Специфика проявления разговорного компонента вдискурсе Льва Гумилева на синтаксическом уровне

 

В главе 2 «Свойства этноса» книги «Этногенез и биосфера Земли» выявлено нами 707 предложений. Из них сложных предложений – 571, что составляет 81% от общего массива исследуемых.

Из 571 сложного предложения – 215 сложноподчиненных предложений (30,4%), сложносочиненных – 312 (44,13%), бессоюзных – 44 (6,22%).

Остановимся на простых предложениях. Всего в данной главе насчитывается 136 простых предложений (19,23%). В их составе 72 осложненных предложений (52,3%); 64 двусоставных (47,2%), 8 односоставных (5,1%); по критерию распространенности/ нераспространенности первых зафиксировано 72 предложений (52,3%), вторых – 5 (4,31%).

Таким образом, если для научного стиля вообще характерно преобладание сложных предложений, и практически не используются простые, то у Л.Н. Гумилева находим достаточно высокий процент употребления простых предложений – 19,23% из всего массива исследуемого материала.

Отметим многократное использование вопросительных предложений, активизирующих внимание читателя:

• А где же монголы, по имени которых названо "иго", тяготевшее над Русью 240 лет? (Гумилев, 44);

• Можно ли считать это деление обязательной принадлежностью этноса или хотя бы первичной стадией его образования или, наконец, формой коллектива, предшествовавшей появлению самого этноса? (Гумилев, 44);

• Чем компенсируется отсутствие родоплеменных групп у народов вполне развитых, находящихся на стадии классового общества? (Гумилев, 44);

•Так из-за чего же лилась кровь? (Гумилев, 45);

• В самом деле, какое отношение имело христианство или манихейство к рационалистическим рассуждениям Сенеки, кровавым мистериям Аврелиана в митреумах или оргиастическим развлечениям Гелиогабала? (Гумилев 98);

• Однако откуда берутся вспышки и почему инерционные процессы так удивительно похожи друг на друга? (Гумилев 100);

Исследуемый научный дискурс даёт возможность выделить два традиционных типа вопросительных предложений:

а) с вопросительным словом (их в главе 2 встречается 2 предложения:

• Что же говорить о других этносах, на облик которых влияет не только внутреннее развитие, но и посторонние воздействия - культурные заимствования, завоевания, влекущие за собой принудительные изменения обычаев, и, наконец, экономические нажимы, меняющие род занятий и насильственно регулирующие потребности этноса? (Гумилев, 45);

• Чем компенсируется отсутствие родоплеменных групп у народов вполне развитых, находящихся на стадии классового общества? (Гумилев, 45);

б) без вопросительного слова:

• Ради чего творили такие бессмысленные жестокости? (Гумилев, 45);

• Так в каком же смысле мы можем трактовать их как системы? (Гумилев, 46);

•Теперь поставим вопрос: в чем разница между этносами-изолятами и этносами, развивающимися бурно? (Гумилев, 46);

И на первые, и на вторые типы вопросительных предложений ученый отвечает тремя-четырьмя предложениями, в основном одним абзацем. Мы считаем, что, используя вопросительные предложения, Л.Н. Гумилев обращает наше внимание на наиболее важные аспекты текста.

Таким образом, можно сказать, что на синтаксическом уровне Л.Н. Гумилев, как сказано выше, отступает от традиционного изложения материала в научном стиле, используя различные средства для привлечения читательского внимания. Это проявляется в высокой частотности употребления простых предложений, большом количестве вопросительных предложений.

Одной из отличительных черт представления языковой личности Л.Н. Гумилева на данном уровне является использование цитат. Цитаты, которые употребляет ученый, различны по объему. Например:

• Известный русский востоковед В. Д. Смирнов в своей диссертации писал: "Неужели же кто-нибудь хоть в шутку станет утверждать, что гг. Чайковский, Лангевич и т.п. личности из славян, греков, мадьяр, итальянцев и др. приняли ислам по убеждению? Без сомнения, никто. А между тем на долю подобных-то перевертней и выпал жребий воспользоваться плодами доблестных подвигов османского племени. Не имея никакой религии, они чужды были всяких нравственных убеждений; не чувствуя никаких симпатий к народу, над которым они властвовали, они жили одной животной жизнью. Гаремные интриги заменяли им настоящую, интересующую всякого истинного гражданина, политику. Семейные связи не вызывались у них изуродованным состоянием организма или восполнялись гнусным пороком... Понятие о благе не шло у них дальше благополучия собственного кармана. Чувство долга ограничивалось приисканием законных предлогов, которыми бы можно было прикрыть свои беззакония, не рискуя сделаться жертвою происков других подобных им общественных деятелей. Словом, будучи османами по имени, они не были ими в действительности" (Гумилев, 52);

