Глава 1, в которой много гостей, шума из ничего и ничего особенного

Эпилог

...только бы не разминуться,не заблудитьсяв круговороте смертей и рождений,и в назначенный час вспомнить друг друга по первому прикосновению. (с)

***

- Немедленно позовите главного целителя!- Скорее! И пошлите сову мистеру Поттеру и мистеру Уизли, они велели немедленно сообщить!- Скорее же!- Мисс Грейнджер, вы слышите нас? Вы можете разговаривать?- Может быть, вы хотите чего-нибудь? Воды, или покушать, или что-то еще?- Мисс Грейнджер…- Нет, спасибо.Гермиона огляделась. Она сначала долго не могла понять, где находится – вокруг были кремовые стены, широкие окна, за которыми плескались ветви деревьев и шумело лето, а у ее постели бегали несколько волшебниц в кремово-желтой форме с засунутыми за обшлаги рукавов палочками.- Спасибо. Я ничего не хочу. Только… Наверное, я хочу спать. Я немного устала.- Конечно, мисс Грейнджер, хотя это так удивительно, вы ведь столько времени были без сознания…- Без сознания? Как это? – Гермиона приподнялась на локте, чтобы оглядеться. Во всем теле была дикая слабость, и она увидела, что очень похудела – так худеют люди, много месяцев не встающие с постели.- Без сознания, - уверенно ответила целительница. На ее груди красовалась карточка с именем – «Миссис Пай, госпиталь имени св. Мунго». – Вы не помните разве?- Нет.Целительница поправила подушки, настояла на том, чтобы Гермиона выпила воды.- У вас начались сильные мигрени – очень давно, лет пять назад. А потом вы стали часто терять сознание, и тогда попали сюда. А потом… Потом вы потеряли сознание надолго. И почти не приходили в себя. Только иногда открывали глаза, но никого не узнавали. Это от какого-то темного проклятья, так считает главный целитель. Мистер Поттер с ним согласен.- И сколько я не приходила в себя? – медленно спросила Гермиона.Не было. Ничего не было. Неужели ничего не было, и все только смешной сон, немного страшный, как в детстве?- Больше, чем полгода, - ответила миссис Пай.Полгода. Великий Мерлин, полгода. И она ничего не помнит.Северус.Как же так…Пока целительница приводила в порядок постель, в палате появился Гарри – он несся с первого этажа на третий через три ступеньки, и, наверное, если бы на больнице не было соответствующих чар, аппарировал бы прямо в палату.- Гарри, - прошептала Гермиона, обнимая его в ответ – а он сжал ее похудевшие плечи так, что едва не задушил в объятиях.- Ты в порядке? – Гарри смотрел на нее, словно она только что выбралась с того света.Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.- Не знаю, - негромко ответила Гермиона. – Наверное. А ты? Как твой шрам? – улыбнулась она.- Ты улыбаешься, - Гарри сам засиял как новенький галлеон. – Да нормально все. Было время, когда стал невыносимо болеть – прямо голова раскалывалась точно по шраму. Но вот уже несколько дней тишина – может, навсегда?- А как Рон? Лаванда еще не выгнала его за чрезмерное увлечение квиддичем?- Да ты что, какое чрезмерное, подумаешь, две игры в неделю, - рассмеялся Гарри. - Все нормально, они обязательно придут сегодня.- Буду рада их видеть, - улыбнулась Гермиона. – А как Джинни? Джордж?Гарри смущенно улыбнулся.- Джинни, пожалуй, прийти не сможет, - сказал он. – Ей несколько тяжеловато ходить сейчас. Ну, ты понимаешь…- Гарри! Это просто здорово, это замечательно! – Гермиона одобрительно сжала его пальцы.- Джорджу стало легче. Он же все ходил как тень, просто таял на глазах, - вздохнул Гарри. – Мы уже боялись, что и на нем какое-то проклятье, но никто ничего не находил. А сейчас стало как-то получше. Словно его отпустило, наконец…- Он тоскует, - задумчиво прошептала Гермиона.- И мы тоже, - эхом отозвался Гарри. – Ну, тебе нужно отдыхать.Гарри посидел еще немного и ушел. Вернулась миссис Пай, чтобы поправить подушки и заставить Гермиону выпить укрепляющего зелья.- Вы здесь не находили никакой книги? – спросила Гермиона целительницу.- Нет, никакой, - ответила та. - Кстати, вы приготовьтесь, сейчас придет мисс Морен, обработает ваш ожог на ноге. Мы, правда, так и не знаем, откуда он, но…- Ожог? – Гермиона откинула одеяло. Потом осторожно провела рукой по скуле, нащупывая след ссадины. Откинулась на подушки.- Да, конечно, - сказала она. – Я подожду.Миссис Пай ушла, а Гермиона лежала, закрыв глаза, и перед ее внутренним взором стояла комната с камином, в котором снова горел буро-кровавый мох, и заваривался чай на смородиновых листьях.На кушетке с гобеленовой обивкой дремлет человек.Только шарф уже не намотан у него вокруг шеи, а небрежно отброшен на круглый валик в изголовье.«Я вернусь. А даже если не вернусь, то когда-нибудь, где-нибудь мы встретим друг друга снова. Даже если вероятность этого абсурдна, мы все равно встретимся».Гермиона проваливается в сон – обычный, спокойный сон, без сновидений и кошмаров, целительный и волшебный, словно самое обыкновенное чудо.

