В помощь слушателю. Анализ письменных источников и авторские статьи по теме «речевые основы формирования управленческой культуры»

С характеристикой речи, стилей речи и требованиями к документам можно ознакомиться подробнее: 1. Шенкевец Н.П. Русский язык и культура речи: Учебное пособие для студентов экономического и юридического факультетов. /Благовещенский филиал МосАП. – 2-е изд., испр. и доп. - Благовещенск: Издательство «Зея», 2006. – С. 96-101. 2. Мозговий В.І. Українська мова у професійному спілкуванні. Модальний курс. 4-те вид., Навч. посіб. – К.: Центр учбової літератури, 2010. – С. 31 -4 9; 168-186.

Об особенностях устной и письменной речи читайте также: Устная и письменная формы речи - http://www.bestreferat.ru/referat-258920.html. С характеристикой основных понятий, особенностей и признаков языка и речи можно также ознакомиться, перейдя по ссылке: http://studopedia.su/4_6203_itak-pri-obshchem-sravnenii-yazika-i-rechi-mi-viyasnili-chto-rech-po-svoey-prirode-deyatelnostna-ona-porozhdaetsya-i-vosprinimaetsya-v-protsesse-rechevogo-obshcheniya-kommunikatsii.html

Кроме этого, полезно ознакомление с дополнительными материалами по этой теме, расширяющими познавательный диапазон функциональных возможностей языка, а именно:

 

Мозговой В.И. Диалог как основа языковой модели управления / В.И. Мозговой. // Наука как основа мирного диалога: сборникдокладовМеждународнойконференции (г.Донецк, 15 марта 2014). – Донецк: Научно-информационный центр «Знание». – С. 161-163.

Ощущение кризиса современной модели управления на постсоветском пространстве все сильнее овладевает умами населяющих его народов и все более перерастает в усиливающуюся тревогу по поводу гуманитарного будущего каждого из них, несмотря на декларируемое стремление властных структур якобы к ценностям демократии, процветанию и развитию. Одной из основных причин этого кризиса многие считают отсутствие экономического мышления или политического опыта руководства. Не отрицая важности этих составляющих, заметим, что они являются следствием, а не причиной сегодняшнего паралича управления сверху донизу. Причина кроется вдругом: за время строительства независимых государств мы потеряли главное – способность к продуктивному общению на основе диалога, а значит, умение понимать своих граждан, коллег, оппонентов и самих себя. Cиндром майдана и антимайдана захватил психологию молодежи, выросшей в условиях нестабильности, безработицы, явной и завуалированной идеологии насилия, и почти до основания разрушил культуру управления, превратив ее в антикультуру политических разборок. Новое поколение стало все более подвергаться искусу силового решения проблем, что породило необратимый процесс эскалации общественного противостояния. Диагноз устрашающий, но он позволяет сформулировать некоторые тезисы относительно сущности и роли диалога в языковой модели управления, раскрыв перспективы его возрождения в сегодняшних реалиях.

1. Язык, возникший в обществе на основе устного диалога, есть первичн ая и естественн ая форм а управления. Устное общение (первичная форма) как материальное воплощение процесса мышления, принципиально отличается от письменной речи (вторичной формы) – шифра для сохранения статического знания в определенной момент времени, стимулирующего тем не менее новый виток диалога с грядущими поколениями. Закон в его письменной фиксации, таким образом (как и любая книга как источник знаний), – всегда прошлая («вчерашняя») информация, которая обязана предваряться устным обсуждением и может адекватно восприниматься только в контексте действующего и послесловного диалога. В этой диалектике происхождения и функционирования языка («мысль» – «диалог» (устное высказывание) – «управленческое решение» (письменное распоряжение, приказ, указ) – «новая мысль» – «новый диалог») заключается сущность языковой модели управления обществом и государством. Нарушение последовательности или разрыв звеньев этой диалектической цепочки при руководстве внутренней и внешней политикой, образованием, культурой, экономикой («необдуманное управленческое решение» (письменный закон) – «психологически неустойчивое осмысление неудавшихся результатов» – «попытка установить требовательный диалог» – «продуцирование антилога») разрушает смысл природноязыковой модели управления и саму возможность послесловного диалога. Последнее приводит к обвинениям, ярлыкам, жестким оценкам и усиливающимся конфликтам на грани полувоенных, ставя под сомнение выполнение любого односторонне сформулированного управленческого решения. Природная материя первинного усного общения и вторичность письменной речи с ее способностью к кодированию для сохранения и передачи информации при торжестве «операционного менеджмента» об’являються вне закона, заменяясь антилогом, используемым для политических или бизнесовых «разборок».

