Я не думаю, что кто-нибудь, кроме политиков, является неполноценным. Я делаю исключение для политиков.

Несомненно, тот, кто не страдает комплексом неполноценности, вообще не идет в политику. Политика — арена для тех, кто страдает комплексом неполноценности, потому что они хотят доказать себе и миру, что они полноценны: «Смотрите, я стал премьер-министром, или президентом! Кто может теперь сказать, что я ничтожество? Я доказал, что я не ничтожество».

Политика притягивает людей, которые очень эгоистичны и страдают от комплекса неполноценности.

Люди искусства просто на другом полюсе: они страдают от мании величия. Они знают, что они создатели, они знают, что они пришли с особой способностью создавать нечто в мире. Политики страдают от комплекса неполноценности и стремятся достичь все более и более высоких постов, чтобы доказать себе и другим, что это не так. А люди искусства страдают от мании величия. Вот почему люди искусства постоянно ссорятся между собой. Ни один художник никогда не согласится с тем, что другой художник внес больший вклад в развитие мирового искусства. Они постоянно критикуют друг друга; они не могут быть друзьями, они все высшие люди!

Мистик — тот, кто увидел всю глупость, все игры эго. Доступны три мира: мир политика, мир большой политики; мир человека искусства; или мир мистика.

Мистик — тот, кто увидел, что всякое сравнение ложно, бессмысленно: он отбросил сравнивание. В тот момент, когда вы отбрасываете сравнивание, вы просто становитесь самим собой — ни выше, и ни ниже. Как вы можете быть высшими или низшими, если вы просто остаетесь самим собой?

Только подумайте: случилась третья мировая война, все в мире исчезли, и только Ананд Башир — кто задал этот вопрос — остался. Весь мир внезапно исчез, только остался Башир, сидящий в Корегаон-парке, в Пуне... Будешь ты высшим или низшим? Ты будешь просто сам собой, потому что не с кем будет сравнивать.

Мистик — тот, кто знает, что он сам по себе. Он живет своей жизнью, созвучной своей собственной легкости, он создает свой собственный космос, он имеет свое собственное бытие. Он предельно доволен самим собой, ибо без сравнения вы не можете быть чем-то недовольны. И он не эгоист, он не может им быть — эго необходимо сравнение, оно кормится сравнением. Он просто делает свое дело. Роза есть роза, и лотос есть лотос, и какое-то дерево очень высокое, а какое-то другое дерево очень маленькое — но все такое, какое есть.

Просто попробуйте посмотреть один раз без сравнивания, и тогда где превосходство и где унижение? И где эго, источник всего?

Третий вопрос:

Ошо, я склонен говорить неправду. Почему я делаю это?

ВИМАЛ, это, может быть, просто для того, чтобы чувствовать превосходство! Люди начинают говорить неправду, потому что это придает им особенность; они могут притворяться, будто они знают нечто, чего не знает никто. Правда универсальна, а ложь принадлежит только вам. Это ваше собственное творение, никто больше не знает о нем; вы стали очень особенным, знающим. Если вы говорите правду, вы не будете особенным.

Я слышал, что в деревне был мудрец. Однажды так случилось, что из королевского дворца было украдено несколько очень ценных алмазов, и королевские слуги разыскивали украденные сокровища. Король так сильно любил эти камни, что они должны были быть возвращены любой ценой. Но не было ни одной ниточки для поиска.

Тогда кто-то посоветовал: «В нашем городе живет мудрец. Может быть, он может как-то поддержать, как-то помочь, может дать какое-то прозрение. Когда бы мы ни были в затруднении — мы бедные люди, мы не можем идти к ученым людям, мы не можем идти к экспертам — мы всегда идем к нашему старому мудрецу. И никогда он не разочаровывал нас: он всегда находил для нас такие прекрасные советы».

Итак, правитель города и его свита пришли к мудрецу. Мудрец закрыл глаза, немного поразмыслил, а потом сказал: «Да, я знаю, кто это сделал. Но сначала я хотел бы поговорить с вами, получить от вас небольшие обещания. Первое — никто не должен знать, что это я сказал вам, кто украл алмазы".

Обещание, конечно же, было дано. А потом мудрец сказал: «Ты пойдешь со мной. Мы должны будем уйти очень далеко от людей, глубоко в лес, так, чтобы никто даже не догадался и ничего не услышал. Только ваш правитель должен идти со мной». Он взял правителя, а правитель был очень возбужден: он был почти на пороге, почти нашел сокровище, и он мог рассчитывать, что будет щедро вознагражден королем. Это была долгая дорога в лесу. Снова и снова он говорил: «Теперь никого нет», но старик говорил: «Еще чуть-чуть».