 

***

Снейп медленно подходит к Зеркалу и стоит, задумавшись, разглядывая его мутную поверхность. Может быть, когда-нибудь на перрон придет и его поезд. Совсем скоро.Потому что шрамы на шее заживают, и, видимо, однажды заживут совсем.А может быть, его поезда не будет еще очень долго.Потом он засыпает, лежа навзничь на кушетке, без снов, спокойно и глубоко, и только иногда, ближе к сумрачному рассвету, ему кажется, что кто-то склоняется над ним, касаясь губами его лба.И он шепчет во сне – неразборчиво и неуловимо, но кажется, что это – длинное теплое имя.

 

***

У вечности нет конца и начала, и однажды, где-нибудь, может быть – на самом краю какой-нибудь провинциальной Вселенной, когда-нибудь случится то, что казалось невероятным.Осенним вечером почтовая сова принесет сверток в коричневой оберточной бумаге. Окно мастерской по ремонту магических книг будет открыто. Кареглазая девушка, которая работает там, никогда его не закрывает.В свертке окажется старая книга, и на ее обложке будут выдавлены шахматная доска, зубастая улыбка и древняя птица. Между страниц будет торчать смородиновый лист. И когда на следующее утро появится в мастерской заспанная старая колдунья, окно будет по-прежнему открыто, и ветер сбросит оберточную бумагу на пол.

 

***

А где-то далеко двое, узнав друг друга по одному прикосновенью, переплетут пальцы.

Конец

Глава 1, в которой много гостей, шума из ничего и ничего особенного

В Стране чудес одна беда -

Здесь как-то непонятно:

Когда идешь ты не туда,

Придешь ли ты обратно!

Платье было шуршащим и не слишком удобным, корсет стискивал грудную клетку и не давал нормально дышать. Но приходилось терпеть. Потому что помолвка – дело серьезное, безусловно. И нужно быть очень внимательной к гостям, особенно к французским – чтобы они не чувствовали себя обделенными вниманием.

- Да, конечно, - Гермиона устало расправила оборки. Цвет индиго ей не шел, да и к таким платьям она не привыкла. Кожу головы невыносимо тянуло – волосы пришлось магическим образом распрямить и стянуть в изящный узел. Узел получился тяжелый, и все время оттягивал голову назад.

- И не забудь, моя милая, что мадам Максим тоже будет. Флер ее пригласила. Мадам Максим неважно говорит по-английски, так что мы должны будем помочь ей - чтобы она не скучала, - Молли Уизли быстро шла по тропинке вокруг Норы. Два месяца ушло на то, чтобы с помощью волшебных палочек, а также самых банальных гвоздей, молотков, метел и тряпок привести это сумбурное строение в блестящий вид. Оно осталось точно таким же сумбурным, но блестело теперь, как новенькое.

День был удивительный – светлый, зелено-золотой. Пронзительно голубое небо, чистейший воздух, разноцветные костюмы гостей – все предвещало грандиозный праздник.

Трава сияла всеми оттенками изумруда, словно свежепокрашенная, окна блистали, будто горный хрусталь. На лужайке вокруг дома были расставлены столики с угощением, в воздухе висели яркие волшебные фонари, рассыпающие то Всевкусные драже, то золотистые искры, то шоколадных лягушек, то серебряный дождь, то цветущие лилии, розы и маки. Между фонарями взрывались хлопушки, заставляя гостей вздрагивать и пригибать головы. Магазинчик близнецов поставил лучшие образцы своих товаров для того, чтобы достойно отметить помолвку младшего брата Джорджа.

Все было очень яркое и звонкое, как новенькая детская игрушка или переводная картинка.