2. Нацеленность на понимание, предшествующая устному обсуждению (принцип «опережающего понимания»), – залог успешного начала профессионального диалога. Для достижения контакта сговорящим, общественной группой или с обществом в целом психологически важным и естественным является осознанная установка оппонентов на обоюдное равенство и предваряющее диалог стремление понять друг друга. Такое «опережающее понимание» заложено природой человека с момента его рождения, что демонстрирует ребенок на раннем этапе своего развития, любознательная психология которого определяет заинтересованность в общении с каждым, кто вступает с ним в диалог. Естественно, что это стремление нужно поддерживать, совершенствуя методику педагогического менеджмента для воплощения идеи гражданского общества в жизнь демократического правового государства.

Однако история современных политических взаимоотношений, утверждающая свое «я», и представленная сверхчастотностью употребления словесных клише типа «Я убежден!» или «Я переконаний!», почти до основания разрушила возможность продуктивного диалога. Именно такая «история» обусловила торжество противоположной этике модели «опережающего нападения», все сильнее и жестче демонстрируемая депутатами «от народа», способными разработать лишь механизмы его ограбления и отвлечения от нарастающих проблем национального самоуничтожения, заменив их иллюзией борьбы за единство нации и государства.

3. Высказывание и текст – основные компоненты конструирования устного и письменного диалога. Анализ устной и письменной речи современных представителей управленческих структур приводит к выводу, что язык для них все больше становится средством манипуляции человеческим сознанием. В лучшем случае они обращают внимание на уровень владения конкретным государственным языком, техническими приемами составления документов и на способность к митинговым спичам.

Между тем успешное ведение устного диалога зависит не только от культуры речи и не столько от уровня владения конкретным языком или от нарочито насыщенного применения невербальных средств коммуникации (жестов, мимики, пауз, интонации), а от умения пользоваться языком вообще, в первую очередь, от умения оппонентов определять границы высказывания (которое нельзя отождествлять со звуком, словом и даже предложением). Вот почему любая попытка установить свое превосходство путем категорических заявлений, реплик, унижающих достоинство человека или перебивающих мысль (высказывание)оппонента, заставляет говорящего отвечать такими же репликами либо превращать разговор в оскорбительный поиск виноватых. Тем более опасным для управления является устный монолог-ультиматум до необходимого вступления в диалогическую речь, высказанный в средствах массовой информации. Он в этой подаче ставит под сомнение саму возможность дальнейшего диалога, поскольку забывается основная цель делового общения – поиск компромиссов, устраивающих обе стороны и приводящих участников коммуникации к положительному результату (гдеглавнымявляетсяне кто виноват, а что делать).

Не менее опасным для использования всех возможностей диалога является игнорирование основной единицы письменной речи – текста и его подмены вырванными из контекста фрагментными цитатами. Художественная література как основное средство формирования эстетических вкусив нации с ее оригинальными взглядами на мир при выборочном ознакомлении с ней превращается в придаток, стимулирующий неправильне оценки и неадекватную этим оценкам политическую деятельность. Это уже произошло в истории независимой Украины, где украинская література превратилась в литературу, написанную на украинском языке (из нее были изъяты русскоязычные произведения Т. Шевченко, Марко Вовчок, В. Короленко, Н. Гоголя, М. Булгакова); всемирно известные произведения Л. Толстого или Ф. Достоевского перекочевали в зарубежную литературу, а тексты «Слова о полку Игоревом» и Г. Сковороды стали презентоваться как безусловно украинские.

