Общие начала назначения наказания

 

Действующее законодательство, устанавливая общие начала назначения наказания, не дает их определения.

Но, имея в виду, что к ним относится в законе и как они раскрываются в научной литературе (авторы называют их по-разному: положения, требования, правила, критерии и т. д.), можно выделить следующие признаки понятия общих начал назначения наказания.

Первый признак - предусмотренность общих начал уголовным законом.

В настоящее время они сформулированы в нем в следующем виде:

«Лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, и с учетом положений Общей части настоящего Кодекса. Более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания.

Более строгое наказание, чем предусмотрено соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса за совершенное преступление, может быть назначено по совокупности преступлений и по совокупности приговоров в соответствии со статьями 69 и 70 настоящего Кодекса. Основания для назначения менее строгого наказания, чем предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса за совершенное преступление, определяются статьей 64 настоящего Кодекса.

При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказание на исправление осужденного и на условия жизни его семьи» (ст. 60 УК).

Ранее действующие в нашей стране нормативные акты вопрос об общих началах назначения наказания во многом решали иначе. Так, формулируя их, Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. первостепенное значение придавали личности виновного, ее общественной опасности: «При определении меры воздействия на совершившего преступление, - устанавливалось в этой связи, - суд оценивает степень и характер (свойство) опасности для общежития как самого преступника, так и совершенного им деяния. В этих целях суд, во-первых, не ограничиваясь изучением всей обстановки совершенного преступления, выясняет личность преступника, поскольку таковая выявилась в учиненном им деянии и его мотивах и поскольку возможно уяснить ее на основании образа его жизни и прошлого; во-вторых, устанавливает, насколько само деяние в данных условиях времени и места нарушает основы общественной безопасности»

Аналогичное имело место в УК РСФСР 1922 г. и в Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г.

В УК РСФСР 1926 г. перечень требований, подлежащих учету при назначении наказания, стал более широким, и в нем личность виновного отходит как бы на второй план, уступая приоритет обязанности суда руководствоваться указаниями Общей части: пределами, установленными в статье Особенной части, предусматривающей данный вид преступления, социалистическим правосознанием, общественной опасностью совершенного преступления и обстоятельствами дела.

С некоторыми, главным образом, редакционными уточнениями такое решение вопроса отражено и в УК РСФСР 1960 г., где было закреплено: «Суд назначает наказание в пределах, установленных статьей Особенной части настоящего Кодекса, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, в точном соответствии с положениями Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и Общей части настоящего Кодекса.

При назначении наказания суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность».

Второй признак рассматриваемых начал - их общий характер.

В исходном смысле общее всегда есть то, что составляет лишь часть отдельного, которое, помимо общего, предполагает наличие индивидуального и особенного.

В этой связи, раскрывая данные начала, следует прежде всего помнить, что они имеют значение по всем категориям рассматриваемых судом уголовных дел, где возникает вопрос о необходимости определить наказание.

Далее исходная посылка позволяет заключить, что, отражая лишь повторяющееся, общее, такого рода начала не исчерпывают всей характеристики этого вида деятельности, предполагая наличие в ней и определенного рода особенностей, которые, будучи весьма многообразными, могут быть обусловлены: наличием в деле исключительных обстоятельств; фактом неоконченной преступной деятельности, вменяемой виновному; множественностью посягательств, совершенных одним лицом; множественностью участников посягательства; особым порядком применения отдельных видов наказания; недостижением виновным совершеннолетия; признанием присяжными заседателями лица виновным, но заслуживающим снисхождения или особого снисхождения; и т. д.

Заметим, что в прежнем законодательстве ряд вопросов, регулирующих особенности назначения наказания, решался в рамках учения не о наказании, а о преступлении (в отношении соучастников, неоконченной преступной деятельности).

Более логичную позицию на этот счет заняли разработчики принятого УК РФ, но, к сожалению, и она не до конца последовательна.

Вряд ли оправданно, например, включение в раздел, именуемый «Уголовный закон», правила, согласно которому гражданам РФ и постоянно проживающим в России лицам без гражданства при осуждении за преступление, совершенное за пределами РФ, наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотренной уголовным законом иностранного государства. Здесь законодатель явно решает вопрос не о преступности действий, а их наказуемости и, стало быть, такого рода норма должна включаться именно в главу "Назначение наказания".

Думается, в ней, а не в главе, посвященной понятию и видам наказания, следовало поместить и статью о целях наказания. Ясно, что само по себе наказание никаких целей не имеет; они мыслимы лишь в рамках какой-то деятельности. Иначе говоря, речь может идти лишь о целях, с которыми наказание назначается или исполняется.

Третий признак - общие начала есть положения, выражающие принципы назначения наказания.