Гермиона попыталась глубоко вздохнуть, чтобы вдохнуть побольше чистейшего воздуха, но корсет не давал такой возможности.

И зачем она согласилась на уговоры Флер и надела его?

Молли Уизли вышагивала рядом и что-то быстро рассказывала.

- Да, конечно, - Гермиона послушно кивала, почти не слушая без пяти минут свекровь.

Голова раскалывалась. В левом виске ныла тупая саднящая боль, словно кто-то загнал туда волшебную палочку. С большим удовольствием Гермиона облачилась бы сейчас в свои старые джинсы, потертые на коленках, и джемпер – они, может, не такие парадные, зато не в пример удобнее.

Здесь все замечательно, все так весело, так потрясающе выглядит – и все так безумно этому рады… Только цветы почему-то не пахнут.

Наверное, это из-за мигрени.

Сейчас Гермионе больше всего хотелось забиться куда-нибудь в дальний угол Норы, и чтобы ее никто не трогал. Хотелось лечь в постель, накрыться с головой одеялом, и представить что-то совершенно другое. И даже не важно, что именно – библиотеку, квартиру в Косом переулке под самой крышей, палатку в лесу Дин – что угодно, лишь бы не болела голова.

…Молли чувствовала себя среди дюжин гостей, как рыба в воде – у нее все делалось по мановению даже не волшебной палочки, а кончиков пальцев: овощи и фрукты чистились, белки и сливки сбивались, шоколад плавился, бисквиты выпекались, а вино охлаждалось точно до нужной температуры.

Возле сарая устроили стойку для гостевых метел, и сейчас там о чем-то разговаривали Гарри и Оливер – кажется, Оливер демонстрировал Гарри свое новое приобретение: совершенно потрясающую модель Нимбуса-XXI. Вуд возбужденно хватал Гарри за рукав, чтобы тот попробовал метлу на вес, на баланс, оценил заточку прутьев и угол наклона рукоятки, а Гарри терпеливо слушал. Вид у него тоже был какой-то не слишком здоровый – бледный и уставший, и глаза какие-то тусклые. Гермионе даже почудилось, что он сейчас поднимет руку и привычно потрет рукой шрам на лбу, но этого не случилось.

Где-то недалеко раздавался громкий голос Хагрида – он, оттеснив в угол кого-то из французских гостей, настойчиво предлагал несчастному попробовать кексов собственного изготовления, перемежая уговоры потрясающим по художественной силе описанием проблем с несварением желудка у своего очередного питомца – двуянципистой изглы.

А может быть, полудробистой мурлы.

Впрочем, какая разница.

- Гермиона, ты слушаешь меня?

- Да, конечно, миссис Уизли.

- Давай еще раз повторим примерное расписание событий. Смотри, сначала вы с Роном приходите вот к этой беседке. Здесь будут происходить основные события… Ты нормально себя чувствуешь? Немного бледновата, мне кажется.

- Все хорошо, миссис Уизли, не беспокойтесь.

Мерлин, как невыносимо болит голова.

Кусты шиповника дрогнули, словно по ним проскочил кто-то размером с кошку. Неужели Живоглот решил поохотиться на садовых гномов? Гермиона вздрогнула и сморгнула – на мгновение перед ее глазами мелькнула вспышка света.

- Да, кстати, мы все хотим сделать в гриффиндорских цветах, как думаешь, это хорошая идея?

- Замечательная идея, миссис Уизли.

- Только шиповник придется переколдовывать. Мне кажется, желтый не слишком уместно. Мы же не Хаффлпаф. В золотой цвет, как думаешь? Или в бордовый?

- Можно и в золотой, - ответила Гермиона, – и в бордовый. Это тоже вполне по-гриффиндорски. Нужно заклинание, которое меняло флаги в Большом Зале.

- Точно, ты просто умница! – Молли восхищенно закивала.

По кустам снова шмыгнуло, и Гермионе показалось, что она видит красную жилетку и штаны в клеточку – точно, садовый гном, которого явно кто-то принарядил в честь праздника. Не исключено, что малыш Тэдди побаловался.

Молли продолжала говорить, а Гермиона почти перестала ее слышать – головная боль сдавливала виски, и лечь спать хотелось куда сильнее.

- Гермиона! – Рон появился из-за угла, словно боггарт из шкафа. Огненно-рыжие волосы, перемешанные ветром, падали ему на глаза. Светлый костюм смотрелся на нем почти так же нелепо, как когда-то - парадная зеленая мантия с оборками и кружевами. То, что он носит обыкновенно, идет ему куда больше.