Все это в конце концов привело языковую модель управления к состоянию краха. Формирование культуры усного высказывания поглотилось иллюзативным письменным (компьютерным) тестированием – универсальным и, главное, необременительным для бюджета средством контроля и обучения, хотя оно способно в лучшем случае оценить статическое знание, но не сформировать процесс мышления и способность к адекватному отношению обучаемого к событиям и фактам действительности. Главная единица письменной речи – текст – стала подменяться репликами на уровне СМС и выхолащиваться из практики школьного и вузовского образования. Иллюзия новых «реформ» развеялась донельзя знакомым постулатом о революционной ситуации, которая наступает тогда, корда низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять по-старому. 

Навязанное чиновниками от политики ограничение устной и письменной речи до размеров полуконфликтной реплики и вырванной из контекста цитаты, а сведение многообразных форм проявления межнационального общения в рамках многонационального государства к нормам и идеалам «титульной нации» и одного стиля (как правило, публицистического с его нацеленностью на внушение, риторику и императив) привели общество к состоянию перманентного управленческого шока. Вывести из него способно новое отношение к языку не столько как к основному средству общения, сколько как к главному механизму управления человеческой жизнедеятельностью и основе существования всей людской цивилизации.

2. Мозговой В. И. Стили как социал ьные разновидности моделей речевого поведения / Деловой и публицистический стили в истории русского языка и культуры: сборник докладов ІІ Межд. научн. конф. (17-20 июня 2015 г., г. Петрозаводск) / [отв.ред. З.К.Тарланов]. – Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ. 2015. – 280 с.: рис., табл., с. 121-126.

Классика разграничения речевых стилей базируется на трех постулатах: 1) стили – это функциональные разновидности языка; 2) стили различаются типичными языковыми средствами; 3) употребление каждого из них ограничено сферой человеческого общения. Однако такой взгляд на природу стилей, логичный для сферы традиционной филологии, занимающейся изучением языка как универсальной системы, не совсем оправдан с точки зрения конкретного участника социальной коммуникации. В большинстве случаев его абстрактная языковая подготовка не соотносится с умением конструировать профессиональный диалог и, соответственно, с планируемой степенью социальной результативности общения.

Во-первых, знание идеальных норм стилевого употребления и методики анализа стилистики чужого текста не гарантирует точное определение собственного стилевого контекста, в разнообразных ситуациях которого постоянно находится любой коммуникант (тем более, если границы стилей в речи размыты и подвижны).

Исходя из этого, субъект коммуникации, во-вторых, не может четко сформулировать социальную цель своего речевого общения.

И, в-третьих, ему сложно определить размеры и возможности аудитории, на которую он хотел бы воздействовать.

Не зная мотивов и целей коммуникации в конкретном социальном контексте, он вынужден производить отбор стилистики языковых средств хаотично, не задумываясь о последствиях своего речевого поведения. В итоге, если интуитивно выбранная языковая модель автора высказывания или текста не противоречит речевой подготовленности его оппонента, результат общения может быть позитивным, если нет, социальный диалог превращается в явный (в устной речи) или скрытый (в письменной речи) антилог, сопровождающийся категоричностью ультиматумов и нетерпимостью к чужому мнению.

Таким образом, социальная иерархия стилей предполагает обусловленность языковых средств масштабами их социального охвата и характером воздействия на аудиторию, которые должны четко осознавать сами участники общения на основе сформулированных ими целей общения в том или ином стиле.