• Он заявил: "Я сражался с этим городом для того, чтобы жить в нем’’ (Гумилев, 56);

При этом следует отметить, что Л.Н. Гумилев использует цитаты в качестве доказательства своих мыслей.

В его дискурсе также встречается вкрапление разговорного синтаксиса:

• Чукчи упорно считали его русским, и того же мнения держался он сам (Гумилев, 47);

• Мы такие-то, а все прочие другие (Гумилев, 48);

Таким образом, специфика проявления разговорного компонента в дискурсе Л. Гумилева на синтаксическом уровне проявляется в широком использовании простых предложений (19,23%) из всего массива исследуемого материала; многократном использовании вопросительных конструкций, активизующих внимание читателя; широком использовании цитат. Именно вводя цитату в текст, Л.Н. Гумилев объясняет смысл высказанной другим идеи для того, чтобы чужая мысль была усвоена читателем в строго определенном значении.

ВЫВОДЫ

 

В 60-70-е годы XX века в лингвистике, смежных с ней областях знания (социолингвистика, психолингвистика, когнитивная психология) и других гуманитарных науках (философия, история) выделяется автономный объект изучения – дискурс.

Дискурс – это языковое явление, обладающее речевыми свойствами конкретности, процессуальности, целенаправленности, актуальности, контекстной ситуативной обусловленности, и основными признаками текста: связностью и цельностью, – а также характеризующееся интеракциональностью (диалогичностью) и вбирающее в себя экстралингвистические – паралингвистические, психологические, социокультурные, прагматические и другие факторы. Выделяются следующие признаки дискурса: протяженность (во времени), процессуальность, единый контекст, связанность общим концептом, обусловленность экстралингвистическими факторами (например, социальными характеристиками говорящего и слушающего).

Особым видом научного дискурса является научно-гуманитарный дискурс, который представляет собой совокупность текстов гуманитарных дисциплин, изучающих человека через продукты его социально-культурной деятельности.

В последние два десятилетия проблема языковой личности является одной из актуальных и перспективных проблем современной когнитивной и коммуникативной лингвистики. Языковая личность – это личность, выражающая совокупность социальных, физических, психологических, эмоциональных, прагматических и др. характеристик в языке. Именно языковая личность автора, средства объективации ее мировоззренческих установок, междисциплинарных представлений, стиля выражения мысли, рационального и эмоционального в речеповедении; способов и средств выражения диалогичности, авторизации, адресованности при порождении, восприятии, понимании, интерпретации текста; выбор языковой личностью тех или иных единиц системы языка для репрезентации собственного иллокутивного замысла, позволит комплексно подойти к анализу научно-гуманитарного дискурса.

Дискурсивной сущностью языка гуманитарных наук является их диалогичность. Она обусловлена тем, что в сфере гуманитарного познания интеллектуальные операции с чужим описанием того или иного фрагмента социальной жизни являются основным источником для формирования своих собственных суждений. Диалогичность характеризует коммуникативно-прагматичную природу текста и реализуется разными средствами, способами и формами, что зависит от лингвистичных и экстралингвистичных принципов коммуникации, необходимым минимальным и обязательным компонентом которой является эксплицитный адресант (автор). Учет автором речи фактора адресата (реального или гипотетического, воображаемого), его смысловой позиции является обязательным условием диалогичности. В речи автора, имеющей внешнее выражение, данная коммуникативная ориентация обозначается при помощи определенных языковых средств.

В научно-гуманитарном дискурсе Л. Гумилева категория диалогичности является одной из центральных текстовых категорий, реализующаяся в своеобразных разговорных речевых средствах автора. Именно они являются мощным средством и для репрезентации иллокутивного замысла Л. Гумилева, и для достижения коммуникативного успеха в гуманитарном дискурсе. Предполагаемые автором уровень знаний адресата об излагаемой проблеме и искушенность адресата в практической риторике влияют на использование автором тех или иных маркеров категории диалогичности.