Он очень хороший, просто замечательный друг.

И незачем было это ломать.

- Я здесь, - Гермиона помахала рукой.

Рон подошел к ней и обнял, целуя в губы, а Молли, шутливо закатив глаза и загадочно улыбаясь, удалилась.

Гермиона скривилась – неприятно ей не было, но…

Просто очень болела голова.

- Тебе не нравится, что столько приглашенных? Но ты ведь сама говорила, что у нас много друзей.

- Говорила, да…

- Может быть, стоило отложить помолвку?

- Не знаю, - ответила Гермиона и потерла пальцами лоб.

- Опять мигрень? – сочувствующе спросил Рон.

Гермиона молча кивнула.

Мигрени изводили ее несколько последних лет – начались через год после того вечера в Малфой-Мэноре, который она хотела бы навсегда стереть из своей памяти, если бы это было возможно.

Да, Рон всегда ей сочувствует и помогает. И это просто замечательно. Но вот сейчас больше всего на свете ей хочется уснуть – и чтобы никто не трогал.

- Ничего страшного, Рон. Это скоро пройдет. Поболит и пройдет, ты же знаешь.

- Тогда пойдем? Гости собрались там, перед домом.

- Рон, может быть, ты сходишь? Я побуду немного здесь, в тени. Голова пройдет, и я вернусь.

- Все-таки я тебя не понимаю, - немного печально сказал Рон. – Ты же так хотела этого, помнишь?

- Помню, - согласилась Гермиона. – Все замечательно. Я не уверена, что может быть лучше.

Рон пожал плечами, потом поцеловал Гермиону в висок и ушел. Она не почувствовала прикосновения его губ – ноющая боль охватила голову почти целиком.

Гермиона попыталась растереть лоб. Это не помогло.

«Ладно, пройдет само», - со вздохом подумала она и опустилась на траву. Трава была такая зеленая, какой обычно, наверное, и не бывает. Гермиона провела по ней ладонью. Травинки были жесткие – словно зеленая проволока. И почти не гнулись под ветром, будто вырезанные из плотного картона.

Неподалеку снова прошуршало.

«Наверное, это все-таки Живоглот, - подумала Гермиона. – Надо его поймать и унести в дом. Вдруг кто-нибудь из гостей примет его за одного из особо безопасных питомцев Хагрида».

Она вскочила и бросилась в сторону кустов шиповника.

Ветки хлестали ее по рукам и по лицу, как живые, оставляя ссадины на коже и вытягивая из платья шелковые нити. Гермиона продралась сквозь живую изгородь, но кота не увидела. Только где-то вдалеке, между зеленых холмов и вязов что-то мелькало. Она бросилась вперед.

Тень метнулась и исчезла под корнями огромной ивы. Ива грозно махала ветвями, будто была родной сестрой Дракучей Ивы из Хогвартса.

- Живоглотик, - позвала Гермиона, – вылезай. Вылезай быстрее, нас ждут.

Внутри раздалось только отдаленное шуршание.

Вокруг стояла абсолютная тишина – такая, что Гермиона даже слышала заполошный стук собственного сердца. Ни звуков хлопушек и петард, ни восторженных голосов гостей – ничего не было слышно.

Гермиона разозлилась: - Живоглот! Вылезай немедленно, иначе мне придется применить какое-нибудь заклинание! – она машинально нащупала палочку, привязанную к поясу.

Мимо ее лица мелькнула летучая мышь, зацепив крылом выпавшую из прически прядку, и исчезла в темноте между корней дерева и зарослями. Гермиона раздвинула кусты, стараясь нагнуться пониже, чтобы хлопающие в воздухе ветки Ивы ее не задели.

Летучей мыши не было. Вместо нее в траве лежала средних размеров книга - в потертой кожаной обложке мышино-черного цвета, с медными уголками и высовывающейся между страниц тонкой алой закладкой, раздвоенной на кончике и от этого похожей на змеиный язык.

Гермиона не была бы Гермионой, если бы не протянула руку и не ухватила книгу за корешок. Раздался громкий писк, словно книга была живой, и в то же мгновение сильный рывок в области солнечного сплетения подхватил Гермиону Грейнджер.

 

***

Обычно полет через портал длится недолго – это считанные секунды, не больше. Но сейчас Гермионе казалось, что прошло несколько часов, как у нее в ушах свистит ветер, и она несется куда-то, кувыркаясь и теряя туфли.

Сильный удар обо что-то жесткое, вроде пружинного матраса, заставил ее на мгновение потерять сознание.