Обычно описание речевых норм практического использования языка в различных сферах начинают с разговорного стиля, поскольку его считают наиболее простым. С точки зрения языковых средств, он, действительно, не может быть сложным – в ситуацию устного общения вступают еще с младенчества на уровне примитивных реплик. Разговорный стиль «подкупает» поэтому своей простотой настолько, что уже в зрелом возрасте к нему особо не готовятся, ибо в нем «можно все».

Однако эта простота кажущаяся. Уникальная сложность разговорного стиля с точки зрения социальной ответственности заложена не только в непредсказуемости реакции на постоянно меняющуюся ситуацию диалога с неограниченным числом потенциальных субъектов коммуникации, но и в его исторической первичности и конкретной значимости для продуцирования постоянно новых моделей стилевого поведения на основе четко обозначенных целей и требований. Их кратко можно сформулирорвать в четырех постулатах.

1. Устная речь в социальном контексте исторически и функционально первична. С нее начинается общение и к нему же возвращается после «обкатки» в письменных формах любого из стилей. Как материальное воплощение процесса мышления, устная форма принципиально отличается от вторичного шифра письменной речи, используемого длясохранениястатического знания в определенной точке его временных координат.

Письменная фиксация, таким образом, всегда прошлая («вчерашняя») информация, обязанная своим происхождением первичному процессу внутреннего и внешнего диалога. Она поэтому может адекватно восприниматься только в контексте действующего и послесловного диалога. В этой диалектике языка («мысль, рожденная внутренней речью автора» – «внешний диалог с прогнозируемыми участниками коммуникации» – «фиксация результатов совместного диалога в письменных стилях» – «стимулирование новой мысли во внутреннем полилоге с потенциально возможными коммуникантами» – «продуцирование нового диалога автором первичной мысли») заключается сущность языковой модели жизнедеятельности любого социального организма.

Нарушение логики функционирования языка, перестановка или разрыв звеньев этой диалектической цепи («непродуманное стилевое решение» – «внутренний конфликт» – «попытка его разрешения путем безапелляционных требований» – «превращение диалога в антилог») противоречит социальному смыслу существования человечества. Не менее опасной в связи с этим становится активно внедряемая в практику современного образования формула обучения, подменяющего процесс постижения истины в диалоге с обучающимся (формирующем способность ученика к мыслительной деятельности и отстаиванию своих взглядов) письменным тестированием, проверяющем в лучшем случае точечные знания, а в худшем – умение приспособиться к мнению и требованиям учителя.

2. Социально необходимым условием продуктивности разговорного стиля является предваряющее диалог стремление его участников к пониманию оппонента («принцип опережающего понимания»). Такой принцип заложен природой человека с момента его рождения, что постоянно демонстрирует каждый ребенок, любознательная психология которого направлена на общение с любым, кто вступает с ним в диалог. Возникающее позже стремление утвердить свое «я» при помощи «опережающего нападения», представленного сверхчастотностью употребления ярлыков или словесных клише типа «Я убежден!», «Я требую!», (они постоянно фиксируются, например, в речи высшего политического руководства Украины: «Я с врагами говорить не буду» «Лютий ворог напав на нашу землю!», «бандиты-сепаратисты» и т.п.), до основания разрушает саму возможность диалога. Между тем, профессионализм почти всегда предполагает разговор именно с оппонентами.

3. Основной единицей устной речи является высказывание (а не слово, реплика или предложение), которое предполагает главный результат диалога – компромисс (а не победа в нем любой ценой). Его продуктивность зависит не только от культуры речи и уровня владения языком или от нарочито насыщенного применения невербальных средств коммуникации, а прежде всего от умения слышать и слушать.

Любая попытка установить свое превосходство путем обвиняющих реплик, перебивающих оппонента, унижает достоинство последнего и заставляет его использовать такие же приемы, превращая собеседников во врагов. Тем более опасным для планируемого диалога является категоричный ультиматум, после которого поиск компромисса для получения взаимоприемлемого результата практически невозможен.

