Краткая история налоговых преступлений

 

Интересы государственной казны издревле считались подлинно государственными. «Дани с подданных в казну государственную, - писал Васи­лий Никитич Татищев, - есть дело весьма нужное, по истории же видим, что весьма в глубокой древности в Египте, Ассирии и других установленное, дабы каждый подданный знал, что он и когда дать должен». Много «славных философов» размышляло о сути налогов («окладных даней», «экономического оброка»), об их величине и путях их уменьшения, а также о наказаниях за неуплату. Сошлись на том, что «подати в государстве подобны балласту на корабле, великие погружают, а малые от опрокидывания удержать не могут»[1].

Насколько известно, император Август (Октавиан) с 27 г. до н. э. в Римской монархии впервые ввел государственную налоговую систему. В дальнейшем ее усовершенствовал Константин 1 (Великий). При его правлении налоговые ставки действовали без изменений каждые 15 лет. С марта по сентябрь последнего года данного периода проводились ревизия и пересмотр величины государственных сборов.

В Древней Руси содержание князя, «военные предприятия», примитивное управление и суд удовлетворялись посредством личных повинностей и натуральных сборов (ставить княжеский дом, кормить княжеских коней, косить луга, рубить дрова, давать кур для княжеских соколов и т. п.). За нату­ральными сборами князь отправлялся сам (полюдье) или же их доставляли ему добровольцы (повозы). Эти сборы вскоре приняли вполне или отчасти денежную форму. Татарское нашествие имело последствием наложение на русские княжества дани («ордынский выход»). Уничтожение татарского ига ничего не изменило для населения. Только теперь дань, поступая в велико­княжескую казну, уже там и оставалась.

Наряду с прямыми сборами в «податной» системе Московского государства существовали внутренние таможенные сборы. Они представляли со­бой платежи, которые взимали на каждом шагу движения от производителей к потребителям: при провозе товаров по дорогам, при перевозе через реки, при ввозе в город, при хранении и взвешивании, при продаже и т. д.

Развитие торговых отношений с иностранными государствами через Белое море привело к возникновению внешних таможенных пошлин. В XVIв. появляется новый вид косвенного обложения - кабацкий сбор, эта питейная регалия правительства.

В царствование Алексея Михайловича большая часть внутренних пошлин была отменена, а вместо них установлена единообразная торговая рубле­вая пошлина. Но появились новые прямые налоги, специально предназначен­ные на военные нужды: «пищальные» деньги - на содержание пищальников (стрелков), «ельчужные» - на изготовление пороха для ружей и т. д. В то же время начинается переход от древней налоговой («окладной») единицы - «сохи» - к подворному обложению. Тогда же происходит упрощение налого­вой администрации: поступление налогов сосредоточивается в Стрелецком, Лесном приказах и приказе Большой казны.

При Петре Великом вводится ряд новых налогов: драгунский, гербо­вый, табачный и судовой. Затем начинается государственная монополиза­ция наиболее выгодных предметов торговли на внутреннем и внешнем рынках.

В 1717 г. Петр решается заменить все прямые сборы одной податью, определив ее по новой окладной единице - «душе». В последний год его царствования (1724 г.) налогов было собрано почти в семь раз больше, чем в 1680 г., причем две трети доходов шло на содержание армии и флота.

После Петра I уже никому из царствующих особ не удавалось добиться превышения государственных доходов над расходами. К концу царствования Екатерины II государственный долг был равен 215 млн р., Александра 1 -1345 млн р., Александра II -до миллиарда рублей.

Преемники Петра, по-видимому, не имели сведений ни о количестве государственных сборов, ни о количестве расходов. Многочисленные ведомства взимали налоги «каждое для себя». При этом они не посылали в правительствующий Сенат абсолютно никаких ведомостей о состоянии их бюджетов,

Архив Коммерц-коллегии изобилует делами о нарушениях налогового законодательства или, как тогда писали, «похищении казенного интереса». Однако это ведомство занималось только расследованием «тайного провоза товаров, утайки торговых пошлин и прочих злоупотреблений по торговле».

В Коммерц-коллегии существовала Секретная экспедиция, которая ве­ла расследование особо важных и сложных дел.

Например, о «поимке тайно перешедших границу трех человек и обнаружении у них фальшивой печати Радзивиловской таможни». Суть в том, что эти люди не платили таможенные пошлины за привозимые из-за грани­цы товары.

Такую пошлину не брали только за товары к «высочайшему двору». Что же касается «фальшивой печати», то задержанные не учли одного об­стоятельства: печати на каждой таможне резали только на один месяц, т. е. данная печать была украдена, но она была недействительна (месячный срок ее действия давно закончился).