Надо сказать, что до сих пор в нашей уголовно-правовой науке нет единства мнений не только по поводу того, какие именно идеи должны быть отнесены к этим принципам (в литературе к их числу чаще всего предлагается относить идеи законности, справедливости, гуманизма, экономии репрессии, индивидуализации, неотвратимости), но и по поводу того, каково их отличие от самых общих начал назначения наказания. Отмечая, что в юридической литературе довольно часто анализу общих начал предпосылается рассмотрение принципов назначения наказания, некоторые авторы придерживаются мнения о том, что выделение вопроса о принципах в качестве самостоятельного приводит к ненужному повтору одних и тех же положений.

В большинстве научных и учебных работ проводится, однако, иная точка зрения, но при этом в них нет единства взглядов на различия между принципами и общими началами. Иногда в их соотношении авторы видят взаимосвязь философских категорий «общее» (принцип) и «отдельное» (общее начало). Высказывалось мнение, согласно которому общие начала есть то, что суд обязан учесть при назначении наказания, принцип же - это не только идея, что-то предписывающая, но и идея, которая разъясняет соответствующее предписание и направляет деятельность суда.

Не возражая против такого решения вопроса, часть ученых в то же время считает возможным согласиться и с тезисом, согласно которому различие между принципами и общими началами назначения наказания выступает как различие между общим и особенным, отдельным.

Полагая, что термином «принцип» принято обозначать основу чего-либо, более правильным следует признать несколько иное решение вопроса: в отличие от общих начал, характеризующих общее в этой деятельности, принципы отражают в ней основные начала и, стало быть, в данном случае имеет место взаимосвязь не общего и отдельного (тем более, единичного), а общего и основного.

Поскольку в философском смысле основа (основное) выступает частью сущности, которая в свою очередь не исчерпывает всего содержания общего, принципы назначения наказания нельзя не только отождествлять, но и противопоставлять общим началам.

Если обратиться к УК РФ, то в нем вопрос о принципах решается применительно к уголовному законодательству в целом. Из числа указываемых в этой связи принципов (законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма), в общих началах прямо упоминается только принцип справедливости, в то время как другие лишь предполагаются.

Надо думать, что это не является случайным с той точки зрения, что о справедливости наказания можно говорить лишь при условии, что оно основано на законе, равенстве граждан перед законом, исходит из принципа субъективного вменения, отвечает требованиям гуманизма. В конечном счете, главное в данном случае не только то, сколько принципов названо, но и то, как они при этом понимаются и соотносятся между собой, в каких именно общих началах выражаются.

Выделяя еще один - четвертый признак, подчеркнем, что в зависимости от его толкования об общих началах можно говорить в узком или широком смысле слова. Акцентируя внимание на том, что они есть положения (правила, требования, критерии и т. п.), которыми обязан руководствоваться суд в своей деятельности, в нашей литературе их связывают с основаниями принятия решения при определении виновному наказания.

Спору нет, такой аспект характеристики назначения наказания весьма актуален. Вместе с тем, выступая как разновидность деятельности, назначение наказания предполагает наличие в ней и других элементов: субъекта, объекта и т. д.

Велиев С.А. констатируя факт существования в нашей литературе понимания общих начал в узком смысле слова (как нечто, принимаемое во внимание судом при назначении наказания), «….нужно одновременно признать возможной и целесообразной и их широкую трактовку, т. е. в качестве положений, раскрывающих все наиболее существенные аспекты данного вида деятельности».

В рамках такого, широкого понимания уголовно-правовая характеристика общих начал требует акцента, в частности, на том, что в настоящее время теории и практике борьбы с преступностью известны два основных подхода к назначению наказания.

Отличительной чертой первого из них является закрепление в законе (например, в США) так называемой идеи «неопределенного наказания» Руководствуясь соответствующей нормой, суд, признав лицо виновным в совершении преступления, направляет его в места лишения свободы на срок, установленный законом. По истечении какого-то времени специальный орган (например, Совет по условному освобождению), учитывая пределы срока, установленные законом, и поведение лица в местах лишения свободы, решает, когда следует освободить виновного.

Главное преимущество такого подхода усматривается в том, что его размер зависит и от тяжести содеянного, пределов санкции уголовного закона, и от фактического поведения лица в местах лишения свободы, что, помимо всего прочего, является дополнительным стимулом к ресоциализации преступника.

По иному пути идет законодательство России и некоторых других стран. Оно исходит из того, что во всех случаях конкретизировать длительность сроков наказания, указанных в законе, должен суд при вынесении обвинительного приговора. Иначе говоря, задача суда состоит не только в том, чтобы установить, какое наказание предусмотрено законом за содеянйое, но и то, какую меру наказания должен отбывать виновный.