4. Социальная цель разговорного стиля состоит в установлении психологического контакта с собеседником. Именно эта цель определяет выбор соответствующих языковых средств:

– невербальных средств коммуникации (жестов, мимики, пауз, интонации) с осторожным употреблением специальной терминологии, нарушающей установление понимающего контакта;

– жаргонизмов и диалектизмов, соответствующих конкретному контексту и не выходящих за рамки национального языка;

– вводных слов, простых предложений с вопросительной, восклицательной и экспрессивной интонацией (условие «незатухающего» диалога), а также неполных предложений для создания атмосферы постоянного и взаимообусловленного контекста;

– некоторой степени языковой раскованности, фамильярности и ироничности, сближающей собеседников до уровня приятельских отношений.

Таким образом, парадокс устного общения состоит в том, чторазговорныйстиль, имеяиндивидуально-субъективную направленность и воздействуя, казалось, на конкретного учасника диалога, охватывает все сферы языковой действительности. С этой точки зрения, он, как первичный продукт процесса непосредственной коммуникации, фиксирующийся позднее в статике опосредованных форм письменной речи (конфессиональном, публицистическом, художественном, научном или деловом стилях), является высшей ценностью и всеохватным способом существования цивилизации. Письменные стили, исторически вышедшие из естественной формы устной речи, так же естественно возвращаются в «лоно» разговорного стиля, услиливающего, дополняющого, изменяющего, подтверждающего или опровергающего цели и результаты первичного общения на новом витке развития социального диалога.

Поскольку целью новых стилей является их воздействие на гражданскую позицию (публицистический стиль), на формирование культурно-эстетического сознания всего общества (художественный стиль), создание атмосферы строгой объективности с донесением информации до ограниченного гражданско-деловым контекстом количества участников (деловой стиль) или до потенциально безграничной научной среды (научный стиль), подбор языковых средств и методик речевого поведения в них должен определяться социальными результатами. Стили – это социальные разновидности моделей речевого поведения, формирующиеся в зависимости от сферы их употребления, способов влияния на общественные поступки и от целей коммуникации в конкретном национально-духовном, научно-деловом или гражданском контексте.

 

3. Мозговой В.И. Стили через призму языковой модели управления. // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия «Филология. Социальные коммуникации» Том 27 (66). № 1. Ч.1 – С. 100-105

Постановка проблемы. Традиционный взгляд на теорию функциональных стилей в большинстве случаев простирается не дальше языковых средств, рекомендованных для того или иного стилевого контекста. Между тем в структуре сложных и взаимосвязанных обстоятельств глобализованного мира, обусловленных противоречивым отношением к человеку, с одной стороны, как высшему этапу развития природы, а с другой – как абстрактному механизму для достижения цели политиков, неизмеримо возрастает значение и роль социального взгляда на стили. Он базируется на принципе соответствия языковых средств социальным нормам, принятым большинством, и должен отличаться толерантностью при осуществлении государственно-правовой или профессиональной деятельности.

А ктуальность проблемы соответствия языковых моделей нормам человеческого общежития подчеркивают современные реалии системного кризиса, шагнувшего далеко за пределы экономики и охватившего все сферы межгосударственных, межкультурных и межличностных взаимоотношений.

Цель статьи – описать языковые стили как основной элемент управления всеми процессами человеческой жизнедеятельности, вовлеченной в диалогический характер продуктивного творчества.

Изложение материала. Социальная парадигма стилевого употребления – сравнительно молодая категория языковой истории, появившаяся при формировании письменной речи, литературного языка, науки и публицистики. Появлению стилей предшествовала устная форма общения, возникшая на начальном этапе развития человечества вместе с практической потребностью небольших по численности языковых коллективов обмениваться мыслями в процессе совместной деятельности.

