К исходу 16 августа, планируя дальнейшее наступление, командование и штаб 1-й Краснознаменной армии могли констатировать:

1) Заранее подготовленная оборона противника прорвана на всю ее глубину, вплоть до третьего рубежа на реке Муданьцзяц.

2) 5-я японская армия разгромлена. Она лишилась значительной, если не большей, части своих тыловых складов и баз с запасами всех видов военного снабжения.

3) Пополнить такие потери в короткий срок противнику трудно. Ввод его свежих оперативных резервов в нашей полосе сомнителен, так как взломан не только противостоящий нам 1-й (Восточно-Маньчжурский) японский фронт, но и другие фронты Квантунской армии — Западно-Маньчжурский и Корейский, а также оборона 4-й отдельной (Северо-Маньчжурской) армии. Советские войска 1-го и 2-го Дальневосточных и Забайкальского фронтов, наступая по сходящимся направлениям, навстречу друг другу, рассекли Квантунскую армию на изолированные группировки, а правое крыло Забайкальского фронта глубоким клином вторглось и в Южную Маньчжурию. Полное окружение и окончательный разгром главных сил противника в Маньчжурии можно считать делом ближайших дней.

4) 1-я Краснознаменная армия сохранила полную боеспособность, но для продолжения наступательных действий в хорошем темпе необходима короткая пауза — хотя бы сутки”[100].

16 августа главнокомандующий войсками союзников на Дальнем Востоке генерал Д.Макартур отдал приказ о прекращении боевых действий на всех фронтах. Только Советскому Союзу такое развитие событий пришлось не по сердцу. Никто из советских стратегов не ожидал, что японцы так быстро сдадутся на милость победителей. Ведь к 15 августа советские войска, несмотря на ударные темпы продвижения, овладели только третью территории, с которой они должны были, по договоренности с американцами, выбить японцев[101]. Еще оставалось взять главные города Маньчжурии и Северной Кореи, не пал Южный Сахалин, к операции на Курильских островах вообще не приступали.
И Сталин принимает решение: приказ Макартура нам не указ, нужно продолжать наступление и силой разоружать японцев, не дожидаясь подписания акта о капитуляции. 16 августа он отправил Василевскому соответствующую директиву, которую затем дополнял новыми указаниями.

Перед маршалом была поставлена задача выиграть хотя бы несколько дней и оттянуть встречу с командованием Квантунской армии. Это Василевскому удалось: встреча с начальником штаба Квантунской армии генерал-лейтенантом Х.Хатой состоялась лишь 19 августа.
Выигрыш во времени советское командование, отказавшееся от масштабных операций, использовало для заброски мелких воздушных и морских десантов, захватывавших “бесхозные” города и базы. Ко дню подписания акта о капитуляции Японии советским войскам удалось взять под контроль почти все намеченные территории (правда, архипелаг Хабомаи был “освобожден” только 5 сентября, да вышла осечка с островом Хоккайдо, от оккупации половины которого пришлось отказаться во избежание непредсказуемых действий со стороны американцев).

Пока США готовились провести церемонию подписания акта о капитуляции, уже после того, как Япония признала себя побежденной, Сталин шаг за шагом расширял пределы своей империи.

Вступление СССР в войну против Японии имело огромное значение для исхода всей Второй мировой войны. Разгром Квантунской армии - главной сухопутной ударной группировки - ускорил поражение и безоговорочную капитуляцию Японии. В этом состоит важнейший военно-политический итог войны Советского Союза против Японии.

В послевоенный период на Западе было приложено немало усилий, чтобы умалить роль СССР в разгроме Японии.

Совершенно иные, правдивые оценки роли Советского Союза в войне против Японии давались американцами накануне и сразу же по окончании ее. Так, например, сенатор Коннэли, узнав о заявлении советского правительства 8 августа 1945 г., воскликнул: "Благодарение Богу! Война уже почти окончена". Генерал Ченнолт, командовавший тогда военно-воздушными силами США в Китае, заявил корреспонденту "Нью-Йорк таймс" 15 августа: "Вступление Советского Союза в войну против Японии стало решающим фактором, ускорившим окончание войны на Тихом океане, что произошло бы даже в том случае, если бы не были применены атомные бомбы. Быстрый удар, нанесенный Красной Армией по Японии, завершил окружение, приведшее к тому, что Япония оказалась поставленной на колени"[102].