К сожалению, в нашей юридической литературе внимание часто сосредоточивается в основном на критике идеи «неопределенности наказания», а существо и признаки принципа «определенности наказания» часто оказываются вне поля зрения авторов. Видимо, этим объясняется тот факт, что до настоящего времени понятие «мера наказания» еще не получило должной разработки и нередко используется с разной смысловой нагрузкой. С точки зрения вышеприведенного, общетеоретического соображения, можно поддержать лишь второй вариант толкования понятия «мера наказания», заметив при этом, что в первом варианте, подразумевающем под мерой установленную законом санкцию, почти всегда имеется в виду некоторое множество мер наказания.

Надо сказать, что действующее уголовное законодательство прямо не фиксирует принципа определенности назначаемого наказания, однако явно его подразумевает. В этой связи специально закрепляются правила, касающиеся порядка исчисления сроков различных видов наказания.

С позиций рассматриваемого широкого понимания общих начал назначения наказания следует самостоятельно упомянуть и о воспринятом нашим уголовным законом принципе личной (персональной) ответственности. Это важно сделать не только в связи с неодинаковым решением законодательством разных государств вопроса о допустимости и целесообразности применения отдельных видов наказания (в первую очередь штрафа) к юридическим лицам, но и в связи с использованием в отечественном УК такой конструкции уголовно-правовых норм, в которой объектом наказуемости объявляются преступные деяния.

То, что в действительности наказываются не они, а лица, их совершившие, каких-либо доказательств не требует и, следовательно, в данном случае обоснованно говорить лишь о не совсем удачной законодательной технике и не более того. Дело, однако, в том, что в юридической литературе на этот счет нередко высказываются и несколько иного рода суждения, авторы которых видят в наказуемости деяния (или, как иногда утверждается, в первую очередь деяния), но не деятеля чуть ли не самый важный отличительный признак большинства современных уголовно-правовых доктрин.

Причины, обусловившие столь некорректные формулировки объекта наказуемости, думается, заложены в отождествлении двух относительно самостоятельных характеристик назначения наказания: одна осуществляется с позиции объекта наказуемости, другая - с позиции оснований наказуемости.

Обращаясь к характеристике общих начал назначения наказания, понимаемых уже не в широком, вышеприведенном, а в узком смысле слова, повторим, что во втором случае под ними как раз фактически подразумевают то, что непосредственно касается оснований наказуемости.

Так, говоря о составе преступления (деянии, содержащем все признаки состава преступления или преступлений), имеют в виду основание уголовной ответственности вообще.

УК РСФСР 1960 г., предусматривая возможность освобождения от наказания, но не уголовной ответственности, проводил различие между основаниями уголовной ответственности как таковой и основаниями назначения наказания.

Действующий Уголовный кодекс ориентируется на то, что всякая форма реализации уголовной ответственности предполагает назначение виновному наказания и, следовательно, разграничивать их практически не имеет смысла. Иначе обстоит дело с основанием назначения наказания вообще и основаниями определения конкретного его вида и тем более меры.

Избирая последнюю, суд безусловно должен сначала установить наличие основания уголовной ответственности. Но для ее индивидуализации признаков, образующих такое основание, явно недостаточно.

Стало быть, нельзя отождествлять основание уголовной ответственности с основаниями выбора того или иного конкретного наказания.

Раскрывая вопрос о понятии общих начал назначения наказания, необходимо также иметь в виду, что они всегда выступают как некоторая система положений (правил, требований и т. п.). Применительно к их трактовке в узком смысле, т. е. в качестве того, чем надлежит руководствоваться суду при определении меры наказания этот признак общих начал имеет особую актуальность.

Главным образом потому, что очень часто общие начала назначения наказания (в первую очередь такие, как общественная опасность совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность) в теории и на практике рассматриваются в виде некоторого перечня положений, призванных дать ответ на один и тот же вопрос: какие конкретно обстоятельства дела учитываются при определении наказания. Неизбежным следствием подобного рода понимания общих начал, сформулированных в ранее действующем уголовном законодательстве, являются сложности, возникающие в представлении об их содержании и взаимосвязи.

Если, например, в одних работах проводилась мысль о невозможности и нецелесообразности разграничивать общественную опасность содеянного, личности виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, то в других, хотя и утверждалось противоположное, высказывались разные взгляды о взаимосвязи этих общих начал, их конкретном содержании.

Отмечая безуспешность уже не раз предпринимавшихся попыток устранить сложности в понятиях содержания и взаимосвязи общих начал назначения наказания, обратимся к главному: во всех случаях исходной была мысль о тождественности функций этих начал, вследствие чего основной задачей оказывалось решение вопроса о том, что именно нужно иметь в виду при назначении наказания с учетом, скажем, общественной опасности совершенного преступления или личности виновного.