Последнее обстоятельство сыграло огромную роль в развитии мышления человека, поскольку с этих пор знания стало возможным приобретать не только с помощью собственного опыта, но и опыта собеседников. С увеличением объема знаний расширялись и возможности социализации, что привело людей к осознанному стремлению к объединению в протогосударственных образованиях, обладающих способностью разрастаться до условных границ заселения целого народа. На такой территории устная форма общения уже не могла удовлетворить потребности общества в сохранении и распространении знаний. Возникла объективная необходимость в появлении опосредованнойформы общения – письменной, способной передавать информацию во времени и пространстве. На ее основе возник и стал развиваться литературный язык, формирующий общее мировоззрение в пределах национальных государств.

С этого момента особенности языковой системы уже не ограничивались только разговорной стихией – они распространялись на художественную, публицистическую, деловую и научную деятельность граждан в новой социальной структуре общества. Возникли и приобрели социальный резонанс стили – функциональные разновидности общенационального языка, различающиеся типичными языковыми средствами в зависимости от сферы человеческого общения.

Таким образом, природа форм и стилей языка безусловно социальная. Без письменной речи, литературного языка и их социально значимых стилевых вариантов, как и соответствующей системы образования, существование наций в современной мировой практике не только проблематично, но и невозможно. Вот почему профессиональное владение стилями является обязательным условием любой управленческой деятельности человека, вынужденного большую часть своей жизни проводить в деловом, политическом или публичном контекстах.

Несмотря на то, что деление на стили условно (в реальном общении они часто переплетаются и взаимодополняются), в каждом из них можно выделить языковые приоритеты, зависящие от сферы распространения, цели коммуникации и способов социального воздействия на разные в количественном и профессиональном отношении общественные группы.

Современный уровень социализации общества так или иначе реализуется в пяти стилях: разговорном, публицистическом, научном, деловом и художественном. Из них только разговорный стиль существует в устной форме, все остальные – преимущественно в письменной речи.

Как правило, описание иерархии стилей начинается с разговорного стиля. Этоиндивидуально-субъективный стиль, которые классифицируется какосновной и безусловно простой (им так или иначе пользуются все без исключения, хотя сфера распространения ограничена рамками конкретного диалога). Однако простота устного общения кажущаяся – она охватывает лишь формальную субстанцию используемых языковых средств.

С точки зрения социальной направленности устного общения (его цель – установление психологического контакта с собеседниками) – это одна из самых сложных функциональных разновидностей языка. Вот почему как только эта цель подменяется «выяснением отношений», общество теряет способность к пониманию своих граждан, окружающего мира и самого себя, что почти до основания разрушает культуру управления конкретным коллективом, нацией и государством.

Знание социальных норм в естественной среде устной речи становится необходимым условием сохранения гражданского общества:

1. Устная речь первична в любых условиях человеческой деятельности. Как материальное воплощение процесса мышления, она принципиально отличается от вторичной письменной формы – шифрастатическогознания в определенной момент времени, продуцирующего в последующем новый виток диалога между поколениями.

Итак. письменная фиксация – всегда прошлая («вчерашняя») информация, обязанная предваряться устным обсуждением. Адекватно она может восприниматься только в контексте действующего и послесловного диалога. В этой диалектике происхождения и функционирования языка («мысль» – «диалог в форме устного высказывания» – «управленческое решение в виде письменного постановления» – «новая мысль, появившаяся в ходе выполнения решения» – «новый диалог») заключается сущность языковой модели управления. Нарушение логики функционирования языка, перестановка или любой разрыв звеньев этой диалектической цепи («непродуманное управленческое решение» – «конфликт и коррекция неудачных результатов» – «попытка установить требовательный диалог» – «превращение диалога в антилог») противоречит социальному смыслу природноязыковой модели управления, нормам существования языковых коллективов и приводит к явному или скрытому конфликту.

2. Принцип «опережающего понимания» – главное условие вхождения в диалог. Для достижения контакта с собеседником или обществом в целом психологически важным является предваряющее устный диалог стремление понять друг друга. Такой принцип заложен природой человека с момента его рождения, что демонстрирует ребенок, любознательная психология которого заинтересована в общении с каждым, кто вступает с ним в диалог. В то же время попытка утвердить свое «я» при помощи «опережающего нападения», представленного сверхчастотностью употребления ярлыков или словесных клише типа «Я убежден!», «Я переконаний!», «бандеровцы» (весь народ?), «враги» (вся нация?), почти до основания разрушает возможность продуктивного диалога.