«Налоговые сыщики» Коммерц-коллегии тайно исследовали торговые операции крупных торговцев-оптовиков. Так, весьма скрупулезно были изуче­ны сделки известного хлебного купца Афанасия Косиковского. По существу, было проведено сравнительное исследование документов из разных источни­ков («встречная проверка»), а именно - из Петербургского губернского прав­ления, Ревельского порта. Петербургской таможни, Департамента министерст­ва коммерции, Департамента министерства юстиции. Экспедиции секретной, бухгалтерской и счетной. Все цифры по товару и налогам «сошлись».

Иностранные дипломаты и купцы часто покупали российские товары в самой стране. И если это был товар «расходный», то не платили пошлины на законном основании. Английский резидент (торговый) барон фон Вольф догадался ремонтировать свои корабли на рейдах в России. Только на одни паруса пошли тысячи метров «расходного» беспошлинного материала.

5-й департамент Сената иногда расследовал налоговые злоупотребле­ния купцов - поставщиков провианта и амуниции для армии. Каждый такой купец должен был ежегодно представлять «оборотный аттестат» (типа декла­рации о доходах). Многие либо не представляли такого документа, либо зна­чительно уменьшали доход.

Еще в петровский период государство монополизировало «выделку, перевоз и продажу предметов, составляющих регалию казны». Покупка лицензии («откупа», «подряда») и уплаты пошлины - единственно разрешенная возможность, например, винокурения. Тех, кто не платил пошлины, называли корчемниками. Преследования корчемников в XVIII в. входили в обязанность Коммерц-коллегии. Были учреждены специальные воинские команды по борьбе с корчемством. 8 марта 1751 г. указом Сената было предписано орга­низовать во всех губерниях корчемные конторы. Возглавляли конторы офи­церы, которые должны были «иметь смотрение в губернских городах и уездах за верными сборщиками (пошлин) и чтоб в вино воды и иного ничего не при­мешивали, и чтоб вина не курили (без пошлин)».

Если корчемников «ковали в железо» и отправляли в ссылку, то, как правило, иные налоговые правонарушения наказывались в форме штрафных санкций, с частичной или полной конфискацией имущества. Различия между уголовным и гражданским судопроизводством были весьма незначительными. Для сбора необходимых сведений и доказательств зачастую проводилось негласное дознание об имущественном положении налогоплательщика. Затем составлялась опись недвижимого имущества, и назначались публичные торги. Секретное дознание велось и в отношении владельцев заводов, фабрик, паро­ходных компаний и иных коммерческих структур.

Сенвестр (арест) назначался и на производственную продукцию, и на здания, и на пароходы. По представленному управляющим акцизными сборами Нижегородской губернии отношению были, например, сенвестированы пароходы «Мария», «Надежда» и «Аввакум», принадлежащие купчихе Марии Кашиной, за неплатеж 50 тыс. р. нефтяного сбора. За налоговые неплатежи был продан с публичных торгов и буксирный пароход «Вольск», принадле­жащий саратовскому I гильдии купцу Абраму Леву.

При обнаружении подлогов в документах налогоплательщиков дозна­ние, которое вел, например, уездный исправник, превращалось в предвари­тельное следствие, с участием судебного следователя.

Совершенствование налоговой системы (способов удержания налогов и правил освобождения от них, правил специального налогообложения, списания части доходов) шло параллельно изобретению приемов минимизации налогов, оттачиванию искусных методов уклонения от их уплаты.

В случаях, когда в эту «игру» включался большой бизнес, под ударом оказывалась весьма значительная часть налоговых сборов.

В современной практике борьбы с налоговыми правонарушениями осо­бо выделяются «налоговые лазейки», связанные с манипулированием прибылями с капитала и убытками, созданием частных трестов и фондов, использо­ванием «скидок на истощение запасов источников сырья», раздуванием расходных статей финансовых отчетов, отсрочки выплаты жалованья высшему персоналу и т. д.

По мнению американских специалистов Фрэнка Джитни, Леарнда Ханда, Райта Миллса, «честная уплата подоходного налога всеми, на кого он распространяется, позволила бы правительству уменьшить общее налоговое бремя на 40%». За счет неуплаты налогов в различных странах имеется так называемый «черный» сектор экономики.

Уклонение от уплаты налогов, по сути, есть не что иное, как разновидность хищения государственных средств, поскольку присваиваются и растра­чиваются деньги, которые должны быть внесены в государственную казну. Способы и приемы этих преступлении также совпадают: подлоги в докумен­тах (материальные и интеллектуальные), нарушение правил ведения учета и отчетности, нарушение технологии кассовых операций, подкуп должностных лиц (аудиторов, налоговых инспекторов, полицейских).

Взгляд в прошлое, таким образом, позволяет убедиться в том, что современная преступность в экономической сфере не представляет собой уни­кального явления второй половины XX и начала XXI в. Поэтому знание исто­рических предпосылок не может не способствовать разработке национальных стратегий борьбы с экономическими преступлениями[2].