СССР вступил в войну с Японией, будучи участником Потсдамской декларации, принятой 26 июля 1945 г., и, следовательно, должен был соблюдать все 13 пунктов этого документа[103]. Еще до подписания акта о капитуляции Японии советская верхушка грубо нарушила пункт 9 этой декларации, который гласил: “Японским вооруженным силам после того, как они будут разоружены, будет разрешено вернуться к своим очагам с возможностью начать мирную и трудовую жизнь”. Все страны-победители точно соблюли этот пункт и вернули домой солдат японской армии после разоружения (за исключением тех, кто совершил во время войны преступления). Однако в Кремле пункт 9 проигнорировали. 23 августа 1945 г. ГКО СССР принял постановление № 9898сс “О приеме, размещении и трудовом использовании 500 000 военнопленных японской армии”.
Более 520 тысяч бывших военнослужащих японской армии в сентябре-октябре 1945 г. были насильственно этапированы на территорию Советского Союза и размещены в лагерях Главного управления для военнопленных и интернированных (ГУПВИ) МВД СССР, расположенных в основном в Сибири и на Дальнем Востоке. Тяжелые условия содержания, каторжные условия труда и суровый климат явились причинами гибели 62 тысяч военнопленных. Оставшиеся в живых в течение четырех лет были репатриированы. Последняя партия японских “военных преступников” вернулась в Японию в декабре 1956 г.

Не признавая ни Гаагскую конвенцию 1899 г., ни Женевскую 1929 г., регулировавших правила обращения с военнопленными, Советский Союз руководствовался внутренним законодательством. Проблема японских военнопленных, которую породил Сталин, по-моему, куда более болезненна, чем проблема “северных территорий”, ибо непосредственно затрагивает каждого шестого японца. Прошедшие советский плен с благодарностью вспоминают простых людей нашей страны, но не могут простить режим, бросивший их в лагеря.

Как известно, в порядке возмещения ущерба, нанесенного действиями немецкой армии на советской территории, в Германии было демонтировано немало предприятий, оборудование которых вывезли в Советский Союз. Такую же операцию СССР провернул и в Маньчжурии, хотя японские войска в августе 1945 г. на советской территории не были и какого-либо ущерба не нанесли.

Имелся, правда, одни деликатный момент — японцы обязаны были покинуть Маньчжурию, оставив все ими построенное гоминьдановскому Китаю. Однако, взвесив все “за” и “против”, ГКО СССР 30 августа 1945 г. принял постановление № 9940сс о создании специальной комиссии под председательством заместителя председателя Совнаркома СССР Сабурова, на которую возложил обязанность организовать демонтаж в Маньчжурии японских предприятий и вывоз оборудования на территорию СССР40. Операция должна была быть завершена всего за три месяца. Поэтому ГКО наделил Сабурова неограниченными полномочиями и обязал Василевского и партийные власти Дальнего Востока оказывать комиссии всяческое содействие транспортом и людьми. Для выполнения задания в помощь Сабурову было командировано свыше тысячи специалистов из Центра и дальневосточных территорий. Вывезенное оборудование использовали для автосборочных заводов, предприятий черной и цветной металлургии, химической промышленности, электростанций, предприятий военной промышленности.

Справедливости ради надо отметить, что, выводя свои войска с территории Маньчжурии, Советский Союз передал местным коммунистам не только очищенные от японцев территории, но и трофеи, а заодно и собственное оружие, боевую технику и боеприпасы[104]. Благодаря этому китайские коммунисты смогли оснастить огромную армию и изгнать Чан Кайши (нашего союзника военных времен) на Тайвань.

По меркам тогдашних времен выгоды, полученные Советским Союзом в итоге военных действий выглядели неоспоримо внушительными — и территориальные прибавки, и расширение зоны коммунистического господства. Но за минувшие пятьдесят шесть лет критерии “выгодности” радикально изменились. Захват островов у побережья Хоккайдо стал непреодолимой преградой на пути нормализации отношений с Японией, коммунистический лагерь развалился, чуть было, не ввергнув мир в третью мировую войну, соседство с красным Китаем чревато самыми неожиданными и не обязательно приятными последствиями, а превратили свою страну во вторую по экономической мощи державу.

Принципиально важным является анализ вступления Советского Союза в войну с Японией, проведенный исследователями на основе новых материалов. Он приходит к выводу, что “Советский Союз, независимо от причин, которыми он обосновал свое вступление в войну против Японии, нарушил этим шагом Пакт о нейтралитете”[105]. С точки зрения международного права, по его мнению, это нарушение является бесспорным, ибо срок действия договора истекал в феврале 1946 г., а денонсировали его в апреле 1945 г. Б.Славинский идет и дальше. Он утверждает, что “между СССР и Японией не было таких непримиримых противоречий, которые нужно было бы разрешать с помощью оружия”.

Новизна подхода к факту разрыва Пакта о нейтралитете и вступления СССР в войну против Японии на стороне США и Англии заключается в том, что были указаны на существование альтернативы такому развитию событий. Если бы договор соблюдался, то, как он считает, СССР имел бы возможность сыграть роль посредника в заключении мира между Японией и США. Исследования показали, что ряд политических деятелей Японии рассчитывал на посредничество СССР, и они готовы были пойти на большие территориальные уступки ему. В этом случае без военных действий Советский Союз достиг бы восстановления такого положения, которое существовало до русско-японской войны 1904 г. Опираясь на документальные источники, было доказано, что в Наркоминделе СССР были сторонники соблюдения Пакта о нейтралитете. В частности такой позиции придерживался замнаркома иностранных дел С.Лозовский[106].