3. Высказывание – основная единица устной речи, конструирующая успешный процесс дальнейшего диалога. Его продуктивность зависит не только от культуры речи и уровня владения языком или от нарочито насыщенного применения невербальных средств коммуникации, а прежде всего от умения слышать, слушать и обозначать паузами границы высказывания (которое нельзя отождествлять со звуком, словом и предложением). Любая попытка установить свое превосходство путем обвиняющих реплик, перебивающих оппонента, унижает достоинство последнего и заставляет его использовать такие же приемы, превращая собеседника во врага. Тем более опасным для планируемого диалога является категоричный ультиматум, после которого поиск компромисса для получения взаимоприемлемого результата практически невозможен.

4. Языковые средства устного диалога должны быть направлены на установление психологического контакта с собеседником. Для его успешного проведения рекомендуется:

– употребление невербальных средств коммуникации (жестов, мимики, пауз, интонации), но изъятие специальной терминологии, нарушающей установление психологического контакта;

– использование жаргонизмов и диалектизмов, не выходящих за рамки национального языка;

– насыщение текста вводными словами, высказываниями в форме простых, вопросительных предложений с восклицательной и экспрессивной интонацией (как условие «незатухающего» диалога), а также неполными предложениями (для контекстной поддержки контакта);

– некоторая степень раскованности, фамильярности и ироничности, сближающая собеседников и свидетельствующая об их разумности.

Публицистический стиль формирует гражданскую позицию, поэтому он влияет на читателей или слушателей выборочно – это индивидуально-гражданский стиль. Такая противоречивость – главная отличительная черта публицистики, определяющая специфику ее участия в процессе политического или гражданского управления обществом.

С позиции СМИ, чтобы произвети толчок к действию и принятию решений (авторская цель), представленная ними информация должна охватить всех, хотя с точки зрения потребителя всеохватность оценивается как навязывание моделей поведения, поэтому он ограничивает ее собственными вкусами, убеждениями и стремлением получить полную картину происходящего только в выбранной сфере. Вот почему для принятия адекватных управленческих решений вовсе не обязательно опираться на мнение отдельных партий, митингов или деклараций. Их максимально разнообразные позиции можно учитывать, лишь примеряя ко всему обществу, развивающемуся во всех сферах человеческой жизнедеятельности в конкретной национальной (региональной) парадигме. Чтобы достичь такого результата, необходимо понимать, как воздействуют языковые средства на сознание и поступки гражданского обшества.

Особенно это касается произношения и лексики. Поскольку собеседник в публицистическом стиле определен абстрактно, они в официальном контексте должны стремиться к максимальной нормативности. С этой точки зрения, любое тиражирование в средствах массовой информации словесных «новаций» типа лист`опад (листоп`ад), коаліціянти (коаліціанти), прем’єрка (прем’єр), авта (автомобілі), чільники (начальники), зарплатня (зарплата), мерило (масштаб), на потязі (на поезде; правильно: потягом), летовище (аеродром)должно пресекаться гражданской цензурой, ограничивающей сферу распространения диалектных слов (наличие таких слов в передаче заставляет большинство ее игнорировать: при этом цель публицистики как «толчок к действию и принятию решений» не достигается).

Научный и деловой стили выделяются прежде всего своей объективностью. Вот почему главной их целью является доказательное, точное и непредвзятое изложение информации. Эта цель формирует и главное требование к языку – объективность. В языке управления она реализуется чаще всего при отсутствии сослагательного и повелительного наклонения и наличии в текстах большого числа пассивных конструкций, что вытекает из социальной направленности делового общения – минимальными языковыми средствами достичь максимально положительного результата.