Для Л. Гумилева основными средствами создания диалогичности, которые отличают и подчеркивают специфику его гуманитарного дискурса, являются: вопросы различных типов (вопросы помогают привлечь внимание читателя, поскольку вопросы обращены к собеседнику и требуют ответной реакции. Эмоциональность вопросительной формы, как правило, вызывает такую же эмоциональную реакцию читателя и создает нужную автору атмосферу восприятия текста. Основная роль отводится вопросно-ответному комплексу, демонстрирующему развитие идеи и обеспечивающему ее однозначное понимание читателем); драматизация изложения идей Л. Гумилевым (использование первого лица единственного числа; применение противительных союзов, начинающих самостоятельные предложения); прямая и косвенная речь, вводные слова, словосочетания и предложения, передающие ссылки на источник сообщения, сноски; использование конструкций связи, имеющих благодаря глагольным формам значение объединения адресата и адресанта.

К лексико-семантическим средствам выражения диалогичности в дискурсе Льва Гумилева мы отнесли:

– экспрессивно-окрашенные лексемы и выражения, передающие авторское отношение к изложению материала (эффектные метафоры, сравнения, эпитеты);

– различного рода акцепторы или средства поддержания внимания с помощью ссылок на других ученых, выдающихся личностей;

– обороты, создающие эффект авторского присутствия.

К морфологическим средствам выражения диалогичности в дискурсе Льва Гумилева мы отнесли:

– наклонение глаголов (так, глаголы в личных формах, принимая форму того или иного наклонения, реализуют оценочность той или иной части высказывания атора);

– время глаголов (так, форма настоящего времени может усиливать и дополнять позитивную истинностную оценку описываемой ситуации);

На синтаксическом уровне нами выявлены такие средства выражения разговорного компонента:

– достаточно высокий процент употребления простых предложений;

– многократное использование вопросительных предложений, активизирующих внимание читателя (с вопросительным словом, без вопросительного слова);

– использование различных по объему цитат.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990.

2. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1979.

3. Бацевич Ф.С. Нариси з комунікативної лінгвістики: Монографія. – Львів: Видавничий центр ЛНУ ім. Івана Франка, 2003.

4. Богданов В.В. Текст и текстовое общение. – С-Пб., 1993.

5. Богин Г.И. Концепция языковой личности: Автореф. дисс.... докт. филол. наук. – М., 1982.

6. Богин Г. И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов: Автореф. дисс.... д. филол. наук. – Л., 1984.

7. Бондалетов В. Д. Социальная лингвистика. – М., 1987.

8. Вартапетова С. С. Язык научной речи // Русский язык в школе. – 1998. – №6.– С. 65–74.

9. Васильева Н.В., Виноградов В.А., Шахнарович А.М. Краткий словарь лингвистических терминов. – М.: Русский язык, 1995.

10. Васильев Ю.А. О влиянии композиционно-смысловой организации научного текста на его языково-стилистические характеристики // Стиль научной речи. – М.: Наука, 1978. – С. 75–94.

11. Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М.: Наука, 1975.

12. Виноградов В.В. О художественной прозе. – М. – Л., 1930.

13. Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. – Спб.: Аста-пресс ltd., 1995.

14. Ворожбитова А.А.Трихотомия «текст – дискурс – произведение» в лингвориторической парадигме // Язык. Текст. Дискурс: Межвузовский сборник научных статей / Под ред. Г.Н. Манаенко. – Ставрополь: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2003. – Вып.1. – С. 17–26.

15. Гаспаров Б.М. Современные проблемы лингвистики текста // Linguistica: Ученые записки. – Tartu: Тарт. ун-т, 1976. – Вып.7. – С. 32–60.

16. Данилевская Н.В. В поисках механизма развертывания целого научного текста (функционально-стилистический аспект) // Языковая деятельность:

переходность и синкретизм: Сборник статей научно-методического семинара

«TEXTUS» / Под ред. К.Э. Штайн. – М.-Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. –Вып.7. – С. 275–280.

17. Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. – М.: Прогресс, 1989.

18. Демьянков В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста // Всесоюзный центр переводов. Тетради новых терминов, 39. – М.: ИНИОН РАН, 1982.

19. Дускаева Л.Р. Диалогичность газетных текстов 1980 – 1990 гг.: Автореф. дис.... канд. филол. наук / Л.Р. Дускаева. – Пермь, 1995.

20. Ейгер Г.В., Раппорт И. А. Язык и личность: Учебное пособие. – К., 1991.

21. Євстєгнеєва Г.А. Причинно-наслідкові відношення у науковому стилі (на матеріалі сучасної російської мови) // Мовознавство. – 1983. – № 3. – С. 60–65.

22. Имшуратов А.Т. Логико-когнитивный анализ онтологии дискурса // Рациональность и семиотика дискурса. – К.: Наукова думка, 1994. – С. 171 – 182.

23. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 5–20.

24. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров. – М.: ИНИОН РАН, 2000. – С. 37–64.

25. Караулов Ю.Н. Из опыта реконструкции языковой личности // Литература. Язык. Культура. – М., 1986. – С. 222–234.

26. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Издание 2-е, стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2002.

27. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М., 1987.

28. Караулов Ю.Н. "Четыре кита № современной лингвистики или о предпосылках включения "языковой личности" в объект науки о языке (от содержания науки – к ее истории) // Соотношение частнонаучных методов и методологии в филологической науке: Сб. науч. Трудов. – М., 1986. – С. 33–52.

29. Кожина М.Н. Диалогичность как категориальный признак письменного научного текста / М.Н. Кожина // Очерки научного стиля русского литературного языка ХVШ-ХХ вв. Т. 2. Стилистика научного текста (общие параметры). Ч. 2. Категории научного текста: функционально-стилистический аспект. – Пермь, 1998.

30. Колегаева И.М. Текст как единица научной и художественной коммуникации. – Одесса: Обл. упр. по печати, 1991.

31. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. – М.: Яз. славян. культуры, 2004.

32. Кузьмина Е.С. Синтагматика научного текста. – М.: Изд-во Ун-та дружбы народов, 1986.

33. Московская Н.Л. Формирование профессиональной компетенции лингвиста-преподавателя в интегрально-коммуникативном образовательном пространстве. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003.

34. Мусієнко В.П. Проблема істинності лінгвістичних знань // Мовознавство, 2000. – № 2–3. – С. 11–16.

35. Непийвода Н.Ф. Автор наукового твору, спроба психологічного портрета // Мовознавство, 2001. – № 2. – С. 11–25.

36. Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике.-М.: Прогресс, 1978. – Вып. VIII. – С. 466–475.

37. Отье-Ревю Ж. Явная и конститутивная неоднородность: к проблеме другого в дискурсе // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса. – М.: Прогресс, 1999. – С. 54–94.

38. Петровский В.И. Общая психология. – М., 1996.

39. Почепцов Г.Г. Теорія комунікації. – 2-ге вид. – К., 1999.

40. Радзієвська Т.В. Текст як засіб комунікації. – К., 1993.

41. Русская грамматика. Т1. - М.: Наука, 1980. 784с.; Т.2. – М.: Наука, 1982. 710 с.

42. Селиванова Е.А. Основы лингвистической теории текста и коммуникации: Монографическое учебное пособие. – К. – ЦУЛ, «Фитосоциоцентр», 2002.

43. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса. – М.: Прогресс, 1999. – С. 12–53.

44. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века / Под ред. Ю.С. Степанова. – М.: Институт языкознания РАН: Издательский центр Российского государственного гуманитарного университета, 1995. – С. 35–73.

45. Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика: Антология.-М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. –  С. 5–42.

46. Сусов И.П. К предмету прагмалингвистики // Содержательные аспекты предложения и текста. – Калинин: Изд-во КГУ, 1983. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 5–20.

47. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. – Л.: Наука, 1990.

48. Троянская Е.С. К вопросу о лингвистических признаках функциональных стилей // Стиль научной речи. – М.: Наука, 1978. – С. 43–58.

49. Чаковская М.С. Взаимодействие стилей научной и художественной литературы. – М.: Высшая школа, 1990.

50. Шаповал В.В. Текст источника как объект анализа для филолога и историка.– М., 2001.

51. Яворська Г.М. Прескриптивна лінгвістика як дискурс: мова, культура, влада. – К., 2000.

52. Языковая ментальность личности. http://www/rl-online/ru/articles.