С этой точки зрения, излишняя категоричность руководителей и поиск ими виноватых в прошедшей истории нельзя оценивать позитивно – они создают псхологический дискомфорт, разрушая возможность диалога и не способствуя продуктивной деятельности. Именно такими характеристиками, далекими от деловых качеств, можно обозначить речь депутатов, начинающих свою деятельность с негативных оценок своих предшественников и коллег-оппонентов, что влияет и на общество. Оно постепенно адаптируется к оскорблениям и ярлыкам «бандиты» среди высших руководителей, не реагируя на риторику, тон ультиматумов и приказов (реформируй, делай, направляй, уничтожай, посадить, упразднить) и не выполняя их. Обыкновенных граждан не интересует, «что было бы, если бы…» – они нацелены на реалии сегодняшнего дня, где главным является что делать. Это еще больше должны подчеркивать страдательные обороты речи с их акцентным вниманием к факту совершенного действия (Задание не выполняется, потому что..), а не на виновных в его невыполнении (Вы не выполнили мой приказ…).

Впрочем, наиболее важным в структуре положительно направленных социальных норм является стиль художественной литературы. Он формирует нацию, воспитывая в ней общечеловеческие и национально осознанные эстетические, культурные и психологические вкусы. Поскольку этот общественно-субъективный стиль влияет на все общество, независимо от политических убеждений конкретного человека, его характерной чертой является незамкнутость (он может вбирать в себе элементы всех стилей).

 Художественное видение мира – высшее достижение культуры, поэтому его нельзя отождествлять с прагматикой торговой или политической рекламы, иначе он не будет действовать. Чего стоят, например, лозунги типа «Возродим духовность!» (или: «Думай по-українськи!, «Возродим Россию!»), если они соседствуют с рекламой сантехнических изделий или спиртных напитков?! Такое сочетание уродует национальное сознание человека и превращает в фарс патриотическое воспитание гражданина. Не менее опасным в этой связи является игнорирование основной единицы письменной речи – художественного текста с его подменой вырванными из контекста фрагментами. Художественная литература как основное средство формирования эстетических вкусов нации с ее оригинальными взглядами на мир при выборочном ознакомлении с ней превращается в придаток, стимулирующий неправильные оценки и неадекватную этим оценкам политическую деятельность. Так произошло, например, с изучением истории украинской литературы как литературы, написанной на украинском языке (туда попали произведения канадской литературы, но при этом изъяли русскоязычные произведения Т. Шевченко, Марко Вовчок, В. Короленко, Н. Гоголя, М. Булгакова и др.).

Выводы и перспективы дальнейших исследований. Навязанное политиками от механики ограничение устной и письменной речи в их стилевом многообразии до размеров полуконфликтной реплики и вырванной из контекста цитаты, а сведение многообразных форм проявления межнационального общения к нормам и идеалам «титульной нации» и одного стиля (как правило, публицистического с его нацеленностью на внушение, риторику и императив) привели общество к состоянию перманентного управленческого шока. Формирование культуры устного высказывания поглотилось иллюзативным письменным (компьютерным) тестированием – универсальным и, главное, необременительным для бюджета средством контроля и обучения, хотя оно способно в лучшем случае оценить статическое знание, но не сформировать процесс мышления и способность к адекватному отношению обучаемого к событиям и фактам действительности. Главная единица письменной речи – текст – стал подменяться репликами на уровне СМС и выхолащиваться из практики школьного и вузовского образования. Иллюзия новых «реформ» развеялась донельзя знакомым постулатом о революционной ситуации, которая наступает тогда, когда низы не хотят жить по-старому, а верхи не когут управлять по-старому. Вывести постсоветское пространство из состояния перманентной революции способно новое отношение к языку как главному механизму управления человеческой жизнедеятельностью и основе существования всей человеческой цивилизации

3.6. Тестирование и задания для самоконтроля

 

ТЕСТЫ

1. Устная форма р